Б/н (безномерной(ая)) мегалита понемногу приобщается к делам коллег. Уже ознакомил(ся)ась с обязанностями Восьмого, механикой Первого, аналитикой Седьмой. Заскочил(а) к Шестому и задал(а) единственный вопрос: «А зачатие – это как»? И Шестой не нашелся, что ответить. Столько времени на подготовку к встрече: расписания, графики, учет, а тут «зачатие»! Конечно, я оказался не готов. И вот вместо совместных расстановок и прогнозов, Шестой видит лишь разочарованную дематериализацию пространства. Пустота. Ничего. Разочарование в себе и своих способностях.
По непроверенным данным, Б/н практикуется у Двенадцатой.
Вечный дежурный по мегалиту 518 – Шестой.
Не врут календарь и бумажник
А в людях правдивость ценя
Кто первый тебя «обувает»?
Родня
Анонс лекции семейного психолога «Как избежать конфликтов в семье», оплаченный тремя контрамарками.
Перевод единиц измерений:
- 1 вер – около 10метров
- 1 тыд – около килограмма
Время распределилось так компактно, что до обеда Нца успела много и даже больше. По редкому стечению внешних обстоятельств всё шло как по маслу: нужные люди сидели на местах и не вдаваясь в подробности и излишний бюрократизм с готовностью выписывали необходимые разрешения. Никто не пытался болтать, сплетничать или любопытствовать. Покладистость администрации горсовета Нца приписала баррикадам, состоящим из неаккуратных завалов мусора и восседающим среди него свернутым ти-троллям. Преисполненная благодарности Нца сообщила первому попавшему под копыта Орниха протестующему, что после обеда собирается в Малахитовые Менгиры – неофициальную местную резервацию и резиденцию ти-троллей.
-Оказия возможна, но никаких посылок, - строго предупредила районный пристав.
Ти-тролль, выглядевший как куль с песком, на реплику не дернулся ни единой складкой. Нца знала, как обманчиво подобное отсутствие реакции и была уверена, что через пять минут о её поездке будет информировано всё племя.
В администрации она взяла разрешение на свидание с Выргом Жмохом Появились к нему кое-какие вопросы. Арестант же встретил её высокомерно и напыщенно, цедил что-то хамское через губу.
-Знаешь дружок. Здесь тебя стены спасают, а когда выйдешь, я за твою шкуру и пучок моркови не дам. Ты на всякий случай черкни письмецо маме, как твой будущий убивец выглядит, чтоб легче ловилось.
И считала бы поход в тюрьму неудачным, если бы не столкнулась там со следователем по немагическим делам:
-Гос-дар Накос…
-Что за церемонии между своими? Давно говорю, зови Дриксом, или, раз не можешь без официоза – Дриксом Винкли.
-Дрикс…Винкли, вы ведь следователь. Как вы это делаете? Ну, преступления раскрываете?
-Хм, если не вдаваться в подробности… Представь, что некто порвал на мелкие кусочки картинку, а обрывки разбросал по комнате. Ты ищешь все кусочки, складываешь. Если сложил правильно, преступник очевиден.
-А если не все кусочки находишь?
-Чаще всего именно не находишь. Половину, не меньше. Тут уже опыт, практика, логика.
Если бы не визит к модисту, Нца поболтала бы с Накосом подольше.
На крыльце Нцу ждала начальница гаража:
-Слух дошел, то ты в Малахитовые Менгиры едешь? Передай Нгону, что нужен спец по кроперам в Каменный парк…. И пусть не волнуется, мы тут всё держим под контролем. Пока держим, но они должны побыстрее решать, что делать.
Потому что всё шло гладко, к модисту Нца прибыла в самом благостном расположении духа. Заметив очевидные отклонения кроя от предоставленного эскиза, добродушно спросила:
-Ты рисунок потерял или по нему ещё кому-то платье мастачишь?
Районный пристав была уверена, что Терена в платье зашифровала какой-нибудь оберег или знак, а может и что-то, помогающее находить вампиров. В любом случае, отклонение от оригинала считала серьезным проколом. Если бы модист покаянно признался в потере, или извинился за неточности и пообещал переделать, этим бы и ограничилось, но модист фраернулся, выкатил пухленькую грудь, так, что нос почти уткнулся в бутоньерку, уголки губ презрительно опустились вниз:
-Донна Мир – женщина уважаемая, да только мне по месту видней.
-Видней, говоришь?
Всего-то приподняла и бросила в сторону вешалок с одеждой. Модист бомбочкой пролетел полвера, врезался в вешалки и уже с ними продолжил путь к стене. Никто из челяди пикнуть не успел от неожиданности, лишь оба домовых синхронно ойкнули при приземлении хозяина. Гора ткани, безусловно смягчила удар, за это Нца была спокойна, волновало другое:
-Ты натура художественная, да Тера мне как бы хорошая знакомая. Очень огорчится, если платье не так пошьешь.
Говорила ласково, разворачивая из вороха одежд. Феечки и джины только мешали, так что на нах цыкнула и утешала модиста, как умела, а умела плохо:
-Что ж ты себя как последний мазурик ведешь, дурилка картонная?
-Я понимаю, - шмыгал носом совершенно по-детски модист. – Это всё Даяночка. Моя тоже очень хорошая знакомая. Как эскиз увидела, пристала – сделай и сделай. И как откажешь? У неё теперь «этап жизни, очередной виток и последний шанс». Сама так сказала.
-Неужто мужик появился?
-Из новых залетных на бал. Она его бережет, никому не показывает. Говорить, чтоб не завидовали. А я так думаю, боится, что уведут жеребчика.
-А ты другой эскиз сделай, вроде как Тера специально для неё рисовала. Что ж ты подпись не подделаешь? А я Тере скажу, она в случае чего подтвердит. Она согласится, баба-то… то есть женщина адекватная.
Идея подделать Теру Мир модиста взбодрила, мол, «да без вопросов». У него, дескать, под впечатлением от эскиза донны Мир столько идей в голове бродит, просто места не хватает, всё по полочкам разложить. Но потом, как большинство натур творческих, скис, проникся скепсисом: не выйдет, не получится.
-Получится, - твёрдо пообещала Нца. – А Тере я прямо нынче скажу… По связи.
С чем и уехала, оставив помятого физически и разбитого морально модиста на руках его пошивочной команды.
Почти на выезде из города увидела их. Они стояли, рассматривая хилый куст шиповника.
-Дядющка Опс! – воскликнула Нца, пришпоривая Орниха.
Ему была рада бесконечно. Вот кто поможет добрым советом и сможет частично заменить не вовремя пропавшего Ром-Дима.
-Ты как тут? Только приехал? Здравствуйте донна …Мстя? Донна Скор…
-Для официозы достаточно, - слабым мановением руки остановила её Скорбящая Мстя и выжидающе посмотрела на дядюшку. Тот стоял, вроде как не при делах.
-Ты же ко мне? – напирала Нца, не замечая неловкости Опса. - Я попрошу старика Куксу приготовить комнату. Эх, с комнатами у нас сейчас напряг, но мы придумаем.
-Ничего думать не надо, - решительно прервал дядюшка Опс.
Он приехал третьего дня. Его внезапно обуяла страсть к путешествиям, и он отправился побродить по свету, начав с Задрюка по просьбе мамы Нцы. Уж слишком её достала секретарша. В Задрюке обнаружил, что Нца занята и остановился у старых знакомых.
-Уже три дня, как знакомы, - подтвердила Мстя.
-По маминой просьбе? – уточнила Нца, став задумчивой и сосредоточеной. – Дядюшка, ты мне зубы не заговаривай. Зачем ты тут?
-Непосредственно тут я по просьбе Мсти, затем что бы официально заявить, что я не любовник вашей местной хабалки- сводни. Кто угодно, но не я.
-Я не про конкретно сейчас спрашиваю.
Мстя строго посмотрела на дядю:
-Она же всё равно узнает.
-Я приехал по требованию Лимны, - обреченно признался дядя. - Мы с доктором Мьюзом давние друзья и коллеги. Были. У нас общий интерес к тотемам. Темы наших диссертаций довольно тесно перекликались. Пути несколько разошлись после того, как он спер мою идею подселения, но в целом… В общем, согласно устного уговора и составленных завещаний, каждый наследует хозяйство другого.
-А ещё нам очень жалко собачку… Вашу, служебную. Жаль, что она так внезапно… возможно, заболела и исход не предсказуем. Я всех подробностей не знаю, вы уж там сами придумайте, но уверяю, что так лучше. –подхватила Мстя. – И мы будем рады, если вы как-нибудь к нам заглянете.
-Не будем, - возмутился дядя, но Мстя удивленно вскинула брови. – То есть будем, но не так, как вот если бы…
-Приходите, когда захотите, - улыбнулась Мстя, взяла дядю под руку и повела в ближайший проулок.
Всю дорогу к Малахитовым Менгирам размышляла Нца о феномене дядюшки Опса и уже подъезжая сделала неутешительный вывод: мама была права – жучара он и темная лошадка. Темная и безответственная. Обидно. И что случилось с Блыском?
Сироша и Маркфей смывали позор проигрыша ударным трудом. За сутки выполнили недельный план. Теперь же Сироша, обедая под яблоней булочками с тмином, сыром и ветчиной, испеченными Уля Ле, искренне полагал, что ничего такого не произошло. Досадное недоразумение, не более, возведенное бабкиными истериками до уровня абсурда и, как следствие, скандал, после которого к приличным игрокам на выстрел Глюка не подойдешь. В рассуждениях он предусмотрительно объединял индивидуальное «я» в мощное коллективное «мы», потому что долгое отсутствие Уля Ле некоторым образом беспокоило:
-Не совсем подготовились, вот и влетели на последнем круге.
-Ага.
-Вот если бы у нас к малому каре пришла черная свита, фиг бы они разбили фланг. Лысый перебил масть.
-Конечно.
-Так и надо было заходить с четверки.
-Естественно.
-И чего ты не показал, что четверки нет?
-Совести у вас нет, - вклинился в разговор прозрачный Горди.
-Мы мальцу твоему всё отдали, как ты наобещал, с чего это у нас и совести нет? Смотрю, ты света белого боятся перестал? Так может отправишься уже в чертоги светлого Гжути, а не будешь лезть с поучениями? Болтаешься между небом и землей, людям кровь портишь, – огрызнулся Сироша.
-Не-не-не, - осадил Маркфей. – Годри прав. Вот вспомни, Уля Ле весь наш проигрыш забрала или только последний круг?
Сироша вспомнить не мог, слишком уж нервно было, зато сообразил, на что призрак деда намекал. Деньги. Если их как-нибудь заработать, то бабка наверняка простит и вернется. Есть же подряд на общественные конюшни. Они уже и подготовили много к этому подряду.
-Всё, - решительно скомандовал Сироша. – Собираемся, идем, договариваемся, делаем. А как денежки на стол положим, бабуля сразу того. Поймет. Какой я хороший. Здорово придумал?
-Гениально, - скривился Маркфей, глядя на гарцевавшего бодрячком к мастерской Сирошу.
-Копытный нож наточите, да не один возьмите, а пяток, - буркнул Годри прежде чем раствориться.
Напильник, клещи, копытный крючок, пробойнки, кусачки, ножи и щетки завернули в ветошь и уложили в чемодан, состоящий из двух отдельных половинок, связали веревкой. Маркфей недовольно цокал: ненадежно. Сироша отмахивался: сойдет и так, быстрей, быстрей, торопиться надо.
Ти-тролли напрямик через баррикаду не пустили, пришлось обходить. Где-то в двух кварталах от конюшни веревка не выдержала. Маркфей взбунтовался, он, де, носить за Сирошей ничего не подряжался, кто плохую веревку выбрал, пускай сам теперь чемодан и таскает. Стояли, препирались пока рядом с ними не затормозило авто.
-Эй, что случилось? - весело прокричали из машины.
Сироша набрал в легкие воздуха, чтоб достойно ответить, но…
-Дай Но! Друг, у нас трагедия. Одолжи какую-нибудь перевязь.
В машине Эгилы ничего такого не оказалась, но она милостиво согласилась подбросить кузнеца до общественной конюшни. Сироша тут же вточился на переднее сиденье, определив Маркфея к Дай Но. Эгила, расчитывающая, что неожиданные пассажиры сядут позади, вытеснив Дай Но ближе к ней, возмутилась:
-Я же сказала, вам взад.
-Туда мы всегда успеем, - отмахнулся Сироша и без паузы заворковал. - Девушка. Такая красавица и такая серьезная.
-Я вам не девушка, - отчеканила Эгила.
-Вы правы. Вы не девушка, вы очень красивая девушка. Р-р-разрешите наслаждаться вашим профилем в поездке раз уж нам по дороге.
Дай Но тихо дозревал на заднем сидении, показывал большой палец подмастерью, мол, шикарно. Угрюмый Маркфей веселья жандарма не разделял, сидел мрачный. Эгила тоже не слишком радовалась, досадуя, что не может высадить говоруна немедленно. Хорошо хоть ехать недалеко.
-Наша встреча была судьбою. Давайте сходим куда-нибудь вместе. Я знаю одно милое местечко, - никак не желал расставаться с дверцей машины Сироша.
-Иди ты… - Эгила не сразу смогла подобрать конечный пункт, достаточно далекий, но при этом не роняющий её статус гос.служащей, - …работай, - и газанула.
-Эта девушка будет моей, - мечтательно глядя вслед авто, сказал Сироша.
-Это девушка тебе не по зубам, - попробовал приземлить влюбленного Маркфей.
Остаток дороги Эгила рта не раскрывала, и только затормозив перед околотком вынесла вердикт:
-Придурок.
К сожалению, хотя здравый смысл и требовал выкинуть странного парня из головы, тело на комплементы отреагировало. Как называла данное состояние сама Эгила «пошла химия».
-Ты его знаешь? Кто это?
-Кузнец, - с готовностью достойной лучшего применения отозвался Дай Но. – Возможно, кузнец твоего и своего счастья.
-Упаси Гжуть. Этого ещё не хватало, - сделала охранный знак и строго приказала. - И не вздумай говорить ему мой адрес.
Дай Но хмыкнул. В маленьком городке трудно что-то утаить.
Эгилу вызвали в околоток в канцелярию, забрать бумагу, бланки, скрепки. Дай Но она захватила, потому что не ей же тяжести таскать. Попутно хотела завязать более тесное знакомство. А почему бы нет? Годы идут, мать пилит, а Дай Но, хоть и полевой жандарм, в хороших руках имел прекрасные перспективы. И ко всем достоинствам, был Дай Но на вкус Эгилы очень хорош собой. Она даже была влюблена в него в пятом классе.
Заехали за бумагой, но оказалось, что их уже час дожидался личный помощник генпрокурора.
В околотке из-за отсутствия по причине ранения начальника царила полная неразбериха и растерянность, отчего осиротевшие чиновники принимали за руководство все, что хоть отдаленно навевало мысль об администрировании и власти.
Пришел личный помощник генпрокурора, потребовал срочно «районных» и ему тут же их организовали, выманив полуобманом. А личный помощник за час, проведенный в атмосфере небывалого подхалимажа, услужливости и лести, невесть что возомнил.
-Вы это бросьте! Что вы себе позволяете! – вместо приветствия гаркнул он. – Почта быстрее работает, чем вы реагируете на звонки руководства. Что за отношение к службе? Форма давит? Я подобного не потерплю. Я этого так не оставлю.
Эгила от неожиданности и по привычке начала лебезить, мол, больше не повториться. Дай Но хмыкнул, подошел к столу и негромко заговорил:
-Тыдаста оставишь.
-Да ты знаешь с кем говоришь?
-Ага! Аритх Ндраг. Славный сын бакалейщика и перчаточницы. До сих пор живешь с родителями?
-Да я...
-Я в курсе. Личный помощник генпрокурора. И что? Чего раздухарился?
А «раздухарился» (по меткому выражению Дай Но) Аритх Ндраг оттого, что районный пристав уже два дня не шлет спец почтой докладов. Что за доклады ему не ведомо, но из-за их отсутствия генпрокурор очень нервничал. Ладно один день просрочки, но два подряд!
-Если Нца пообещала доклады, значит, они есть. А вот канцелярия наша разболталась. Ты по ним пройдись хорошенько. Вмажь по полной. Камня на камне не оставь. А вечерком в «Убрата» расскажешь. Заметано? Сейчас нас с треском гони и зови первого зама, - и по-свойски подмигнув, отодинулся.
Личный помощник осипшим голосом уточнил:
-Зама? – быстро сориентировался. - Где первый зам. околоточного? Что за бардак?
Заместитель словно материализовался из воздуха, а с ним заодно главный бухгалтер, начальник канцелярии и секретарша. Районных оттеснили, чему они порадовались, бочком, бочком, - и ходу.
-Как ты его, - всю дорогу на работу восхищалась Эгила. В ней проснулась влюбленная пятиклассница, но, и это настораживало, была она какая-то другая. Это как яркое впечатление от книжки в детстве. Вот ты повзрослел, перечитал, и, о, чудо, она не стала хуже! Только к яркости добавилось светлая лирическая печалька. Эгила долго не могла понять, что не так с её влюбленностью. А потом сообразила – нет химии!
Малахитовые менгиры были такой же ничейной территорией, как и Ведимя Мшара, хотя официально относились к трем околоткам, в том числе и Задрюкскому. Когда-то на заре времен тролли позволившим пожить там и ти-троллям, а те быстренько объявили систему долин своей непризнанной республикой. Тролли очнулись. Борьба за территорию была короткой, и ти-тролли согласились: пусть остается как было «резервация троллей с подселением».
Располагались Малахитовые Менгиры аккурат напротив Ведимя Мшары, с обратной стороны Папилломы за Ойгновской усадьбой. Система долина раскинулась широко и объединялась сложной ирригационной системой, частично естественным образом из верхних озер с чистейшей талой водой по промоинам, но больше каналами, подводившими воду к водохранилищам и прудам. Нижние долины были лесистыми, зато верхние (в основном Задрюкские) – почти сказочными, благодаря древнему тролльско-ти-тролльскому обычаю. По сути вся территория являлась огромным медным рудником, и согласно поверьям каждая семья рудокопов, чтобы привлекать добрых духов и отгонять злых, должна была установить охранный столб. Это могли быть рукотворные столпы, высеченные из монолита, или сложенные из отдельных глыб колонны. Часто изначально родовой столб находился внутри рудника, но по мере добычи руды высвобождался, и вокруг него образовывались открытые галереи, тоннели и лабиринты. Малахитовые менгиры не были сплошь зелеными, а скорее разноцветными, с большими пятнами вкраплений минералов, сопутствующих малахиту: ультрамариновый азурит, вишнево-малиновый куприт, благородная медь, и сверкающий стальным блеском всех оттенков желтого халькопирит. Секрет последующий обработки камня, не смотря на огромные усилия промышленных и ювелирных шпионов, так и не был разгадан, но полированные зелено-разноцветные глыбы выглядели так, словно их только что обработали и финишно отшлифовали. Погода и время над ними не властвовали.
Нца о рукотворных красотах знала, но в глаза не видела. Нужды не было забираться так далеко. Она и нынче полагала, что на границе резервации её встретит делегация, она расскажет свое, они свое.
Её встретили. Ти-тролль, сам-один, очень похожий на жабу, восседавший на лохматом крутобёдром крепком осле. Он что-то гортанно сказал, как предположила Нца – поздоровался.
-И вам не болеть, - медленно, чтобы понял, если человеческим языком владеет не совершенно, ответила Нца.
Встречающий поморщился, потер лоб и поманил за собой. Похоже переводчик требовался обоим.