Детская Железная Дорога
Светлой памяти шурина...
Валик с Гешей были друзьями «не разлей вода» ещё со школы. Вместе гоняли в футбол на школьном дворе, на трамвае катались, цепляясь сзади, жердЁлы* по посадкам трусИли мамкам на варенье, контрольную по алгебре гуляли, чтобы в кино сбегать. Расстались только однажды, когда разлучил военкомат. Но служба в армии – дело неотвратимое, надо только пережить. Валик служил за границей в одной из соцстран, а Геша – на границе.
Вернувшись домой, друзья шумно отметили встречу и решили больше не расставаться. Оба пошли работать на шахту. Правда лучше сказать "в шахту". Это уголь в Донбассе идёт «на горА», а шахтёры спускаются за ним в шахту. Тем более, что почти все парни с их посёлка шли на шахту...
Шахта была глубокая, взрывоопасная, но с хорошими заработками. А молодым людям не верилось, что с ними что-то может произойти. Да и к похоронам на посёлке давно привыкли. Другая шахта, находившаяся в непосредственной близости от их домов, а именно, за забором, была старая, в "обморочном" состоянии.
Работали парни, как все, не хуже и не лучше. Геша даже умудрился жениться. Валик не спешил пока расставаться со свободой. «Успеется», – шутил он. Со временем в молодой семье у Геши родился сынок. Кумом на крестины решено было взять лучшего друга, и это даже не обсуждалось. Только пусть малец чуть окрепнет...
Отец Валика, тоже шахтёр, нашёл как-то на заброшенной выработке, где они проверяли крепь, парусиновую сумку со слесарным добротным инструментом. Работы тут были три года как приостановлены. Хозяина уж и не найдёшь: то ли забыл, где спрятал, то ли... Но в шахте про это лучше не думать. Видать Шубин подсветил, раз нашёл. Шубин – это горняцкий домовой. Его уважают, делятся с ним тормозком**, даже марку пива стали выпускать под названием "Добрый Шубин". А он и вправду, добрый: то об обвале предупредит, то пласт угольный покажет...
Стал мастер участка, где Валик работал, просить: "Мужики, у кого есть лишний инструмент, принесите, а? Два отгула дам за комплект!" Молчат мужики – инструмент самим нужен. Но вот перешли на новый угольный пласт шахтёры, 1300 метров – горизонт. Жара под шестьдесят градусов, дышать нечем, даже молодые шахтёры сознание теряли. Воздух нагнетают, конечно, но не хватает его. У Валика начало сильно стучать в висках. Он и не понял, как очутился у трубы. А это Геша его, без сознания, подышать оттянул. Работать невозможно, а надо! Ну и разрабатывают они пласт смена, за сменой. До него от "кареты" метров двести ещё ползти надо. Высота прохода полметра. Ползёшь, а лава "живая" – то придавит сверху, то отпустит... Вот уж где любой атеист в Бога уверует!
Устал Валик от этого пласта – сил нет, как устал. А в субботу ещё Гешкиного малого крестить собрались. Надо бы подарок крестнику купить и в церковь сходить, договориться обо всём. Вспомнил слова мастера про отгулы и давай батю уговаривать: "Отдай мне находку свою! Я на рыбалку схожу в отгулы, крестины, опять же у Гешки." Батя ни в какую не соглашается, но вступилась за сына мать, и парусиновая сумка перекочевала из родительской летней кухни в «нарядную» к мастеру, и Валик был отпущен на двое суток.
Первый день пролетел в суете и Валик устал не меньше, чем в шахте. Правда отмываться не пришлось, как после смены. С батюшкой всё обговорили, что надо купил и оплатил. А будущему крестнику на подарок купил игрушечную железную дорогу. Сам о такой в детстве мечтал, когда с другом, прицепившись к трамваю, катался. "Ну, теперь буду крестнику помогать собирать рельсы да вагончики цеплять – наиграюсь…"
Уже поздно вечером, когда Валик собирал снасти на завтрашнюю рыбалку, в дверь тихонько постучали. На часах было уже близко к полуночи. Мать спала, батя в ночной смене на своей «обморочной» шахте. На пороге стояла жена Гешки, Лариса, бледная, как побелка на стене в подъезде. Валик подумал, что малыш заболел. Телефонов-то мобильных ещё не было. Но додумать он не успел...
– Авария в смене! Метан... – прошептала женщина и сотрясаясь от рыданий упала ему на грудь.
– Ты что как по покойнику ревёшь? Может живы ещё, может где зашхерились***! – пытался успокоить он её.
– МалОй с кем?
– С мамой...
– Едем!
Они добежали до перекрёстка. Какой транспорт в полночь? Ждать попутку! И тут "Скорая помощь". Не сговариваясь перегородили дорогу. Водила резко затормозил. Врач высказывал своё неудовольствие, жестикулируя руками. Валик подскочил к водительскому окну и показывая на спутницу что-то коротко сказал. Врач и водитель дружно закивали головами. Валик подскочил к Ларисе, помог взобраться ей в машину.
– Они как раз на шахту едут. Весь город туда вызвали!
Лариса зашлась в рыданиях.
Доехали минут за двадцать. Шахта была на окраине города. Но людей и машин тут было уже столько, что ясно всё было без слов... Все вроде бы вокруг молчали, но площадь перед Шахтоуправлением гудела… По обрывкам фраз поняли, что смена не успела доехать до горизонта. Только-только спустились в ствол и рвануло! Лариса завыла… Бабы подхватили рыдания. Было жутко!
Больше суток шли поисковые работы. Обгоревшие фрагменты тел погибших доставали на поверхность. Кого там опознавать… Когда подняли "на горА" искорёженные взрывной волной рельсы и вагонетки, стал ясен масштаб аварии. Взрыв был такой силы, что «карету» с бригадой просто размозжило по тоннелю. До выработки они даже не успели доехать.
...Семнадцать закрытых гробов на гражданской панихиде стояли в ряд на одном из кладбищ города. Тьма народу, прощальные слова, страшные похороны! А через несколько лет на этой же шахте погибло уже шестьдесят два горняка. Уголь Донбасса всегда добывали с кровью, с большой кровью!
После аварии Валик рассчитался с шахты. Сынка Гешки окрестили, конечно. А как чуть-чуть подрос, собирали вместе железную дорогу. Глядя на убитую горем Ларису, мужику бывало иногда стыдно, что он не погиб вместе с другом. Но судьбу не обманешь! Погиб он через десять лет от врачебной ошибки в реанимации одной из клиник города. На тот момент у него уже была жена и дочь. И девочка полюбила ездить на Детскую Железную Дорогу, где получила специальность проводника. Есть у нас такая дивная ДЖД, где дети работают машинистами, проводниками, контролёрами и водят настоящий маленький поезд-детьми с пассажирами по настоящим рельсам целых 2 км! Как папка её любил...
31.08.2018. Донецк
*ЖердЁла мелкий сорт абрикосов "Armeniaca vulgaris" (тур. z;rdaly) - "абрикос с горькой косточкой".
**Тормозок – шахтёры так называют еду, которую берут с собой, чтобы перекусить. Видимо потому, что они в шахту спускаются, «тормозят», едят, а потом работают. Там до выработки можно несколько километров пешком, а то и ползком добираться.
***Зашхериться (разг., жарг., арм.) – слово пришло с флота. Образовано от слова «шхеры» (скопление небольших островов, фиорды в Норвегии и прочей Скандинавии). В шхерах укрывались от непогоды, а также от противника. Отсюда и пошло «шхериться», «зашхериться», т.е. прятаться, спрятаться.