– А я думала, что ты пошутила, Соня! – удивленно произнесла Ляля, увидев меня на пороге своей квартиры. – Ты уже несколько месяцев никуда не выходишь, совсем в монашку превратилась... Гляди-ка, и платьице надела как раз в тон... к лицу. Ну, заходи же! Натка, ставь чайник, Соня пришла!
– Привет, Сонь! – из кухни выглянула взлохмаченная голова восемнадцатилетней Лялиной дочки Ренаты. – А Игорь Витальевич сказал, что ты поправилась, а ты вовсе и не поправилась, а стала еще хуже, чем раньше....
– Хуже или худее, Ренатка? – улыбнулась я, снимая туфли.
– В данном случае без разницы! Но мы все равно рады тебя видеть, даже такую, да, мам?
– Исчезни, трещотка! – шикнула на дочь Ляля. – Проходи, Соня, и не слушай мою балаболку, ей съязвить – все равно что стакан воды выпить.
– Учителя хорошие были! – хмыкнула Ренатка перед исчезновением.
– Ты не на Игоря ли Витальевича сейчас намекаешь, дочь моя?
– Это непедагогично, мам! – донеслось из кухни.
Рената учится в том же институте, который когда-то оканчивала и я, так что моего мужа она знает не только как соседа с четвертого этажа, но и как своего педагога по психологии. Вот интересно, а есть ли у них на курсе студентки, влюбленные в своего учителя? Раньше я как-то об этом не задумывалась. Впрочем, раньше я о многом не задумывалась...
– Ты чего вдруг скисла, Сонь? – Ляля заглянула в мои глаза. – Неприятная тема? Да я же пошутила!
– Я догадалась, Ляль... – я скользнула рассеянным взглядом по комнате, куда зашла минуту назад. Что-то изменилось тут с моего последнего посещения, но что — не могу понять.
– А мы пианино купили! – похвасталась Ляля.
– Ах, вот оно что! – воскликнула я, тут же заметив лакированный коричневый инструмент, стоящий в углу между окном и диваном. — Представь, а я не сразу увидела...
– Это странно, Соня. Чем твои мысли заняты?
– Слушай, а зачем вам фортепиано? Вы же на нем играть не умеете!
– Это ты у Натки спроси, – усмехнулась Ляля. – По мне, так лучше бы флейту приобрести. Пыли меньше.
– Ну, мам! – в дверях появилась Рената. – Это же дело принципа, я уже сто раз тебе объясняла! В общем, фишка, Соня, вот в чем: я поспорила с одним знакомым, что за год научусь сносно играть на пианино.
– Ничего себе! – присвистнула я. – Интересно, а что будет, если ты проиграешь?
– Это не важно, Сонь! – Ренатка почему-то покраснела.
– Ну, неважно, так неважно, – согласилась я. – Но скажи мне, разве не проще было бы походить куда-то в студию, позаниматься, чем сразу покупать такую дорогую вещь домой?
– А наша Ренаточка не любит простых решений! – хмыкнула Ляля. – Так что утро мое теперь, Соня, начинается ровно в шесть ноль-ноль, правда вместо соловьев меня поднимают с постели звуки классической музыки. И не важно, что звуки эти больше похожи на мяуканье диких котов, чем на пение птиц, главное, что заряжают они меня на целый день. Кстати, у Клавки из седьмой квартиры тоже прорезался музыкальный слух. Ее попадающие в такт удары кочергой по батарее очень оживляют общую картинку. Я вот думаю — может быть высокое искусство еще больше сплотит наших соседей, а? Как тебе кажется, Соня?
– Мне кажется, что Рената — большая молодец....
– О, да у тебя с чувством юмора сегодня явно разлад.... Что стряслось, дорогая моя? Я сразу заметила, что что-то не то, едва увидела тебя на пороге. И лицо твое, симпатично-зелененькое....
– Я поэтому и пришла, Ляля. Мне с тобой посоветоваться нужно.
– Что же ты молчишь, мать? Идём-ка на кухню, приятное с полезным совместим.
– Тогда я пока позанимаюсь, – небрежно бросила Рената и направилась прямиком к фортепиано.
– Доченька, ты хочешь, чтобы Соня больше к нам не приходила?
– Пусть играет, Ляль, я люблю музыку.
– Музыку я тоже люблю.... – вздохнула Ляля. – Все-таки счастье, что они спорили не на скрипку... Правда, там хотя бы струн меньше....
Лялина кухня поразила меня, как удивляла каждый раз, когда я в нее попадала. Профессия дизайнера интерьера явно лишилась талантливого специалиста. Изменения в этой небольшой двушке происходили с завидным постоянством раз в месяц, когда в мятежной Лялиной душе вдруг просыпалась жажда к переменам. Или это было воздействие планет, о которых я совсем ничего не знала? Сейчас высокие окна кухни были обрамлены нежно-желтыми шторами — насколько я помню, в прошлое мое посещение их цвет был синим — вместо квадратного стола с низкими ножками теперь высилось овальное, с изящными завитками по краю и со стильными желто-оранжевыми салфетками на белой столешнице произведение мебельного искусства. Полотенце у раковины, естественно, было желтого цвета, и даже на блестящий бок холодильника был наклеен кусочек лимонной ткани. Уж если Ляля что-то затевала, она была придирчива к любой мелочи. Это качество, я думаю, следовало за ней из ее профессии — основная ее специальность имела отношение к юриспруденции, правда сейчас Ляля работала то ли секретарем, то ли администратором в каком-то неприметном учреждении и очень, кажется, переживала по этому поводу.
– Нравится? – Лялино лицо светилось от удовольствия.
– Не то слово! – искренне сказала я. – Когда ты все успеваешь?
– Была бы цель, а время на ее исполнение всегда найдется. Рассказывай же скорее, что у тебя случилось!
Она быстро и ловко разлила по чашкам, уже стоявшим на столе, заварку, плеснула в них кипятка, подвинула ближе ко мне корзиночку с печеньем и со вздохом облегчения уселась напротив меня. Не знаю, случайно ли, но на ней была сегодня трикотажная блузка бледно-желтого цвета, достойно гармонирующая со всем интерьером.
– У тебя желтый период? – улыбнулась я.
– У меня застойный период, Сонь! Сражаюсь, как умею.
– Да ты что! – я с изумлением уставилась в ее круглое лицо. Соседка никогда не жаловалась на плохое настроение, и вот на тебе! – Какие-то проблемы?
– Да так... – она махнула рукой. – Ерунда! Ну давай, Сонь, начинай уже, сколько можно тянуть?
– Я не знаю, поверишь ли ты мне...
– Тебе? Поверю, даже не сомневайся!
– Ну вот.. – я немного приободрилась такому началу. – Ты помнишь нашу с тобой встречу на станции? В начале марта? Я еще тогда была с раной на коленке...
– Помню, конечно! А что, тот мрачный тип все-таки оказался маньяком? Ты его потом встретила, да? Еще раз?
– Ляль!
– Все, молчу! – она накрыла свои губы пухлой ладошкой.
– В тот день я отвозила Динку к родителям, а на обратной дороге в битком набитой электричке разговорилась с одним парнем....
– И влюбилась в него с первого взгляда? – она опять не выдержала.
– Ты что!!
– Он влюбился?
– Ляля!
– Ты не оставляешь мне никаких надежд!
– Ну о чем ты говоришь?!
– Если это не внезапная любовь, то что тогда могло тебя встряхнуть так сильно, что ты вдруг перестала понимать мои шутки?
– До любви мы еще дойдем, – мрачно сказала я. – Потерпи чуток.
– Ага, значит все-таки любовь! – довольно сказала она и замолчала.
– Он стоял ко мне спиной, почти вплотную. А мне надо было выходить, и на мою просьбу о том, чтобы поменяться местами, он ответил шуткой: меняться? Давайте, а чем?
– А, это из анекдота! - понимающе воскликнула Ляля. - В автобусе едут два чувака, один другому говорит: давайте меняться, а тот ему в ответ: давайте, а что у вас есть?
– Ну да, примерно так и было. Анекдот, да и только.
– Что-то веселья я в твоем голосе не слышу.
– Потому что с этой несчастной шутки все и началось! Моя жизнь покатилась под откос...
– Ты что такое говоришь, Соня? – у Ляли стали испуганные глаза.
– Ты сейчас сама все поймешь. На его дурацкие слова я ответила не менее глупо. Я предложила ему поменяться судьбами, представляешь? Не знаю, какая злобная муха меня укусила в тот момент!
– А почему судьбами-то? – с недоумением спросила Ляля. – Какой странный ответ...
– Сама себе удивляюсь. Ты ведь меня знаешь, Лялечка, я тугодумка. Когда надо быстро придумать что-нибудь, в голове у меня образовывается вакуум.
– И все-таки, почему ты ответила именно так? – допытывалась Ляля. – Значит, тебя что-то не устраивало в своей собственной судьбе?
– Да все меня устраивало, ты же знаешь! Я сама не понимаю, откуда вдруг взялось это неуместное слово.
Я задумалась. Что-то промелькнуло перед моими глазами....
– А знаешь, кажется, ты права, это было не просто так!
– Ну вот, я же говорила! – довольно воскликнула она.
– Я вспомнила. В вагоне электрички, прямо перед моими глазами, на стене висел плакатик.... Подожди, что же там было написано.... Какая-то фраза, связанная с судьбой.... Что-то вроде «Вы хотите изменить свою судьбу к лучшему? Тогда приходите к нам!». Кажется, это была реклама новой модели телефона, я уже точно не помню.
– Все понятно! У меня тоже так бывает. Услышу какую-нибудь хрень по радио, потом весь день не могу от нее избавиться.
– Вот видишь! – я сделала большой глоток чая. В горле будто пустыня образовалась.
– Ну ладно, ты неудачно пошутила, но это еще не повод предполагать, что жизнь пошла под откос.
– Боюсь, твои сомнения сейчас развеются, как дым от порыва ветра... – мрачно сказала я. – Не успела я и шагу ступить, как налетела на того мужика, с тростью.
– Ну налетела, ну и что? Рассеянная потому что.
– Допустим. Только почему он мне сказал, что с судьбой не шутят?
– Он так сказал? – Ляля вздрогнула. – Так это обычное совпадение, подумаешь!
– Предположим, что ты права. Но как объяснить все, что случилось со мной потом? Мое второе падение в ванной, и...
– Что же ты замолчала, Соня?
– Понимаешь, Ляль, – с трудом выговорила я. – Моя жизнь до этого момента была другая. Совсем другая. А тут вдруг, как по щелчку пальцев, все изменилось. Как будто в каком-то месте произошел обрыв, и новые провода взяли уже из другого комплекта, кое-как прилепив к старым.
– Что-то я тебя не понимаю, мать. Так что там еще стряслось?
– В нашей квартире...в квартире... – у меня сдавило горло. – В общем, там был Игорь... не один.
– А с кем? – она поморгала ресницами.
– С... Виолой.
– Черт! – Ляля вскочила и быстро захлопнула кухонную дверь, надавив на нее всем своим тяжелым телом. – Черт!!
Я сделала еще один глоток. Вкус чая я не почувствовала совершенно.
– Как он мог! – Ляля опять опустилась на стул. – А она!!
Она была похожа сейчас на рассерженную наседку, фыркающую из-за ужасного, непоправимого проступка своего чада. Не знаю, бывают ли курицы желтого цвета, но сравнение с этой птицей подходило моей соседке необычайно.
– Вот я теперь и думаю, Ляля, что безобидная шутка оказалась вовсе не такой безобидной.
– Подожди, Соня, дай мне прийти в себя! – она одним залпом влила в свой рот полчашки чая и громко выдохнула. – Ну а ты-то что? Надеюсь, ты спустила эту дрянь с лестницы?
– Ты кого имеешь в виду, Ляль?
– Хороший вопрос... – Она помолчала. – Ну хоть одного из них?
– Нет, не спустила.
– Соня? – она прикоснулась к моей руке. – Ты что сделала, а?... Можешь не отвечать, по глазам все вижу. Вены резала?
– Нет. У нас лезвий дома не оказалось.
– Значит, таблеток наглоталась. Ну и дуреха же ты! Вот почему ты все эти дни из дома не показываешься... Ну а он-то что, бедный рыцарь твой? На коленях ползал? Прощения вымаливал?
– Ползал. Вымаливал.
– И ты простила... Понимаю. Но не поддерживаю.
– А ты бы что сделала на моем месте?
– Не надо сослагательных наклонений, Соня. Я уже сделала. Семнадцать лет назад. Где он сейчас — не знаю и знать не хочу.
– У нас же Диночка, Ляль.... – пролепетала я.
– А у меня Натка. Да не в этом дело, понимаешь? Не всегда дети могут остановить родителей, которые разлюбили друг друга.
– Но мы-то не разлюбили! – горячо воскликнула я. – Игорь как будто другими глазами на меня посмотрел. Он испугался очень. Сначала — что я не выживу, а потом — что брошу его.
– Но если так все у вас прекрасно теперь, что ты хочешь от меня? Зачем придумала эту историю про судьбу?
– Ляля, я не хочу так жить.
– Как — так? – не поняла она.
– Мне не надо этого. Он смотрит на меня, как виноватый пес на свою хозяйку. А мужчина не должен так себя вести!
– Ну, милая, тебе не угодишь! То ты хочешь заботы, то плюешься в ее сторону!
– Я не плююсь, Ляля, – я посмотрела в ее глаза. – Я просто хочу, чтобы все было, как раньше. Понимаешь? Чтобы моя судьба ко мне вернулась! Я не хочу жить чужой жизнью, проходить дорогу, которая не принадлежит мне! Не хочу!
– Я скажу тебе сейчас одну банальную истину, Соня, затертую до дыр, но от этого не ставшую менее драгоценной. Нельзя войти в одну и ту же реку дважды!
– Никогда не понимала это изречение! – заявила я. – Вот она, река, течет. Тут ли, там ли — все равно это одна и та же река! Сколько раз хочу, столько и вхожу!
– Птица говорун отличается упрямством и невежеством....
– Ну и пусть! В мире много истин, только для себя лично я буду применять те, которые подходят именно мне, понятно?
– А ты, оказывается, горячая девушка! – удивилась Ляля. – Впервые вижу в тебе такую пылкость. Я-то думала, что ты соня-засоня, а ты, выходит, ого-го!
– Да, мне Ольга Святославовна тоже так сказала...
– Кто такая эта Ольга Святославовна?
– Врач, которая меня к жизни возвращала.
– Значит, она тебя раньше меня раскусила.
– Ляля! Ты поможешь мне?
– Но чем?
– Найти Архипа!
– Какого еще Архипа, Соня??
– Ну, того парня из электрички! Он успел назвать свое имя.
– Прыткий юноша. А ты вообще представляешь, как можно в многомиллионной Москве найти человека, о котором не имеешь никаких сведений?
– Я думаю, что он из Подмосковья, Ляль. Дело было вечером. Скорее всего, он ехал с работы.
– Ты думаешь, это существенно сузит поиск? – она усмехнулась. – Сколько живет людей по белорусской линии, ты в курсе?
– Но не у всех же такое редкое имя Архип!
– Нет, не у всех! – с сарказмом сказала Ляля. – Нам крупно повезло!
– Значит, все бессмысленно, да?
Я почувствовала, что горло мое будто стянуло чем-то душным. Бессмысленно. Зачем я вообще пришла сюда? Правильно моя мама всегда говорила — не открывай свою душу никому, кроме самого близкого тебе человека. То, что расходуется зря, теряет свою ценность. Я была согласна с ней и до сих пор это правило соблюдала. Наверное, я даже сознательно отгораживалась от людей именно потому, что не хотела выворачивать перед ними свое нутро. У меня есть муж, с которым я делюсь своим сердцем, дочка, в которой я растворяюсь полностью, и родители, которым всё обо мне известно. Ну, почти всё. Была еще подруга Виолетта, но теперь ее уже нет. Из моего личного круга доверия она вылетела, как пуля из винтовки. Больше я таких промахов не допущу.
– Смысл всегда есть, нужно только постараться его найти! – твердо сказала Ляля и прижала меня к своей большой теплой груди. – Мы найдем его!
– Смысл? – шмыгнула я носом.
– И смысл тоже. Но в первую очередь займемся твоим Архипом. Итак, составим план действий!
Когда спустя некоторое время звуки гаммы, раздававшиеся из комнаты, стихли, и на пороге кухни появилась уставшая, но веселая Рената, она застала необычную картинку — мы с Лялей, вооружившись моей тетрадкой и ручкой, задумчиво склонились над исчерченным листком. Лица у обеих были слегка обалдевшие.
– О, в школу играете? – удивилась Рената. – Не поздно ли?
– А сколько времени? – спохватилась я.
– Да я не это имела в виду, Сонь!
– Меня же Игорь убьет! Мне пора бежать!
– А рецепт? – спохватилась Ляля.
– Ох!
– Так, не суетись, пять минут уже роли не сыграют. Давай я сама напишу, а тебя Натка развлечет. Идите в комнату!
– Что, гамму еще раз сбацать? – хитро спросила Рената.
– А есть в запасе другие игры? – проворчала Ляля.
– Ролевые!
– Рената!
– Я пошутила, мамуль! Идем, Соня, я расскажу тебе о Бетховене!
– Это любимая собачка моей Диночки! – не подумав, ляпнула я.
– Жаль, Людвиг этого уже не услышит, – хмыкнула Рената и первой вышла из кухни. Сконфуженная, я поплелась следом за ней.
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/09/07/950