Сойдя на совершенно незнакомом ему полустанке, Петр зашагал в сторону клеверного
поля. «А что если я ошибаюсь? Ведь никаких фактических доказательств
существования летающего пса Симурана нет. Лишь свидетельства пьяного конюха и
малограмотной старухи. Но отступать уже поздно… Вперед!»
Июльское солнце вошло в зенит своего полуденного зноя, и расплавив воздух, заставило попрятаться и замереть все живое вокруг. Даже весельчак ветер укрылся в тени мохнатых елей, на опушке леса. Вот оно, то место на клеверном поле. Петр поставил тяжелый чемодан с аппаратурой в траву, сел рядом, осмотрелся.
Пронзительная тишина, накатывая волну за волной, мерно убаюкивала сознание молодого ученого. Поддавшись сонному спокойствию природы, его голова безвольно опустилась на грудь, и...
До слуха Петра донеслись далекие звуки песни. Слов было не разобрать, но «певец» был мастером в своем деле. Он легко выводил высокие ноты, затем чувственно переходил к баритональным оттенкам, которые неожиданно сменялись густым раскатистым басом, и вновь взлетали щебетанием тенора. «По всей видимости там несколько исполнителей», - сквозь дрему подумалось Петру. И он, желая проверить свою догадку, открыл глаза.
Сознание отказывалось принимать увиденное за реальность, а тело отказывалось двигаться... Симуран! Они так и замерли, уставившись друг на друга, огромный, парящий на крыльях пес, и отражающийся в его радужно-бездонных глазах ученый. Апельсиновая шерсть на звере волнообразно переливалась на солнце, а прозрачные крылья продолжали стрекотать в такт затихающей мелодии.
Петр медленно погружался в сладостные видения. Он почувствовал,
как летает над этим лугом, вдыхая ароматы трав, перемешанные с утренней росой,
как навстречу ему радостно несутся мириады светлячков, увлекая его в вихре танца в темное небо,
и как он встретил удивительное двуногое существо с добрыми глазами…
«Но ведь это же я! Это все я… Цветы, поле, человек, летающий пес, ветер… Я неделим. Это и есть Чудо!»
Картина художника Златославы Утгоф