Судьба занесла Виктора Салазкина в захудалую северную деревушку, где ему предстояло отрабатывать затраченные государством средства на образование.
Существовал тогда в стране незыблемый порядок: получил образование – верни деньги работой в сложных производственных условиях.
По сути, нужды тратить драгоценное время на то, чтобы стать самостоятельным, ехать в отдалённую, лишённую перспектив и возможности глубинку, не было. Можно было разрешить эту коллизию иначе, через руководителя управления сельского хозяйства, у которого был на хорошем счету как перспективный специалист.
Гордость не позволила парню отказаться от навязанного комитетом комсомола предложения: как же, характер надо закалять, преодолевая трудности, а не бегая от них. Если не он, то кто будет поднимать сельское хозяйство там, в заброшенной глубинке?
Ко всему человек привыкает, если подстёгивает мотивация. Умение приспосабливаться к любым сложностям, вживаться в ткань эволюции изначально заложено в нас природой. Мир постоянно меняется, причём быстро. Мы просто обязаны успевать за прогрессом. Если игнорировать стремление развиваться, можно остаться в лаптях на обочине цивилизации.
Работой и трудностями Витьку не испугать, есть проблема куда серьёзнее: насыщающий кровь компонентами непонятного романтического брожения возраст. Диссонанс и волнение при взгляде на особенности любой женственной фактуры не дают парню ни минуты покоя, ни днём, ни ночью.
Грезит, мечтает: не о чём-нибудь отвлечённом – о любви. Иногда такое привидится, что возвращение в реальность кажется изгнанием, каторгой.
Кто в двадцать лет не путешествовал в романтических грёзах – поднимите руку. Что, нет таких? То-то!
С некоторых пор часто и подолгу шуршит в ушах, не умолкая, как ворох сухих осенних листьев под ногами, воспалённая любовными соками кровь, толчками проскальзывая в набухшие от предвкушения чего-то неведомого вены.
Знаете, что любого юношу в этом опасном возрасте волнует? А ещё тревожит, возбуждает. И конечно будоражит: восхищает, смущает, расстраивает, беспокоит, манит, томит и вдохновляет – желание любить и быть любимым.
Ух! Вон сколько всего навалилось разом, вдруг.
И как, скажите, справляться со всем этим, если кроме чувственных переживаний есть ещё кое-что, вполне материально наполняющее тело пьянящими соками?
Как только сознание посещает пусть и мимолётная, нечаянная мысль о волшебных изгибах и иных заманчивых несоответствиях, отличающих девочку от мальчика, все ощутимые пределы взволнованного, неожиданно меняющегося внешне и внутренне тела тяжелеют разом, разогреваясь так, что на коже появляется испарина.
В голове наплывами, наподобие шума морского прибоя, возникают помехи, отвлекающие от безрадостной реальности.
Каждая клеточка юного организма начинает вибрировать, вступая в резонанс с ускоряющимся током крови, подчиняясь пульсациям чувствительной сердечной мышцы, реагирующей на химию фантазий, на мгновенно возникающие в воспалённом воображении причудливые события, которых с вожделением ждут. Увы, события в данную минуту вне зоны доступа.
Видения, живые и красочные, посещают Виктора всё чаще, забывая согласовывать с ним время и место возникновения.
Днём, особенно на работе в присутствии подчинённых и сотрудников это бывает так некстати.
Кажется, будто каждый, кто находится в этот момент рядом, может нечаянно подглядеть, как на экране в кино, одолевающие его наваждения, не просто ярко и зримо живущие в нём – диктующие желания и странным образом направленные в воспалённый желанием мозг мысли.
Конечно, приятно, если фантазии посещают в урочный час, но они живут своей жизнью, внося беспорядок и смятение, начиная своё чувствительное шоу в самый неподходящий момент.
Уж не сходит ли парень с ума?
В деревне, ничего не поделаешь – глухомань, нет претенденток, способных отвлечь его разгорячённое иллюзиями внимание.
Женщины, девушки и даже девочки – уже разобраны. Разве только одинокие, с кучей ребятишек неприкаянные женщины в возрасте за тридцать, над которыми вдоволь поглумилась немилосердная судьба. Одиноких холостячек на селе немало.
Некоторые из них и сами щедро покуролесили в своё время: влюблялись без разбору во всякого, кто поманил, мечтая о большой и чистой любви, но без оглядки на последствия, не замечая предостережений, красных флажков, расставленных на жизненном пути, а ведь жизнь всегда предупреждает заранее, кричит беззвучно – оглянись, подумай!
Куда там! Любовь.
Или то, что ей представляется.
Женщине, ещё девочке внушают, что основа счастья – семья, дом, мужчина. Без него, хозяина и защитника, ничего не срастётся, никакого, даже самого скромного счастья не бывает.
Горемычных вдовиц и брошенных мамочек и в этой деревне, как, впрочем, во всей глубинной России, хватает. Давно повенчались они с одиночеством и лихом, не ведая ни достатка, ни радости, забыв о романтических мечтах и благополучии.
Назвать их вдовами язык не поворачивается, поскольку и замужем-то большинство из них никогда не были, хотя детишек нарожали на полную героическую медаль, а цену на любовь опустили до бутылки водки с малой закуской.
О чадах своих они не пекутся: пускай сами выживают, свою тропинку топчут: авось выплывут.
Бывает, что и из них толк выходит. Редко. Яблоко, как известно, далеко от яблони не падает.
Дитё, всё до капли от папки с мамкой перенимает, судьбу тоже.
Кто на что учится. Подранкам урок счастья преподать некому.
Вот это и есть выбор без выбора, когда другой тропинкой идти некуда, или вовсе запрещено, а если и можно, то обстоятельства из круговерти мамашиных обязательств, да нищета беспросветная, прочего шанса напрочь лишают.
Пойди, предъяви свои предпочтения, попробуй извлечь хоть какую-то пользу. Только лихо и разбудишь. А оно радо поиграть: непристойно, азартно, требуя ставить на кон всё, что имеешь – знает, что в прикупе одни козыри.
Нет, пускаться во все тяжкие Витьке рановато. Вдовы и горемыки – не его контингент.
Делить с кем-то из них неприкаянную судьбу, значит заранее и навсегда отказаться от светлого будущего. Даже если однажды переступишь черту лишь из одного любопытства, завязнешь в болоте порока. Вылезешь ли?
Фортуна, однако, благосклонна и к нему. Во всяком случае, Витька это воспринял именно так, подсознательно уловив вибрации интереса в поведении девушки, неожиданно появившейся на горизонте событий.
Просто ехали вместе.
По воле судьбы или по стечению обстоятельств сошли на одной остановке. Теперь стоят, изучают безмолвно впечатления от увиденного и конечно внешность друг друга.
Шанс на неслыханную удачу искрился лучезарной улыбкой, сигнализировал что есть мочи – выбери меня.
А кого ещё выбирать-то в такой глуши?
Девочка семафорит о своей исключительности, уникальности и привлекательности, посылая в безбрежный, но настроенный именно на её волну эфир рябь отработанных женской интуицией сообщений. Не потому, что наметила жертву: так, на всякий случай. Расшифрует – нет?
Подобным образом поступает большинство охотниц, стреляя навскидку, на внезапный шорох: вдруг попадёт.
Юноша на стрельбу глазками и обозначенные с особой тщательностью соблазнительные округлости, размытые правда под скромной одеждой, но вполне осязаемые, реагирует классической охотничьей стойкой.
Оба рисуют в воображении счастливое продолжение, противоположное по содержанию, но сходное по смыслу.
Шифровка принята, иду на сближение.
Первый шаг уже сделан: о том говорят открытые позы и заинтересованная мимика завороженных первым впечатлением воодушевлённых лиц.
Сентиментальная, поэтическая любовь завязывает первый небрежный узелок.
Конечно, с фантазии всё и начинается.
Неловкие фразы, обжигающие прикосновения, пробуждающие каскад неодолимых волнений, переживания, поднимающие настроение, как дрожжи квашню, случаются много позже, когда появляется повод доверять.
Лишь тогда появляется нужда в бесконечном увлечённом общении, потребность видеть, говорить, ласкать.
А сейчас, в самом начале, замешательство и смущение, долгие разговоры ни о чём, с единственной целью – как можно дольше погреться в загадочной, но желанной интимной зоне партнёра.
Потом будут прогулки при Луне и без неё, рука в руке, томные взгляды.
До поцелуев и объятий дошло лишь через месяц, когда расставание на целый рабочий день стало бедствием.
Витя с Верочкой и сейчас живут в эйфории этого волнительного этапа, в мире, который создан и существует исключительно для двоих.
Они довольно самостоятельны: не зависят в полной мере от воли родителей. Оттого их отношения после первых поцелуев довольно быстро перешли в иное, более откровенное измерение, когда люди делают попытку быть вместе всегда, хотя и не представляют в полной мере, что это означает на самом деле.
Это ещё не семья. Скорее сообщество, клуб по интересам, где мальчик и девочка день и ночь изучают с азартом биологию с физиологией, постигая азы взаимодействия и взаимопроникновения.
Первые шаги совместного быта заставляют ускоренно проходить уроки взросления, когда на первый план ставится не личное потребление, а коллективная ответственность.
Первые уроки семейного единения принесли радость новизны, лишь разбавили её необходимостью подстраиваться, уступать, находить компромисс.
Несколько ссор со слезами и обидами, неприглядные сцены ревности на пустом месте, исключительно от избытка воображения, расставили точки над большинством проблемных координат, определили приоритеты, круг обязанностей и новые правила отношений.
Для Вити на первом месте забота о своей маленькой девочке.
Она действительно младше.
Юноша чувствует ответственность и готов для своей милой на любые уступки.
Любовь щедра. Хочется отдавать и отдавать. Чем больше даришь, тем сильнее желание идти дальше.
Вот и они повзрослели, настолько, что их пригласили на свадьбу друзей не простыми гостями – свидетелями.
Самостоятельная жизнь на первых порах, если рассчитываешь только на свои силы, скудна материально.
Откуда у человека в начале трудового пути деньги?
Понятно, что их предельно мало. Вот и у ребят не было средств, чтобы купить достойную одежду.
А хочется. Тем более свадьба, можно сказать бал.
Виктор старался, как мог, крутился – денег всё же добыл: уговорил директора совхоза выдать часть квартальной премии заранее, прямо и честно рассказав о предстоящих событиях и непреодолимых для молодых обстоятельствах.
Кое-что наскрёб подработками, немного занял. Молчком. Сюрпризом. Веру посвящать в проблемы не захотел, желая преподнести подарок внезапно, чтобы лишний раз увидеть радость в глазах любимой, восторженное ликование от нежданного воплощения её нереальной в данных обстоятельствах мечты.
Ведь понятно, что для девчонок, нет большего счастья, чем новенькая, ладно сшитая, яркая и красивая одежда. Причём, подруга, воодушевленно, в мельчайших деталях обрисовала, в чём мечтает появиться на свадьбе подружки, объясняя ему обоснованную необходимость отдельных элементов воображаемого облачения.
Фантазии не были чрезмерными или утопическими. В некоторых семьях женщины щеголяют в подобных нарядах чуть ли не повседневно. Но Верочка выросла в многодетной семье, где младшие донашивали отремонтированные вещи после старших, а у Виктора трудовая жизнь только началась, с полного, можно сказать абсолютного ноля.
О поездке в город Виктор информировал Верочку по факту, даже не накануне, а незадолго до отправления автобуса. Да и то не пояснил, с какой целью отправляются они в областной центр за две сотни километров.
Еле успели переправиться на лодке на противоположный берег к автобусу.
Вопреки ожиданиям благодарности, подружка устроила небольшой, но грандиозный скандал с горючими слезами и топаньем ножкой.
Её сжатые губки и пронзительный взгляд не предвещали ничего хорошего.
Такого оборота Витя никак не предвидел: откуда ему было знать, что для женщины, даже юной, начинающей, так важна стадия подготовки к любому событию: мытьё головы, укладка, макияж, тщательный подбор одежды и аксессуаров.
Чего там готовить и выбирать, если ничего, в принципе ничего нет?
Короче, слёзы вытирали в лодке, причёсывались на ходу, а тени рисовали на остановке автобуса стоя.
Вера ни за что не желала прощать бессовестного басурмана, поставившего её в неловкое положение. Она жаждала отмщения, сатисфакции.
Виктор старался успокоить подругу, как мог, используя элементарные, но действенные приёмы обольщения: поцелуи, объятия, заверения в вечной любви, одновременно просвещая в том, что мужчина, практически мальчик, не может знать тонкостей женской психики.
Он действовал так, как поступил бы на его месте любой неопытный жених.
Тем не менее, до областного центра они добрались, потратив на это половину дня, и сразу побежали по магазинам.
Виктор не очень в курсе, где чего покупают, а Вера в этом городе два года прожила, пока училась, многое знает.
Ходят по большому торговому центру, у подруги глаза поначалу разбежались, но мигом собрались обратно в кучу. Выбирать, вроде как, и не из чего, хотя магазины большие и красивые.
Сами понимаете – советский ширпотреб уныл и безрадостен: топорного качества, блёклых расцветок и фасонов, больше подходящих для нелёгкого труда рабочего и колхозницы немногочисленные изделия, явно не для бала.
Для свадебной церемонии, чтобы ощутить себя богиней, ничего не годится.
Витька уже и не рад, что инициативу проявил. Однако, назвался, как говорится, груздем – полезай в кузов. Примеряют: то одно, то другое. Что девушка ни наденет – или смеяться хочется, или плакать. Сплошной конфуз.
А Верочка уже размечталась, разохотилась.
Ну, хоть что-нибудь должно же подойти!
Весь город вдоль и поперёк исходили, все отделы посетили по несколько раз. Из намеченного воображением списка ни одной вещички так и не купили.
У подружки глаза опять на мокром месте. Истерит, не унимается, – хочу, такую, этакую. Обычные женские заморочки, но парень к ним не готов – нервничает.
На всякий случай заглянули в салон для новобрачных, а там... там именно то, что надо: зелёное с блёстками прозрачное воздушно-невесомое платье с множеством струящихся складок, с подъюбочником и художественной отделкой.
Ажурный узорчатый воротник, украшение для волос из вологодского кружева, брошь малахитовая, туфельки на каблучке в цвет платья, телесного цвета изумительные чулочки.
Что до белья – глаз не оторвать. Сразу и наповал сразило разнообразие фасонов.
Для завершения ансамбля небольшая элегантная сумочка.
Короче, слёзы в три ручья: видит око, да зуб неймёт.
Неужели простому смертному одеться можно лишь один раз в жизни – на собственной свадьбе?
Всё по талонам.
Вера рыдает. Тушь растекается пугающими окружающих потёками. Симпатичная девчока в один миг превращается в персонаж из кошмара.
Витька пытается обратиться к продавщицам: с подходцем и по-всякому.
Нет и всё.
Не судьба Верочке щеголять в презентабельном одеянии. А ведь как хочется!
Что ты будешь делать?
Стоят на выходе, курят, горюют, приводя в нормальное состояние опухшее, размалёванное под боевую раскраску индейцев самого захудалого племени потёками туши лицо.
Подходит тощий с красным острым носом доходяга, – могу, – говорит, – помочь вашей барышне выглядеть принцессой. Если денежки имеются в достаточном количестве. Мне на два пузыря водки и трёхлитровку пива, а девчатам из отдела две десятки сверх стоимости товара.
Подруга побледнела. Где вообще такие деньжищи водятся?
Витька согласился на грабительские условия не глядя.
Верочка начала истерить, скандалить. Пришлось потратить время на уговоры.
Доходяга терпеливо ожидал, не вмешиваясь в процесс переговоров. Видимо опытный.
– Только из рук в руки: товар – деньги, деньги – товар, иначе, мы пошли.
Короче, ударили по рукам.
Завёл мужик ребят в подсобку. Продавщицы засуетились. Примерили всё по списку: сказка, да и только.
Кругом красота необыкновенная, вещи, каких в реальной жизни не увидишь.
Виктор ещё и брюки себе присмотрел.
Купили, упаковали вещички, денежки отдали. Всё по-честному.
Теперь обедать и пристраиваться на ночлег.
В гостинице, как всегда, мест не оказалось.
Витька думал, сомневался – предложить к подружке, Марии, ночевать идти, или лучше не нужно? Опять же – если нет, то куда податься? Две сотни километров по воздуху не пролетишь – крыльев нет.
Маша, это младшая сестра старосты в техникуме, с которой Витька до сих пор поддерживает дружеские отношения. В командировках или по иной нужде, если в областном центре оказывался, всегда у неё в общежитии останавливался. Так, то когда один!
Маша в педагогическом институте учится. Комнаты в общаге большие, по десять-пятнадцать коек. Девочки молодые, интеллигентные, воспитанные.
Виктору обычно прямо в девчачьей спальне место освобождали и одеялом кровать завешивали. Он давно успел со всеми передружиться. Куда только с ними не ходил. Весёлая, между прочим, кампания, дружная и интересная.
Девчата Верочке должны понравиться. Последнее время они Витьку к физкультурникам спроваживали, там ребята что надо – с понятием.
Идут по городу, Витя не знает, как невесте такой стрёмный вариант предложить: не хочется повторения сцены ревности, какую Вера устроила, обнаружив его переписку с Таней Дружининой.
Обычные письма, стихи и дружеские новости. Ни слова о любви, но реакция последовала бурная и жёсткая, едва не рассыпав в прах баланс отношений.
Конфликт удалось затушить, однако, послевкусие осталось. Повторение шторма нежелательно. Красивый был спектакль: на эмоциях, но смотреть его нет больше желания.
Деваться, однако, некуда – надо говорить.
У Верочки другой гвоздь в голове: где, откуда у Виктора такие деньжищи?
– От верблюда! В тайгу ходил, нашёл небольшую такую кучку денег, а тут как раз и надобность в них случилась.
– Нет, – скажи, где взял!
Витя ей, мол, любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Верочка в слёзы.
– Украл, – говорит.
Опять не то.
– Платье хотела? Хотела. Туфельки в цвет мечтала? Бельё мне самому понравилось. Вот прямо сейчас одел бы на тебя, потом раздел, приголубил. Хотя, нет, сначала приголубил бы, тогда раздел. Опять не то, пришлось бы тебя прямо в одежде той... тьфу, зараза! Не доводи до греха. Премию получил. Так устраивает? Вот и всё. Чтобы больше ни слова о тех деньгах не слышал, иначе взорвусь как триста тонн тротила, усвоила! А сейчас мы к друзьям спать пойдём. Купим, коньячку, шампанского, закусить чего-нибудь. Только ты себя в руки сначала возьми, успокойся, потому, что друзья мои – девчонки из пединститута.
И поведал ей всю историю – что, куда, как.
Видно, Вера, тоже хорошо помнила первый, поворотный конфликт: на прямую конфронтацию не пошла, но и радости в глазах не было видно.
– Сначала нам надо к Андрюхе Сапрыкину в воинскую часть заскочить. Он сразу после техникума в армию загремел, служить оставили здесь, в городе. Потому, что чемпион области по стрелковому спорту. Теперь и за область стреляет, и за военный округ. В части редко бывает, больше соревнования, да сборы. Сейчас точно знаю, здесь или нет. К нему едем.
Целый час на КПП промаялись, пока его позвали, На двадцать минут парня отпустили. Андрей, конечно, спортсмен, прежде всего, но армия есть армия – когда в роте, из нарядов не вылезает.
Вышел Витькин дружище: худющий, как жердь. Он и так, несмотря на богатырский рост, тощеньким был, а тут совсем высох. Но румяный и рот до ушей.
Андрей контактный, общается с Верой, будто век знакомы были.
На прощание отозвал Андрей друга в сторонку, деньги сунул, двести рублей.
– Это мне за победы, подбрасывают. В армии деньги ни к чему, а тебе теперь в самый раз.
Что-то на небе и правда происходило не совсем понятное. Две недели назад ни копейки не было, теперь полный карман. Ну и дела!
К Марии поехали. Общежитие большое, современное, светлое, тёплое.
– Ничего себе, – удивилась Верочка, – нам такая общага и во сне не могла присниться. Мы ютились в бараке с клопами и крысами.
На вахте Виктор поздоровался. Все его знали.
Поднялись на второй этаж. Двадцать шагов налево.
Постучали. В щёлочку двери выглянула Женька, самая мелкая в комнате: редкого очарования и грации девчонка. Мальчишки в институте от неё без ума.
– Машка! К тебе Виёк приехал.
– Пусть проходит. Я сейчас. Только допишу.
Девчонки вскочили, обнимают, целуют Виктора, который моментально становится пунцовым.
– Девчата, вы наверно не заметили, я с подружкой.
– К нам ревновать нельзя, мы по-дружески. Как зовут?
Машка освободилась, тоже на шее с поцелуями повисла.
Верочку губки надула, раскраснелась. Нервничает.
Девчата с неё верхнюю одежду сняли, сумку из рук выхватили. Пяти минут не прошло, как проблемы были улажены: стол соорудили из четырёх тумбочек, тарелочки разложили, стаканчики, ложки. Всё как у людей.
Выпили по стопке коньяка с лимоном, заели шоколадом. Девчата загалдели, – показывайте обновки.
Дети, блин.
Начали свёртки разворачивать, к себе примеряют. Потом переглянулись, захохотали и Витьку из комнаты выперли, чтобы не подглядывал.
Покурил, приложил ухо к двери: шум, музыка, топот лошадиный. Не выдержал, зашёл. Пластинка в проигрывателе крутится, девчонки в танце кружатся, прыгают. Галдят, смеются.
Вера в полном параде во всех обновках тоже пляшет. Девчата хлопают, подзуживают. Расшумелись так, что вахтёрша пришла.
Притихли, но всё ещё на эмоциональном подъёме.
Витьку опять выставили, чтобы Верочке обратно переодеться, словно тот её в бикини не видел. Ну да им этого и знать не надо. Посидели, пока Женька гитару не расчехлила.
Уселась на стул, ножку на ножку, затянула о чём-то грустном, романтическом. Голосок ангельский, мелодия за душу щиплет. Песен пять-шесть спела, зевать начала.
Пора праздник заканчивать: Вите с Верочкой рано утром на поезд, девочкам на учёбу.
Витьку отправили спать к физкультурникам.
Вера на следующий день на крыльях летала, всю дорогу только про новых подружек и удивительные обновки разговаривала.
Жених рад, что сюрпризы понравились.
Едут в поезде, болтают, как всегда, о будущем мечтают.
Позже утомились – задремали.
Мужичок, невзрачный, неприметный, что сидел на боковом месте, встал осторожненько, как только ребятки глаза прикрыли, приказал, прижав указательный палец к губам, всем пассажирам молчать. Повертел для убедительности ножичек и тихонечко за сумку с вещами взялся.
Витя чутко спал, услышал, или почувствовал. Тот даже в лице не переменился. Улыбнулся и сел на прежнее место, словно ничего не произошло.
Так дальше и ехали.
Никто не посмел с ним связываться, да и Витька не стал. Коленки, конечно, здорово калинку выплясывали: насилу успокоился.
Вере он этот эпизод так и не сказал, не захотел расстраивать.
А как приехали в деревню, она тут же в магазин к девчонкам метнулась – обновки примерять-показывать.
Жених и здесь лишним оказался.
Вот и покупай девчонкам подарки.
Ну, да ладно, дома насмотрится на неё вдоволь.
Всё вместе разглядывать будет и по отдельности, потом вовсе без обновок. Уже соскучился. Совсем забыл, как любимая выглядит.
Поужинают и в кровать. Ох уж тогда он насмотрится.
Сколько можно хвастать и хвастать? Вчера бахвалилась, сегодня. Как бы ещё к кому не пошла.
А у соседей как раз баня случилась. Разве выдержит ненаглядная, если кому-то ещё можно обновки показать?
Теперь не остановишь. Ну и пусть себе радуется.
Витьке тоже приятно, если честно. Сюрприз-то удался, хоть и не без инцидентов.
Времечко началось, не иначе как золотое: свадьбы косяком пошли, все друзья-подружки приглашали на торжества. Платье везде погулять успело, а какой популярностью пользовалось – словами не передать. Ни минуты покоя у молодых. Приходят домой, с ног валятся, а тут любовь.
Как бы, не сглазили. Тьфу-тьфу!
Видно сюрпризы только начинаются.
Пора бы и им пирком да за свадебку.