Мой отец был тихим и малоразговорчивым человеком. Невысокого роста, темноволосый, с голубыми глазами, внешне замкнутый, он никогда не кричал и даже не повышал голоса. Говорил неторопливо, обдумывая каждую фразу. О своей жизни отец рассказывал очень мало.
Колпаков Андриян Никитович родился в 1898 году неподалеку от Елабуги в Верх-Кокшане Граховского уезда Вятской губернии. Его отец, мой дед, был не из бедных, он имел мельницу. К большому сожалению, я до сих пор не знаю даже отчество своего деда. Много позднее, в семидесятых годах, мой старший брат Анатолий съездил на родину отца, побывал в этой деревне и был приятно удивлён, когда узнал, что одно из мест, на протекающей рядом речке, по-старинке зовут “колпаковской мельницей”. Здесь, на этом мукомольном предприятии трудилась вся семья до 1914 года.
А потом началась Первая мировая война, на фронт в 1914 году был призван дед, а через год - старший брат отца. Мельницу пришлось закрыть, и семнадцатилетнему отцу, который остался кормильцем в семье, надо было искать работу.
В восьми километрах от Верх-Кокшана находился химический завод, который вырабатывал купорос и соляную кислоту, а также производил гончарные изделия. Заводу нужно было топливо - дрова, для вывозки которых нанимали крестьян из окрестных деревень. Стал работать возчиком и мой отец. Каждый день приходилось вставать в пять часов утра, запрягать лошадь, ехать за восемнадцать километров, чтобы загрузиться и отправиться в путь до завода. Рабочий день заканчивался в 7-8 часов вечера.
В начале 1917 года, второго февраля, отца мобилизовали в армию и направили в Уфу для обучения военному делу. Новобранцам приходилось несладко, зуботычины от унтеров и прапорщиков были в моде. Дни февральской революции отец помнил плохо, так ка находился в госпитале, у него открылся гастрит. Было объявлено о свержении царя и о наступлении эры всеобщей свободы и демократии.
14 июня 1917 года из новобранцев сформировали восемь маршевых рот и отправили их на фронт. До города Луцка ехали две недели. Здесь войсковые части привели в боевую готовность, снабдили боеприпасами и продовольствием, а затем отправили на передовые позиции в "брусиловские леса", где год назад происходил прорыв русской армии. И уже на второй день после прибытия госпиталь был переполнен ранеными, а многие из прибывших были убиты.
Отец попал в группу телефонистов. Не раз и не два приходилось ему в боевой обстановке тянуть и налаживать линии связи. Узнал он, что такое - окоп, ход сообщения, лисья нора...
Вскоре пришёл приказ о переброске 329 полка 83 дивизии под Барановичи. Сто шестьдесят километров шли пешком в ночное время. Около местечка Липатово, что расположено на реке Стоход, увидели встречную колонну. Обратили внимание на то, что очень уж молодыми выглядели солдаты этой части. Когда разобрались, удивились ещё больше. Это был так называемый батальон смерти, состоящий из женщин. Три роты, шестьсот человек. Шестьсот женщин... Чуть позднее узнали, что за неделю немцы практически полностью уничтожили этот необычный батальон, обрушив на него шквал артиллерийского огня. (В 2016 году о женщинах на Первой мировой войне был снят художественный фильм «Батальон»).
Прошёл ещё один месяц в кровопролитных боях, а потом наступило трёхдневное перемирие, и перестрелки прекратились. Отец с одним из своих товарищей сколотил плот и отправился через реку на немецкие позиции. Их встретили такие же солдаты-мужики, которым тоже надоело проливать кровь за своего канцлера. Хоть и говорили на разных языках, но отлично понимали друг друга солдаты. Потом распрощались и обменялись, чем могли: немцам очень нравился русский хлеб, и они подарили отцу перочинный ножик и часы.
Через три дня опять началась пальба, которая длилась до ноябрьского переворота. Эту революцию отец встретил в окопах. Помнит, что ходили по позициям какие-то агитаторы, чаще всего прапорщики, и призывали голосовать за разные списки, то есть партии, в Думу. Потом сказали, что в Петрограде свергнуто Временное правительство. Солдаты сразу перестали подчиняться офицерам, сорвали с них погоны и прогнали из частей. Телеграфисты выбрали командиром одного из своей среды - пожилого, хозяйственного крестьянина Рогожина.
Отец заболел снова, произошло резкое обострение желудочной болезни, и его комиссовали. Получив поношенное обмундирование и продовольственные карточки, отец поехал домой. Дорога оказалась трудной. Ехать пришлось через Гомель, к которому подступали белополяки. Только что здесь прошли бои, горели дома, а станционное здание было разрушено. Толпы беженцев брали штурмом каждый проходивший железнодорожный состав. Добирался он домой много дней, но там его ждала радость - вернулись с фронта живыми и невредимыми отец и брат.
Первая мировая война закончилась.
На фотографии - мой отец в 1913 году
Продолжение следует http://www.proza.ru/2018/09/06/964