Валентину соседи смогли увезти в больницу, на машине соседа, куда с плачем прибежали мама и бабушка девушки. Отца у неё не было, мужчина уехал в город на заработки и больше оттуда не вернулся. Лишь прислал письмо с одной лишь фразой: "Прости, но я полюбил другую и к тебе не вернусь".
Тогда Валентине было одиннадцать лет, девочка тяжело переживала уход отца, долго ни с кем не разговаривала, лишь плакала и спрашивала, когда вернётся её папа. Но что могла ответить ей Мария, мама Валентины? Обнимая дочь, она плакала вместе с ней и тихо говорила, что папы больше нет, он умер. Бабушка Валентины качала головой, подумав тогда, что и её муж вот так, в одночасье бросил её с маленькой дочерью на руках.
- Моя судьба повторяется. Ничего, вырастим Валюшу, пожалеет ещё Гришенька, что бросил мою дочь, - тихо шептала пожилая женщина.
Но годы шли и Гриша не возвращался. Правда, как-то сосед, Евдоким,сказал Марие, что видел Гришу в городе.
- Сын у него маленький, жена, опять-таки, при нём. Не вернётся он, Мария, ты его не жди. Кажется, он про вас и не помнит, - с грустью сказал Евдоким.
Тогда Мария ничего не ответила, только с трудом проглотила слёзы и отвернувшись, ушла.
- Что с моей дочерью, Екатерина Петровна? Она ведь не умрёт? - рыдая, спросила Мария врача местной больницы.
- Ох, Мария... бедная девочка. Мы наложили ей множество швов. Изверги, ведь не пощадили девочку, а крови сколько потеряла, бедняжка. Но ты, Мария, держись, главное, что Валюша жива. Дай Бог, оправится от всего этого ужаса, - ответила Екатерина Петровна, пожилая врач-акушер, женщина пятидесяти лет, с моложавым лицом, светлыми волосами, аккуратно уложенными на затылке.
- Я увидеть её должна, прошу Вас, Екатерина Петровна, бедная моя девочка. Убила бы этих гадов! - не переставая плакать, зло выкрикнула Мария.
Ей не было ещё и сорока лет, выйдя в восемнадцать лет замуж за тракториста Гришу, она думала, что проживёт с ним долгую и счастливую жизнь. Но когда он так вот ушёл, предав её, ведь и не ссорились вроде и любили друг друга, Мария перенесла стресс, но никому своих эмоций и слёз не показывала. Дом у них был крепкий, строили на долгие годы, а Гриша перед уходом его отремонтировал, работящий был мужик.
К Марие пробовал подбить клинья сосед, у которого два года назад внезапно умерла жена и остались двое ребятишек, но Мария отказалась на предложение жить вместе. Может в душе она надеялась, что её Гриша одумается и однажды вернётся к ней и дочери, кто знает. По натуре, Мария была замкнутая женщина, скромная и спокойная. Что творилось у неё в душе, никто и не догадывался. А тут, услышав, что случилось с её дочерью, она не сдержалась, плакала и кричала, проклиная тех, кто сломал жизнь её дочери. Екатерина Петровна с трудом согласилась пустить Марию к дочери.
- Ты, Мария, только не плач, не показывай дочери своих слёз. Это ещё больше её травмирует. Держись, пожалуйста, хотя я, конечно, понимаю, как это тяжело. У самой две взрослые дочери, не приведи Господь! - говорила врач, провожая Марию в палату, где отвернувшись к стене лежала Валентина.
Валентина спала после вливания крови, капельницы и успокаивающих уколов. Увидев дочь, Мария зажала рот руками, чтобы не закричать. Синяки под глазами, шея и руки исцарапаны и в ссадинах. Девушку накрыли до плеч покрывалом и Мария, застыв, смотрела на дочь. Потом, нагнувшись к ней, тихо прошептала:
- Доченька, родная моя... держись. А я... я тебя очень люблю.
Отвернувшись, она быстро вышла из палаты и зашагала по коридору к выходу. Её мать, бабушка Валентины, едва успевала за дочерью. Екатерина Петровна проводила женщину взглядом, полным сожаления.
- Бедная женщина... сначала муж бросил, а теперь это. Горе-то какое... - прошептала она.
Егор Валерьянович, узнав, что сын не вернулся и жена его побежала к лесу, чтобы найти его, взял висевшее на стене ружьё, лихорадочно зарядил его патронами и вышел из дома. О том, что случилось с детьми, говорила вся деревня. Участковый, Алексей Иванович, со своим помощником, вооружившись, решили прочесать местность. Но где искать этих бандитов? Кто-то сообщил, что ограбили магазин, туда мужчины и побежали.
- Ничего не боятся, гады. Среди бела дня творят такое, - подходя к магазину, на ходу говорил Алексей Иванович.
Небольшое помещение, где продавали необходимые продукты и товары для населения, было перевернуто. Продавщица, Зина, молодая женщина, лежала в луже крови, под прилавком, её сначала и не увидели. Тело обнаружил помощник участкового, Миша, молодой совсем парнишка, лет двадцати пяти, шустрый и упрямый, он пришёл в милицию после военного училища.
- Алексей Иванович, тут Зина лежит! - крикнул Миша, нагибаясь над телом молодой женщины.
- Жива? Она жива, Миша? - подойдя ближе, спросил Алексей Иванович.
- Какой там, если бы... Гады, ножом убили, видимо, стрелять побоялись, чтобы себя не обнаружить, - ответил парень, прощупывая на шее Зины пульс и качая головой.
- Давай вынесем её, звони в больницу, пусть труповоз пришлют. Дождись их, а я к лесу. Эти гады не могли далеко уйти, надо их обезвредить, пока они ещё кого-нибудь не убили, - сказал Алексей Иванович и направился к выходу.
- Я с Вами пойду, - заявил парень.
- Нет, Миша. Дождись врача, отправь труп на экспертизу, оцепи здесь всё, чтобы следов никто не попортил. Из города обещали специалиста прислать. Выполняй приказ, - повернувшись к парню, строго сказал Алексей Иванович.
- Слушаюсь, товарищ капитан! - громко ответил Миша.
Егор Валерьянович нашёл Алевтину Борисовну, жену свою, рядом с телом сына. Бедная женщина охрипла от криков и рыданий, на неё было больно смотреть. Обняв тело сына, она смотрела на него безумными глазами.
- Вытащите из него нож! Моему мальчику больно! Люди! Валечка, сыночек мой ненаглядный, что же эти звери с тобой сделали? Как же теперь мне жить? - до хрипоты кричала женщина.
Она, резко вздрогнув, обернулась, когда Егор Валерьянович, присев, обнял её за плечи.
- Егор! Смотри, что сделали с нашим сыном. Что же это, а? Вытащи нож, Егор, моему мальчику больно, - уткнувшись в грудь мужа, хриплым голосом говорила Алефтина Борисовна.
- Нельзя, родная. На рукояти могут быть отпечатки пальцев. Хотя и так известно, кто сбежал из тюрьмы. Я их найду, гадов, обязательно найду. В тюрьму они уже не вернутся, убью нелюдей, - гладя жену по голове, стараясь успокоить её, говорил Егор Валерьянович.
А сам, суровым взглядом смотрел в глаза сыну, в которых была боль и непонимание. Парень видел, что творили с его любимой, он порывался помочь ей, ударив кулаком одного из бандитов, за что тот и вонзил в него нож, по самую рукоять. Егор Валерьянович обернулся, услышав шаги. К ним подходил Алексей Иванович, держа в руках пистолет.
- Ох ты, Боже ж мой... что творят, гады, - с удивлением посмотрев на труп парня, сказал мужчина.
Потом, нагнувшись, участковый, взяв из кармана носовой платок, схватился за рукоять ножа и с трудом вытащил его. От увиденного, Алевтина Борисовна закричала, обняв тело сына и упав ему на грудь.
- Алевтина, прошу тебя. Ты иди домой, Егор, надо отнести сына в больницу, в морг на экспертизу. Прости, друг... сам понимаешь, служба. А этих гадов мы найдём, слышишь? Обязательно найдём. Из города должен специалист приехать, давай, Егор, поднимем парня и пойдём уже, - говорил Алексей Иванович, с сожалением посматривая на Алевтину Борисовну и Егора Валерьяновича.
Мужчина молча нагнулся, помог сначала жене подняться, понимая, в каком она состоянии, отдал ружьё Алексею Ивановичу и опять нагнувшись, поднял сына.
- Может я помогу, Егор? - предложил участковый.
- Сам я. Своя ноша не тянет, - сухо ответил Егор Валерьянович.
На улицах собрались люди и с сожалением смотрели на Алевтину Борисовну, которая поддерживая сына за голову, без конца плакала и причитала. На Егора Валерьяновича, который с суровым лицом нёс сына. Многие плакали и подходили ближе, выражая сочувствие, многие сыпали проклятия на тех, кто сотворил такое.
- Люди! Что же это? Егор, мы пойдём с тобой ловить этих уродов. Возвращайся к нам, у меня тоже ружьё есть, - говорил сосед Ефим.
- Я тоже пойду, вон, хоть лопату возьму, - говорил другой сосед Степан.
- Товарищи! Нельзя самосуд устраивать. Их обязательно поймают и будут судить, - услышав слова мужчин, крикнул Алексей Иванович.
- Судить? Что же твой суд допустил такое, Алексей Иванович? - крикнул в ответ Степан.
- Да! Вон и Зину-продавщицу, зарезали, как ягнёнка. А ты говоришь, суд, - отвечал Ефим.
Егор Валерьянович принёс сына в больницу и положив на носилки, погладил парня по густым волосам, потом нагнулся и поцеловал его в губы.
- Прости, сын, не уберёг я тебя. Но я отомщу за тебя... отомщу... - прошептал мужчина, обронив слёзы на лицо парня.
Потом резко повернулся, велел жене идти домой, а сам, взяв ружьё из рук участкового, пошёл прочь.
- Егор! Подожди! Ну нельзя так, - кричал ему вслед Алексей Иванович.
Но Егор Валерьянович его не слышал, быстрыми шагами, он направлялся к лесу. По дороге к нему присоединились Ефим и Степан и ещё пара мужчин, в руках одного были вилы, у другого лопата. Егор Валерьянович будто знал, где могут находиться бандиты и уверенно шёл сначала по тропинке, потом свернул от речки в самый лес. Вечерело, Егор Валерьянович спешил и остановить его было уже невозможно. Алексей Иванович понимая, что помешать расправе не сможет и сам едва поспевал за мужчинами. Вдруг Егор Валерьянович остановился и подняв руку, прислушался.
- Тихо. Я их слышу. Они в той стороне, - тихо сказал он, обернувшись вполоборота к мужчинам.
- Послушай, Егор... может ты не будешь действовать сгоряча? Понимаю, тебе нелегко, но... - начал говорить Алексей Иванович, но Егор Валерьянович его остановил жестом руки.
- Тебе не понять, Алексей Иванович и не дай Бог понять, - прошептал Егор Валерьянович и тихо стал пробираться сквозь деревья.
Он увидел троих бандитов неожиданно. Те, устроившись между деревьями, распивали водку и ели консервы, украденные из магазина. Они были уже пьяны и видимо, безнаказанность и выпитая водка, придавала им смелости. Развязно болтая, они допивали уже третью бутылку.
- Вот бы ещё такую кралю сюда. Я бы не отказался покувыркаться да потискать ещё раз молодую, да сочную, как спелое яблочко девчонку, - говорил один из бандитов, смачно сплёвывая на землю.
- Да, хороша была девка, ещё и целка. Может сходим в деревню? Там таких красоток много, - предложил второй.
- Я те схожу, Кабан! И так засветились по самое немогу. На нары захотелось? А за насильничество на зоне петухом петь будешь? Хватит с нас на сегодня. Сова, наливай, что ли. Двум смертям не бывать, а одной не миновать, - сказал третий, кажется, он был тут за главного.
Сова тут же налил ему в пустую консервную банку, а сам стал пить из горла, когда раздался выстрел и тот, которого звали Сова, замертво свалился под ноги бандитам. Пуля попала ему в голову, бутылка выпала из его рук и водка полилась на землю. Двое других бандитов тут же вскочили на ноги и стали стрелять, не видя цели. Раздался второй выстрел из ружья Егора Валерьяновича, пуля попав в грудь Кабана, заставила упасть и его. Но он был только тяжело ранен и с выпученными от боли глазами, смотрел по сторонам. Третий же отстреливался, стреляя во все стороны, в темноте не понимая, откуда раздаются выстрелы. Тут Алексей Иванович выстрелил в бандита, целясь тому в ногу. Бандит взвыл от боли и начал орать и материться, но присев и вытянув раненную ногу, он продолжал стрелять. Егор Валерьянович перезарядил ружьё и сделал ещё один выстрел, попав бандиту в плечо. Подскочив к нему, он выбил пистолет из его руки и прикладом ружья в голову, отключил его. Потом, схватив того, которого ранил в грудь, приподнял и подпёр к дереву.
- Смотри мне в глаза, гад! Сына моего, за что, а? Девочке жизнь искалечили, мрази! - шипел над ухом бандита Егор Валерьянович.
- Это не я... не я. Это всё Сова, - с трудом шептал Кабан, понимая, что умирает.
Егор Валерьянович прикладом нажал на рану Кабана, от чего тот, закатив глаза, заорал:
- Ммм... больно, сука! Пусти!
- Ааа, тебе больно значит, гад? А моему сыну не было больно? А мне, а матери его не больно? Мразь! Я покажу тебе, что такое боль, - говорил Егор Валерьянович, нажимая сильнее на рану.
Кабан, видимо, не выдержав боли, потерял сознание и сполз на землю. Пнув его ногой, Егор Валерьянович повернулся к третьему бандиту, тот, зло сверкая глазами и морщась от боли, оглядывался на мужчин. Алексей Иванович не мешал расправе, понимая, насколько сейчас тяжело Егору Валерьяновичу. Тот поднял с земли нож, брошенный бандитами и схватил отморозка за шиворот.
- Гады! Как вас земля держит? - зло выкрикнул Егор Валерьянович, нажимая ножом под горлом бандита.
- Ну, убей меня! Чего резину тянешь, как баба? - процедил сквозь зубы бандит.
- Нееет... я не доставлю тебе такого удовольствия. И так быстро ты не умрёшь. Будешь мучиться, как мучил бедную девочку, насилуя и измываясь над ней, как зарезал моего сына, понял? - выкрикнул Егор Валерьянович.
Стоявшие рядом мужчины, молча наблюдали за происходящим.
- А этот, кажется, готов, - сказал Алексей Иванович, прощупав пульс на шее Кабана.
- Жаль, без мучений сдох, - равнодушно произнёс Егор Валерьянович.
Потом, не отрывая взгляда от глаз третьего бандита, он просто медленно провёл ножом по его шее. Захрипев, тот, с расширенными от ужаса глазами, задрыгал всем телом и затих. Егор Валерьянович поднялся и посмотрел на всех.
- Но этим сына моего не вернуть, - произнёс он и быстрыми шагами пошёл в сторону тропы, выводящей из леса.