Цитаты в Слове о полку Игореве

«Слово» и летопись: цитаты в «Слове о полку Игореве»
или о том, какую великую пользу в деле изучения «Слова» может принести признание факта цитатности.

Обычно, говоря о «Слове о полку Игореве», упускается из виду (или замалчивается) тот момент, что оно содержит в себе множество цитат и парафраз из древнерусских текстов, главным образом из «Повести временных лет». Иногда это не прямые цитаты, но яркие детали или словосочетания, акцентированные летописью, которые перешли в «Слово». Приведём несколько примеров.

1.
Самое начало «Слова» «НЕЛЕПО ЛИ НЫ БЯШЕТЬ, БРАТИЕ, начяти старыми словесы трудныхъ повестiи…», а также знаменитое «ИЩУЧИ СЕБЕ ЧЕСТИ» («…сами скачють акы серыи вълци въ поле, ищучи себе чти, а князю славы») возможно, навеяны следующим фрагментом из Ипатьевской летописи за 1168 год, когда великий князь Мстислав Изяславич, созвав князей в поход, сказал:
«А ЛЕПО НЫ БЫЛО, БРАТИЕ… ПОИСКАТИ отец своих и дед своих пути и СВОЕЙ ЧЕСТИ».

2.
Перечисление военной добычи («чести») дружины в «Слове»:
 «Съ заратя въ пятъкъ потъпташя поганыя пълкы половецкыя, и россушяся стрелами по полю, помчяшя красныя девкы половецкыя, а съ ними ЗЛАТО, И ПАВОЛОКИ, и драгыя оксамиты; орьтъмами и япончицями и кожюхы начяшя мосты мостити по болотомъ и грязивымъ местомъ, И ВСЯКИМИ УЗОРОЧЬИ половецкыми.»
Перечисление богатых даров от Византии Олегу в «Повести временных лет» за 907 год:
«И вернулся Олег в Киев, неся ЗОЛОТО, И ПАВОЛОКИ, и плоды, и вино, И ВСЯКОЕ УЗОРОЧЬЕ».
(Совпадение начала и конца списка говорит о факте цитирования.)
Что касается остальных трофеев, то их изобилие напоминает свадебные подарки в «Девгениевом деянии»:
 «…И дастъ Стратигъ зятю своему 30 фаревь, а покрыты ДРАГИМИ ПОВОЛОКАМИ, а седла и узды ЗЛАТОМЪ кованы; и дастъ ему 20 конюховъ, ПАРДУСОВЪ И СОКОЛОВЪ 30 с кормилицы своими, и дастъ ему 20 КОЖЮХОВЪ, сухимъ златомъ шиты, и поволокъ великих 100; да шатеръ великъ единъ шит весь златомъ; вмещахусь в немъ многия тысящи вой, а ужища у шатра того шелковы, а колца сребряные; и дастъ ему икону злату святый Феодоръ; да 4 копия аравитцихъ, да мечь прадеда своего. А теща дастъ 30 ДРАГИХ ПОВОЛОКЪ зеленых, 20 КОЖЮХОВЪ, шиты сухимъ златомъ з драгимъ камениемъ и жемчюгомъ, иныя дары многи дастъ ему. Первы шуринъ дастъ ему 80 поясовъ златокованых, иныя шурья даша ему многия дары, имже несть числа.»
(К слову, рядом с соколами названы пардусы – те и другие использовались для охоты. В «Слове» же пардужье гнездо (половцы) зеркально соколиному гнезду (Ольгово храброе гнездо) – те и другие охотятся на чужой земле. Не повлияло ли на выбор автором пардусов это место из «Девгениева деяния»?)).

3.
Фраза «Тъи клюками ПОДЪПЬРЪ СЯ окони, И СКОЧИ къ граду Кыеву…» напоминает следующую фразу из «Девгениева деяния»:
«…и то слово изрёкъ и ПОДПРЕСЯ копиемъ И СКОЧИ чрезъ реку, яко дюжий соколъ».
(на это совпадение указывал акад. Орлов; автор «Слова» написал бы: «и скочи дюжим соколом»)

4.
Обращение Игоря к своему войску «Братья и дружина» есть и в соответствующем месте Ипатьевской летописи:
«ИГОРЬ же РЕЧЕ: «БРАТЬЯ И ДРУЖИНО! Тайны Божия никтоже не в;сть…»
Это же обращение в свою очередь, вероятно, восходит к обращению древнего князя Святослава к своей дружине, приводимое в «Повести временных лет»:
«И РЕЧЕ СВЯТОТОСЛАВ К ВОЕМ СВОИМ: «Уже нам зде пасти, ПОТЯГНЕМ МУЖЕСКИ, БРАТЬЕ И ДРУЖИНО!» К вечеру одоле Святослав, и ВЗЯ ГРАД КОПЬЕМ».
В «Слове» влияние именно этого пассажа чувствуется сразу в нескольких местах:
– «И РЕЧЕ ИГОРЬ К ДРУЖИНЕ СВОЕЙ: «БРАТИЕ И ДРУЖИНО! Луче жь бы потяту быти, неже полонену бытии».
– «…до нынешняго Игоря, иже ИСТЯГНУ умъ крепостiю своею и поостри сьрдця своего МУЖЪСТВОМЪ».
(Слово «потягнем-истягну» в обоих случаях находится рядом со словом «мужество», что вряд ли случайность)
– Про Всеслава Полоцкого, который не штурмом взял Киев (т.е. не взял его копьём), но стал великим киевским князем в результате «клюк» (хитрых интриг) взбунтовавшихся киевлян в «Слове» говорится, что он «ДОТЯНУЛСЯ СТРУЖИЕМ (древком копья, а не остриём!) до злата стола Киевского». Это «дотянулся стружием» дополняет «подпёрся копием» из предыдущего пункта.

5.
В своей речи к дружине Игорь говорит:
«Хощю бо, –  рече, –  копiе приломити конець поля Половецкаго, съ вами, русичи, хощю главу свою приложити, а любо ИСПИТИ ШЕЛОМОМЪ ДОНУ!»
Согласно летописи золотым шеломом пил из Дона Владимир Мономах (и никто больше):
«Тогда ВЛАДИМИР МОНОМАХ ПИЛ ЗОЛОТЫМ ШЕЛОМОМ ДОН, захватил всю их землю…»

6.
Припевка Бояна Всеславу «НИ ХЫТРУ, НИ ГОРАЗДУ, ни пытьцю горазду  СУДА БОЖIЯ НЕ МИНУТИ!» является расширенным вариантом афоризма из позднейшей редакции «Моления Даниила Заточника» (XIII век): «СУДА ДЕ БОЖIЯ НИ ХЫТРУУМУ, НИ ГОРАЗНУ НЕ МИНУТИ».
Добавляя в этот афоризм «ни птице гораздой» автор внедряет и сюда последовательно проводимую через весь текст птичью метафору, согласно которой русские князья – соколы, половцы – «галок стада» и т.п.
(В распространённом варианте «Моления Даниила Заточника» этого афоризма нет. Поэтому ссылаемся на комментарий В.И.Стеллецкого.)

7.
Другая припевка Бояна «Тяжько ти голове кроме плечю, зло ти телу кроме головы» напоминает афоризм, приписываемый летописью великому князю Изяславу, современнику Бояна, который звучит так: «Не идёт место к голове, А ГОЛОВА К МЕСТУ», в том смысле, что наиболее достойный князь должен сам искать себе лучшего княжения.
(В афоризме Бояна голова также означает князя, а плечи – его удел.)

8.
«Белка со двора» («емляху дань по беле отъ двора»), похоже, взята из «Повести временных лет»:
«А хазары БРАЛИ с поля, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и ПО БЕЛКЕ ОТ ДЫМА.»

9.
Фраза в «Слове» «Коли СОКОЛЪ ВЪ МЫТЕХЪ БЫВАЕТЪ, высоко птиць възбиваеть, НЕ ДАСТЪ ГНЕЗДА СВОЕГО въ обиду» является переделанным вариантом похожего места из «Повести об Акире премудром»: «Егда бо СОКОЛ трёх МЫТЕЙ БЫВАЕТ, он НЕ ДАСТ ся с ГНЕЗДА СВОЕГО взятии».
(Опять же, в распространённом варианте «Повести об Акире премудром» о соколе ни слова. Поэтому ссылаемся на комментарий акад. Орлова.)
Фразу эту, равно как и ту, которую обыгрывает Боян в присказке Всеславу (см. 6), можно счесть древнерусскими пословицами. В этом случае автор творчески переосмысливает не других авторов, но как бы сам жизнь оказала влияние на всех этих писателей, включая сюда и автора «Слова».

10.
Слёзы матери утонувшего юноши Ростислава, оттеняющие радость бежавшего Игоря («Плачеться мати Ростиславля по уноши князи Ростиславе») заимствованы из «Повести временных лет» за 6601 (1093) год:
«Ростислава же, поискав, нашли в реке и, взяв, принесли его к Киеву, И ПЛАКАЛА ПО НЁМ МАТЬ ЕГО, и все люди печалились о нем сильно, ЮНОСТИ ЕГО РАДИ.»

11.
Рефрен «Слова» «О РУСЬКАЯ ЗЕМЛЕ! УЖЕ ЗА ШЕЛОМЯНЕМЪ ЕСИ!» напоминает аналогичное восклицание в «Повести временных лет»: «А РУСКАЯ ЗЕМЛЯ ДАЛЕЧА, а печенези с нами ратны, а кто ны поможет?».

12.
Выражение в «Повести временных лет» «… посла к новгородцем, рече: «Уже мне СИХ НЕ КРЕСИТИ» напоминает возглас: «А Игорева ХРАБРАГО ПЪЛКУ НЕ КРЕСИТИ!».

13.
В «Повести временных лет»: «ПОБЕЖИМЪ, братiе, НЕГОТОВЫМИ ДОРОГАМИ»
В «Слове»: «А половци НЕГОТОВАМИ ДОРОГАМИ ПОБЕГОШЯ къ Дону великому»

14.
В летописи масштабность победы новгородцев над суздальцами, показана через крайнюю дешевизну пленников:
 «1169: И бишася весь день и к веч;ру поб;диша князь Романъ с новгородьцы…а другыя измаша, а прокъ ихъ зл; отб;гоша, и купляху суждальць ПО « НОГАТЕ...»
А вот комплимент великого князя киевского Святослава великому князю владимирскому Всеволоду Большое Гнездо в «Слове»:
«Аже бы ты былъ, то была бы чага ПО НОГАТЕ, а кощеи по резане».

15.
В «Повести временных лет» читаем про Всеслава Полоцкого:
«И пришел к Белгороду Всеслав, И С НАСТУПЛЕНИЕМ НОЧИ ТАЙНО ОТ КИЕВЛЯН БЕЖАЛ ИЗ БЕЛГОРОДА в Полоцк. НАУТРО ЖЕ люди, увидев, что князь бежал, возвратились в Киев…»
А вот как это место поэтически переделано в «Слове»:
«Скочил ОТ НИХ (т.е. киевлян) лютым зверем В ПОЛНОЧИ ИЗ БЕЛГОРОДА, ОКУТАННЫЙ СИНЕЙ МГЛОЙ (т.е. тайно). УТРОМ ЖЕ…»
Этот пример может служить доказательством того, что всё же автор «Слова» заимствовал из летописи, а не наоборот.

16.
Фраза «СКОЧИ отъ нихъ ЛЮТЫМЪ ЗВЕРЕМЪ» в предыдущем пассаже взята, вероятно, из «Поучения» Владимира Мономаха:
«Два тура метали меня рогами вместе с конем, олень меня один бодал, а из двух лосей один ногами топтал, другой рогами бодал. Вепрь у меня на бедре меч оторвал, медведь мне у колена потник укусил, ЛЮТЫЙ ЗВЕРЬ ВСКОЧИЛ ко мне на бедра и коня со мною опрокинул, и Бог сохранил меня невредимым.»
(Словосочетание «лютый зверь» встречается в летописи, но только один раз оно стоит рядом со словом «скочил». Кто такой «лютый зверь»? Из приведённого фрагмента следует, что «лютый зверь» – это не тур, не олень, не лось, не вепрь и не медведь. Некоторые думают, что это росомаха, рысь или тигр. Но кто бы не скочил на Мономаха, «лютый зверь» в «Слове» – это волк, как это следует из дальнейшего «СКОЧИЛ ВОЛКОМ до Немиги…»).

17.
В «Слове о погибели Русской земли» сказано:
 «Отсел; до угоръ и до ляховъ, до чаховъ, от чахов до ятвязи и от ЯТВЯЗИ до ЛИТВЫ, до немець, от н;мець до кор;лы, <…>  то всё ПОКОРЕНО было Богом крестияньскому языку [народу] поганьскыя СТРАНЫ <…> Володимеру Манамаху, которым то половцы дети своя страшаху в колыбели, а Литва из болота на свет не выникываху, а УГРЫ твердяху каменныи ГОРЫ ЖЕЛЕЗНЫМИ ВОРОТЫ, абы на них великый Володимир тамо не въехал. А Немци радовахуся, далече будуче за синим морем…»
Кажется, эхо этого пассажа слышится в «Слове» в обращении Святослава Киевского к Роману и Мстиславу, а также и в обращении к Ярославу Осмосмыслу:
«… Теми тресну земля, и многы страны — хинова, литъва, ятвязи, деремела и половци сулици своя повьргошя, а главы своя поклонишя подъ тыи мечи харалужныи.»
«Высоко седиши на своемъ златокованнемъ столе, подпьръ горы угорьскыя своими железными пълкы, заступивъ королеви путь, затворивъ Дунаю ворота, мечя времены (бремены) чрезъ облакы, суды рядя до Дуная. Грозы твоя по землямъ текуть, отворяеши Кыеву врата, стреляеши съ отня злата стола салътаны за землями.»

18.
В «Слове» в сцене бегства Игоря читаем:
«…Овлуръ свисну за рекою, велить князю разумети. Князю Игорю не быть! КЛИКНУ, СТУКНУ ЗЕМЛЯ, въшюме трава, вежи ся половецкыя подвизашя».
Словосочетание «земля стукну», причём в сочетании с предшествующим «кликом», встречается в «Повести временных лет» за 6599 год при описании знамения:
«В се же лето знамение въ солнци, яко погибнути ему и мало ся его оста, аки месяцъ бысть, в 2 часа дни, месяца майя 21. В се же лето Всеволоду ловы деющу звериныя за Вышегородом, заметавшее тенята и КЛИЧАНОМ КЛИКНУВШИМ, спаде змий превеликъ от небеси, и ужасошася людие. В се же время и ЗЕМЛЯ СТУКНУ, яко мнози слышаша.»  (эта цитата ищется по ссылке «стукну»)
Учитывая, что слово «стукну» (а тем более «земля стукну») использовано в «Повести временных лет» один раз, предполагаем, что и в данном случае автор, скорее всего, обыгрывает летопись.
(Возможно, использование цитаты есть способ указать на дату побега Игоря – 21 мая: известно, что Игорь провёл в плену примерно год и, следовательно, бежал весной).

Особо отметим несколько примеров творческого осмысления автором того, как в Ипатьевской летописи описаны события 1185 года.

19.
Описание затмения в Ипатьевской летописи:
«ИГОРЬ ЖЕ ВОЗРЕВЪ НА НЕБО И ВИДЕ СОЛНЦЕ, стояще яко месяц, и рече бояромъ своимъ и дружине своеи: «видите ли, что есть знамение се?» Они же узревшее и видиша вси, и поникоша головами; и рекоша мужи: «княже, се есть не на добро знамение се». ИГОРЬ ЖЕ РЕЧЕ: «БРАТЬЯ И ДРУЖИНО, таины божия никто же не весть, и знамению творецъ богъ и всему миру своему; а намъ что створить богъ, или на добро, или на наше зло – а то же намъ видити». И то рекъ, перебреде Донецъ».
В «Слове»:
«ТЪГДА ИГОРЬ ВЪЗРЕ НА СВЕТЛОЕ СОЛНЦЕ И ВИДЕ отъ него тьмою вся своя воя прикрыты. И РЕЧЕ ИГОРЬ КЪ ДРУЖИНЕ СВОЕЙ: «БРАТIЕ И ДРУЖИНО!..»

20.
Насчёт имени «Каяла» нет ясности – то ли это имя нарицательное, произведённое от глагола «каять», то ли это тюркское название «скалистая», которое автор по созвучию обыгрывает. В первом случае Каяла означает реку плача и безславья. В летописи название реки Каялы встречается единственный раз:
«И тако во день Воскресенiа наведе на ны господь гневъ свои, в радости место наведе на ны ПЛАЧ и во веселья место ЖЕЛЮ на реце Каялы».
В одной из редакций летописи это место выглядит короче:
«…въ день Святаго Воскресенiа наведе на ны (Богъ) ПЛАЧ И ЖАЛЬ на реце Каялы».
Пара «плач и жля» в данном отрывке очень похожи на «карну и жлю» «Слова»:
 «За нимъ (павшим полком) кликну КАРНА И ЖЬЛЯ поскочи по Русьскои земли…».
Вероятно, как отмечалось многими, слово «карна» («корина») образовано от глагола «корить», а слово «жля» («желя») – от «жалеть». В русском причете по покойнику есть черты как корения покойного так и жаления себя: «Ой, да на кого ж ТЫ (корение) МЕНЯ (жаление) оставил!».
Кстати, восклицание «А Игорева храбраго пълку не кресити!», предшествующее в «Слове» данной фразе, скорее всего является переворачиванием «Святого Воскресения» из этой же самой фразы летописи: Христос воскрес, а Игорева храброго полку не воскресить!

21.
Приведём список ханов, внявших призыву дива и явившихся на Игоря, согласно Ипатьевскому списку летописи: «И рече Игорь: «се, ведаюче, собрахомъ на ся ЗЕМЛЮ ВСЮ, Кончака и Козу Бурновича, и Токсобича, Колобича, и Етебича и Терьтобича»».
В «Слове» ряд вражеских земель: «Дивъ кличеть вьрху древа, велить послушяти ЗЕМЛИ НЕЗНАЕМЕ, Вълзе, и Поморiю, и Посулiю, и Сурожю, и Корсуню, и тебе, тьмутороканьскыи бълванъ!»
Учитывая стилистическое сходство фрагментов и совпадение числа членов ряда соблазнительно поставить в соответствие упомянутым в «Слове» частям земли Незнаемой (ханским ставкам) имена учавствовавших в битве на Каяле ханов: Волга – Кончак, Поморие – Коза Бурнович (Гза), Посулие – Токсобич, Сурож – Колобич, Корсунь – Етебич, Тьмутаракань – Терьтобич.

22.
«Слова, со слезами смешанные» великого князя Святослава отмечены Ипатьевской летописью:
«Святослав, узнав об этом, вздохнул тяжело И СКАЗАЛ, УТИРАЯ СЛЁЗЫ: «О дорогая моя братия, и СЫНОВЬЯ, и мужи земли Русской! Даровал мне Бог победу над погаными, а вы, не сдержав пыла молодости, отворили ворота на Русскую землю. Воля Господня да будет во всем! И как я только что досадовал на Игоря, так теперь оплакиваю его, брата своего».
В «Слове» это выглядит так: «Тъгда великыи Святъславъ изрони злато СЛОВО СЛЪЗАМИ СМЕШЕНО И РЕЧЕ: «О моя сыновьця, Игорю и Всеволоде!...»

23.
«Мълвить Гза къ Кончякови: «Аже соколъ къ гнезду летить, соколичя ростреляеве своими злачеными стрелами». Рече Кончякъ ко Гзе: «Аже соколъ къ гнезду летить, а ве сокольця опутаеве красною девицею». И рече Гза къ Кончакови: «Аще его опутаеве красною девицею, ни нама будеть сокольця, ни нама красны девице, то почнуть наю птици бити въ поле Половецкомъ».
Спор двух половецких ханов Гзака и Кончака по поводу судьбы (смерти или женитьбы) Владимира Игоревича является поэтическим переложением аналогичного спора между теми же ханами по поводу направления нападения на Русскую землю:
«И начался у них спор; говорил Кончак: «Пойдем к Киеву, где была перебита братия наша и великий князь наш Боняк»; а Гза говорил: «Пойдем на Сейм, где остались их жены и дети: там для нас готовый полон собран, будем города забирать, никого не опасаясь».
Итак, Кончак, сват Игоря (обстоятельство, подчёркнутое в летописи), отказывается идти грабить Новгород-Северское княжество.

24.
Рассказ об Игореве походе летописец заканчивает так:
«И шёл Игорь пешим 11 дней до города Донца, а оттуда в свой Новгород, и ОБРАДОВАЛИСЬ ему. Из Новгорода отправился он к брату своему Ярославу в Чернигов, помощи прося на (оборону) Посемья. ЯРОСЛАВ ЖЕ ОБРАДОВАЛСЯ (ему) и помощь ему дать обещал. Игорь же оттуда поехал в Киев, к великому князю Святославу, и РАД БЫЛ ЕМУ СВЯТОСЛАВ, А ТАКЖЕ РЮРИК, СВАТ ЕГО».
В «Слове» также отмечена «радость» Святослава Киевского и Рюрика от приезда Игоря в Киев: «СТРАНЫ РАДЫ, ГРАДЫ ВЕСЕЛЫ».
Как видим, в летописи радость подчёркнута четырежды: радуется возвращению Игоря Новгород-Северская земля, Черниговская земля (Ярослав), Киев (Святослав) и Киевская земля (Рюрик).
В «Слове» это выглядит хотя и кратко, но ёмко: города – князья, страны – земли. Киев – город, им владел Святослав, Киевская земля – страна, ею владел Рюрик.

25.
Интересно, что как автор Ипатьевской летописи, описавший поход Игоря, так и автор «Слова», похоже, описание сцены боя на Каяле стилизуют под летописное описание боя Владимира Мономаха с половцами, произошедшего в в 6619 (1111) году и, к слову сказать, также на страстную неделю:
«Наставшю же понед;лнику страстныя нед;ли, паки иноплеменници собраша полки своя многое множество, и выступиша ЯКО БОРОВЕ (словно лес) велиции и тмами тмы. И ОСТУПИША ПОЛКЫ РУСКЫИ. И посла Господь Богъ ангела в помощь русьскымъ княземъ...»
В Ипатьевской летописи читаем:
«Светающи же субботе, начаша выступати полцы Половецкии, АКЫ БОРОВЕ (словно лес). Изумишася князи Рускии, кому и х которому поехати, бысть бо ихъ бещисленое множество».
(К слову, выражение «яко борове» встречается в «Повести временных лет» всего один раз).
В «Слове» читаем:
«Половци идуть отъ Дона и отъ моря, и отъ всехъ странъ. РУСЬСКЫЯ ПЪЛКЫ ОТСТУПИША.»
Как видим, цитатами, причём разными, оба автора отсылают нас к той битве Мономаха. Так оба автора сопоставляют два боя с половцами, один из которых для русских был победоносным, а другой разгромным (вспомним фразу: «Почнемъ же, братiе, повесть сiю отъ стараго Владимира до нынешняго Игоря»). Поразительное единодушие!

РЕЗЮМЕ:

I.
Вероятно, примеров цитирования и творческого осмысления фрагментов памятников древнерусской литературы в «Слове» много-много больше*. Но даже этих примеров достаточно, чтобы предположить: АВТОР ТВОРИЛ, ОБЛОЖИВШИСЬ КНИГАМИ! Кажется даже, что он коллекционировал красивые выражения и фразы, найденные в них.
Но больше всего автор цитирует «Повесть временных лет». Так что, представляется, автор не просто творит, но на всём протяжении текста как бы ведёт активный диалог с летописью (вспомним это, когда попытаемся найти исторический прототип «песнотворца старого времени» Бояна).
Какова практическая польза от того, что мы знаем это?
Сравнение отдельных фрагментов «Слова» с соответствующими фрагментами летописи небесполезно для их понимания и прояснения тёмных мест. К примеру, если бы В.Набоков знал фразу-прототип из «Повести временных лет» (см. п. 2) , то он не предлагал бы со «Всякого узорочья» начинать новый абзац. Другой пример: из пунктов 3, 16, 17 можно понять начало новеллы про Всеслава Полоцкого:
«На седьмом веке Трояна бросил Всеслав жребий о девице себе любой (т.е. о граде Киеве).
Тот (Всеслав) клюками (хитростями) подпёршись о копьё, скочил к граду Киеву и дотянулся стружием (древком того же копья) до злата стола Киевского. Скочил от них (киевлян) лютым зверем В ПОЛНОЧИ из Белграда, окутанный синей мглой (т.е. тайно). УТРОМ ЖЕ **…»
Признавая в речи Игоря факт цитатности автором летописи, мы в «испить шеломом Дону» (см. п. 5) видим сопоставление Игоря с Владимиром Мономахом, что подсказывает нам, кто именно имелся в виду под «старым Владимиром» в предыдущем фрагменте***.
Помимо использования формального сходства между отдельными пассажами «Слова» и летописи во вторую очередь можно сопоставить контекстное использование данных отрывков. К примеру, в какой ситуации и где сказал речь к своей дружине древний князь Святослав и в какой ситуации его в своей речи цитирует князь Игорь? В какой обстановке тот же Святослав вздыхал об удалённости Русской земли и в какой ситуации об этом же вздыхает автор в «Слове»?
Ещё пример. Знакомясь с комментариями, скажем для примера Стеллецкого, в связи с обращением к Ярославу и всем внукам Всеславовым» мы читаем по поводу трактовки этого места Лихачёвым (вслед за Миньковским) как «Ярославли вси внуцы и Всеславли»: «…Это мнение Д.С.Лихачёва было подвергнуто основательной критике: «Обращаясь ко всем русским князьям, автор не мог им сказать: «уже понизите стяги свои, вонзите мечи свои вережени»…»
А между тем, как раз противостояние Роговолодовичей Ярославичам, трактуемое летописцем (см. Лаврентьевскую летопись за 6336 (1128) год) как проклятие за содеянное когда-то зло, а именно поругание полоцкой княжны Рогнеды Владимиром I (тогда Новгородским князем), описано в летописи именно подобными словами: «Володимир же устрои город, и да и има, нарече имя граду тому Изяславль. И оттоле МЕЧЬ ВОЗИМАЮТЪ Роговоложи внуци противу Ярославлим вноком.» (к слову, несколькими строками выше несчастная Рогнеда переименовывается летописцем в Гориславну, что, вероятно, и навеяло автору «Слова» прозвище для родоначальника Ольговичей Гориславич – ссылку на этот фрагмент приводит, в частности акад. Орлов).
Если бы Стеллецкий и те критики, которых он имеет в виду, знали эту цитату (и, не борясь с очевидностью, признавали бы самый факт цитатности), то они бы наверняка «уже понизили бы стяги свои и вложили в ножны мечи свои повреждённые», потому что Лихачёв на этот раз оказался, скорее всего, прав. Но, по всей видимости, в полемике ни с той, ни с другой стороны, факт цитатности «Слова» не рассматривается и поэтому всё остаётся на уровне здравых суждений самого общего порядка.

II.
Что касается описаний Игорева похода в Ипатьевской летописи и в «Слове», то здесь стоит добавить следующее. Летописный рассказ очень концептуален и в нём многое говорится между строк: подчёркиваются и русско-половецкое сватовство и очерёдность радостей от возвращения Игоря из плена. Представляется, автор «Слова» ряд образов создаёт как поэтический комментарий к рассказу летописи. Так, если к летописному диалогу ханов добавить факт сватовства, то и получится обсуждение теми же ханами разумности в сложившейся ситуации намеченной свадьбы. Если в летописи даётся список ханов, явившихся воевать с Игоревым полком, то в «Слове» див кличет соответствующие части земли Незнаемой на битву с Игорем. Учитывая явную близость Ипатьевской летописи и «Слова», а также удивительное взаимопонимание двух авторов (о чём можно судить особенно по  п. 25), можно рассмотреть как гипотезу: рассказ Ипатьевской летописи**** об Игоревом походе и «Слово о полку Игореве» созданы одним лицом

* Кроме цитат и парафраз из летописи, есть в тексте и созвучие отдельных образов Псалтири, на что указывал Перетц. Например,  «сабли изострены» похожи на  «стрелы сильного изострены» и пр.

** В последнее время с подачи Романа Якобсона стало принято отказываться от «утром же» в данном фрагменте. Раньше «утръ же возни стрикусы» читали в том смысле, что «утром же то ли вонзив стрикусы, то ли вознеся» трикусы», полагая под непонятными стрикусами что-то вроде тарана, а под трикусами что-то вроде секир. Роман Якобсон разбивает фразу на слова «утръже возни с три кусы» и переводит «урвал удачи с три клока» (т.е. взял Новгород с трёх попыток). Тем не менее, признав факт цитатности «утром же», хотя последующее словосочетание и не ясно, нужно оставить по причине его явной неслучайности .

*** Есть гипотеза, что один лист рукописи «Слова» попал не на своё место, так что речь Игоря должна идти непосредственно перед вторым упоминанием затмения. Формальным аргументом против такой «перестановки листа» служит сопоставление через «испить шеломом Дону» Игоря с Мономахом, которое является «связкой» данного фрагмента с предыдущим..

**** Считается, что Ипатьевская летопись имеет основой Черниговскую летопись, где с  года княжил Игорь Святославич.