Новогодний сюрприз - дверца в закрытый клуб... это здесь:
http://rutube.ru/video/45c11a4f1f1b9ff6ae02c91db6c20cb0/
Оказалось, мы ехали за город.
Колёса постукивали равномерно и лениво. В вагоне электрички, кроме нас с Кэлинеску, сидели ещё только трое человек, поодиночке и далеко от нас.
Я бросал осторожные взгляды на Кэлинеску, стараясь не встретиться с ним глазами, и обдумывал то, что узнал от него. В мыслях множились вопросы.
Не в силах найти ответы, я стал смотреть в окно, словно пытаясь отыскать их там.
Вечер всё более входил в силу, в вагоне стало темнее, чем за окном, где неторопливо проплывали оголённые деревья и по-осеннему рыжий кустарник.
Ход поезда замедлился.
Я почувствовал лёгкое волнение и мельком взглянул на Кэлинеску, сидевшего со слегка опущенной головой и шляпой, сдвинутой низко на лоб, так что ею была скрыта половина лица.
В вагоне зажглись лампы; мы молча поднялись и двинулись к выходу. Те трое – тоже, но через другой тамбур, к которому они находились ближе.
Вышли мы на крошечном полустанке, даже без вокзального помещения, а лишь с одинокой будкой.
Было по-вечернему прохладно; оглядевшись, я заметил, что троица преодолевает пути. Наш же путь лежал в противоположную сторону.
Вслед за Кэлинеску я сбежал с насыпи, и мы двинулись по утоптанной тропинке через лесок. Павшие сырые листья скользили под ботинками. Намеренно идя позади Кэлинеску, я оглядывался.
В тишине раздавался только шорох наших шагов; между редких полуголых стволов деревьев начинал клубиться туман, предвестник приближающейся ночи.
Уже совсем стемнело, и мне стало немного не по себе – я чувствовал, что, если что, обратной дороги самостоятельно не найду.
- Устали? Мы почти пришли, - негромко произнёс Кэлинеску, плащ которого смутно маячил передо мной. – Во-он, видите? Это моё секретное пристанище, - показывая, доктор на секунду остановился и вытянул руку вперёд.
Я вгляделся, но ничего не увидел между деревьями. Однако, когда мы прошли ещё несколько десятков шагов, в сумерках вплотную перед нами, неожиданно для меня зачернел прямоугольный силуэт дома.
Зашебуршал плащ доктора; мелодично квакнул сигнал электронного замка. Раздался шорох раздвигающихся металлических ворот.
- Проходите. Я сейчас… - Кэлинеску почти бегом устремился вперёд, и через пару секунд вспыхнувший фонарь над крыльцом осветил цементированный дворик с клумбой, высокий кирпичный забор, часть стены, сплошь затянутую декоративной ползущей зеленью.
Поднявшись на крыльцо по изящно закруглённой лестничке с виньетками перил, я вслед за доктором проник в дом.
Несколько раз щёлкнули замки.
Шершавые, как окна в мороз, настенные светильники на блестящих латунных ветках заполнили нежным рассыпчатым светом прихожую, широко разветвлявшуюся в комнаты.
- Вот сюда, прошу вас, - указал Кэлинеску, - а я сейчас соображу что-нибудь на скорую руку… Вы, наверное, хотите есть?
Я промычал что-то неопределённое, проходя в комнату и осматриваясь: стерильная чистота и отменный вкус. Обои, мебель, ковры – цвета обстановки гармонично колебались в коричневой гамме, от какао светлея до кремовой смородины.
- Уютно у вас, - произнёс я, опускаясь в кресло – такое мягкое и удобное, словно специально созданное для моего зада.
- Да; спасибо!.. – донёсся голос доктора.
Пока я осматривался, явился хозяин:
- Прошу к столу.
Я поднялся. Ополоснув руки, мы устроились в просторной кухне.
Доктор, видимо, был по-холостяцки неприхотлив – угощение он организовал за несколько минут, и самым значимым блюдом на столе была копчёная курица из супермаркета. Были ещё какие-то бургеры, горячие после микроволновки, и вазочка ломаного шоколада.
- Вам кофе сразу или после?
- Кофе на ночь…
- Понятно, не хотите сон перебить. Увы, нам с вами сегодня в любом случае спать не придётся. Так что кофе окажется только кстати, - заметил Кэлинеску. Он сел рядом, устало потёр лицо ладонями:
- Ну вот, здесь нас не найдут… по крайней мере, какое-то время.
- Что ж, доктор, я жду подробных разъяснений. Я согласился не выдавать вас Родионову и нашим безопасникам – пока… но могу и передумать! Я должен знать, что вы скрываете. Ваши доводы там, где я вас поймал, заинтриговали меня и были эмоциональны, но малопонятны…
- Да-да, конечно! – закивал головой доктор. – Я расскажу, как договорились, хотя мне будет непросто растолковать вам, неспециалисту… вы ведь, кажется, один из наших системных администраторов? Я видел вас в коридорах…
- Я слушаю вас, доктор. Только просьба: без этих ваших формул, насколько это возможно.
Кэлинеску улыбнулся:
- Хорошо, я постараюсь.
Выдержав паузу, Кэлинеску выпрямился, откинувшись на спинку стула и, коротко, но пристально взглянув на меня, спросил:
- Вы, Илья, хоть в общих чертах представляете, над чем работала наша с Родионовым научная группа?
- Не особо. Это никак не затрагивает мою работу. Но раз мы с вами оба трудимся в Институте Мозга, то примерно могу догадываться…
- Понятно. А вам что-нибудь известно о проекте Протокол Immortality?
- Первый раз слышу.
Я продолжал невозмутимо жевать, но меня начало слегка разбирать зло.
- В общем, так я и думал, - доктор закинул ногу на ногу.
- Так что же это за проект?! – нетерпеливо воскликнул я.
- Чтобы объяснить, над чем я работал, мне нужно начать издалека. Вы, Илья, конечно, знаете о деятельности академика Натальи Бехтеревой…
- Само собой, ведь она когда-то долгое время возглавляла наш Институт.
- С её трудами, взглядами, вы, возможно, знакомы? Может, помните у неё такую фразу: «Тайна смерти заключается в человеческом сознании»?
- Ну, допустим, - произнёс я, слегка нахмурившись: во-первых, не хотелось признаваться, что Бехтереву не читал, а во-вторых, непонятно было, к чему оно, это прозвучавшее изречение.
- А что, если бы я перефразировал её слова, и сказал бы, что в человеческом сознании заключается тайна бессмертия? Что вы на это скажете?
- Скажу, что пока ни черта не понимаю, куда вы клоните, - со вздохом ответил я, и добавил, - и ещё скажу, что не возражаю против вашего предложения насчёт кофе.
- Вот это верно! – весело сказал Кэлинеску и встал к плите. – Знаете ли, я бы рекомендовал вам пересмотреть ваше убеждение о том, что кофе на ночь вредит… вообще, многие общепринятые взгляды требуют решительного пересмотра, что вам в ближайшее время и предстоит узнать самым наглядным образом. Вам маленькую? Или как у меня?
- Как у вас.
Отхлебнув бодрящий чёрный напиток, я обнял ладонью горячий керамический бочок кружки и выразительно глянул на доктора.
- Итак, продолжим, - кивнул он. – Мы остановились на предположении, что тайна бессмертия заключается в сознании. И, что хорошо, вы не стали на это возражать…
- В человеческом сознании, - уточнил я с нажимом на слове «человеческом» - больше для того, чтоб самому себе не казаться лопухом, послушно плетущимся вслед любой казуистике.
- Но как, каким образом? О каких механизмах речь и насколько они доступны для исследования? Начнём с определения понятий. Раз мы оттолкнулись от темы смерти, спросим: а что это такое - смерть? По существу, смерть – это отсутствие сознания. А что такое сознание? Сознание – это отражающие процессы психики, это восприятие, протекающее во времени. Протекающее! Как поток воды. Не зря же сознание часто сравнивают с «потоком»; вам, Илья, известно выражение: «поток сознания», - Кэлинеску замолк, потом глотнул кофе и произнёс:
- Будьте добры, откройте кран.
Я непонимающе взглянул на него:
- Вы же только что наполнили чайник?
- Включите…
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)