«Ты на «пение» идёшь?» – спрашивали друг друга мои одноклассники. Почему-то считалось, что прогулять урок пения –
это вполне нормально и допустимо … А если и не сбегали, то вели себя не так, как на других уроках, позволяя себе громко шептаться, дурачиться, хихикать, передавать записочки. Не все, конечно, но большинство, и бедному учителю пения можно было только посочувствовать!
Преподавал нам этот «предмет» пожилой человек (к сожалению, не помню, как его звали), временно замещавший учительницу, ушедшую в декретный отпуск. Кажется, он работал в музыкальной школе, а сюда устроился по совместительству. Но в музыкальную школу дети целенаправленно ходят учиться музыке! И ему было не понять нашего разгильдяйского отношения к святым для него вещам. Конечно, учитель пытался нас как-то урезонить, жаловался иногда классному руководителю, даже завучу, но эффект от их выволочек был очень кратковременным.
Внешность и манеры преподавателя пения наводили на мысли о его одиноком неустроенном быте и тихом пьянстве …
В то же время, он был очень артистичен, излагал тему урока голосом актёра-трагика, размахивал руками и время от времени картинным движением отбрасывал набок поредевшую шевелюру. А наш классный шут, двоечник Вовка, очень смешно его передразнивал, когда тот отворачивался.
Уроки пения проходили в актовом зале школы, это ещё больше настраивало нас на вольный лад. Особенно обстановка накалилась весной, когда солнце яростно светило в огромные окна, а юная кровь бурлила! И вот однажды мы довели преподавателя окончательно. Неважно, что стало последней каплей, но он медленно встал из-за фортепьяно, повернулся к нам, мотнул головой и с перекошенным лицом стал выкрикивать, что мы – примитивные животные, свиньи, у которых нет ничего святого, и бесполезно метать перед нами, фашистами, бисер.
Затем в полной тишине, какой никогда не было на его уроке, быстро вышел из зала со слезами на глазах и больше мы его не видели. До сих пор обдаёт жаром стыда, когда вспоминаю тот «урок»!
А песни, которые мы с ним разучили, помню до сих пор …