Новогодний сюрприз - дверца в закрытый клуб... это здесь:
http://rutube.ru/video/45c11a4f1f1b9ff6ae02c91db6c20cb0/
Пожав плечами, я встал и, подойдя к мойке, повернул кран. Шипя, в раковину хлынула плотная белёсая струя; я обернулся в ожидании дальнейших инструкций.
- Вот он, - этот самый поток воды, - сказал Кэлинеску, кивая на отворённый мною поток. – И что он собою представляет? Какова его структура? Как мы знаем, он ведь не сплошной, нашему зрению таким он только кажется, верно? На самом деле поток воды прерывист. Он состоит из ряда отдельных капель. Да вы садитесь, Илья, садитесь. И можете закрыть кран.
Я вернулся на своё место.
- Ну а раз поток воды состоит из ряда отдельных капель, что же находится между каплями?
- Ничего… ну, то есть, не «ничего», конечно, а - пустота… воздух! – ответил я.
- Да; «пустота»; зазор, - кивнул Кэлинеску. – То есть: частичка воды – зазор; частичка воды – зазор. Таким образом, поток воды – это не сплошная субстанция, это попеременное чередование частичек воды и частичек пустоты.
Доктор хлебнул кофе, и продолжил:
- Разовьём аналогию с «потоком сознания». Итак, поток воды – несплошной. А предположите, что и «поток сознания» - тоже несплошной, тоже состоит из частичек, между которыми есть зазор? То есть: частичка сознания – частичка его отсутствия, частичка сознания - частичка отсутствия.
- Как это? – спросил я.
- Ну вот вам пример: сон. Ведь сон – это как раз, условно говоря, отсутствие сознания, так? Когда человек спит, он не фиксирует окружающее, он ничего не помнит, не осознаёт собственного существования, не воспринимает течение времени - то есть его сознание словно бы отсутствует. И таким образом, чередование сна и бодрствования, или, иначе говоря, чередование попеременного присутствия и отсутствия сознания, наглядно намекает нам, что сознание – «поток» не сплошной, а прерывистый. Теперь вспомним, что частички воды, капли – тоже не сплошные. Капли-то, в свою очередь, тоже дробятся на меньшие капли, а те, в свою очередь, также составляются из ещё меньших частичек – из молекул. И перекидывая подобное дробление с частиц воды на частицы сознания, разве не логично считать, что «частица сознания» (назовём так период бодрствования) - тоже не сплошная, тоже состоит из частиц меньших? Но эти частицы сознания такие мелкие, что мы их попросту не замечаем, как не видим молекул воды.
- И что из этого следует? – спросил я.
- Это доказывает дискретность, прерывистость, делимость сознания. А делимость указывает на структурирование, направленное в две стороны: в сторону уменьшения и в сторону увеличения. Мы видим поток воды из крана, но не видим молекулу воды, и не можем охватить одним взглядом весь океан. Каждый человек фиксирует бодрствование, как период сознания, но никто не замечает мелких составляющих этого периода. И крупных – тоже! Недоступны нашему непосредственному восприятию одинаково микро-и макрообъекты, но это ведь не значит, что их нет! Теперь вопрос, Илья: а какую частицу сознания мы могли бы считать более крупной, чем период дневного бодрствования?
- Н-ну… не знаю… Может быть… жизнь? – предположил я.
- Ну конечно, это жизнь, вся человеческая жизнь от рождения до смерти. Жизнь – это «бодрствование», смерть – это «сон». Но если смерть – это сон, то есть пустота, зазор между крупными частицами потока сознания, то ведь, чёрт побери, по логике-то, за смертью, за этим зазором, должна идти следующая, очередная, более крупная частица жизни, очередное «включение» сознания?! Но уже на макроуровне. То есть логика говорит, что законы структурирования, законы самой природы предусматривают очередное «включение» сознания. Вы понимаете, Илья? – возбуждённо блестя глазами, воскликнул доктор.
- Теория стройная и интересная, но я пока не понимаю, к чему вы ведёте. И какое отношение имеет всё это к технологии, которую, по словам Родионова, вы похитили…
- А вот теперь, друг мой, мы и подошли к той точке, с которой начинается самое главное… - проникновенно и серьёзно произнёс Кэлинеску.
Он сделал паузу – настолько торжественную и многозначительную, что у меня мороз по коже пробежал.
- Раз уж мы договорились обходиться без формул, вместо них разрешите мне, Илья, использовать ещё один образ, образ всем знакомой игрушки. Матрёшка! Она хорошо иллюстрирует бесконечную делимость. В большой матрёшке маленькая, а на самую большую, внешнюю матрёшку нам ничто не мешает «надеть» ещё одну, более крупную, на ту - ещё, и нет конца этой череде. Ну, вы понимаете, что каждая матрёшка тут – это частица сознания.
Теперь представьте, Илья, что вы смотрите в раскрытую матрёшку, а в ней ещё несколько матрёшек одна в другой, и с каждой, так же, как и с внешней, снята верхняя половина… вообразили?
- Более или менее, и что?
- И что в этом случае предстаёт вашему взору, какой вид?
- Ну… краешки пустотелых фигурок… то есть несколько ободков, кружочков, один в другом… - проговорил я.
- Вот! Круги – один в другом. Словно в воду камень бросили, и от этого волны кругами расходятся, похоже?
Я подумал, что частенько именно таким образом схематично изображают… радиоволны?!. Чёрт возьми, ну конечно! Это же такой очевидный символ… пульсация, частота обновления…
- Волны… - пробормотал я.
- Да, да, да! Волны! – подхватил Кэлинеску. – Электромагнитные волны, излучения частиц, излучения человеческого мозга, которые потом ведут уже независимое от их источника существование … Вам знакома «Философия общего дела» Фёдорова?
- Да, читал в студенчестве.
– У него там есть идея – «собирание частиц», после смерти и разложения организма, помните? Так вот Федоров-то, хоть и не имел, по уровню тогдашней физики, таких сведений, но в «собирании частиц» интуитивно провидел то, что станет - и стало! – возможно эти волны фиксировать! Фиксировать, и потом на них экстраполировать методы, схожие с методами клонинга. Только в данном случае клонируют не тело, а… душу!
Я удивленно поднял брови. Кэлинеску продолжал:
– То есть, если при клонировании выращивается организм по его клетке, то при вот этом «клонировании», о котором я говорю, можно восстановить индивидуальные нервно-психические характеристики человека по зафиксированным полям, излучённым электронами, входящими в атомарный состав его организма, поскольку электроны испускают электромагнитные волны, которые являются носителями информации - а ведь душа, то есть индивидуальный характер и опыт человека – это и есть информация… чистая, уже на небелковой основе… ох, Илья, мне кажется, я так топорно объясняю! Если бы мои слова сейчас слышали мои коллеги… я никогда не пытался без формул объяснить то, о чём речь… даже вспотел! - Кэлинеску отёр лоб тыльной стороной ладони. - Ну вам хоть немного понятно? Вы уразумели, о чём речь?
- Кажется, да, и это очень интересно! Вы говорите о том, что сознание человека можно хранить? Что оно может существовать отдельно от тела? Как… как дух, что ли?!. То есть, живое существо, но не как человек, не «из мяса и костей», а…
- …в виде информационно-волнового поля, а не в виде скопища белково-нуклеиновых соединений, как мы с вами сейчас, - договорил Кэлинеску.
- Мм… чёрт побери! – я потёр виски. - Доктор, вы это всё серьёзно? Неужели такое возможно?
- Абсолютно. Это и есть Протокол Immortality в действии.
- Протокол… Бессмертия?! Правильно перевёл? И это то, над чем вы работаете?
- Да.
- И насколько далеко вы продвинулись практически, доктор? – спросил я.
- Достаточно далеко, чтобы за нашими разработками начали охотиться… впрочем, вы сами, Илья, это видели. И даже участвовали в этом! – доктор иронично покосился на меня.
- Родионов был убедителен не менее вас; он говорил, что вы украли разрушительную технологию и что вы опасны для общества… он шеф, я ему поверил, и не мог отказаться проследить за вами, - оправдываясь, сказал я. – А те, другие, которые потом поехали за мной – это кто?
- Не знаю; предполагаю, это люди иностранных заказчиков, с которыми спутался Родионов. А может, Родионов организовал двойной контроль – вы следили за мной, а они следили за вами.
- Н-да, ну и дела…
- Но погодите, это ещё не всё! В ходе институтских экспериментов мы попытались сознание человека отделить от его тела, а затем вернуть обратно… и у нас получилось!
- Кто-то умер, и вы его сознание «вставили» в клон?
- Никто не умер, в обычном смысле слова. При замене органического носителя личности, действительно, есть несколько вариантов – в том числе и клон. А также другое тело. И, наконец, тело прежнее, если степень его разрушения не препятствует адаптации с информационным полем. Мы осуществили обратный переход поля в прежний носитель.
- Потрясающе… и где же он?
- Перед вами.
- Вы… вы хотите сказать, что как бы «слетали» в загробный мир, и вернулись обратно?!.
Кэлинеску скривил губы, качая головой:
- Илья, Илья… хорошо, Бог с ней, с терминологией, суть, как я вижу, вы поняли. Я, разумеется, дал вам объяснение в упрощённом и усечённом виде - иначе и невозможно пересказать все расчёты, построение математических моделей возможных процессов и лабораторные опыты, - словом, всю колоссальную исследовательскую работу, которую мы провели совместно с вашим шефом, Михаилом Потаповичем Родионовым.
Несколько секунд в кухне было тихо.
- Доктор… доктор Кэлинеску! Но ведь это же потрясающе! – выйдя, наконец, из ступора, сдавленно воскликнул я и в возбуждении поднялся со стула.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)