Сражения и будни лидера Ленинград

Кирилл Булах
   


   Здесь помещаются две первые главы из документальной повести "СРАЖЕНИЯ И БУДНИ ЛИДЕРА "ЛЕНИНГРАД". - (*). Об этой книге Кирилла Булаха уже говорилось в предисловии к повести "Полный вперед!". Хочется добавить к сказанному, что автор при написании этой повести проделал огромную, кропотливую работу с архивами. В повести не забыты проектировщики корабля, судостроители, моряки на разных этапах  жизни лидера "Ленинград". Помещено много документов, фотографий, графического материала.
   (*) - Издано в СПб, 1999. - (от ред.-сост.)

   
                Документальная повесть


                ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ ПЕРВЫМ

 
   Рыжеватые усы генерального секретаря недовольно шевелились на фоне рябоватых от давнишней оспы щек. Глаза были чуть прищурены, узкие зрачки желтых кошачьих глаз внимательно следили за указкой, беспорядочно блуждавшей над длинным чертежом. Ватман с тонкими линиями очертаний военного корабля (о военном его предназначении свидетельствовали стволы многочисленных пушек и пулеметов) был разостлан на столе для совещаний Совета Труда и Обороны. О корабле не совсем удачно, по мнению генерального секретаря, докладывал Начальник Морских Сил В.М. Орлов.

    - Товарищ Орлов! - прервал докладчика на полуслове Сталин. - Конструктор этого корабля здесь присутствует?
    - Он здесь, товарищ Сталин.
    - Пусть он и докладывает. Думаю, что нам правильнее услышать все из первых уст. Не так ли, товарищи?

   Входивший во все большую силу властелин обвел взглядом стоявших вокруг стола. Прямо напротив, в таком же, как у Сталина, защитном френче стоял ширококостный  и низкорослый первый секретарь ленинградского обкома Киров, рядом с ним - наркомтяжпром Орджоникидзе. И тоже во френче, только сером, наподобие толстовки. Именно их мнение интересовало Сталина. Мимо же "всесоюзного старосты" Калинина в косоворотке и пиджаке взгляд генсека пробежал, не задерживаясь, - какое у того могло быть мнение? В полном же единстве взглядов  со своими у стоявших позади Кагановича, Жданова, Молотова он не сомневался.

   Рядом с Орловым, опустившим указку, стояли в форме краснозвездные Ворошилов и Тухачевский - нарком и его заместитель военного ведомства. Поскольку в должностях каждого из них числилось и слово "флот", к их мнению стоило бы прислушаться. Но у давнего приятеля еще по царицынской битве за хлеб Клима флотскими были только его бесчисленные фотографии на линкорах, крейсерах, миноносцах и даже - на палубах подводных лодок. Любил он покрасоваться с большущим биноклем во время ежегодных маневров на Балтике и, особенно, во время "мандариновых походов" на Черном море. Но были у наркома только фотографии, знаний же не было. Ледовый же победитель Кронштадта в 1921 году Тухачевский весь был во власти танковых тенденций, борьбы с уходящей со сцены кавалерией и о флотских делах вообще не думал.

   Зато стоявший чуть в сторонке Муклевич интересовал в этом деле Сталина не меньше, чем Киров и Орджоникидзе. С прошлого года он переведен в самое верхнее руководство судостроительной промышленностью, а до этого пять лет был членом Реввоенсовета страны и начальником морских сил. Человек он знающий, мастеровой и дореволюционный матрос, служивший по машинной части. Ему предстояло организовывать на множестве предприятий гигантской страны производство материалов, механизмов, оружия, приборов и многого-многого другого, необходимого для постройки рассматривавшегося сегодня еще в первоначальном проекте новейшего корабля. И работать ему предстояло в постоянном контакте, как с Орджоникидзе - "хозяином" большинства из этих предприятий, так и с Кировым - "первым" в городе судостроения, где должен был закладываться первенец проекта.

   Из-за спин руководящих товарищей, тем временем, спокойно и чуть медлительно вышел плотный и чуть плотноватый мужчина лет сорока в строгом пиджаке и при галстуке, взял из рук флагмана указку, по-военному вытянулся и чуть немного приглушенным густым голосом представился:
    - Главный конструктор проекта лидера эскадренных миноносцев инженер Никитин.
    - Под каким номером идет ваш проект? - вдруг раздался из-за спины Сталина суховато-бухгалтерский голос Молотова. Он являлся председателем Совета Труда и Обороны и, как следовало бы, обязан был по долгу службы руководить совещанием. Но так уж повелось не первый год, что всем руководил генеральный секретарь давно уже не ведущей, а просто единственной партии. За Молотовым только и осталось право формально начинать и завершать заседания Совета, руководить его секретариатом, да иногда, во время пауз, задавать малозначащие вопросы.

    - Рабочим номером проекта временно, до его утверждения, принят сороковой, поскольку серия сторожевых кораблей типа "Ураган" имела номер тридцать девять, - ответил Никитин.

    - Когда же наша промышленность успела выпустить так много кораблей? - насмешливо спросил Сталин, - на дворе, как говорится, тысяча девятьсот тридцать второй год, а строим корабли мы совсем недавно - с начала первой пятилетки. И не так много: торпедные катера, подводные лодки, тральщики, сторожевые корабли - вот и все ваши проекты. Объясните, товарищ Муклевич. Вся эта нумерация составлена в годы вашего командования морскими силами.

    - Очередной номер дается в НТКМ, то есть в морском научно-техническом комитете, каждому следующему проекту какого-либо корабля. Проектов таких было много: по достройке крейсеров трех различных типов, по модернизации эскадренных миноносцев с различными вариантами боевого использования, по созданию новых торпедных катеров, тральщиков, сторожевиков, подводных лодок. При проектировании же новых кораблей значительное число первоначальных проектов совершенствовалось, переделывалось и получало новые номера. Пример этому - разработка окончательного проекта сторожевого корабля, главным конструктором которого был тоже товарищ Никитин.

    - И сколько же проектов сторожевого корабля вы разработали, товарищ Никитин? - поднял, наконец, генеральный секретарь свои глаза на инженера.
    - Двенадцать, - коротко ответил тот.
    - А сколько проектов вы разработаете для этого корабля?
    - Столько, сколько понадобится для того, чтобы он оказался первым среди всех лидеров мира, - уверенно ответил инженер.

   Все молчали и ждали, что же скажет Сталин. А тот слегка наклонил голову, вынул правую руку из-за борта френча и значительно, как для истории, произнес:
   Думаю, что это будет общее мнение: для первого в мире по качеству корабля и номер проекта должен быть первым!
   И, помолчав немного, добавил:
    - Для окончательного из них, который пойдет в серию. А теперь, товарищ Никитин, охарактеризуйте этот корабль. Но сначала, товарищ Киров, как решила ваша партийная организация назвать этот первенец среди крупных кораблей?

    - Конечно, Ленинград, товарищ Сталин.
    - Что же? Все правильно. Мы слушаем вас, товарищ Никитин.
               
            

                ОН, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, СТАЛ ПЕРВЫМ


   После окончания гражданской войны можно было по пальцам пересчитать боеспособные крупные корабли, входившие в состав нашего флота. Правда, по канцелярским спискам их было значительно больше. Так, на Балтике в 1921 году числилось 7 линкоров, 8 крейсеров, 30 эсминцев. Но три "линкора" были броненосцами постройки прошлого века, а один из новейших сильно пострадал от пожара, когда он был "на холодном хранении", то есть брошенным у причала на произвол судьбы без личного состава. Самым новым крейсером был "Аврора" - еще участник Цусимского сражения. Половина эсминцев имела размеры с нынешний речной трамвай и работала на угле. На Черном море было еще хуже - могучая для ближневосточного театра эскадра была наполовину затоплена по приказу Ленина в Новороссийске, чтобы не достаться немцам-оккупантам Крыма, а остальные "ходячие" корабли увели врангелевцы. На чужбине они и сгнили, бездействуя, в Бизерте.

   Так что оставалось в России только 3 линкора, 4 крейсера и полтора десятка миноносцев.

   Руководители партии большевиков понимали, что сохранить власть в стране можно лишь при способности отразить "все и всякие" военные провокации окружающего капиталистического мира. И, если по тем временам сухопутная мощь обеспечиалась дореволюционными оружейными и пороховыми заводами, лошадьми крестьянского населения и оставшимся в живых и подраставшим "пушечным мясом", то флот надо было строить заново.

   Один из основоположников идеологии большевиков, Ф. Энгельс писал: "Ничто так не зависит от экономических условий, как армия и флот. Вооружение, состав, организация, тактика и стратегия зависят, прежде всего, от достигнутой ступени производства".

   В 1921 году создается "Морская подкомиссия по вопросу о восстановлении военной промышленности" во главе с помощником Главнокомандующего вооруженных сил по морской части - "Наморси" Э.С. Панцержанским. Это был опытный моряк, офицер царского времени. Служил он после окончания Морского корпуса с 1910 года на миноносцах, участвовал в Моонзундской операции, командуя легендарным "Громом". В гражданскую войну он, на стороне красных, командовал Онежской флотилией, морскими силами Кольского полуострова, на Каспийском, Черном и Азовском морях и одерживал победы. Так что флотские дела он знал не понаслышке.

   На заседании Реввоенсовета Республики Панцержанский докладывал: "Военный флот требует для своего существования сравнительно немного людей, продовольствия и одежды (десятки тысяч сравнительно с миллионами для армии). Зато он требует очень много и самых дорогих машин. Даже небольшой современный военный флот есть всегда результат высокоразвитой индустрии страны, богатой и сложной техники... Даже небольшой флот может с успехом содержать лишь сильное экономически и финансово государство... В ближайшие годы даже при начале восстановления военно-морской промышленности невозможно задаться идеей создания не только большого, но и даже небольшого активного военного флота. Оценивая всю нашу бедность, следует разработать только такую программу, которая имеет в виду лишь самое необходимое стратегически и тактически: только оборону своих берегов от нападения флота противника".

   И далее Наморси подчеркивал: "Флот считает чрезвычайно важным сохранить преемственность первоклассной русской военно-морской школы".

   Именно этому были посвящены первые работы по восстановлению флота. Крейсер "Аврора" и учебный корабль "Океан" стали первыми кораблями Балтийского флота, введенными в строй в 1923 году. На многие годы "Аврора" и "Комсомолец" ("Океан") стали кузницей командных кадров флота. В 1924 году они совершили первое после революции заграничное плавание - прошли около 6 тысяч миль вокруг Скандинавии до Архангельска и обратно с заходом в норвежские порты Берген и Тронхейм. В последующие годы такие походы повторялись.
 
   К концу 1923 года в состав Балтийского флота вошли также линкор "Марат" ("Петропавловск"), восемь эсминцев, девять подводных лодок, двенадцать тральщиков - восстановленные дореволюционные корабли. Были поставлены в ремонт линкоры "Октябрьская революция" ("Гангут") и "Парижская коммуна" ("Севастополь"), начата достройка крейсера "Профинтерн" ("Светлана").

   На Черном море в 1923 году поднял после выхода из ремонта военно-морской флаг крейсер "Коминтерн" ("Память Меркурия"), вступили в строй два эскадренных миноносца - "Незаможник" и "Петровский" типа "Новик" и угольный довоенной постройки. В последующие годы были восстановлены еще 3 эсминца, затопленные в годы гражданской войны и начата достройка крейсеров "Червона Украина" ("Адмирал Нахимов") и "Красный Кавказ" ("Адмирал Лазарев").

   Восстановление и достройка кораблей дореволюционной закладки продолжалась до 1928-1929 гг. На Балтике эти работы выполняли заводы Государственного судостроительного треста (Судотрест), созданного в Петрограде в 1922 году. В его состав вошли Невский судостроительный завод, Северная верфь (бывшая Путиловская), Усть-Ижорская верфь. В 1924 году в состав Судотреста вошли Балтийский завод (бывший Франко-Русский завод) и Адмиралтейский завод. На Черном море ремонтом военных кораблей занимался Николаевский морской завод (бывший "Наваль-Руссуд") и Севастопольский судостроительный завод (бывший Адмиралтейский). Петроградские заводы к концу гражданской войны были в катастрофическом состоянии - оборудование и станки неисправны на три четверти, кадровых специалистов остались единицы, материалов и запасных частей для ремонта не было вообще, топливо не подвозилось, электрооборудование требовало замены или капитального ремонта.В Николаеве и Севастополе было еще хуже: в результате хозяйничания интервентов судостроительные заводы оказались почти полностью разрушенными, часть оборудования была вывезена, остальное приведено в негодность. Так что восстановление кораблей начиналось с восстановления заводов и верфей и заняло не один год.

   К 1930-му году в состав Балтийского флота входили 2 линкора, 1 учебный крейсер, 12 эсминцев типа "Новик". На Черном море был 1 линкор (перешел с Балтики), 3 крейсера (1 перешел с Балтики), 1 учебный крейсер, 5 эсминцев типа "Новик". Было еще некоторое количество старых тральщиков и канонерских лодок, по десятку подводных лодок, транспорты, плавбазы, учебные суда.

   Но дореволюционная судостроительная промышленность (кроме верфей Прибалтики и Финляндии) была уже восстановлена, на Урале выросла металлургическая база, в Москве и Ленинграде заработала на полную мощь электротехническая промышленность, железнодорожный транспорт стал способен обеспечить необходимые перевозки многочисленных и тяжеловесных грузов. Шла индустриализация страны. То, что в начале двадцатых годов могло быть только мечтой по созданию современного флота, становилось явью.

   В декабре 1926 года была принята первая шестилетняя программа нового кораблестроения. Она предусматривала строительство 36 торпедных катеров, 12 подводных лодок и 18 сторожевых кораблей. Постройка более крупных кораблей для замены или огневой поддержки уже устаревших "Новиков" была на время отложена. Вопрос же этот уже поднимался в последние годы.

   К началу первой мировой войны в России создали принципиально новый артиллерийско-торпедный корабль - эскадренный миноносец "Новик". Его назначение было: нанесение мощных ударов по противнику торпедами в составе четырех-пяти однотипных кораблей при плавании с эскадрой, а также постановка активных минных заграждений и одиночные действия в шхерах. Корабль должен был обладать высокой скоростью, сильным минно-артиллерийским вооружением и такими мореходными качествами, которые позволяли бы выполнять боевые задачи в открытом море при ветре 8-9 баллов и волнении 6-7 баллов. Эсминец должен был иметь невиданно высокую для того времени скорость хода - 35 узлов и дальность плавания на скорости в 21 узел - 1800 миль, то есть трое с половиной суток на таком ходу без заправки.

   В проектировании корабля приняли участие крупнейшие отечественные ученые того времени: А.Н. Крылов, И.Г. Бубнов, А.П. Шершов, Г.Ф Шлезингер. Эсминец строился на Путиловской верфи в Петербурге (будущая Северная верфь, завод № 190). Главным строителем был К.А. Теннисон, а первым командиром - капитан 2 ранга Д.Н. Вердеревский. Весь период постройки, испытаний, довоенных плаваний и первый год войны старшим механиком этого корабля был капитан корпуса инженер-механиков Г.П. Кравченко. Корабль получил имя "Новик" - в честь крейсера "Новик", погибшего в русско-японскую войну, и парусно-винтового корвета "Новик", совершившего кругосветное путешествие и погибшего в тумане на камнях в районе Сан-Франциско. Новиками в прошлые века называли боярских и дворянских юношей, готовившихся к военной службе.

   "Новик" оправдал ожидания проектировщиков: на мерной линии он показал рекордную для военных кораблей того времени скорость 37,3 узла (69 км/час) при средней полной скорости в течение 6 часов - 36,3 узла. В состав флота "Новик" вступил в августе 1913 года - за год до начала первой мировой войны. По его образцу в 1914 - 1917 годах были построены и вступили в строй - на Балтике 16 эсминцев, на Черном море - 14, достроены после 1917 года - 6, остались недостроенными 17. Эти корабли имели следующие технические данные: водоизмещение 1260-1460 тонн, длина - 98 м, ширина - 9,3 м, осадка - 3,0-3,2 м, скорость хода - до 35 уз. Вооружены эти корабли были 3-4 орудиями 102 мм, двумя 47 мм пушками, 9-12 торпедами в двух 3-хтрубных аппаратах, могли принимать 80 мин. Экипаж составлял 125-150 человек.

   Современные "новикам" эсминцы Англии, Франции, Германии, США ход имели меньше и вооружены были слабее. Но в конце первой мировой войны в некоторых иностранных флотах появились "лидеры эскадренных миноносцев", имевшие ход до 40 узлов и вооруженные 4-5 орудиями калибра 130 мм, несколькими трехтрубными торпедными аппаратами. В ходе войны эсминцы не оправдали себя, как торпедные корабли. Прерогатива торпедных атак перешла к торпедным катерам. Лидеры же, в определенных условиях, должны были выполнять роль легких крейсеров или являться ведущими для более слабых эсминцев.

   В 1925 году Реввоенсовет принял решение о проектировании эсминца (в то время термин "лидер" еще не применялся) такого типа, но затем это решение отменили. Вопрос о строительстве "новых", "крупных" эсминцев в количестве 10-12 поднимался и при составлении шестилетней программы 1926 года, но включен в план не был. С принятием же первой пятилетней программы развития народного хозяйства СССР была в 1929 году утверждена новая судостроительная пятилетняя программа, включавшая постройку трех эсминцев. За основу их проектирования приняли эскизный проект, созданный в октябре 1928 года.

   Для технического и рабочего проектирования эсминца был создан в 1930 году коллектив, в который вошли специалисты, работавшие в предыдущие годы над разработкой проекта сторожевого корабля типа "Ураган". Коллектив этот входил в состав Научно-технического комитета морского (НТКМ) и делился на два подразделения: судостроительную техническую контору (СТК) и машиностроительную техническую контору (МТК). Главным конструктором - руководителем обоих подразделений был назначен инженер-кораблестроитель Владимир Александрович Никитин, СТК руководил кораблестроитель Александр Александрович Лукашевич, а МТК возглавлял инженер-механик Александр Васильевич Сперанский. Организационно этот коллектив являлся конструкторским бюро Северной (бывшей Путиловской) верфи.

   В течение 1926-1927 годов НТКМ совместно с конструкторским бюро Никитина прорабатывал вопрос о типе сторожевого корабля. Сторожевой корабль должен был обеспечивать охрану морского побережья от легких сил противника и выполнять пограничные функции на морских рубежах страны. При этом его водоизмещение должно было составлять 300 т (вчетверо меньше, чеи у "Новика"), скорость хода - 30 узлов, дальность плавания экономическим ходом (16 узлов) - 1500 миль. Корабль должен был иметь внушительный комплекс оружия: два 102-мм и 37-мм орудия, один трехтрубный торпедный аппарат, два противолодочных бомбомета с 30 глубинными бомбами. Корабль должен был принимать на палубу до 48 мин.

   По существу, сторожевой корабль с такими данными являлся малым эсминцем и при достаточной мореходности мог выполнять задачи по охранению крупных кораблей и конвоев от атак подводных лодок в море и при стоянке на открытых рейдах. Изучив зарубежные образцы сторожевиков и рассмотрев возможности отечественной промышленности в тот период, КБ Никитина предложило НТКМ окончательный вариант энергетической установки и корпуса корабля водоизмещением 400 т при скорости хода 29 узлов и дальности плавания на 16-узловом ходу 1500 миль (от Кронштадта до Киля и обратно без дозаправки). В качестве двигателей должны были устанавливаться паровые турбины с зубчатой передачей. Паровые котлы должны были иметь нефтяное отопление. Водонепроницаемыми переборками корабль разделялся на 14 отсеков, что обеспечивало его высокую непотопляемость. Для обеспечения живучести энергетической установки котлы и турбины были расположены эшелонно: котел - машина, котел - машина. Если выйдет из строя один эшелон, останется другой, корабль не потеряет ход. Материалы для корпуса, вооружение, приборы, котлы и турбины предусматривались только отечественного производства.
 
   После утверждения Советом труда и обороны СССР эскизного проекта сторожевика были заложены первые корабли: четыре на Северной верфи в Ленинграде 13 августа 1927 года и два - в Николаеве на Государственном судостроительном заводе 24 октября того же года. Эти сторожевики получили названия: "Ураган" (головной), "Тайфун", "Смерч", "Циклон", "Гроза", "Вихрь", "Шторм", "Шквал". Военные моряки в просторечьи стали называть корабли этого типа "кораблями плохой погоды". Всего их было построено около двух десятков. Часть кораблей переводилась с Балтики на Север по Беломорско-Балтийскому каналу, часть перевозилась в разобранном виде на Тихий океан по железной дороге или морским транспортом. Сторожевики внесли достойный вклад в борьбу с врагом в годы Великой Отечественной войны.

   Но в 1927 году эти корабли существовали еще только на бумаге, да и то - не полностью. Корпусы сторожевиков уже клепались на стапелях, а котлы и турбины не были еще и спроектированы. Колоссальным научно-техническим подвигом отечественных конструкторов и машиностроителей явилось своевременное создание рабочих проектов энергетического оборудования сторожевиков, изготовление и испытание необходимого количества котлов и турбин.

   Первые советские морские турбины и котлы были разработаны коллективом конструкторов-механиков под руководством А.В. Сперанского. Группу турбинистов возглавлял Б.С. Фрумкин, а группу котельщиков - Э.Э. Папмель. Трубопроводы и арматуру проектировала группа во главе с Л.Р. Пикульским, а вспомогательные механизмы - группа Б.М. Сынуша. Проектированием занималось около 40 человек, но только пять из них имели опыт такой работы. Это были уже пожилые инженеры, участвовавшие в проектировании и испытаниях энергетических установок кораблей дореволюционной постройки - А.В. Сперанский и Э.Э. Папмель ("Новик"), Д.И. Гусев, А.М. Лебедев и В.С. Столяров ("Севастополь"). Поэтому недостаточный опыт большинства проектировщиков при новых конструктивных решениях требовал проверки на стендах надежности работы механизмов. Был, в связи с этим, создан "подотдел испытаний" во главе с М.И. Шулинским. На территории Северной верфи отвели несколько площадок, на которых проходили испытания в действии котлы, турбины, вспомогательные механизмы, арматура. Проверялись их технические характеристики, экономичность, безаварийность работы при перегрузках.

   Работа коллектива Сперанского не только не только сделала первый шаг к проектированию первого крупного боевого корабля - лидера проекта № 1, но и явилась хорошей школой для будущих создателей котлотурбинных установок нескольких проектов эсминцев, легкого и тяжелого крейсеров, линейного корабля. В их числе, кроме перечисленных, были Е.М. Антонов, Г.В. Асеев, Ф.Ф. Борисов, В.К. Васильев, Г.А. Воронич, П.П. Газин, Г.К. Дмитриев, В.С. Дмитриевский, Д. И. Злыднев,  М.П. Зуб, К.А. Камешков, Я.И. Кудзи, П.Ф. Лавров, А.Г. Маркелов, А.А.Моисеев, В.М. Петропавлов, К.А. Прокофьев, Е.М. Рабинович, Н.П. Сербин, В.В. Шубин.

   Заложенные в 1927 году сторожевые корабли полностью достроили в 1930 году. Начались заводские, а потом - и государственные испытания. В ходе испытаний головного корабля, а иногда и при испытаниях серийных кораблей (их испытания были менее напряженными и более короткими), обнаруживались определенные недоработки, которые устранялись проектировщиками и заводом-строителем и не допускались при постройке последующих серийных кораблей.

   Постоянная комиссия по испыпаниям и приемке вновь построенных и капитально отремонтированных кораблей была создана по решению Реввоенсовета СССР в 1927 году. Первый ее председатель - флагман I-го ранга А.К. Векман - кадровый морской офицер, окончивший Морской корпус в 1903 году. В царском флоте он служил артиллеристом и старшим по мощником на миноносцах, командовал эсминцем, возглавлял охрану Ботнического залива. В годы гражданской войны он командовал Астраханским отрядом Красной Волжской флотилии. В 1922-1927 годах был начальником Морских сил Черного и Балтийского морей, Каспийской флотилии поочередно. Хорошо зная флот и порядок использования кораблей, А.К. Векман сумел организовать жесткую работу приемной комиссии, обеспечивавшую прием кораблей от завода без каких-либо недоделок.

   Работа приемной комиссии внесла определенные изменения в проект и улучшила некоторые технические качества сторожевиков после необходимой корректировки проекта конструкторами.

   Создание коллектива проектировщиков, получившего впоследствии наименование ЦКБС-1 (Центральное конструкторское бюро судостроения), и его работа по проектированию сторожевого корабля явились серьезной подготовкой и основой для успешной разработки проекта первого крупного отечественного корабля - лидера проекта № 1.

   Эскизный проект лидера утвердил Реввоенсовет СССР в августе 1930 года. Одновременно решили заложить два корабля этого типа до 1-го декабря тогоже года. Однако, как и при закладке сторожевых кораблей, не были еще разработаны рабочие чертежи турбин и котлов, не определены их ориентировочные габариты и вес. Это не позволяло разработать рабочие чертежи корпуса корабля, а значит - и невозможно было начинать его постройку. При такой подготовке проекта сторожевики строили три года. На сколько бы затянулось строительство впятеро большего лидера? После обстоятельного доклада об этом начальника ВМС Р.А. Муклевича Наркомвоенмору К.Е. Ворошилову решение Реввоенсовета было отменено до окончания рабочего проектирования корпуса и энергетической установки.

   Забегая вперед, можно сказать, что такая отсрочка начала строительства по незавершенному проекту (чем больна наша родина в течение многих десятилетий, а то - и веков) оказалась полезной. На ходовых испытаниях лидер "Ленинград" достиг скорости хода 43 узла с запасом по мощности котлотурбинной установки 5-7%. Этот запас использовал на испытаниях однотипный лидер "Москва", достигнув скорости хода 43,57 узла. Среди кораблей вероятных противников лидер по скорости оказался первым. Проектировщики, кораблестроители и машиностроители смогли делом подтвердить слова главного конструктора на заседании Совета Труда и Обороны...