Их было четверо. Все, как один, белые с бежевыми пятнами, пушистые, похожие на медвежат. Вернее - все, как одна, потому что все четверо были "девочками". Понаблюдав за поведением щенков, Саша выбрал самого шустрого. Эта - явно ощущала себя лидером группы, а остальные "сёстры" очевидно признавали её превосходство.
- вот, принимай пополнение! - объявил он жене, и впустил в дом щенка.
Новый член семьи был похож на большую пушистую игрушку. Постояв немного на коврике у входной двери, щенок сделал несколько нерешительных шагов и сел. Пухлые передние лапы медленно расползались в стороны на скользком паркете.
- боже мой, какая очаровашка! - восхищенно прошептала Ольга.
- ну вот, а ты возражала...
- Саш, у нас ведь уже есть собака. Зачем нам ещё одна? Конечно, теперь я от неё не смогу отказаться. Какой же ты всё таки хитрец! Кстати, это "девочка" или "мальчик" и, что за порода?
- "девочка" она, "девочка". А порода - алабай - среднеазиатская овчарка. Да ты отпусти Любу-то. Что ты её держишь?
Ольга убрала руку, которой придерживала свою любимицу, шарпея. Люба потрусила через комнату к новоприбывшей гостье.
Обнюхав её, она вернулась на прежнее место, сев рядом с хозяйкой. А под щенком вдруг возникла лужица.
- ну вот, напугала "ребёнка", аж описался, - рассмеялась Ольга и взяла его на руки.
- ух ты, тяжёленькая какая! Сколько ей, Саш?
- полтора месяца. Вот её "паспорт".
И он протянул Ольге метрику собаки.
Опустив щенка на пол, она развернула лист.
- "Багдасар Демира Арчи", ого! Да мы - благородных кровей! Не хуже нашей Любаши. Люба, слышишь, достойная у тебя будет подруга.
Шарпей, внимательно наблюдавший за щенком, который, косолапо переваливаясь, проследовал в комнату, преданно уставился на хозяйку.
Овчарку назвали Ара. Непростой у нее оказался характер, да и проявился быстро. Освоившись в доме, овчарка попыталась продемонстрировать свои лидерские замашки шарпею. С неукротимой энергией, свойственной всем детям, она приставала к Любе, задирая её, приглашая к игре "кто сильнее".
Люба незлобливо огрызалась, не вступая в противоборство с "ребенком".
Ещё бы! Во-первых, она старшая в доме, а эта, невесть откуда взявшаяся нахалка, повсюду суёт свой мокрый нос. Даже в Любину миску! Это уже ни в какие ворота не лезет! Пришлось её слегка укусить. Совсем не больно, но визгу было! Хозяйка даже пожурила Любу. А за что? Обидно. Во-вторых, Любин матрац, лежит возле дивана в кухне-студии, а Аре поставили корзинку в прихожей. И что же? Сколько можно сгонять её с чужой "постели"?! Понятное дело, Любино место ближе к хозяйке, но по-другому и быть не может. И, наконец, всё время пристаёт со своими дурацкими играми к взрослой собаке. Неужели трудно понять, что Любе ничего не стоит её побороть и даже... загрызть. Нет, нет! Она не собирается загрызать глупого щенка, но ведь всякому терпению есть предел. Вот поэтому Люба иногда начинает злобно рычать.
Пролетела зима. Отзвенела мартовская капель. Высохли апрельские лужи. Ара заметно подросла. В холке стала выше, чем Люба. На улице заметно потеплело, и овчарку выселили из дома. Теперь её спальное место перекочевало в симпатичную будку. Собаки часто играли вместе, бегая по двору, при этом Ара по-прежнему задирала Любу, которой теперь всерьёз приходилось отбиваться от атакующей её подруги. Саша уже не раз жёстко одёргивал разыгравшуюся овчарку, теряющую чувство меры в игре.
Каждый раз, когда после прогулки Любу пускали в дом, Ара пыталась проникнуть туда вместе с нею, но ей не позволяли войти. Потоптавшись на крыльце и безрезультатно подёргав лапами ручку двери, обиженная, она уходила в будку.
А ведь и вправду обидно! С какой стати этой сучке в складочку такое преимущество - всю ночь в доме с хозяевами спать? А в это время Аре нужно дом охранять. Где справедливость? От растройства по ночам она носилась вокруг дома, как угорелая.
За лето овчарка окрепла и теперь производила устрашающее впечатление своими размерами и неукротимой энергией. Несколько раз хулиганка, перемахнув через забор, убегала и носилась по окрестностям посёлка. Приходилось отлавливать и сажать на привязь.
Саша был единственным, кого Ара слушалась, не пытаясь хитрить. Ольге с ней было сложнее. Нельзя сказать, что овчарка не повиновалась её командам, но всегда с небольшим запозданием, с видом "так и быть, сделаю". С Любой их отношения усложнились. Теперь Ара в открытую демонстрировала своё нежелание признавать авторитет старшинства. Она чуяла своё превосходство в силе и всё чаще её агрессивность не походила на игру.
Как-то вечером, вернувшись после прогулки с Любой, Ольга обнаружила, что входная дверь не заперта, а лишь слегка прикрыта. Удивленная и встревоженная она вошла в дом и ахнула от возмущения. Довольная Ара лежала в разорённой комнате, окружённая остатками разорванного в клочья Любиного матраса.
- ах ты дрянная собака! - набросилась Ольга на хулиганку.
- ты, что натворила? Тебе кто позволил войти в дом? А ну марш отсюда!
И, предварительно отхлестав её обрывком матраса, Ольга выпроводила собаку за дверь.
Как всегда, незаметно, подкралась осень. С каждым днём становилось всё прохладнее. Всё дольше тянулись ночи, всё быстрее угасали дни. В конце октября выпал первый снежок, которому Ара несказанно обрадовалась. Она смешно утыкалась носом в холодный покров и расбрасывала снег мордой. Она возбуждённо носилась по белому двору за чёрными птицами, которые словно специально дразнили её, взлетая из под самого носа. А потом снег растаял. Стало так мокро и слякотно, что просто не хотелось вылазить из будки. Ара лежала и вспоминала, как хорошо было в доме. Там всегда тепло, сухо и пахнет чем-нибудь вкусным.
В тот ноябрьский вечер Саша с Ольгой вернулись домой поздно. Не успели выйти из машины, как Ара, как всегда при встрече, бурно выразила свой восторг, пытаясь поставить лапы Саше на грудь.
- ну, ну, девочка моя, спокойнее. Не бузи, лапы-то грязные.
Саша мягко оттолкнул собаку, но она не унималась радостно прыгая вокруг хозяина.
- сидеть! - скомандовал Саша разыгравшейся овчарке.
Ара послушно села, преданно заглядывая ему в лицо.
- а в чём это у тебя вся морда испачкана? Ба! Да никак в крови. Ара, ты что, ворону поймала?
В это время с крыльца раздался отчаянный крик Ольги.
- Саша, Саша! Скорее!
- О, боже! Что же это такое!
У входа в дом в луже крови лежала бездыханная Люба.