Выкатив велосипед и пристроив сумку на багажнике, я вскочил в седло и налег на педали. Лучше было приехать с запасом, а то обидно будет потерять вечер в ожидании, разминувшись с нужным мне человеком. Легкая прохлада и решительный настрой изрядно добавили мне прыти, так что на место я прибыл даже чуть раньше, чем рассчитывал.
Ожидание на этот раз затянулось. Уже несколько часов я сидел возле дороги от Станции к Городу, дожидаясь Мятлина. Сегодня он почему-то задерживался. Впрочем, меня это не удивляло – такие люди, как он, очень ответственно относятся к рабочим моментам, и при каких-то серьезных ситуациях, требующих пристального контроля, могут сутками находиться на работе.
Другой вопрос, что меня не прельщала перспектива просидеть у Станции всю ночь, хоть я и основательно к этому подготовился. Сейчас я сидел и жевал бутерброды, предусмотрительно захваченные с собой. Сумка с папками, в которых лежал отобранный для этого раза материал, стояла тут же рядом. Не хватало только еще одного действующего лица.
Между тем плавно, но неумолимо на Город опускался вечер. Я посмотрел на свое запястье: новенькие часы «Полет», купленные сегодня днем, показывали уже десятый час. Может, он уже дома, а я его здесь дожидаюсь? Да нет, вряд ли я ухитрился его проглядеть. Видимо, что-то на работе случилось, всякое бывает, подождем еще. Уже ощутимо стемнело, но дело есть дело, да и куда мне спешить?
Ну, хвала богам, вот и он, легок на помине, наконец-то. Идет, не торопясь, как всегда. Я поднялся ему навстречу:
- Добрый вечер, Антон Семенович!
- Добрый вечер, Николай.
- Не возражаете, если я компанию вам составлю? Заодно пообщаемся.
- Ничуть не возражаю. Почему–то вчера думал, что увидимся.
- Вы успели с материалами ознакомиться, или же я поторопился?
- Да нет, вполне успел. Многие вещи, правда, откровенно непонятны. Но об этом чуть позже. Вы еще что-то принесли?
- Да, кое-что принес. Вот, кстати, книга, написанная вами же. Правда, не в печатном виде, но уж чем богаты. И еще немного материалов, уже по медицине.
Некоторое время мы молча шли рядом. Потом он вдруг спросил:
- А вы, кстати, где живете? Угол у кого-то снимаете или как?
- В деревне здесь рядом квартируюсь. А что, уже решили меня с милицией брать?
Кажется, шутка у меня грубоватой получилась, ну да ладно.
- Не в этом дело. Николай – я надеюсь, это настоящее имя?
- Ну, разумеется, настоящее. Что случилось, опять недоверие?
Он остановился и пристально посмотрел мне в глаза:
- Все это кажется мне каким-то несерьезным, эти встречи по вечерам, документы, авария… Пытаюсь посмотреть на все это трезво, со стороны, и не вижу обоснований для вашего подобного поведения, мотивации не вижу. Потому не получается у меня всерьез это воспринять. Какая-то игра в шпионов.
Да что же это такое?! Рано я, выходит, радовался...
- О какой мотивации вы говорите? – я тоже прожег его взглядом. Ч-черт, ну и глаза же у него! - Мне нужно честно признаться, что я в герои попасть намерен? Или компенсацию за труды желаю поиметь? Медаль на грудь или грамоту на стену? Этого вы от меня ждете? Нет, погодите, вам мало того, что я свое время трачу, таская все эти папки, вырезки и прочие раритеты, убеждаю, обосновываю, доказываю? – меня уже основательно разобрала злость. Ну сколько же можно мозги компостировать?! Сомневается он...
- Ну не бог весть, какой труд великий, все же не рельсы на себе таскаете.
- Да уж лучше бы и рельсы, там хоть понятно – бери больше, тащи дальше. А здесь что кого не устраивает? Для кого я буду героем, если так разобраться? Для людей, которые знать ничего не знают? Да и не узнают, если все пройдет спокойно, чего я, собственно, и добиваюсь! Или же вы просто верить мне не хотите? Доказательств вам мало?! Дотянете резину – будут доказательства! С перебором!
- Во-первых, молодой человек, кричать на меня не надо, - глухой и сипловатый голос Мятлина окреп и налился силой. - Во-вторых, вся эта история с возможной аварией в вашем изложении звучит, по меньшей мере, непривычно и ново, по крайней мере, для меня, поскольку фантастику я не люблю! Думаю, в моей ситуации даже вам было бы дико поверить на слово в эту историю. А мне приходится еще и о работе думать, помимо ваших рассказов и бумаг. Поэтому в моих словах лишь здоровый скепсис и ничего более.
Я несколько раз выдохнул, стараясь унять волнение и взять себя в руки:
- Антон Семенович, поймите правильно – мне очень тяжело вам что-то доказывать именно из-за вашего подхода к жизни, фактам, людям и прочему. Я осознанно все это затевал, мне сейчас просто нет обратной дороги, понимаете? Извините за резкость, я вспылил не со зла, а лишь от досады, поскольку не хочу потратить впустую предоставленную мне возможность что-то изменить. Речь идет не о моей или вашей славе, не о премии за героизм, не о грамоте или медали – о жизнях людей речь идет! В том числе, повторюсь, и о вашей собственной!
В его глазах мелькнуло недоумение. Он пожал плечами:
- А при чем здесь моя жизнь?
- Вот при этом самом! Напрямую вся эта петрушка вас затронет. При аварии вы лично получите порядка 550 бэр, потом еще и на нары переселитесь на четыре года. Я понимаю, что звучит дико, но, поверьте, в моем варианте будущего так и получилось! Из всех вас просто сделали козлов отпущения! Вот честно, вас лично устраивает такой подход?
Видимо, слова мои его как минимум озадачили. То ли он цифру оценил как специалист, то ли перспектива оказаться за решеткой подействовала. Так или иначе, закурив, он стал по своему обыкновению прохаживаться рядом, глядя в землю и о чем-то напряженно думая. Я его не торопил, пусть думает человек.
Походив немного и подумав, он остановился и поднял на меня взгляд. Несмотря на откровенно напряженную ситуацию, голос его звучал вполне миролюбиво:
- Надо же, я всю жизнь как-то с людьми общался, и с заключенными дело имел, но чтоб вот так, самому на нары... Даже не верится, если честно.
Я горько усмехнулся про себя. Кто же в такое поверит. Даже если открытым текстом скажут?
- От тюрьмы да от сумы, как говорится, не зарекайся. Я много читал про все это. И как расследование проводили, и как судили руководство Станции. Несправедливо все это было, в угоду системе. Да вы и сами такой вывод сделаете, когда все прочитаете. А, да, у меня же еще и фильм имеется!
Я включил планшет, нашел нужную папку и открыл видеофайл. Мятлин подошел поближе и с интересом стал смотреть.
Сам по себе фильм был, честно говоря, так себе. Обычная постановка, причем, от истины далекая, но это я покажу ему чуть позже. А для начала я показал ему заключительные кадры, где мой собеседник, изрядно потрепанный жизнью, рассказывал, что авария была предопределена конструкцией реактора, и взрыв был лишь вопросом времени.
Мятлин впился глазами в экран и, практически не дыша, следил за всем происходящим. Думаю, никого бы не обрадовала перспектива увидеть себя любимого через несколько лет в зэковской одежде, постаревшим, с жуткими лучевыми ожогами по телу.
Ну а на закуску я прокрутил ему весь фильм от начала и до конца. Да-а-а, тут эмоции, что называется, били через край! Обычно сдержанный, с негромким сипловатым голосом, в минуты эмоционального подъема приобретавшим стальную крепость, Мятлин разматерил все увиденное настолько изощренно, что я даже пару выражений решил на всякий случай запомнить. Самым мягким его высказыванием в адрес создателей ролика было «вот бездари кривоголовые!», поскольку настолько переврать действительность, по его мнению, могли только люди, у которых извилины в голове отсутствовали как понятие.
В общем, как я и думал, из правдивой информации в этом фильме только актеры соответствовали своим героям, и то лишь по внешнему сходству. Остальное можно было смело выбрасывать в топку, с документальной точки зрения фильму была грош цена.
Когда страсти немного поутихли, Мятлин опять полез в карман за сигаретами, а я решил немного добавить ему информации к размышлению:
- Вы сейчас видели, практически официальную версию того, что произошло. По крайней мере, другие фильмы, в основном, на эту тему вообще ничего конкретного не говорят, давильня на эмоции, не более. А чем дальше, тем бредовее идеи. Звучали версии и об инопланетянах, и том, что в реактор еще при строительстве заложили ядерный заряд. Даже землетрясение приплели, представляете?
Глаза у Мятлина чуть на лоб не полезли:
- Где? Здесь?! Да что за дурь несусветная?
- Да, вот так. Еще всякого рода эксперты с умным видом вещают, что на реакторе нарабатывался плутоний для ядерных бомб. Или уран, по мнению некоторых.
- Нет, ну здесь все предопределяет сам ядерный цикл, который изначально заложен и просчитан конструктором, – Мятлин пожал плечами. - Плутоний в топливе нарабатывается просто потому, что ради этого и создан был реактор. Тепло, свет и прочие блага – это как запах от горячих пирожков, пока они в духовке готовятся. Тут я соглашусь.
- Весь вопрос, как подать эту истину. Не столько факт, сколько акцент на нем. Подчеркнуть с умным видом, лишний вес к словам прицепить, мол, не все вы знаете про тот реактор, а вот мы-то знаем! А про ядерный заряд вам как идея?
Мятлин улыбнулся:
- Я того «эксперта» за шиворот бы в подреакторное помещение затащил! Пусть бы он там поумничал, а заодно всем показал, где и зачем туда что-то закладывать. Если дурная голова сядет за пульт управления, там и без бомбы таких дел можно натворить! Поэтому у нас оперативники семь кругов проходят, пока допуск получат!
В голосе Мятлина, видимо, находившегося еще под впечатлением от увиденного, отчетливо слышались резкие нотки. Сделав несколько глубоких затяжек, он развернулся ко мне:
- Терпеть не могу таких знатоков! Голову на отсечение даю, что в реакторах они понимают как свинья в апельсинах! Да только ли у вас такая проблема. Тут иной раз как столкнешься, так диву даешься, какие там наверху лбы непрошибаемые сидят! Не поверите, Николай, каких нервов стоит с ними дела вести!
- Да нет, отчего же, охотно верю! Сам сталкивался. Театр абсурда, по-другому не назвать. Вот и думайте, если уж все вами увиденное выдается за авторитетное мнение, чуть ли не за официальную версию, чему верить? Кого-то устраивает это все: свалить вину на исполнителей, мол, обезьяны безголовые, что с них взять? А меня это не устраивает! На ошибках нужно учиться, и лучше заранее! Вот потому я и здесь, чтобы решить проблему, так сказать, на исходной позиции. К кому мне еще было обратиться, как не к вам?
Он с недоумением посмотрел на меня:
- Неужели не к кому больше было прийти? А Житников? Очень грамотный специалист, в реактор просто влюблен. Волю дай – неделями на работе пропадать будет! Порой чуть ли не силой его приходится домой отправлять.
Я покачал головой:
- В том-то и загвоздка. Мне о нем ничего не удалось найти. Хотя, по воспоминаниям людей, его знавших, специалист от бога, влюбленный в свое дело. Такие люди живут работой, а не славой от публикаций или ученых степеней. Хотя, думаю, написать об этом реакторе он мог очень многое.
Мы немного помолчали. Не знаю, как мой собеседник, а я почему-то почувствовал грусть. Вот так. Живешь, работаешь, приносишь пользу, а от тебя остается только фото на могильном камне… Я повернулся к Мятлину:
- Мне даже биографии его найти не удалось, только воспоминания и остались от человека. А ведь погиб он после той ночи. Такую дозу получил, что шансов выжить у него просто не было... Вдова его потом еще на суде всех вас клеймила, мол, почему не сберегли?
- Толя?! Погиб?! Тьфу ты, черт! Вот ничего себе! Как так получилось?
- А вот так и получилось. Он лично не один раз обошел аварийный блок, получил при этом огромную дозу и подтвердил ранее сказанное Вами, что реактор разрушен. Вот только в той суматохе никто не принял эту информацию всерьез, всем хотелось верить, что реактор цел. Да и вообще в ту ночь столько мер было принято ненужных...
- Да-а, дела... – он вздохнул и отвернулся. Некоторое время молчал, словно взвешивая все услышанное. Я тоже стоял молча, просто дыша свежим вечерним воздухом и приводя эмоции в порядок. Помолчав и, видимо, все хорошо обдумав, Мятлин повернулся ко мне:
- Николай, признаюсь, не думал, что скажу это, но я вам почему-то верю. Даже если половина из сказанного вами правда, это все неправильно. Не должно так быть!
- Согласен целиком и полностью! Но вы же можете сделать так, чтобы этого не случилось? У вас же и знания, и власть реальная в руках есть!
- Ну уж… власть! – Мятлин усмехнулся. - Я не царь и бог на Станции, не надо меня переоценивать. Если дело касается технической стороны вопроса, тут я могу кое-чем помочь. Есть несколько моментов, но это уже детали, думаю, в материалах я найду ответ, как действовать. Ну а уж людей я на нужные операции определю.
Сердце мое замерло. Давай же, родной, не тяни! Мятлин, не замечая моего волнения, продолжал:
- Мне нужно будет день-два на детальное ознакомление и выводы. Потом встретимся, и я подробно расскажу, что и зачем будет сделано. Договорились?
Я широко и с облегчением улыбнулся. Господи, гора с плеч!
- Договорились, Антон Семенович, спасибо вам. И спокойной ночи!
Пожав друг другу руки, мы разошлись каждый в свою сторону. Мятлин уже через полчаса будет дома, ну а мне предстояла часовая велосипедная прогулка до своего угла. Хорошо, что можно приезжать когда угодно, лишь бы не шуметь. А еще радовало, что собаки у Тарасовых не было, а то бы выгнали меня хозяева дома к лешему за такие поздние визиты!
Продолжение - http://www.proza.ru/2018/09/10/1530