Моя соседка Валентина Григорьевна представляет собой ум, честь и совесть нашего подъезда, а вот её подруга, Лия Марковна – дама, приятная во всех отношениях. В свои семьдесят лет она выглядит максимум на пятьдесят пять. Всегда модно постриженная, брови ухоженные, губная помада светло-коричневого оттенка. Её обувь и сумка всегда одного цвета. Одевается Лия Марковна скромно, предпочитая чёрные блузки и светлые юбки. Среднего роста, не худая и не полная, без малейших признаков сутулости, свойственной женщинам её возраста. Разговаривает она негромко, вежливо во всех случаях жизни. По лицу Лии Марковны никогда не поймёшь, какое у неё настроение. Валентина Григорьевна – её полная противоположность: что на уме, то и на языке. Надо отдать ей должное – за глаза трепаться не в её правилах. Любые замечания Григорьевна безапелляционно выскажет в лицо, но уж тут – берегись, нарушитель чего бы то ни было! Что и говорить, народ в доме живёт самый разный. Есть и бытовые пьяницы, и скандалисты, и неряхи. Но в нашем подъезде тишь, гладь и божья благодать. Валентина Григорьевна никому и никогда не позволит тревожить общественный покой. Ей ничего не стоит пригласить участкового, сообщить о неблаговидном поступке соседа ему на работу, а было дело – и до суда доходило. Подруг у моей соседки практически не было, если не считать Лию Марковну, но это случай особый.
Лия Марковна работала в библиотеке, которая находилась в пристройке к нашему дому. Однажды туда пришла Валентина Григорьевна и попросила её записать. Заполнив формуляр, Лия Марковна спросила:
- Какие Вы любите книги?
- Я дурью не маюсь. Без книжек дел невпроворот, кручусь, как белка в колесе. Это вон внуку в школе целый список дали, чтобы за лето прочитал. Будто ребёнку летом делать нечего – трава в огороде прёт, каждый день полоть надо, скоро грибы пойдут – тоже грех прозевать, да мало ли делов-то? Лето-припасиха, а зима-подбериха!
- Но как же без чтения? Скучно всё-таки.
- У нас и на даче телевизор есть, не нищие.
Валентина Григорьевна взяла подборку книг, попрощалась и ушла.
Лето пролетело быстро. Не успели оглянуться, как засеребрилась по утрам трава, окрасились золотом листья, зардели гроздья рябин. Пришёл сентябрь, принёс новые заботы. Как-то Валентина Григорьевна пришла в библиотеку расстроенная.
- Что с вами? На Вас же лица нет! – воскликнула Лия Марковна.
- Да в школу затаскали. У Юрки учительница сменилась, и такая стерва пришла – из молодых, да ранняя. Я уж не рада, что телефон поставила. Всё ей не так да не эдак. Ему не в институты-академии поступать, ежу понятно. Мать с отцом на стройке вкалывают, и ему туда же дорога. Чего к мальчишке придираться? Ставь тройки, и дело с концом. Так нет – каждый день названивает. Говорит, контролировать надо, как он уроки делает. А что я понимаю? Такие заморочки, что с ума сойти можно. А родители трудятся, как пчёлы. После работы – на халтай, в выходной туда же. Достаток нелегко даётся.
- Так он что, у Вас живёт?
- Где же ещё? У меня он и накормлен вовремя, и не забалует. Галка-то с Андреем домой только спать приходят, до него ли им?
- Валентина Григорьевна, пусть приходит ко мне сюда. Посажу Юрика в читальном зале и пусть занимается. А я проверю. Только сразу после школы, без задержек.
Лия Марковна действительно всегда очень спешила домой. Там ждал её сын – инвалид-колясочник. Год назад его сбила машина. Какой-то обкуренный мажор на страшной скорости летел на красный свет. На «зебре» был один Вадик. Его отбросило на тротуар, «Джип» умчался, даже не притормозив. Добрые люди вызвали скорую и полицию, но свидетелей происшествия не нашлось. Преступник остался неизвестным и безнаказанным. Жизнь Вадиму удалось спасти, а вот ноги – увы… Жена ушла от него через пару месяцев после выписки из больницы. На прощанье сказала:
- Вы уж меня простите, но я быть сиделкой не готова. Может, он ещё не один год проживёт. Хорошо, хоть детей нет, алиментов ему платить не придётся.
Вадим не промолвил ни слова, только лицо вдруг стало белее ватмана, рулон которого он держал в руке. Так и остались мать с сыном снова вдвоём. Отец Вадика умер совсем молодым – рак гортани. Вадька ещё дошколёнком был…
Юра начал каждый день ходить в библиотеку. Он исправно готовил домашние задания, вёл себя тихо, но был настолько запущен, что больших успехов нечего было и ждать.Кое-как ему удалось закончить школу, а затем ПТУ. Сейчас он работал штукатуром-маляром, к бабушке Вале забегал редко, а в библиотеку и дорогу забыл. За эти годы Лия Марковна с Валентиной так привыкли друг к дружке, что продолжали встречаться до сих пор. Вадик всё-таки смог найти своё «место под солнцем» - постоянно тренируя тело и разум, он и в инвалидном кресле остался самодостаточным человеком. Теперь Вадим был востребованным программистом, и зарабатывал очень неплохо. Сколько раз уговаривал он мать оставить работу, но она всё никак не могла на это решиться. Да и сотрудники библиотеки представить себе не могли, что она вдруг возьмёт и уволится. Сегодня Лия Марковна первый день вышла из отпуска. Они с Вадимом отдыхали в санатории на Волге. Условия были великолепные, кухня замечательная, да и компания собралась неплохая: в соседнем коттедже жили молодые супруги из Владимира, оба преподаватели, и пожилой врач-терапевт. Вадик был душой этой компании – весёлый, остроумный, очень музыкальный, он любил бардовскую песню, играл на гитаре, сочинял экспромты на все случаи жизни. Собираясь в кружок, все закутывались в пледы, и даже внешне Вадим не отличался от молодых и здоровых. В общем, отпуск прошёл, как говорится, «что надо». Лия Марковна принесла на работу торт, конфеты и фрукты. Улучив свободную минутку, она пригласила сотрудниц попить чайку. Поболтали о работе, о книжных новинках, посокрушались, что второй том «Горького квеста» Марининой пока не удаётся прочесть бесплатно даже в Интернете. Потом Лия Марковна спросила, не заходила ли в библиотеку Валентина Григорьевна.
- Лия Марковна, она же формуляр закрыла. Сама не читает, а Юрий уже работает, не надо ему! – сказала молоденькая Верочка.
- Ой, Валентина сейчас в деревне, - засмеялась Лия Марковна – заготовки делает.
- Да я её сегодня утром видела.
- Похоже, заболела. Когда это она в августе в город приезжала! Надо зайти после работы, навестить.
- Да Вы идите сейчас, Лия Марковна. Читателей мало, я одна справлюсь, можно, Татьяна Петровна? – обратилась Вера к заведующей.
- Конечно! Скоро наработаемся, начнётся наша страда – ответила та.
- Побежала я, девочки. Спасибо вам!
Я собиралась на работу. Правда, отпускных у меня была ещё целая неделя, но на сегодня мне удалось договориться с очень хорошим настройщиком. Заплатить придётся из своего кармана, зато новый учебный год можно будет начинать со спокойной душой. Подойдя к двери, я вдруг услышала на лестничной площадке прямо-таки истошный крик. Не сразу, но я поняла, что это голос моей соседки. Кто-то её обижает! На всякий случай прихватив трубку домашнего телефона, я выскочила из квартиры. Но звонить в полицию не пришлось. Перед самой моей дверью Валентина, держа за воротник жакета Лию Марковну, хлестала её мокрой тряпкой и орала на весь подъезд:
- Зараза жидовская! Ноги чтоб твоей здесь больше не было! Пригрелись на тёпленьких местечках, не выгонишь! Молодым работать негде, а вы место занимаете! Конечно, книжки перекладывать – не раствор месить. А то, вишь, она со своим калекой по курортам катается, а людям из-за вас до пенсии не дожить! Я вон дочь родную из-за тебя в больницу отправила. Как услыхала она про эту реформу, так и давай пить с горя, до чертей зелёных! А и понятно – всего ничего бабе до пенсии оставалось, так теперь ещё горбатиться сколько!
Тут она заметила меня, выпустила Лию Марковну и перекинулась на новый объект:
- Ага, заступница явилась! Тоже думала до семидесяти годов государство грабить? Ан нет, кнут тебе в хлебальник! Опоздала! Хотя что тебе, дармоедке. На пианине блямкать – не кирпичи таскать. Это трудящий человек загнётся, а вы жировать будете, антилегушки вшивые!
Она стояла передо мной, уперев в бока огромные, совсем мужские, натруженные руки с узловатыми синими венами. Седые кудряшки растрепались, лицо было таким же красным, как её халат. Сейчас Валентина Григорьевна напоминала африканскую жабу, распухшую неимоверно. Лия Марковна была в каком-то ступоре. Я взяла её под руку и вызвала лифт. На площадке осталась уставшая от бешеного монолога Валентина и яркий пакет с гостинцами на полу. Мы вышли из подъезда, остановились, и в один голос спросили друг друга:
- Господи, да что же это делается-то?