Лексус приехала домой к Джейку в шесть часов утра, когда узнала о произошедшем. Она безумно испугалась за подругу, хотя, конечно, обрадовалась тому, что всё чудом обошлось, да к тому же Марианне удалось пообщаться с Летом, но всё же у Лекс на сердце оставался камень.
К девяти часам утра девушки вернулись к себе домой, поблагодарив Джейка за такую большую помощь. Мари поставила в шкафчик пробирку с кровью мистера Саммера и задумалась: «Он пожертвовал своей кровью ради меня, дал мне мудрый совет, а также телефон Микко. Он во многом облегчил мою задачу. Я не так представляла себе Лето».
Больше всего Стейн боялась знакомства с Зимой, возможно, лютой, холодной, безжалостной и жестокой, как Снежная Королева. «Если два первых времени года оказались доброжелательными, то Осень и Зима обязательно будут более грубыми по своей натуре». С волнением девушка взяла в руки телефон и набрала номер Микко. Звонить она ему, по правде говоря, стеснялась, но всё ещё желала выяснить, в чём кроется проблема мальчишки-кассира. Героине казалось, что здесь какую-то роль играет магия или что-либо подобное. «Он точно подумает: звонит незнакомая девчонка, которая не так давно задавала мне странные вопросы в кафе. Теперь предлагает встретиться... и зачем, собственно говоря?» — размышляла Марианна. «Сразу сказать, что я знакома с его братом или рассказать о временах года? И то, и другое будет выглядеть глупо». Но всё-таки, хорошо подумав, Стейн решилась на звонок. Раз Весна и Лето подтвердили, что Микко страдает, и именно Мари должна ему помочь, она сделала первый шаг, который почему-то считала трудным. В трубке раздался негромкий голос:
— Я вас слушаю.
— Извините, могу я услышать Микко Фэйерса?— спросила Мари застенчиво.
— Это я. С кем имею честь разговаривать?
— Мы с вами незнакомы, но виделись в пиццерии. Помните странную девушку, нанёсшую визит в кафе буквально неделю назад?
— Да, помню, я у неё взял заколку и передал вам. Если эта мисс вас интересует, то извините, я больше о ней ничего не слышал.
— Нет, она меня больше не интересует. Мне нужны вы. Мне необходимо с вами встретиться и серьёзно поговорить насчёт этой молодой дамы.
— Хмм, странно... Но откуда у вас мой номер телефона? Так, хорошо, нам и правда, лучше увидеться и поговорить. Вам будет удобно встретиться в парке, что располагается около пиццерии в два часа дня завтра?
— Да, когда угодно. Я обязательно приду вовремя.
— Отлично. Буду рад с вами пообщаться,— сказал Микко и положил трубку.
Мари не понимала, почему он именно так отреагировал на её предложение: без отказов согласился на встречу, совсем не сопротивляясь.
«Действительно, подозрительная семейка», — пронеслось в голове Марианны. Она весь день думала, что лучше всего сказать Фэйерсу, с чего начать свои объяснения, как подойти к нужной теме и не показаться чудной. Девушка ещё ощущала в себе мешающую скованность. Да, благодаря Джейку она научилась многому, но всё же разговор с загадочным Микко её тревожил. Стейн чувствовала, что этот молодой человек не такой, как все, со своими, возможно, немного странными проблемами в жизни, но всё-таки хороший и отзывчивый, и вовсе не притвора. Несмотря на то, что его голос был высоковат, в нём не звучало ни единой нотки фальши.
«Наконец, я встречу такого же чудака, как и я. Хотя бы это — счастливая весть. Думаю, я смогу найти с ним общий язык».
И вот, наконец, наступил день встречи. Мари долго вертелась перед зеркалом, прихорашивалась, чтобы произвести хорошее впечатление на малознакомого человека. Она призналась себе, что волнуется, но всеми силами пыталась перебороть свой маленький страх.
Погода стояла на редкость превосходная: нежаркая, тёплая, характерная как раз для начала августа. Время от времени проплывали маленькие тучки, но тут же растворялись или превращались в крошечные серые пёрышки, и на смену им выглядывало яркое весёлое солнце. Марианна повесила на плечо любимую сумочку и отправилась в парк. Когда она прибыла туда, то сразу же увидела Микко, бодро шагающего по аллее под громкую музыку, которая доносилась из его телефона. Фэйерс вовсе не походил на остальных мрачных прохожих; его стиль одежды выглядел вполне необычно, своеобразно: белая, идеально отглаженная рубашка, клетчатая жилетка, облегающие чёрные джинсы и шляпа с маленькими полями — всё это придавало молодому человеку элегантности и даже самого совершенства. Он улыбнулся и издалека помахал рукой Мари, сделавшей то же самое и так же, пританцовывая, она направилась навстречу Микко. Как только они приблизились друг к другу, Стейн, не став медлить, первая начала разговор:
— Ну, здравствуйте, мистер Фэйерс. Я очень рада вас видеть снова. Прямо душа поёт, когда я смотрю на вашу улыбку.
— Этот комплимент должен был сделать я. И всё же, спасибо. Вы, мисс, тоже очаровательно выглядите, — мелодичным голосом ответил Микко. Мари тут же ему представилась.
— Знаете, мне нравится ваша музыка. Это ведь в стиле восьмидесятых? — поинтересовалась она.
— Да. И, видимо, у нас совпадают вкусы. Это здорово!
— Я бывшая танцовщица. И надеюсь, что когда-нибудь стану поэтессой. Мне нравится это занятие.
— Я ведь тоже поэт! Но последние полгода мне ничего не идёт на ум, новых стихов нет, и поэтому я не получаю никакой прибыли. Мне пришлось даже на некоторое время устроиться работать в кафе, но я понял, что это совершенно не моё. Хотите, будем писать совместные произведения? Глядишь, что-нибудь получится. Я вернусь в издательство и возьму вас с собой. Как вам такая затея? — предложил Микко.
— С радостью. Мне уже приятно иметь с вами дело. И, да, мистер Фэйерс. На днях я говорила с вашим братом Ванком. Случайно я познакомилась с ним на улице, а потом узнала, что вы родные братья и несколько лет назад ваши отношения испортились. Он просит у вас прощения и хочет увидеться с вами, чтобы помириться.
— В душе я его уже простил. Но родителей бросать нельзя. Сколько раз я ему об этом говорил! Мама и папа уже немолоды, нездоровы, им нужна поддержка. Можно было хотя бы какое-то время побыть с ними вместе?
— Я всё прекрасно понимаю. Но Ванк обещал помогать вашим родителям. Скорее всего, он уже дома, рядом с ними.
— Знаете, вы меня убедили. Я помирюсь с ним. Ваши глаза, Мари, вызывают доверие. Расскажите мне, что у вас случилось? Почему забросили танцы? — спросил Микко.
Марианна коротко поведала историю о том, как её уволили с работы. Да что уж там, уволили — вышвырнули из клуба танцоров, как собачонку, грубо говоря... Мари и Микко уже несколько раз обошли весь парк и так увлеклись разговором, что не заметили этого.
— Я тебе, конечно, сочувствую, но, в любом случае, не сдавайся. Ещё всё впереди. Я уверен, что мы будем вместе писать замечательные стихи и неплохо зарабатывать, — улыбнувшись, произнёс Микко и этим приподнял настроение Марианне.
— Надеюсь на это. Кстати, я не сказала о самом главном. Та девушка, которая просила у тебя чай с росой, действительно не такая, как все. Мы с ней беседовали. Она сказала, что у тебя серьёзные проблемы. Расскажи мне о них, я всегда понимаю людей, в любых случаях. Может, тебе полегчает, если ты выговоришься, — попросила Мари.
— Так, наверное, я был прав. Она либо колдунья, либо ясновидящая. Но, Мари, ты посчитаешь меня сумасшедшим. О личном я рассказать не могу. Я ни с кем не люблю говорить на эту тему, — отказался Фэйерс.
— Поверь. Я видела столько чудес, что тебе и не снилось. И эта девушка — нечто другое, не такая, каковой ты её считаешь. Позже я всё объясню и расскажу о себе. Мне не понять, что тебя так сильно тревожит. Хочется помочь, но как я это сделаю, если ты будешь молчать? Вдруг у меня получится выручить тебя из беды? Даже если ты скажешь, что превращался, к примеру, в дельфина или белку — я поверю. И это не шутка.
— Хм, всё это странно... Ну, раз уж вы обе чувствуете, что на мне висит какое-то проклятье... Так уж и быть. Тебе по секрету скажу. Знаешь, лучше бы я превращался в белку... Не мучился бы так. Мари, это может прозвучать глупо, но, что бы я ни сделал, как бы ни старался... я не могу влюбиться, — признался Микко, опустив голову, словно наказанный ребёнок. Ему внезапно стало стыдно, что он решил довериться недавней знакомой. Мари эта новость даже смутила, потому что она ожидала услышать что-то более серьёзное, например, о чьей-нибудь болезни или, вообще, смерти.
— Эх ты! По-твоему, это проклятье? Это же прекрасно! Я влюблена и жутко страдаю от этого. Наслаждайся жизнью! Открою тайну: взаимной любви не бывает. Людям просто хочется, чтобы она была, вот они и придумали себе настоящую взаимность, — с печальной улыбкой ответила Марианна, полностью уверенная в своих словах.
— Не в этом дело. Да, так-то оно так, ты всё правильно говоришь. Но проблема в родителях. Они несовременные и живут по старым законам, хотят, чтобы я немедленно женился. С наступления моего восемнадцатилетия они твердили, что нужно искать невесту. Прошло уже почти три года. Ничего. Я так и не влюбился. Я не понимаю это проклятое чувство любви! — отчаянно произнёс Фэйерс.
— Что же тебе мешает жениться не по любви, если уж родители так настаивают на свадьбе и ты не хочешь их огорчать?
— Просто не могу. Раз, из любопытства, я решил какое-то время повстречаться с нелюбимой девушкой, так через неделю же меня, грубо говоря, стошнило. Мне это противно. А всю жизнь я не собираюсь травиться издевательствами над собой. Мне знакома любовь к родителям, которых не хочу расстраивать, любовь к братьям, к друзьям, детям, животным, но не к девушке! Больше у меня нет желания с кем-либо встречаться.
Глаза Микко слегка покраснели и стали мокрыми. Сильный ветер сбил его чёлку. Фэйерс с серьёзным выражением лица отвернулся от Мари, чтобы она не видела его печального выражения лица. Видимо, он ещё никогда так откровенно ни с кем не разговаривал.
— Разве ты вообще никому не нравишься? С талантом, превосходной внешностью и голосом? Я не могу поверить, — наконец сказала удивлённая Стейн и села чуть ближе к Микко. Она постепенно начала вникать в суть проблемы и понимать, что, действительно, не всё так просто, как сперва казалось.
— Конечно, я многих интересую. Ну, а что толку? Эти девушки не нравятся мне. Да, было пару раз такое, что меня устраивала дама как человек и хороший собеседник. Я пытался поближе познакомиться с ней, но я её совсем не привлекал. Такое повторилось с другой девчонкой. А у родителей слабое здоровье. Они не переживут, если я никогда не найду спутницу жизни. Они переживают за меня и знают о моей проблеме, но очень хотят, чтобы я именно женился.
Мари сделала задумчивое лицо и положила руку на плечо Микко. Сначала она не знала, что ему ответить, так как подходящие идеи не посещали её разум. Этот человек действительно оказался странным и даже больше того, но Стейн прекрасно понимала его положение. Конечно, раньше она и подумать не могла, что в двадцать первом столетии существуют такие молодые люди, которые наотрез отказываются встречаться с нелюбимой девушкой и совершенно не могут влюбиться. Всё-таки, Марианна решилась поведать Фэйерсу о своём походе к Тьюэльду, встрече с новыми друзьями и о временах года. «Он точно посчитает меня сумасшедшей. Моя история стоит в ряду вымышленных»,— с лёгким волнением подумала Мари после своего длинного рассказа.
— Знаешь, я во многое верю. И в ангелов, даже в фей, и радужных пони. Я иногда пишу о них стихи. Это очень здорово, что все твои друзья оказались верящими в волшебство. А я просто чудак. Меня раньше многие так называли, — усмехнулся повеселевший Микко. Он понял, что его неординарный случай вполне естественный в этом мире.
— Я никогда никого так не любила, как Джона. Он для меня всё. Знаешь, лучше не влюбляйся. У тебя ещё есть время поискать спутницу жизни, — посоветовала Марианна.
— В том-то и дело, что нет. Уже прошло три года. Срок истёк, а родители мучаются. Они поженились рано, Ванк тоже и все мои предки рано женились и выходили замуж. Это проклятое раннее замужество в нашем семейном древе будто бы переходит по наследству, из поколения в поколение. А я среди всех моих близких и родственников один такой, ненормальный...
Лицо Микко снова стало понурым. Он знал, что у него ничего не выйдет, и это погубит его родителей. Да, наступил двадцать первый век, но старшие Фэйерсы оставались несовременными и считали, что восемнадцать лет — самый удачный и подходящий год для бракосочетания в жизни человека.
Мари не представляла, как помочь своему новому знакомому и могла лишь искренне посочувствовать ему. Весна сказала, что ему необходима помощь, насколько бы тяжело ни пришлось Марианне. Но она не находила никаких идей для решения такой трудной задачи. Что вообще нужно сделать, чтобы заставить человека влюбиться? Даже магия в этом случае ничего бы не исправила. Эту миссию Марианна считала невыполнимой, но, немного подумав, предложила свой план «А», который, скорее всего, единственный проклюнулся в её сознании:
— Давай я познакомлю тебя с моей подругой? Она просто необыкновенная: красивая, умная, талантливая и... тоже очень любит стихи. Попробуй. Вдруг на этот раз чувство любви придёт к тебе?
Микко, естественно, согласился на предложение собеседницы. Ему так хотелось добыть себе счастье и утешить родителей! Ему оставалось лишь надеяться.
На следующий день состоялось знакомство. Лекс, Мари и Микко встретились в довольно уютном кафе, атмосфера которого успокаивала нервы и заставляла забыть о беспокоящих трудностях. Готтлет и Фэйерс понравились друг другу с первых слов: они глядели друг на друга искрящимися глазами и искренне улыбались, в сердце Мари тут же вселилась лёгкая радость. «Ха, Весна сказала, сложное задание. Да как раз плюнуть!» — думала она, представляя себя свахой. Она оставила героев наедине и поспешно вышла на улицу. «Хорошо, что я ему не понравилась. Его привлекла Лекс. Здорово. Я не обижаюсь и не ревную, а наоборот, я счастлива за них. Прекрасная пара. А мне бы каким-то образом добраться до Джона. Миссия, которую мне поручила Весна, выполнена. Осталось разыскать остальные времена года»,— размышляла Мари, но в глубине души ощущала какой-то горьковатый осадок. Казалось, она испытывала какую-то незначительную ревность, но не признавала это, ведь она всем сердцем любила Эллонса, а Микко являлся всего лишь проходящим мимо человеком в её жизни. Марианна всеми силами отрицала мысли, что он ей всё же немного нравится. Она сопротивлялась и старалась вспоминать только о Джоне.
К большому удивлению Мари, её друзья пообщались совсем мало и вскоре попрощались. Марианну это насторожило. Она посмотрела им в глаза и увидела что-то подозрительное: оба улыбались, но как-то неестественно и почти ни о чём не говорили Марианне. Они пристально смотрели на Стейн, будто на что-то намекая, но девушка не понимала, на что именно.
— Вы уже хотите пожениться? — шутя, спросила Мари.
— Мы знакомы всего лишь день, но можно будет и рассмотреть твой вопрос, — вдумчиво произнесла Лекс, усмехнувшись и спрятав руки в карманы брюк. Микко с хитрой улыбкой кивнул, но, казалось, что ему больше не хотелось вести беседу с Готтлет. Марианна окончательно запуталась в этих подозрительных взглядах, робком молчании и отрывистых фразах своих друзей. Она смотрела на них где-то с минуту, но, в конце концов, не выдержала и с некоторой раздражительностью в голосе произнесла:
— Лекс, давай с тобой поговорим позже, дома. А сейчас позволь побеседовать с этим господином. Я понимаю, что сейчас вы вдвоём толком мне ничего не расскажете. А по отдельности я вас выслушаю.
— Я не против. Прости, Микко, я пока не решила: быть твоей невестой или нет. Докки ещё не даёт моей голове покоя. Я хочу для начала его полностью забыть. Подожди, пожалуйста, месяца три. Тогда я приму решение.
Слова Лексус звучали излишне фальшиво. Она явно не договаривала что-то важное, но была готова рассказать о своих эмоциях подруге с ней наедине. Конечно, ей показалось странным положение Фэйерса. Она не понимала логику его родителей. С таким Лексус ещё не сталкивалась и, естественно, не знала, как поступить. Готтлет ушла домой, так и не сказав Мари всё, о чём она думает и что чувствует. Стейн прошлась по кленовой аллее любимого парка вместе с Микко, взволнованным после утреннего знакомства. Он, в свою очередь, тоже что-то скрывал.
— Не надо меня стесняться. Если не понравилась Лекс — скажи сразу. Так будет легче. И мы снова будем искать тебе девушку,— спокойно, но уже устало и наполовину равнодушно проговорила Марианна.
— Нет, Лекс очаровательна... Но я зря сразу выдал ей всю свою историю. Скорее всего, она посчитала меня идиотом. Но ведь ты же говорила мне, что она понимает людей с похожими проблемами,— с грустью ответил Фэйерс, остановившись посередине дорожки.
— Понимает, но мне кажется, что не в этом дело. Мне нужно с ней поговорить.
Настроение Мари сразу же упало до нуля; она осознала то, что час назад просто обнадёжила себя, решив, что сложная задача решена.
— Да, может, дело и в другом. Мы просто друг другу не подходим, хотя некоторые вещи нас сближают, например, любовь к детям и поэзия. Но этого недостаточно. Если бы у меня было сердце, я бы, скорее всего, с первого взгляда влюбился в неё. Видимо, мисс Спринг права. У меня нет сердца. Я совсем бесчувственный, — с жалостью и сожалением по слогам произнёс Микко последнюю фразу, пристально посмотрев в глаза собеседнице, и его лицо покраснело не то от обиды, не то от невыносимой психологической боли.
— О боже, чем же тебе помочь? Ну, видимо, так и должно быть, и с этим ничего поделать нельзя. Или же ты когда-нибудь сможешь полюбить, но это чувство придёт к тебе позже. Ты ведь ни в чём не виноват. Свадьбу хотят устроить родители. Да. Это втройне всё усложняет. И честно сказать, мне тоже ужасно жаль, что я не смогла тебе помочь.
Стейн знала, что встретила такого же чудака, как и она сама, но в то же время и совершенно противоположного ей. Мари страдала от любви, а Микко — от нелюбви. Несомненно, как экстраординарный человек, Фэйерс её привлекал. Его добродушие, щедрость, теплота души находились в каждой частичке его сущности. И никакая любовь к противоположному полу этого бы не заменила.
Во время прогулки Микко накормил колбасой нескольких дворовых кошек и собак, всех их погладив по холке и придумав им забавные клички; двум маленьким плачущим детям он купил по шоколадке и даже рассмешил их, причём ему это совершенно не составило труда. Фэйерс никогда не притворялся, возможно, он всем сердцем отвергал такое нехорошее качество, как криводушие. Забота о людях и животных, искренность по отношению к каждому живому существу входили в план его жизни. Он без этого не мог обойтись. Помощь всем несчастным, пусть даже и совсем небольшую он считал своим вечным долгом. Микко являлся настоящим джентльменом: всегда уступал места старушкам, да и вообще всем девушкам в транспорте, а также везде пропускал их первыми. Мари поражалась. Она не представляла себе, за какие грехи он так сильно страдал. Фэйерс был весёлым открытым человеком и довольно эмоциональным, хотя, по его рассказам, он редко на кого злился или вообще скандалил. Девушка уже полностью доверяла ему и могла в любой момент на него положиться.
Несколько дней спустя Микко вернулся в издательство и прочитал стихотворения Мари, посвящённые Джону, полностью одобрив их. А в скором времени Стейн и Фэйерс написали совместную маленькую комическую поэмэйерс написали совместную маленькую комическую поэм
Лексус тоже часто проводила время с Микко, пытаясь ему понравится и полностью забыть о Докки. Но прошло уже две недели, а Фэйерс не влюбился. Обо всех своих тягостных чувствах он делился с Марианной, и она рассказывала ему множество шуточных историй, тем самым отвлекая его от проблемы, но обоих друзей всё ещё душило проклятое одиночество. Лекс только недавно призналась Мари: она и вправду чувствует, что не проживёт всю вечность с человеком, к которому совершенно ничего тёплого не испытывает, а видит в нём лишь своего приятеля.
Никто не знал ответа на вопрос: что произойдёт дальше? «Русалочка» старалась разгадать загадку. Она часами сидела напротив шкафчика, непрерывно смотря на браслет, заколку и пробирку с кровью. Мысли её разлетались, как осенние листья от ветра. Но всё оказалось не так-то уж плохо. Начальницу клуба танцоров «Нью Гэлакси», сердитую и недоброжелательную миссис Кроу, заменил молодой профессиональный хореограф и певец мистер Лэйвтен, человек, грубоватый по своей натуре, но с довольно притягивающей внешностью и неплохим чувством юмора. Он просмотрел все видеозаписи с выступлениями Мари и в один момент просто восхитился её талантом. Нынешний директор безоговорочно принял Стейн на работу, правда, тут не обошлось без помощи Джейка, ведь это он рассказал начальнику о своей подруге, имеющей дар к танцам.
Один раз мистер Лэйвтен, случайно проходя мимо дома Лексус, в окне увидел Марианну, танцующую с Микко. Но в этот выходной они просто дурачились и не знали, чем себя занять, потому что постоянно озадачивать себя чем-либо уже стало невыносимо. Директор пригласил на работу и Фэйерса, заметив в нем такие же способности, как и у Мари, даже посмотрев его нелепый танец. В душе молодого поэта проскользнул лучик света. Он от души поблагодарил за это и новую приятельницу, и мистера Лэйвтена. Теперь Марианна, Микко и Джейк выступали втроём, и публика ими просто восхищалась. Директору, несомненно, нравился такой исход событий.
«Прекрасная затея!» — с гордостью говорил он. Трио крепко сдружилось. Но несмотря на это Фэйерс не желал рассказывать Леддерсу о своих проблемах, хотя знал, что его товарищ вполне понимающий, к тому же верящий в чудеса. А Мари замечательно проводила время, почти забыв об Осени и Зиме. Лето мчалось с неземной скоростью. Август уже подходил к концу.
В один солнечный погожий день Стейн вернулась из театра, так ничего и не узнав о выступлении мисс Отэм, ведь летом ещё не давали спектакли. Марианна окончательно расстроилась, потому что времени на поиски оставалось ничтожно мало.
В пять часов дня по приглашению Микко девушка пришла к нему в гости первый раз. Мари заметила, что последнюю неделю он вовсе не интересовался Лекс и даже почти с ней не общался. Эта информация ввела её в ступор.
За разговором Фэйерс угостил Марианну конфетами, чаем и поведал пару познавательных историй, а затем проводил к себе в спальню, уютную, полностью в светлых тонах, обустроенную, словно детская. Стейн, окинув взглядом каждую большую плюшевую игрушку на полке шкафчика, села на кровать и заинтересованно посмотрела на Микко. Он, что-то тихо напевая, открыл дверцу узкого комода и достал оттуда фотоальбом, затем присел рядом с Мари и начал показывать ей детские фотографии, а также семейные и сделанные им самим.
— Ты был таким милым в детстве! Хотя и сейчас остался почти таким же, — улыбнувшись, сделала комплимент Марианна своему другу.
— Эх, воспоминания... Когда-то меня ничего не заботило, а сейчас! И родители, и младший брат нуждаются в поддержке. И все проблемы - на мои плечи. А Ванку лишь бы повеселиться. Ему плевать на всех. Хотя, мы две недели назад помирились, и он сейчас много времени проводит с семьёй. А вообще ему по жизни везёт: женился по любви, уже есть дочь, всё прекрасно. А я страдаю и буду страдать вечность. Но завидовать нельзя, особенно родным. Знаю, что имею этот грех — зависть, хотя и не чёрную, — жалобно протянул Микко и положил фотоальбом на полку комода, закрыв дверцу.
— Ещё всё впереди. Не у всех счастье приходит в одно время. Чудодей Тьюэльд сказал, что на исполнение моей мечты дан лишь год. Я буду изо всех сил пытаться добиться любви Джона. Послушай, Микко. Хочешь, я познакомлю тебя со своей старой школьной подругой? Она тебе точно понравится, — предложила Марианна, но приятель её перебил:
— Нет, Мари. Я, кажется, уже определился, с кем хочу быть, — его голос слегка задрожал, и эти слова послышались весьма неожиданными для Стейн.
— Один? Или ты всё-таки в кого-то влюбился? — с удивлением вымолвила она, сдвинув брови.
— Нет, не один. И я ни в кого не влюбился. Я... — Микко запнулся.
— Так с кем же ты хочешь быть? — поторопила его Мари.
— С тобой, — донёсся поразительный ответ до её ушей.
Глаза Стейн моментально расширились, и она ничего не смогла сказать, так как на время потеряла дар речи.
— Да, ты не ослышалась. Ты мне нравишься как интересная запоминающаяся личность. Я не влюбился, но понимаю, что ты нужна мне.
— Но почему именно я?
— Потому что ты относишься ко мне с теплотой, поддерживаешь меня. Мне это нравится. На внешность ты очень милая. Пожалуйста, скажи, что ты не против... быть со мной.
— Я? Я... быть твоей женой?
— Да, Мари, выходи за меня, умоляю! Можешь со мной вообще не жить. Мы сыграем свадьбу, родители убедятся, что у меня всё хорошо и успокоятся. Я потрачу свои деньги на торжество. Тебе не нужно будет платить. Я знаю, что ты меня совсем не любишь. Поэтому обо всём позабочусь я.
Микко с нетерпением ждал ответа оцепеневшей Мари.
— Ты мне очень нравишься, правда. Но, во-первых, я люблю только Джона, а во-вторых, на самом деле мне всего шестнадцать лет.
— Но по паспорту ведь восемнадцать, Тьюэльд изменил дату твоего рождения. В этом возрасте уже разрешено выходить замуж. Никто ничего не заметит. Когда мы разведёмся, я помогу в исполнении твоей мечты. Я скажу родителям, что ты часто разъезжаешь по гастролям и тебе даже некогда побыть со мной. И вот тогда, когда мы разведёмся, мама и папа поймут, что всё-таки мы друг другу не подходим, и они убедятся, что мне незачем жениться, а тем более так рано.
Микко настолько переживал, что у него немного тряслись руки. Он был готов отдать всё, только бы Мари согласилась. Девушка оказалась в замешательстве. Она долго смотрела в глаза Фэйерсу и думала:
«Он очень хороший. Красивый, доверчивый, добрый, услужливый... Вообще потрясающий человек, обладающий неземным талантом. Если бы не Джон, я бы влюбилась в него до беспамятства. Боже, что мне делать? На всё готова, только не на свадьбу. Это уже слишком серьёзно. Возможно, что скоро он меня действительно полюбит и не сможет отпустить. И вдруг я забуду Джонни? И к чему я тогда буду стремиться? Любовь, конечно, — вещь непредсказуемая. Но уж нет. Даже если мы с Микко сыграем эту фальшивую свадьбу, Эллонса я не забуду».
Марианна, спустя десять минут размышлений, крепко взяла за руки Микко и с уверенностью ответила ему:
— Хорошо. Я согласна. Но будем расписаны не больше восьми-девяти месяцев. Ладно?
— Как скажешь. Хоть полгода. Не бойся, мы останемся друзьями и будем жить в разных домах, родители ничего не заподозрят.
Мари по возвращении домой долго думала о случившемся. Лекс так и обомлела; чуть ли не упала в обморок, когда обо всём узнала.
«Мне сделали предложение в шестнадцать лет»,— всю ночь терзала себя мыслями Стейн. «Я выйду замуж не за Джона. А я так хотела за него и немного позже! Боже мой, что же дальше будет?»
Марианна старалась сдерживать слёзы. Она в первый раз боялась помочь своему другу, хотя против Микко ничего не имела. Он ей нравился, и даже очень, но девушка стремилась к единственному Джону. Она поклялась самой себе, что всеми силами будет пытаться связать жизнь с ним во что бы то ни стало. Мари не верила в судьбу. Она верила только в свои силы и надеялась на собственный разум. Но Стейн окончательно приняла решение помочь страдающему Фэйерсу, совесть не позволяла проигнорировать желание такого замечательно человека. Весна оказалась права. Задача была совсем не из простых. Мари никогда не бросала людей в беде, никогда не проявляла чёрствость и безразличие к чужому горю, но, тем не менее, этот случай просто сводил её с ума.