из книги "Река цвета неба"
В детстве у нас в квартире стены украшали репродукции известных картин великих русских художников.
Так было не только в моей семье, но и у наших знакомых, родственников, так было во многих семьях в то далёкое советское время, и рядом с нами, детьми, были «Утро в сосновом лесу» Шишкина, «Девочка с персиками» Серова и «Девятый вал» Айвазовского, были «Грачи прилетели» Саврасова и «Лунная ночь» Крамского.
А под несравненную «Неизвестную» Крамского я наряжалась, одев мамин халат, накинув на плечи воротник из чернобурки и украсив голову шляпкой с вуалью, которую я кокетливо слегка опускала на глаза; папа, увлекавшийся фотографией, «увековечил» этот мой образ, где я умудрилась даже принять ту же позу и изобразить тот же взгляд, как у самой «Неизвестной», мне было тогда шесть лет. Вот что значат знаменитые слова «волшебная сила искусства»! Сейчас, с нежностью глядя на эту старую фотографию, я грустно улыбаюсь.
Картины на стенах менялись не часто, но среди них была одна, которая висела на том же самом месте многие годы, пока я, выйдя замуж, не уехала, и пока родители не переехали на новую квартиру. Это была «Золотая осень» Левитана. Я и сейчас знаю каждую травинку на этой картине.
Помню в школе, начиная, наверное, с пятого класса и вплоть до выпускного, мы часто писали сочинения по картинам – учительница ставила на стол ту или иную известную картину и, обращаясь к ученикам, говорила примерно следующее:
– Ребята, за урок вы должны описать данную картину и рассказать, какие чувства она у вас вызывает.
Были жанровые картины – в младших классах вроде таких, как «Опять двойка» и «Прибыл на каникулы» Фёдора Решетникова, а в старших, например, «Не ждали» Репина. Но больше было всё-таки пейзажей и особенно картин Левитана: «Март», «После дождя. Плёс», «Весна. Большая вода», «Берёзовая роща», «Свежий ветер. Волга», «Золотая осень». Внимательно всматриваясь в картины Левитана, задумываясь и мечтая, мы старались и писали сочинения.
Потом, повзрослев и имея свою семью, я полюбила и другие произведения Левитана: «Вечерний звон», «Тихая обитель», «Над вечным покоем», на эти картины можно смотреть бесконечно. У Левитана немного натюрмортов с цветами, но они есть, и что удивляет меня, это именно те цветы, которые я люблю больше всего – одуванчики, лесные фиалки, незабудки, васильки и белая сирень.
Первый раз я оказалась в Плёсе в 2011 году, когда 25 мая около 7 часов утра теплоход «Н.А.Некрасов» встал у пристани города.
Плёс, где сейчас проживает менее двух тысяч человек, расположен на правобережных холмах Волги в устье речки Шохонки, в 71 км от Костромы. Промышленных предприятий в Плёсе нет.
От Торговой площади по крутой, выложенной булыжниками, дороге мы, группа туристов, поднялись на Соборную гору высотой около 70 метров. На вершине горы, представляющей собой обширное плато, когда-то было поселение, первое упоминание о котором историки отмечают в 1141 году. Это поселение в 1238 году сожгли монголы. А в 1410 году по приказу московского князя Василия Донского, сына Дмитрия Донского, здесь была заложена большая деревянная крепость с земляным валом, призванная защищать город Плёс и подступы к Ростово-Суздальскому княжеству.
До наших времён крепость не сохранилась, остался лишь крепостной вал.
На Соборной горе с 1699 года стоит Успенский собор, а с конца 18-го века здание Присутственных мест. В 1910 году, когда праздновалось 500-летие Плёса, на Соборной горе был открыт памятник основателю города — князю Василию Донскому. Сейчас здесь место отдыха жителей города и туристов.
Мы шли по идущей по периметру горы извилистой аллее, откуда открывалась захватывающая дух картина: внизу, по обе стороны речки Шохонки, виднелись разноцветные крыши небольших домов, утонувшие в садах, белоснежных от цветущих яблонь, вишен и белой сирени; склоны горы, заросшие изумрудной травой, местами делались синими от обилия голубых незабудок, среди которых золотыми капельками мелькали лютики, одуванчики, в воздухе разливался аромат цветов; солнечный свет, рассеиваясь между белыми стволами столетних берёз, оставлял на траве причудливые тени, а вдали виднелась безмятежно спокойная Волга, в которой отражалось небо и облака. Дивная, сказочная красота была вокруг нас, и я знала, что в любую погоду, во все времена года здесь царит своё очарование.
Спустившись с Соборной горы, мы бродили по холмистым улочкам Плёса, где-то выложенных булыжниками, где-то дороги были грунтовые, дома вдоль них стояли белокаменные и деревянные с ажурными наличниками вокруг окон, все в один, редко в два этажа, все ухоженные и аккуратные; через заборы свешивались ветви цветущих деревьев, а обочины дорог золотились от душистой сурепки.
По набережной Волги мы прошли в Дом-музей И.И.Левитана, открытый в 1972 году.
В Плёсе вместе со своими друзьями – художниками С.П.Кувшинниковой и А.С.Степановым – Левитан провёл три лета, с 1888 по 1890 год.
Для Исаака Ильича это было время, наполненное радостью творчества. В этот период он написал около двухсот работ (включая этюды, рисунки, наброски), и среди них - несколько лучших его картин, таких, как «Вечер на Волге», «Берёзовая роща», «Вечер.Золотой плёс», «Тихая обитель», «После дождя.Плёс» и другие.
В Доме-музее хранятся личные вещи Левитана и небольшая экспозиция его подлинных картин и картин С.П.Кувшинниковой и А.С.Степанова.
Недалеко от музея находится памятник Левитану, установленный в 1974 году.
В то первое посещение Плёса мы побывали и в Музее пейзажа, открытом в 1997 году в старинном купеческом особняке 18-го века. Этот двухэтажный дом в стиле провинциального классицизма изображён на картине Левитана «Вечер.Золотой плёс». В постоянной экспозиции музея представлены работы художников-пейзажистов второй половины девятнадцатого – начала двадцатого века.
Напротив Музея пейзажа стоит необычный памятник, сделанный из бронзы: у берега Волги, на скамейке, сидит девушка в платье и в летней шляпке, похожая на дачницу, напротив неё – мольберт с пустой рамой, внутри которой можно увидеть пейзаж Волги в данный момент.
В 2018 году теплоход «Максим Горький», на котором мы путешествовали по Волге перед тем как отправиться в Кинешму, остановился на полдня в Плёсе.
На набережной, около памятника Левитану, мы задержались чтобы сделать фотографии, и тут я увидела на дороге большой, чёрного цвета джип, приближающийся к нам. Почему-то он привлёк моё внимание.
Машина, затормозив в двух метрах от нас, остановилась, дверь открылась, из неё вышел высокий молодой мужчина с какой-то аппаратурой в руках, а за ним, не может быть! за ним вышел... Исаак Ильич Левитан.
Его невозможно было не узнать: та же стройная, худощавая фигура и благородное, утончённой красоты лицо – высокий лоб, бархатные глаза, тёмные борода, усы и вьющиеся волосы, точь-в-точь как на портрете Валентина Серова.
Исаак Ильич был одет в костюм песочного цвета старомодного покроя, белую рубашку с галстуком, чёрные ботинки, а в руках держал широкополую шляпу в тон костюма.
Увидев нас, Левитан улыбнулся, потом надел шляпу, натянув её на глаза, и, опустив голову, быстро направился по улице, отходящей вверх от набережной. За ним побежал высокий мужчина. Тем временем из машины вышел шофёр.
– Здравствуйте! Извините, вы кино снимаете? А фильм как называется, скажите пожалуйста? – спросила я, доставая из сумки фотоаппарат.
– Фотографировать нельзя, а название... – шофёр пробурчал что-то невнятное, вроде «Один день из жизни...».
Я не поняла, а переспрашивать было бессмысленно. Муж потянул меня за руку.
– Пойдём, не будем мешать.
А мне так хотелось сфотографировать Левитана у памятника Левитану!
Пока мы беседовали с шофёром, к нам стремительным шагом возвращался Исаак Ильич. Мой фотоаппарат был готов, и я щёлк, и снова щёлк... сделала три фотографии. Извините, дорогие товарищи артисты, только для себя, на память.
Три счастливых лета, проведённые Левитаном в Плёсе, навсегда прославили этот маленький провинциальный городок. Эти летние месяцы стали для него как будто наградой за сиротство (он лишился матери в пятнадцать, а отца в семнадцать лет), за тяжёлую юность, за лишения, голод, нищету, за скитания по чужим домам, за унижающий его диплом учителя чистописания, а не художника, позорно выданный ему по окончании Московского училища живописи, ваяния и зодчества, наградой за участь по указу царя быть несколько раз изгнанным из столицы, как лицо еврейской национальности. Но именно Исаак Ильич Левитан стал величайшим русским художником-пейзажистом, непревзойдённым по силе воздействия и по народной любви к нему и по сей день.
Почему картины Левитана так трогают душу?
Может быть, оттого, что долгие осенние поля, сиротливый стог сена в вечернем тумане, берёзовая роща лунной ночью, весенняя синь неба и свежий ветер, и слабый огонёк в окне крохотной церквушки среди огромного, сурового мира – всё так знакомо, понятно и так близко, что хочется долго и пристально всматриваться в эти родные пейзажи, вспоминая любимые лица, места и времена.
23 мая 2018 года, Плёс