13
После семи месяцев лечения Дина потеряла около пятнадцати килограммов веса. Из-за отсутствия движения – прогулки по коридору не в счет, у нее почти атрофировались мышцы. Чтобы восстановиться, надо было гулять, и врачи попросили девушку вызвать маму. Мама выносила дочь из палаты на плечах, сажала во дворе в коляску и везла на прогулку, иногда уговаривая встать. После прогулок Богдана Романовна жаловалась Антону: «Дина пять шагов пройдет и говорит: «Мам, я не могу, устала». Я снова ее сажала в кресло. Потом говорила: «Дочь, отдохнула? Давай еще немножко». Она вставала и, держась за коляску, делала еще пять шагов. А сегодня, Антон, Дине удалось дойти от корпуса до ворот больницы! Для Дины это огромный прогресс»!
Дина продолжала учиться — занималась с приходящими преподавателями, по Skype и учебникам. Антон видел, как ей было тяжело, и как мог, поддерживал Дину, понимая, что ей надо учиться, чтобы чувствовать, что жизнь продолжается. И он видел – болезнь Дины отступает.
- Благодаря своей болезни, - говорил он девушке, - я понял, насколько важна жизнь, здоровье и близкие люди. Теперь я понимаю, что на самом деле важно, а что пустое. Если ты болеешь, нужно поставить себе цель. Самую простую и главную цель — жить. Иногда жизнь кажется не такой хорошей, — но на самом деле она просто великолепна, что бы о ней ни говорили.
Антон в больнице не учился совсем, ему это было бы слишком тяжело. Он смотрел разные фильмы, познавательные программы, иногда читал, хотя зрение катастрофически стало падать, и это его отвлекало. Очень не хватало общения, нормальной, небольничной жизни рядом.
В тот день Мария Михайловна вошла в палату и посмотрела на Антона очень грустным взглядом.
- Говорят, что Бог посылает испытания сильным людям, - сказала она. – Я и Дина – мы… мы не можем тебя потерять!
- Да что случилось-то? – Антон не то, чтобы испугался, но какое-то недоброе предчувствие кольнуло в сердце.
- Пойдем, Антоша! – Мария Михайловна с трудом сдерживала слезы, и это было видно. – По поводу тебя прошел консилиум, и доктора ждут тебя в ординаторской.
Она посадила Антона на стул у ординаторской и вошла в кабинет.
Спустя минут десять пригласили и его. Антон всматривался в лица врачей с надеждой увидеть хоть одну улыбку и успокоиться. К сожалению, ни улыбок, ни сочувствия на их лицах он не увидел и понял, что все очень плохо… Он не соображал ничего из того, что говорил его лечащий врач - просто смотрел в плакат на стене и не мог произнести ни слова…
- Антон! – окликнул его доктор Седов. – Ты не слушаешь меня!
- Да! – Антон, наконец-то, пришел в себя. - Я слушаю.
- Антон, прошу тебя, внимательно выслушай! Ты выделяешься на фоне остальных детей: ты очень взрослый, самостоятельный, очень целеустремленный. Не просто так Бог решил, что ты должен выжить, понимаешь? Это решается независимо от нас, и тебя оставили на земле с умыслом. Твое предназначение — служить людям…
- Виктор Васильевич, давайте без предисловий, пожалуйста! – взмолился Антон.
- Хорошо, Антон! – Седов как будто перевел дух. – Хорошо! Без предисловий… Антон, твоя опухоль не просто растет – она размножается, и поразила теперь височную область за правым глазом. Тебе предстоит новая операция – очень сложная и трудоемкая. Говорю честно и сразу – сохранить правый глаз мы не сможем!
- Разве это имеет значение, коль речь идет о моей жизни? – резко прервал речь врача Антон. – Да, и черт с ним – с глазом!
- Антон, пожалуйста, не перебивай меня! – приказал Седов.
Осознавать сказанное доктором Седовым было тяжело: будто ты поменял билет на поезд, который ехал, ехал и попал в аварию. В этой катастрофе ты пока остаешься жив, но тебя в тяжелом состоянии доставляют на больничную койку. И уже лежа на ней, постоянно думаешь: этого не случилось бы, если не поменял билет. Обидно? Не то слово! Но Антон прекрасно понимал, что это очередная ловушка, очередные поиски виноватых, очередной поиск ответа на вопрос «почему» вместо того, чтобы собраться и бороться…
- Ты знаешь, что твои родители далеко, и им не просто добраться до столицы, - продолжал Седов. – Но время не терпит – завтра ты должен лежать на операционном столе. Поэтому мы получили их предварительное согласие в телефонном режиме. Конечно, это нарушение наших правил…
- Зачем вы мне все это объясняете, Виктор Васильевич? – снова перебил врача Антон. – Вы же знаете, что я согласен! Я готов к операции, поскольку речь о ней идет уже давно. Я просто не пойму, почему вы так долго тянули!
- Мы тянули, Антон, здесь ты прав… Существует определенный риск того, что…
- Что я умру в ходе операции? – Антон не давал Седову ни одного шанса уйти от ответа.
- Антон, ты весьма проницателен, - сказал заведующий отделением – самый опытный нейрохирург-онколог клиники. – Нет смысла что-то скрывать от тебя. Да, Антон, существует риск потерять тебя, и он велик. Скажу тебе больше: вероятность удачи – не более десяти процентов… Но если тебя не прооперировать, то вероятность летального исхода – все сто процентов. И это произойдет очень быстро – у тебя будет не более двух недель.
- Извините, не помню вашего имени, - сказал Антон.
- Владислав Игоревич! – представился хирург.
- Благодарю! – Антон слегка кивнул тяжелой головой. – Владислав Игоревич, делайте, пожалуйста, то, что считаете нужным. Я отдаю свою жизнь в ваши руки, и меня не терзают сомнения. Знаете, конечно, что я пережил четыре курса химиотерапии, а это поистине ужасно! Отвратительное состояние, когда есть совсем не хочется, рвет каждые полчаса. Хотелось проспать все лечение, а порой, хотелось вообще не просыпаться… Поэтому, Владислав Игоревич, я твердо решил идти на операцию!
- Я знал, Антон, что тебя не придется долго уговаривать. Мария Михайловна час назад сказала нам, что ты сам любого из нас сможешь убедить не терзаться сомнениями по поводу твоей операции. Но повторюсь, Антон, шансов на успех очень мало. Ты должен это знать…
- Владислав Игоревич, зачем вы повторяетесь? – Антон был слегка раздражен. – Я не изменю своего решения. Я согласен на операцию! Знаете, когда проникаешься мыслью о том, что смерть составляет часть твоей жизни, ты чувствуешь себя сильнее; возникает ощущение, что никто уже над тобой не властен. А я уже прошел через это состояние!
- Что ж, - Владислав Игоревич поднялся. – Готовьте пациента к завтрашней операции. Начнем в 10:00. До завтра, Антон!
- Удачи вам всем завтра! – Антон тоже поднялся. – Ну, а мне – удачи вдвойне!
Дина ждала его в палате. По ее виду Антон понял, что она уже все знает…
- Антоша! – на удивление, Дине удавалось крепко держать себя в руках, не давая прорваться чувствам. – Я сегодня прочла одну притчу… Хочу пересказать тебе ее. Послушаешь?
- Дина, ты хочешь приободрить меня? Не стоит! Я нормально себя чувствую и не терзаюсь сомнениями. Я готов к любому исходу!
- Антон, пожалуйста, выслушай!
- Хорошо, родная! Рассказывай!
- Спасибо, Антон! – глаза Дины просияли. – Слушай: старый человек при смерти. Он все понимает, ложится в постель и объявляет родным, что этим вечером уйдет в другой мир. Близкие родственники собираются у изголовья его постели, чтобы разделить с умирающим его последние часы. Только самый младший внук, вместо того, чтобы прийти к деду, бежит на рынок и пытается найти ежевичное варенье, которое дедушка обожает. Но внук не находит варенье на рынке, и он бросается на его поиски по магазинам. И у одного из них вдруг видит старушку, у которой на табурете разложены всякие домашние варения. Внук подбегает к ней и задает свой вопрос. И, о чудо! У старушки есть небольшая баночка ежевичного варенья! Внук со всех ног бежит к дому и, запыхавшись, влетает в комнату дедушки. Как только юноша появляется на пороге, старик открывает глаза и говорит: - Ну, наконец-то! Ты, наверно, искал мое любимое лакомство?! - и с этими словами дед берет из рук внука баночку, внук подсовывает ему ложечку, и дедушка, причмокивая от удовольствия, начинает есть варенье… Родственники недоуменно переглядываются. А старик улыбается и говорит: - Какое же чудо – это ежевичное варенье! Говорит медленно, будто смакуя каждое слово…
- Да, Дина, все ведь просто в этой жизни… - Антон широко улыбнулся – ему приятна была наивная попытка Дины поддержать его. - «Мораль сей басни» проста: живите сейчас, живите настоящим, проживайте каждое мгновение. Ведь будущего для вас может и не быть! Осознайте это, пациент Антон, готовясь к операции. Но я, родненькая, к этому давно был готов. Сейчас, в этот миг, когда ты не знаешь, что будет завтра, сладости, принесенные дорогим тебе человеком, великолепны на вкус. Даже смерть не в счет... Пока не в счет. Так, что ты мне принесла, милая?!
Дина смущенно улыбнулась, доставая из-за спины и протягивая Антону тарелочку с нарезанным дольками ананасом…
- Ты говорил как-то, что никогда в жизни не ел настоящий ананас, а так хочется узнать, каков он на вкус…