– Запишите меня на консультацию. Сколько она длится?
– Час.
– Астрономический или академический?
– 60 минут.
– Да, но если я не успею?
– Если не успеете, то возьмете еще один сеанс через неделю.
– Да, но я же знаю себя, мне нужно как минимум два часа!
Если я начну настаивать на своем, объясняя будущему клиенту, что длина сессии один час установлена не просто так, а на основании терапевтического опыта человечества протяженностью почти век, то наш разговор превратится в дискуссию, отнимающую у меня время и энергию.
Так, ему кажется, что он знает себя. Но он не знает меня, то есть процесса терапии. Он ожидает, что я стану выслушивать его долгий рассказ, начинающийся с его рождения. Но будет не так. Я попрошу начать с конца, то есть сформулировать трехчастное высказывание, состоящее из 1) актуального чувства, 2) стимула, в ответ на который возникло чувство, 3) значимого эффекта для клиента. На это уйдет минута. Остальные 59 минут клиент потратит на проживание своей скорби (горечи, возмущения, ревности, гнева и т.п.), и это потребует такого глубокого вклада, что о втором часе консультации речь уже не зайдет. Более чем в половине случаев нужна одна-единственная часовая консультация, чтобы человек осознал свою ситуацию и нашел в себе ресурсы для ее разрешения.
Что в данном случае мешает мне все это объяснить человеку, который задает вопрос про время? Ведь он в своем праве, он не знает и не обязан знать всей этой терапевтической кухни. Чтобы объяснить причину своего "упрямства", я должна перейти с уровня содержания нашего с клиентом диалога на уровень процесса нашего взаимодействия. Что это значит? Это значит, что нужно смотреть не на слова клиента, а на действия, которые он совершает по отношению ко мне. И что же он делает? Он задает вопрос, но на каждую из моих реплик-ответов приводит возражение.
Возражение – слово, корень которого восходит к древнерусскому "раз" – "удар". Своими возражениями клиент, пусть и бессознательно, отбивает, как битой, мои доводы. Эрик Берн в своей книге "Игры, в которые играют люди", описал такое взаимодействие как разновидность игры и назвал ее "Почему бы вам не... – Да, но". Суть ее в том, что человек ставит проблему, но каждое из предлагаемых решений отвергает, начиная словами "Да, но". Совершенно очевидно, что у игры есть скрытая цель. Она вовсе не в том, чтобы получить ответ на свой вопрос, и не в том, чтобы получить информацию для решения своей проблемы. А в том, чтобы испытать радость победы внутреннего протестного Ребенка над мудрым Родителем психотерапевта. (Напомню, что термины Родитель, Взрослый и Ребенок принадлежат трансактному анализу Э. Берна). То есть отвержение и торжество победы и есть главная цель игры. Ответ на вопрос, зачем это клиенту, как всегда, ищите в бесправном и зависимом детстве.
Антитезис к этой игре – отказ в ней участвовать. Например: "Я назвала вам условия, если они вам подходят, то давайте назначим время" (подразумевается, что если нет, то и говорить не о чем). Если клиент согласен, то в начале сессии я завожу будильник на час, и он сигнализирует об окончании консультации. Этот нехитрый трюк помогает мне перевести стрелки с себя на внешний объект: не я "злая" и "жадная", а будильник.
Но что делать, если клиент соглашается с условиями, но, несмотря на предупреждение о временных границах сессии, на последней минуте все-таки не может ее закончить (расплакался, начал и не успел дорассказать какой-то важный момент, почти покинул кабинет, но вдруг на пороге развернулся и начал задавать вопросы или, внезапно вспомнив "что-то важное", спешит поделиться, "пока не забыл"? Если вы поведетесь на его неосознанную манипуляцию, то его внутренний Ребенок восторжествует: победа! А вы (и об этом предупреждает Берн) вступите в игру клиента с дополняющей игрой с вашей стороны – "Я всего лишь пытаюсь вам помочь".
Вы можете по факту осознанно взять дополнительное время, чтобы дать клиенту завершить отреагирование чувств (дополнительное время дополнительно оплачивается). Но чтобы это не осталось манипуляцией, можете предложить проанализировать эту не оговоренную по времени ситуацию на следующем сеансе. Рано или поздно это либо придется сделать, чтобы клиент смог осознать свои детские манипулятивные стратегии и освоить более зрелые и честные, либо терапия перестанет быть таковой.