(Окончание)
LEPEL ДЛЯ ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ?
В конце концов побережье досталось уроженцу междуречья Льву Сапеге.
Интерес Лев Иванович проявил немалый. Даже судился за право обладать исконно белорусской Белой, но происходило это незадолго до вторжения грозновских ратников. «В 1561 году утрясал последние судебные дела, чтобы перенять часть наследства Друцких-Любецких», - говорит белорусский ученый, кандидат исторических наук В.Носевич.
Когда же Сапега «положил глаз» на «литовский город»?
В составе дарственной Витебскому костелу, которую утверждал король Александр, числилась весь Соржица. Скорее всего, это та Соржица, что располагалась в 15 верстах от Островно - родины Льва Ивановича. Не исключено, что данное обстоятельство стало поводом для приобретения Лепельского поместья.
А полнейшим обладателем приозерной местности Сапега стал спустя 25 лет, уже после опустошительного набега опричников, накануне образования Речи Посполитой.
«Литовский город» он купил за 1200 коп грошей. Сумма небольшая, учитывая, что волока земли – 21,36 га – стоила от 10 до 20 копей, а хорошая корова - 1,5 копы.
Но вскоре отказался от него, сохранив в духовном подчинении, – только не витебляне стали управлять, а виленцы. Лев Сапега, сторонник развития костелов на Литве, обе части Лепеля, старый и новый, со всеми окрестными весями, отдал под обустройство монастыря, явился посредником в сделке. Почему он выбрал в качестве ориентира святомихальских бернардинок, мы еще будем говорить.
А теперь зададимся вопросом: мог ли Сапега оставить без внимания то, что нарисовал француз Боплан? Еще раз заметим: Лев Иванович занимал в то время должность канцлера ВКЛ, а это второй человек в государстве! Трудно представить, чтобы картограф, работая на королевский двор, не советовался с ним, не показывал свои работы.
И канцлер не посмотрел, в каком виде представил географ его земли? Не мог Сапега не обратить свой взор на знаковые места. Даже при условии, что произошел коренной поворот – он к тому времени уже не считался их собственником, даровав виленским девам-бернардинкам.
Мы не знаем реакции витебских и полоцких духовных лиц. Сапега к тому времени сменил религиозное обличье. Да и в политической обстановке произошли коренные перемены. Период Ливонской войны был позади, витала идея совместного обустройства междуречья, ВКЛ и Московия были близки к тому, чтобы объединиться. Представитель родового клана Сапег – Ян дошел даже до ворот Кремля и претендовал на царский трон. То есть, были все основания уже не волноваться за безопасность Белой Руси.
Тем не менее он отказался от Лепельского побережья в пользу западного вероисповедального направления, а на географической карте Речи Посполитой вырос Lepel, наоборот, ближе к востоку. Почему?
Может, канцлер Сапега руководствовался новым мировоззрением? Он вынес из всей прежней жизни предметный урок?
Почти два года крепость на Днепре, где Сапега руководил штурмом и подгонял наемные войска Речи Посполитой (считай, всей Европы) взять побыстрее, не сдавалась, демонстрируя решительность и непоколебимость. В конце концов народное ополчение под предводительством Минина и Пожарского изгнало из Кремля знать, погрязшую в денежных комбинациях с западной шляхтой. Не этот ли факт повлиял на взгляды Льва Ивановича? Не увидел ли он в православной вере что-то такое, что перевернуло его сознание? Может, дарственную виленским монашкам он рассматривал как знак моральной дани? Их лозунгом было - «Мир и добро!»
Возможно, разочарованный Сапега (а он как известно, был «поменявший веру»), встал на точку возврата к родным очагам, и надеялся основать «лепейшее» место там, где нарисовал Боплан…
Не надо сбрасывать со счетов и более прагматичный аспект. Известно, что вслед за союзом Великого княжества Литовского и Польши, образованием Речи Посполитой, в Белую Русь хлынул поток переселенцев с Запада – новых людей. Надо было подыскать место для их расселения – причем, не такое, как побережье Белого озера, ставшее камнем преткновения и вызывавшее раздражение в полоцких кругах. Может быть, Lepel на Стержне должен был стать главным пунктом новоприбывших?
Во времена Боплана уже существовали предпосылки, чтобы расширить возможности судового перемещения по водным артериям Белой Руси, связать каналами север с югом, восток с западом. Например, в исследовании В.П. Семенова - Тян-Шанского и других русских географов отмечалось, что «еще в конце царствования короля Сигизмунда III существовал проект соединения бассейна Днепра с бассейном Немана. Варшавским сеймом 1631 г. назначены были комиссары для осмотра местности и составления сметы...» То есть, велась подготовка к более полному освоению междуречья. Не есть ли Lepel на Стержне тем самым «лепейшим мостом», который должен был соединить берега?
В ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Конечно, мои выводы – только предположительные. Вопросов уйма. Более определенно должны высказаться историки.
О Старом Лепеле сведений очень мало. В наиболее полном словаре – польском собрании всех краев славянских – о нем две строчки, да и те в дополнительном томе, что, конечно, малообъяснимо.
На снимке: современный Лепель, привокзальная площадь.
11.09/18