Я никоим образом не претендую на славу и известность моего любимого Антона Павловича, - это всего лишь личные наблюдения, ощущения и впечатления, которые (как знать?), вдруг да и окажутся полезной информацией и к размышлению, и (возможно) к практическому применению.
Все началось с… нет, не с 5 июня этого года. Все началось с далекого 1976 года, с отборочных игр студенческих волейбольных команд. Именно тогда я и получила травму правого колена. И именно тогда я впервые сильно усомнилась в непогрешимости высказывания, что спорт – это здоровье.
Лечение и молодость позволили забыть о боли и дискомфорте. Но лишь на время. Потому что уже через роковые тринадцать лет мне все же пришлось обратиться за помощью к ортопедам, выслушать их вердикт – операция и согласиться.
За первой операцией последовали еще две, а долгожданного облегчения и избавления от боли так и не пришло. Но мне было некогда обращать внимание на дискомфорт – таблетки, мази, кратковременный отдых и я снова на ногах, снова в движении. Моим девизом всегда была мысль – движение это жизнь, и я никогда об этом не забывала, после очередной операции вставала и упрямо училась заново ходить и бегать, через боль, через в кровь закушенные губы. Третья операция обошлась мне в полное опустошение сустава. Теперь ни мази, ни таблетки уже не помогали, а мир вокруг был так интересен, так многообразен.
Но однажды приходит тот миг, когда отчетливо начинаешь понимать – оттягивать неизбежное бессмысленно, после чего я пошла в поликлинику, чтобы записаться на прием к врачу-ортопеду. Этого приема мне пришлось ждать два месяца – то ли единственный врач сам был на больничном, то ли он наслаждался отдыхом, а я в это время убеждалась в истинности слов, что нет ничего хуже, чем ждать.
Я дождалась этого приема. То, что услышала, в общем-то, меня не особо удивило, я просто уже знала что меня ждет. Сустав, лишенный почти всего, уже разрушался. Вердикт – эндопротезирование. И с этого дня началась моя новая жизнь, обследования (много и дорого!), анализы, регулярные походы все к тому же ортопеду, оформление квоты, консультация у хирурга в той больнице, куда мне суждено будет поехать. В общем, жизнь вновь била ключом, но при этом так и норовила попасть этим самым ключом по моему многострадальному колену и, конечно же, по кошельку. Хотелось уже просто одного – лечь в больницу и прооперироваться.
Конечно же, перед всеми этими событиями я основательно листала интернет, читала, смотрела видео. В общем, готовила себя морально к предстоящему испытанию. Честно признаюсь, было страшно, даже появились сомнения в правильности принятого мной решения. Но маятник качнулся, и время разделилось на «до» и «после».
5 июня 2018 год.
Меня определили в палату № 8. Я невольно пошутила, что, мол, хорошо, что не в палату № 6. Удивленно вскинутые изящные брови медсестрички заставили меня пожать плечами, улыбнуться и молча отправиться в уже «свою» палату.
Палата небольшая, на четыре койко-места. Единственным «минусом» оказалась невозможность открывать окно – во-первых, по какой-то непонятной причине в данной пластиковой конструкции не было предусмотрено открытие в обязательных двух плоскостях, а, во-вторых, возле окна лежала бабушка, которая боялась простудиться. Что ж, ее можно было понять, вот только наступающая жара и духота будили личный эгоизм, но уж никак не понимание и любовь к ближнему.
Итак, к вечеру все та же медсестричка, которая принимала меня утром, принесла пластиковую баночку и проинструктировала мои дальнейшие действия на завтрашний день. Впрочем, поскольку в этом отделении я лежала уже не в первый раз, мне все это уже было известно. Тем не менее, я вежливо выслушала инструктаж и начала готовиться ко сну. Пока ждала путешествия в царство Морфея, вдруг в голову пришла любопытная ассоциация – приемное отделение больницы было оборудовано металлическими креслами, очень похожими на те, которые есть на вокзалах, весьма символичное совпадение…
6 июня 2018 год.
С раннего утра больничная жизнь оживленно закрутилась – анализы, завтрак, врачебный обход и дальше по распорядку. Кстати, мою операцию включили в план на 8 июня, что меня обрадовало, все-таки нет ничего хуже ожидания. Соседка по палате, которая поступила на сутки раньше меня, расстроилась, потому что ее операция была отложена на неопределенное время из-за резкого скачка давления. Ситуация приобрела комичную окраску, когда эта дама начала советоваться с другими женщинами и брать у них разнообразные лекарства для понижения давления, которые тут же начала поглощать, при этом постоянно измеряя самой себе это самое давление.
Но чем больше она глотала таблетки, тем выше поднималось давление. Если честно, лично у меня вся эта трагикомедия вызывала только недоумение и беспокойство. В конце концов, я не выдержала и просто посоветовала, чтобы ей принесли клюкву. То ли дама просто уже подуспокоилась, то ли клюква, которую она впоследствии стала поглощать в больших количествах и с лихорадочной скоростью оказала более результативное воздействие, но ее давление стало потихоньку снижаться.
А за окном уже вовсю властвовало лето, обещая много жары, духоты и…осознание невозможности открыть окно для глотка свежего воздуха.
7 июня 2018 год.
Итак, я начала психологически готовить себя к завтрашней операции. Утренний обход еще раз подтвердил, что завтра у меня важный день и что сегодня придет мой анестезиолог. Волнения и страха не было. Все это мне уже было знакомо до мелочей, с той лишь разницей, что сейчас мне предстояло навсегда расстаться с тем, что осталось от моего многострадального коленного сустава и привыкать к эндопротезу. Повторюсь, ко всему этому я уже была готова и просто ждала.
А больничная жизнь шла своим чередом, кто-то выписывался, кто-то поступал в отделение. Почему-то обратила внимание на пестро одетую группу женщин в возрасте «за…». Они дружно кучковались в коридоре, потом крепко сбитой стайкой райских птичек ринулись в столовую. Странно было видеть это буйство абсолютно здоровой плоти там, где было немало боли и страданий. Лично мне хватало своих мыслей, поэтому я сосредоточилась на своем ожидании. Первое волнение возникло от того, что свидание с анестезиологом не состоялось.
Чтобы как-то себя успокоить, пошла за уточнениями к медсестре. Новость огорошила – меня не было в завтрашнем плане операций. Оставалось только снова ждать следующего утреннего обхода. Настроение было основательно испорчено. Я не суеверна, просто было очень сильно некомфортно. Но я старалась успокоить себя тем, что, скорее всего, причиной стало то, что называют внеплановыми или экстренными операциями.
Каково же было мое удивление, когда «клюквенная дама», вернувшись из очередного рейда по поиску чудодейственных таблеток для снижения давления, рассказала новость – оказывается, почти все операции перенесены в связи с тем, что поступили землячки заведующего отделением, те самые «райские пташки», которые даже и не скрывали своей избранности. Отдельно взятое отделение больницы теперь ассоциировалось с деревенькой, где все тайное мгновенно становится явным. Оставшуюся часть дня я мурлыкала песню из советского кинофильма «Дело было в Пенькове» – «От людей на деревне не спрятаться…».
8 июня 2018 год.
На удивление спала хорошо, даже не смотря на жару. Проснулась рано, задолго до подъема. Мысли текли плавно, неспешно. Больничный режим, упорядоченность и размеренность его само по себе в каком-то смысле аутотренинг. Да и есть ли смысл массово убивать свои нервные клетки? Кто-то весьма мудрый однажды сказал, что терпение – вот ключ от всех дверей. Вот и я решила, что глупо торопить события, которые все равно произойдут, каждое – в свое время
Утренний обход вновь обозначил мою «готовность номер один», а почти сразу же после обхода пришел анестезиолог, энергичный молодой человек весьма колоритной восточной внешности – лысый, с роскошной черной окладистой бородой.
Я мысленно дорисовала чалму и богатые одежды – получился почти сказочный персонаж. Что ж, когда сказка рядом, на душе как-то спокойнее.
Маятник набирал амплитуду. Далее – сухие факты, обозначающие те или иные события. Ужин я заменила стаканом кефира и парой галет, что, в общем-то, для меня давно стало нормой, так что мой организм не истерил и не бунтовал по этому поводу. Ближе к отбою начались уже непосредственные приготовления меня к завтрашней операции. Может быть, кого-то покоробят некоторые интимные подробности (и я заранее приношу свои извинения тем, у кого излишне чувствительная и ранимая психика), но повторюсь, для кого-то эти записки могут оказаться полезными – дело в том, что, когда я листала интернет в поисках информации, я искала больше подробности личностных восприятий, а поисковик выдавал в общей массе лишь сухие специализированные медицинские материалы.
Итак, первым делом я отправилась на клизму. Процедура не из приятных, но терпимая вполне. Перефразируя популярного героя из мультика «Падал прошлогодний снег», после всего у меня во всем теле такая приятная легкость образовалась, и я потом отправилась в душевую мыться и бриться.
Когда вернулась в палату, там никто не спал. «Клюквенная дама» и новая соседка (обе в очень хорошей стадии упитанности) вслух переживали по поводу бритья, потому что даже десяток клизм вряд ли бы придали их телам необходимую гибкость. Впрочем, мне ли их беды врачевать? Я сушила волосы и думала о грядущем дне. Вернее, старалась не думать. Получалось плохо.
Завершающим пунктом вечернего приготовления к завтрашней операции стал укол в живот. Как мне объяснила медсестра, это для того, чтобы избежать образования тромбов.
Мне никогда не делали уколов в живот и потому идущая к моей кровати медсестра со шприцом в руке меня несколько напрягала. Как оказалось, это было и не больно, и не страшно.
Отделение постепенно засыпало. А я еще долго лежала с открытыми глазами и, странное дело, думала о том, что надо бы наконец заказать мебель в свою спальню, да и кухня тоже требует окончательного завершения, думала про балкон, который настоятельно требует переостекления, про коридор, про…
За всеми этими приятными размышлениями пришел сон.
9 июня 2018 год.
Меня разбудило солнце. Что ж, неплохое начало трудного дня. Прислушалась к себе. Боюсь? Нет. Ну, если только чуточку волнуюсь, да и то не предстоящая операция тому причиной. Очень хотелось, чтобы я в плане стояла первой. Преимущества налицо – первым больше везет. Проверено временем и обстоятельствами.
В палату заглянула медсестра, предупредила, чтобы я после шести часов утра не ходила в туалет. Поскольку, шести еще не было, я успела и в туалет сходить, и под прохладным душем постоять немножко. Мои соседки по палате переживали и волновались, наверное, больше, чем я. Как ни странно, это весьма положительно влияло на мой боевой настрой, к тому же, пока все завтракали, я решила немного почитать – чтение всегда оказывало на меня благотворное действие. В восемь часов утра медсестра проверила тщательность бритья, после чего мне принесли больничную ночную сорочку.
Пока я переодевалась, в палату привезли специальную кровать-каталку, а мою кровать застелили чистым бельем.
Когда я уже лежала на каталке, мне поставили катетер – процедура тоже не из приятных, но она была необходима, потому что мне предстояло провести в горизонтальном положении не меньше двух суток.
Еще один укол – премедикация. Мои соседки улыбаются, но я знаю, они волнуются, ведь им тоже через все это придется пройти.
9.30. С Богом!
Я лежу, укрытая простыней. Надо мной проплывает потолок с лампами. Невольно чувствую себя героиней фильма. Ехать надо на седьмой этаж. Для себя я зову его седьмым небом. Лязгнули двери лифта. Мы на месте. Анестезиолог, даже в своем зеленом костюме все равно похож на сказочного персонажа восточных сказок, он внимательно проверяет аппаратуру, что-то записывает. Мне помогают перебраться на узкий операционный стол. После чего ассистент анестезиолога помогает мне правильно сесть. Спинальная анестезия – штука капризная, тут все зависит от нескольких факторов, главным из которых, конечно же, становится мастерство и опытность врача-анестезиолога. Я не буду досконально и предельно точно описывать данную манипуляцию (эту информацию можно легко найти на просторах интернета), если по-простому, то это укол между определенными позвонками, после которого теряется чувствительность всего, что находится ниже пояса. Сам укол вполне безболезненный. После него по ногам идет приятное тепло и… нижняя часть тела немеет. По ощущениям очень похоже на то, когда долгое время сидишь или лежишь, и конечность как будто затекает и ее перестаешь ощущать.
Мне снова помогли принять горизонтальное положение, в вену левой руки установили так называемый венокап (катетер), на правую – тонометр для контроля за давлением.
Медсестры выкладывали на специальные поддоны стерильные пакеты с инструментами, два хирурга уже стояли по обе стороны от моей неподвижности и ожидали, когда анестезиолог даст «добро». В это время еще одна медсестра щедро намазывала мою правую конечность чем-то апельсиново-оранжевым. Я еще подумала, что раньше мазали зеленкой, которая не отмывалась очень долго, интересно, насколько трудно выводимым будет этот яркий «загар»?
10.00. Можно начинать. Это уже голос анестезиолога. Что ж… Поехали!
Я была в полном сознании. Все видела, слышала, но боли не чувствовала. Единственно, что меня беспокоило – это холод. Он сцапал меня, подло выскочив из ниоткуда. Скорее всего, это была реакция на анестезию. Но с другой стороны, в операционной всегда довольно прохладно, а на мне только тоненькая сорочка, да и та поднята до груди.
Мой восточный сказочный персонаж поинтересовался не страшно ли мне, на что я, едва удерживая клацающие челюсти, ответила, что у меня все в порядке, просто очень холодно. К счастью, медсестра укрыла меня чем-то довольно плотным и почти теплым, и дрожь постепенно пошла на убыль. А за перегородкой, как в кузнице, стучали молотки, визжала циркулярная пила, курился сизый дым. И все это вдохновляло на исполнение еще одной известной русской народной песни «Во ку, во кузнице. Во ку, во кузнице. Во кузнице молодые кузнецы…» Наверное, это тоже было одним из эффектов спинальной анестезии. Но не побочным, а очень даже полезным – отвлекало от любых негативных мыслей. Впрочем, мыслей уже не было никаких, тянуло в сон. Я улыбнулась и тихо прошептала: «Я уплываю и время несет меня с края на край…»
12.30. Меня перекладывают на кровать-каталку. Все, как в тумане. Голоса медсестер звучат как сквозь толстый слой воды – расплывчато, глухо. Последнее воспоминание – мне помогают улечься на кровать, после чего я погружаюсь в спасительный сон, из которого время от времени выныриваю и вижу склонившихся надо мной медсестричек, стойку для капельниц, увешанную целой гроздью пластиковых бутылочек с лекарствами. «Как виноград» - думаю я и вновь проваливаюсь глубоко и надолго.
10 июня 2018 год.
Раннее утро. Еще все спят. Я открываю глаза и пытаюсь пошевелить ногами. Они ожили, только стали неподъемно-тяжелыми, особенно правая. Анестезия отошла, уступив место боли. Первая мысль, пришедшая в голову – «нафига я на это подписалась?» была и правильной, и абсурдной. С одной стороны, пошла-то ведь я добровольно и осознанно, а с другой стороны, ну, не сегодня, так завтра мне все равно пришлось бы соглашаться на это, так что был ли смысл тянуть время?
Пока я мысленно себя успокаивала, пришла медсестра с утренней порцией иглоукалывания. Поскольку, лежала я на спине, то все уколы нашли свой приют – левое бедро и живот. Про капельницу я уже молчу, потому что почти двое суток через венокап мой организм насыщали неведомыми мне лекарствами.
Есть абсолютно не хочется, но сердобольная бабуля все равно пытается меня покормить, я покорно проглатываю пару ложек каши или бульона, пью воду. Её (воду) пить нужно много – полтора литра в день, как минимум. В какой-то момент вдруг осознаю, что и пью через силу, не хочется ничего.
Очень жарко. Снизу – матрац в прорезиненном чехле, сверху – одеяло. Обе ноги забинтованы эластичными бинтами, что тоже создает ощущения, весьма далекие от комфортных.
Перед обедом вновь приходит медсестра с полным подносом шприцов. Про себя шучу, что это предтрапезный аперитив, а после прошу ее убрать одеяло и разбинтовать ноги. Становится легче, намного легче. После уколов тянет в сон. А я и не сопротивляюсь. Не зря же говорят, что сон лечит. Проваливаюсь куда-то очень глубоко и выныриваю только вечером. Снова уколы. Хорошо хоть капельницу убрали. Меня вновь пытаются покормить, но аппетита нет и в помине. Подташнивает. Медсестра делает еще один укол, кроме тех, обязательных, и я вновь проваливаюсь в спасительное забытьё.
11 июня 2018 год.
Спалось, на удивление, действительно хорошо. И даже утренний завтрак игнорировать не стала. Одними лекарствами сыт не будешь, а силы очень нужны.
Сегодня сняли катетер и теперь мне можно поворачиваться на бок и даже вставать разрешили. На радостях встала на костыли и…поняла, что ходить пока еще не могу – кружилась голова, слабостью пропитана каждая клеточка моего тела. Но все равно было уже легче. Потому что уже можно спать на боку, можно самой поправить скомканную постель, можно сидеть. Хотя, сидеть и лежать на боку, как оказалось, было весьма проблематично – моя правая нога сзади от пятки до верхней части бедра иссиня-черного цвета. Образование такой гигантской и весьма болезненной гематомы могу объяснить двумя причинами – во-первых, чуть выше колена в начале операции был установлен жгут, во-вторых, после операции не был установлен дренаж.
Я, конечно, не специалист в данной области, но, повторюсь, я тщательно пролистала интернет и во всех источниках (текстовых и видео) указывалась установка дренажа. Хирургам на месте оно, конечно, виднее, но, забегая вперед скажу, что устрашающая окраска прооперированной конечности имела место быть полтора месяца.
И все же, настроение было намного бодрее. Хотя подташнивание оставалось, но я старалась как-то абстрагироваться от дискомфортных ощущений – нужно было любыми путями восстанавливать работоспособность организма.
Моих соседок тоже прооперировали, и наша бабушка взяла на себя дополнительную нагрузку, ухаживая по мере своих сил за всеми нами.
День завершился уже ставшей привычной процедурой – целым набором из нескольких уколов. Бедро, принимавшее всю эту лекарственную гамму тоже начало покрываться синяками, поэтому, чтобы избежать образования так называемых «шишек», начала делать компрессы с гепариновой мазью. Кстати, весьма действенное средство не только в борьбе с после инъекционными гематомами, но и как косметологическое средство весьма широкого спектра. Это не реклама! Пишу лишь о своих личностных восприятиях.
Уснуть этим вечером удалось не сразу. Не только мои соседки «рычали над тазиком», из близлежащих палат доносились похожие звуки. Что поделать, реакция на наркоз и некоторые лекарства весьма индивидуальна.
12 июня 2018 год.
Сегодня удалось потихоньку выбраться в туалет. Каждый «отходит» от наркоза по-разному. В моем случае это было головокружение и сильная слабость. Перед самой палатой меня покачнуло, и я едва успела ухватиться за специальный поручень, укрепленный на стене и на полу.
То ли он был закреплен как-то не по инструкции, то ли я оказалась не такой уж и слабой, но вместо того, чтобы помочь мне удержаться, это никелированное чудо предполагаемой поддержки неожиданно с легкостью сорвало все винтики-болтики. Если бы не медсестра, лежать бы мне на полу, а потом вновь на операционном столе. До самого обеда я отходила от легкого шока, терзаемая этими мыслями.
Под самый занавес «тихого часа» пришли рабочие в количестве трех человек и довольно долго восстанавливали то, что сделала единолично хрупкая я.
Остаток дня прошел согласно установленным больничным правилам. Вечером долго искала удобное положение для ноги и, в который уже раз, задавала себе риторический вопрос - «нафига?»
13 июня 2018 год.
Сегодняшний день принес разнообразие – после обеда ко мне пришел инструктор по ЛФК. Вернее, пришла. Мне эта дама была хорошо знакома с моей самой первой операции. Время над ней точно не смогло ничего сделать, а потому махнуло рукой и оставило всё, как есть. Она по-прежнему была сама экстравагантность – взъерошенные «рваные» пряди короткой стрижки, многочисленные и разнообразные браслеты на руках, легкая картавинка во вкрадчивой, но весьма повелительной речи.
Осмотрев поле своей деятельности, то есть, мою ногу, она вынесла вердикт, что, мол, динамика очень плохая. Интересно, а какой она должна быть эта динамика на четвертый день после операции? Впрочем, я сочла за лучшее промолчать и просто делать все упражнения, которые она мне диктовала. После ее ухода я еще долго выравнивала дыхание, глотая застрявшие на нижних веках слезы. Именно с этого дня начинались мои личные хождения по мукам. Но сетовать на злодейку-судьбу я всегда считала бессмысленным занятием, а потому просто начала каждый час потихоньку делать нужные упражнения.
Вечером, уже засыпая, успела подумать о том, что завтра мне вновь предстоит услышать размеренно-картавое «газ-два, тги-четыге» и, сцепив зубы, преодолевать боль и учиться терпеть ее, как благо, как еще один трудный шаг к выздоровлению.
14 июня 2018 год.
Утро началось с анализов. После завтрака меня отвезли в ренген-кабинет, чтобы сделать снимок уже обновленного колена. Жаль только, что мне так и не удалось посмотреть на результаты протезирования. А было бы любопытно.
Впрочем, любопытство отошло на второй план, потому что все это означало лишь одно – меня готовят к выписке. Вообще, это было странно, раньше выписывали после снятия швов и происходило это не ранее, чем на десятый день после операции. Но времена меняются, технологии тоже не стоят на месте, а про бюрократическую машину я вообще молчу. С другой стороны, дома и стены лечат. Так что утренний обход, где меня уведомили о моей выписке 16 июня, как-то даже не особо и удивил. Количество уколов тоже резко сократилось.
Инструкторша на сей раз осталась довольна моими у спехами, что меня порадовало. Исходя из прошлого опыта общения с ней, она не особо была щедра на похвалы.
Аппетит возвращаться не сильно торопился, поэтому я отказалась от обезболивающих уколов. И, как выяснилось позже, это было весьма умное решение. Уже той же ночью организм так настоятельно требовал уколов, что я с трудом сдерживала себя от нажатия заветной кнопочки вызова медсестры. Но в итоге победила я и смогла даже задремать под утро.
15 июня 2018 год.
Этот день прошел уже в приятных хлопотах и сборах – завтра домой! Уколов больше не было, ходить (на костылях) я уже могла. Правда, беспокоила одна мысль – живу я на пятом этаже, а в пятиэтажках лифта не предусмотрено. Оставалось уповать на надежное крепление перил на лестничных пролетах и на то, что сыновья вовремя подстрахуют.
Медсестра подходила несколько раз, но я упрямо отказывалась от обезболивания. На самом деле, боль уже поутихла, и ее вполне можно было не замечать. К тому же аппетит снизошел до своего возвращения и вечерний кефир воспринял весьма благосклонно. Вечером, укладываясь спать, я прокручивала в мыслях завтрашний день. Организм уже понял, что выполнять его капризы я не намерена и смирился.
Завтра – домой!
16 июня 2018 год.
Утро вновь выдалось солнечным. Больничный ритм продолжал быть четким и размеренным. Кого-то готовили к операции, кто-то только поступал. Никакой суеты. Все слаженно и отработано до мелочей.
Завтрак на удивление оказался вкуснее, чем обычно. Потом – обход. Мне выдали на руки выписку, снимки и паспорт на мой новый сустав. Теперь у меня их целых три – российский и заграничный на всю меня и паспорт на отдельную часть тела. Теперь отныне и навсегда, если я буду летать самолетами, то вместе с моим паспортом буду предъявлять и паспорт на протез.
После обхода меня отвезли на перевязку, потом время закрутилось еще быстрее, потому что за мной приехал сын. Сумка была уже собрана, я переоделась, пожелала соседкам по палате выздоровления и двинулась навстречу новому дню, новой жизни.
Эпилог.
И пусть до полного выздоровления было еще далеко и впереди еще много боли, – это все преодолимо. Главное, что рядом родные и близкие люди, надежное плечо которых и поддержит, и прикроет. Жизнь продолжается. И желание быть частью этой жизни – самое действенное лекарство. Шрамы затянутся, а милосердная память надежно упрячет в своих глубинах неприятные воспоминания, большую часть из которых я, как могла, облекла в иронично-юмористическую оболочку и перенесла на бумагу. Может быть, кому-то мои записки окажут помощь, кто-то получит ответы на тревожащие его вопросы, а, может, они просто останутся лично для меня опытом, успешно и достойно прожитой жизненной страницей, что само по себе уже немаловажно.
В очередной раз убедилась в правоте простой истины – каждому событию свое время, и нам всегда дается лишь та ноша, которую мы в силах вынести. Главное, не опускать рук, не вешать нос и во множестве «минусов» всегда находить большинство «плюсов». Это и есть та самая песнь Жизни, которую знают все, но по какой-то причине не все поют.
Нет ничего проще, чем любить каждый свой день больше предыдущего, просто идти вперед, не зацикливаясь на плохом, жить верой, надеждой и любовью, засыпать с улыбкой и просыпаться счастливым. Жизнь нужно любить, искренне, открыто, без подлых мыслей и «камушков» за пазухой, только тогда эта любовь будет взаимной и непреходящей.
Даже у самых тяжелых проблем есть свой лимит, теперь я это точно знаю! И, когда меня спрашивают «Чему ты радуешься?» я с улыбкой отвечаю «Я просто радуюсь. Разве для этого нужна причина?»