Гл.45
Веселье также внезапно закончилось, как и началось, после команды Олюшки, а женщина объявила, что пора бы уже и в ЗАГС собираться. Клавдия была наготове, она заранее принесла из своей хаты свою старую шубу и икону Казанской Божьей Матери.
Ещё наши предки считали, что настоящая семья только тогда сложится, если молодых, на сей ответственный шаг, благословят родители, являющиеся самыми близкими и дорогими людьми для своих детей. Этот обряд всегда почитался, как таинственным и священным.
Сваты вывели всех гостей на улицу, оставив Клавдию наедине с молодыми. А та, кинув на пол шубейку, предстала пред ними вся серьёзная и умиротворённая, держа икону на расшитом красными узорами рушнике. Маша и Ванька, как будто договорившись, одновременно стали на колени на подстеленную Клавдией доху и замерли, приготовившись к благословению.
Некоторое время в доме образовалась абсолютная тишина, Клавдия отлично знала свои слова, просто никак не могла начать. Наконец, кашлянув несколько раз, пожилая женщина заговорила:
- Внученька! На моём месте должны находиться твои мама с папой, но судьбе так угодно, чтобы сейчас их заменила именно я. Это я к тому, чтобы ты никогда не забывала тех, кто произвёл тебя на белый свет. Чтобы эта память прошла вместе с тобой на протяжении всей твоей жизни, а потом ты смогла передать её своим детям и внукам. - Клавдия немного помолчала, она волновалась. - Вы с Ваней дружили с самого детства, затем ваши чувства переросли в крепкую любовь, а это значит, моя девочка, что сегодня сбывается твоя мечта, ты выходишь замуж за того, кого хранила все эти годы под своим сердцем. А ты, Иван, сделай так, чтобы оказаться достойным этого сильного чувства моей внучки к тебе. Защищай её от всех, кто посмеет обидеть твою жену, либо посмеяться над нею. И сам тоже, лелей и береги Машеньку, как что-то незаменимое для тебя и драгоценное.
Дети! Будьте друг другу хорошими супругами, с которых бы брали пример другие семьи. А я благословляю вас...
Клавдия вначале три раза перекрестила иконой Машу, а после и Ваньку. Потом обоих молодых, давая понять, что признаёт их, как состоявшуюся пару. Она поднесла икону к Маше для поцелуя и строго глянула на внучку, намекая, чтобы та осенила себя крестом. Ванька, внимательно за всем наблюдавший, без предупреждения перекрестился сам и поцеловал святой образ.
А на улице Ларионович со сватами наводили должный порядок. Он выстраивал свадебный кортеж, какой машине ехать второй после Жигулей, где усядутся молодые, а кому в третью очередь и так далее. Свой УАЗ он поставил в хвосте кортежа, дабы за всеми наблюдать, чтобы ничего не пропало с поля зрения, заинтересованных в этом сватов. А Люся, с соседями Ивановых, быстренько убирали салаты и прочие угощения со стола в холодильник. Всё-таки Клавдия Михайловна тоже к ним присоединится, а значит, некому побеспокоиться, чтобы всё тут было по-хозяйски, когда все покинут этот двор.
Клавдию поместили в автомобиль к двоюродному брату дружки, Скорину Вадиму. Туда же сели Артём с женой и малышкой Ксюшей.
В Сельском Совете церемония бракосочетания прошла быстро, молодые обменялись кольцами, закрепили свою верность друг другу поцелуями под крики "Горько!", и запили всё это шампанским.
В Валеевке всегда так было, те, кто расписался в деревне, едут потом в райцентр, к памятнику Ленина и Вечному Огню для вручения цветов к подножию. А после, жених с невестой обязательно посещают парк, где их фотографируют возле фонтана и в других красивых местах. В ЗАГСе молодых снимал пожилой фотограф из соседней деревни, его постоянно приглашали на подобные торжества, но и много снимков уже запечатлел Ларионович на свой личный фотоаппарат.
Когда возвращались обратно, то Олюшка обронила с сожалением, что надо было заехать на городское кладбище к матери жениха и положить букет на её могилу, но Ларионович возразил:
- Тогда и к нам на погост надо заезжать, ведь у Машки там отец с матерью покоятся. Оля, у нас нынче свадьба, а не посещение всех скорбных мест. А наши новоиспечённые муж и жена и без того знают тропинки к своим умершим родителям. Мы сегодня будем веселиться, а придёт печальная минута, то тогда и поплачем.
Сигналы приближающихся машин заставили Муравьёвых пошевеливаться. Сашка принял от одной из старух икону Спасителя, тоже на рушнике, а Вера, двоюродная сестра Светланы, умершей жены Сашки, она же и крёстная мать Ивану, приняла от другой старушки наготовленную круглую буханку хлеба, похожую на каравай. Хлеб поместили на широкое блюдо, которое тоже было украшено полотенцем. Сашка с Верой вышли за двор встречать молодых, но им пришлось немного подождать, потому что кортеж задерживался, из-за того, что селяне перекрыли дорогу брёвнами и натянутой толстой бечевой, увешенной пустыми консервными банками и красными лоскутами. Мол, нету дальше проезда, пока не получим выкуп. От как только дадите промочить горло, так сразу и путь будет свободным.
Четверо сватов вылезли из машин и направились к "бунтовщикам". Все уже устали, всем хотелось свадебного застолья, потому и торговались не долго. Митяня вытащил из сумки три бутылки водки, оставшуюся закуску и отдал всё это односельчанам, жаждущим выпить за здоровье молодых. Когда все машины остановились у двора Муравьёвых, то валеевцы, и стар и млад, тоже поспешили все сюда, чтобы не пропустить такое важное событие.
Сашка, одетый в чёрный костюм и белую рубашку, торжественно держал перед собой икону Спасителя, а рядом с ним, одетая в голубую шёлковую юбку и такого же цвета блузу, скромно стояла улыбающаяся Вера, но в глазах сорокалетней женщины были видны слёзы. Скорее всего, в эти минуты она сожалела о том, что её сестра не присутствует вместе с ними на таком, весьма значимом семейном празднике. Вера подняла глаза к небу, вроде искала там Светлану, видит ли та, каким красивым вырос её единственный мальчик и какая пригожая у него невеста? Наверное, видит.
Но Вера хранила ещё одну тайну. Вернее, не для всех это являлось тайной, но всё же... Женщина была влюблена в Сашку и этой любви она посвятила всю свою жизнь. Это началось не сразу, когда Света выходила замуж за Сашку и представила его своей двоюродной сестре, тогда Вера и сама была счастлива в браке. Но брак вскоре развалился, а тут и Светлана умерла, вот тогда Вера по-другому и взглянула на Сашку.
"А почему бы и нет?" - подумала она.
Вера зачастила в гости к крестнику, привозила ему дорогие подарки, а от Сашки она постоянно прятала свои глаза, чтобы они её не выдали и он ни о чём не догадался. Надеялась, что сам подойдёт. Но Сашка вёл себя с нею обычно, как с кумой или сестрой супруги, и ни разу не дал усомниться в его порядочности. Так продолжалось долго, лет десять точно. Но однажды, Вера не выдержала и когда приехала в Валеевку в очередной раз, то решила сама ему во всём признаться.
Вот уже и Ванечка ушёл в свою комнату после позднего ужина, а она разбирала грязную посуду и сразу мыла её в кухонной мойке. Сашка возился с раскладным столом и выносил на веранду лишние стулья, ведь к ним ещё заглянули на огонёк и друзья Сашки, с которыми он трудился на свинарнике. Но уже все давно разбежались по домам.
Так и не смогла, язык не повернулся.
"Хоть бы помог мне, ну что за мужик?" - возмущалась Вера про себя.
Потом Сашка удалился в зал, где постелил себе на диване, а она - к себе в спальню, но уснуть так и не получилось.
"Может он стесняется, чтобы не нарушить родственные отношения? - всё гадала она. - Тогда надо всё сделать самой, я ведь за этим сюда и наведалась."
Молодая женщина встала с кровати, накинула халат на ночную сорочку и осторожно пробралась в зал. Сашка спал мёртвым сном, он даже похрапывал маленько. Вера растерялась, будить ли? Присев на краешек дивана, она погладила его по плечу, а потом сама испугалась, когда он подхватился.
- Вер, ты чего? С Ванечкой что-то?
- Успокойся, с Ваней всё нормально.
- Тогда что? У тебя что-то случилось? Давай, выкладывай! - и Сашка громко зевнул.
- Саш, я вот чего хотела сказать... - и смолкла.
"Обстановка не та, чтобы признаваться в любви. А тут ещё он, ну как истукан, совсем ничего не понимает и не ведётся ни на какие намёки. Стоп. Какие намёки? Ведь я всегда тщательно скрывала свои чувства к нему. Ну вот, тогда что я теперь от него хочу?"
- Саш... - повторила она.
- Ну? - с нетерпением поторапливал он.
- Понимаешь, человеку нельзя вести своё существование одному, обязательно должна быть пара. Подожди, не перебивай, а то я все слова растеряю.
Сашка послушно молчал.
- Саш, ты один и я одна. Ваня мне не чужой, он мой племянник и к тому же, ещё и крестник. Может попробуем, а? - последнее предложение, она произнесла как-то жалобно, вроде упрашивала его, а не констатировала факты.
- Вер, ты это серьёзно? - услышала она глухой его голос. Хоть и горел свет в прихожей, но она не видела его лица, оно оставалось в тени. А это важно для неё.
- Ну да, конечно, серьёзно. - ответила Вера.
- Верка, ты с катушек съехала, что ли?
- Почему сразу с катушек? - она запнулась от неожиданности.
- Вер, для этого любить надо, понимаешь? А я тебя не люблю. То, что ты, возможно, любишь, для меня этого мало. Я тоже должен иметь к тебе какое-то чувство. А так, эгоистка ты, Верка. Только о себе и думаешь, а обо мне кто подумает?
- Но ты ведь уже женился однажды не по любви. - сама не ведала, зачем это ляпнула сгоряча.
- А это уже не твоё дело. Значит так, Вер, на будущее. Приезжать - приезжай, но только к крестнику, а мне не морочь голову на эту тему, лады? Я никогда на тебе не женюсь и запомни это. А теперь иди и ложись спать.
Опозоренная и огорчённая Вера перестала бывать в Валеевке. Ей стыдно было до невозможности и очень больно. Замуж она так и не выскочила, детей тоже не родила. Чуть позже, женщина опасалась, что её не пригласят на свадьбу к Ванечке, когда тот подрастёт, но её пригласили даже на его проводы в ряды Советской Армии. Теперь вот и на свадьбу. Ещё на сватовстве Вера наблюдала, что Сашка только на сына смотрит с обожанием, а ещё на невесту Ванечки и, казалось, никто ему больше не нужен. Она наводила о нём справки, из них и узнала, что Муравьёв-старший периодически наведывается в город, наверное, у Сашки там есть кто-то. А может, сразу две или три, мужик-то он ещё при силе да и не старый совсем, но то, что эти свидания для него лишь потребность, а ни что-то важное и значительное, то и непосвящённому понятно. Иначе бы привёл кого-то под свою крышу, но Сашка до сих пор в одиночестве.
Прежде чем подобраться к отцу, Ваня должен был перепрыгнуть через костёр, устроенный соседями, вместе с Машей на руках. Таков обычай.
Андрюха Казак, который проживал рядом с Муравьями, пытался раздуть пламя посильнее. Но, то ли дрова отсырели, то ли бумаги мало положил для розжига, костерок выглядел слабовато, как ему показалось, и он норовил подлить туда керосина, но тут же получил подзатыльник от Люси Кочкиной.
- Ты что, совсем сдурел? Глянь на платье невесты, оно же вспыхнет моментально и молодые, как свечки загорятся.
- Люсь, да маловат костёр, сама посмотри.
- Нормальный! Казак, не вздумай своевольничать. Ответ передо мной будешь держать.
Ваня взял Машу на руки и ловко перепрыгнул преграждающее пламя, и тут же, почти рядом с калиткой, мужчины стали вгонять в земле железный кол. Обычно так поступали, когда в семье женился последний сын, но Иван являлся и первым, и последним ребёнком, потому сегодня такая традиция производилась - более чем уместно.
Наконец, новобрачные приблизились к отцу и крёстной матери Ивана, и при всём честном люде должно было произойти уже второе родительское благословение.
- Дорогие дети! - начал было Сашка и тут же замолчал. От переживаний забыл весь текст приветствия, что готовил в уме заранее. - Совет вам да любовь на долгие годы! - только и мог промолвить мужчина, но зато от всей души.
Далее, Сашка три раза перекрестил иконой своего сына и приложил ему образ Спасителя к губам. То же самое он проделал и в отношении невестки, а Вера предложила им отпробовать румяного пышного хлеба, причём, надо было не отломить, а откусить. Среди народа слыла такая примета, кто побольше откусит от каравая, тому и в доме заведовать. Но Иван с Машей не стремились к первенству и их кусочки оказались почти одинаковыми.
- Уууу.. - раздалось со всех сторон разочарование, но Олюшка всех перекричала, отметив, будто молодожёны в равной степени любят друг друга, а значит, в их семье ожидается постоянный мир и согласие.
Сваты пустились в пляс, забегая с гиканьем в ворота, и увлекая за собой остальных. Как же все давно ждали этого момента!
Пока повара устанавливали на столы последние блюда, гости танцевали и веселились, но их головы постоянно поворачивались ко множественным закускам, которые в неимоверном и разнообразном количестве были установлены на свадебном застолье и которые были приготовлены, исключительно, только для них.