Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
266. Москва златоглавая. 14 июня 1973 года.
Сводка погоды: Москва, четверг 14 июня 1973 года, дневная температура: мин.: 11.6°C, средняя: плюс 19.4°C тепла, макс.: плюс 25.4°C тепла, без осадков.
14 июня 1973 года в 14 часов 40 минут самолёт А-24 коснулся своими колёсами ВВП аэродрома московского аэропорта «Внуково» и мы, четверо моряков БПК "Свирепый", затратив на дорогу из Балтийска до Москвы всего 10 часов 40 минут, пережив множество приключений, оказались в столице нашей Родины. Погода на всём пути от нашей военно-морской базы в Балтийске до столицы СССР была отличная, солнечная, жаркая. Аэропорт «Внуково» встретил нас оживлённой толкотнёй, шумом, гамом, почти беспорядочным хождением и коловращением множества людй. От этой суеты у нас слегка закружились головы, но мы, четверо балтийских военморов, быстро освоились и вышли к стоянке такси.
Московские таксисты «кучковались» группками и настороженно следили за выходящими из здания аэропорта пассажирами. Как только появлялся какой-нибудь растерянный пассажир или пассажирка, к ним немедленно подходил-подскакивал неприметный мужик-распорядитель и ненавязчиво, но очень деловито, предлагал «такси подешевле». Мужики государственного такси роптали, но особо не сопротивлялись такому поведению «зазывал». Им и так хватало пассажиров. Люди сплошным потоком входили-выходили и почти все махали руками и звали: «Такси! Такси!».
К нам тоже подскочил «зазывала»… Миша Жернов только один раз «сонно» взглянул в лицо этому «зазывале» и только один раз процедил сквозь зубы: «Уйди, зашибу!»… и он тут же "слинял", растворился, как будто его и не было.
- Ребята! – обратился к нам ДМБовский годок Толя Алексеев, которому, как и мне, нужно было на Киевский вокзал, чтобы ехать к себе домой в Донбасс. – Я ни разу не был в Москве. Давайте хоть на такси проедемся по Москве, посмотрим на город. Я всё оплачу и доставлю каждого на свой вокзал. А?
Сашка Сенацкий и Миша Жернов уже были настроены на дальнейший путь, но им до их вечерних поездов времени было ещё «навалом», а мне до Калуги можно было уезжать электричкой хоть каждый час до глубокого вечера. Поэтому мы с радостью согласились и подошли к группе государственных таксистов.
- Здравствуйте, товарищи! – обратился я к таксистам. – Мы, группа военных моряков с БПК «Свирепый» с Балтики. Мы хотим проехаться по Москве так, чтобы показать нашему товарищу, Анатолию, красоту нашей столицы. Он ни разу здесь не был, да и мы были только проездом. Кто из вас более опытный по экскурсиям?
Мужики сначала опешили от такого «официального обращения», коротко посовещались и подозвали низенького мужика в форменном кителе «московского такси».
- Егорыч! – сказал один из таксистов. – Это к тебе. Сознательные советские матросы. Хотят, чтобы ты им Москву показал.
- Егорыч у нас парторг, - пояснил один из таксистов. – Он тот, кто вам нужен.
Егорыч показал нам свою машину. Мы сели в такси, дождались «Егорыча» и поехали…
«Егорыч» гнал свою «Волгу» ГАЗ-21 мастерски, с ветерком. Он не просто вёл машину, а вёл её так, что мы плавно переходили из полосы в полосу, где-то притормаживали, а где-то гнали так, что дух захватывало. По пути «Егорыч» коротко называл нам места, которые мы проезжали, а в самом городе – названия улиц, проспектов, площадей, знаменитых памятников, домов, исторических мест. Мы узнавали знакомые по картинкам и учебникам места, восторженно показывали друг другу на эти здания и памятники, вспоминали своё школьное прошлое, даже читали стихи и хором пели песни о Москве…
Хорошо на московском просторе,
Светят звезды Кремля в синеве,
И как реки встречаются в море,
Так встречаются люди в Москве.
Нас весёлой толпой окружила,
Подсказала простые слова,
Познакомила нас, подружила,
В этот радостный вечер Москва.
И в какой стороне я не буду,
По какой не пройду я траве,
Друга я никогда не забуду,
Если с ним подружился в Москве,
Друга я никогда не забуду,
Если с ним подружился в Москве.
Автор слов: В. Гусев. Композитор: Т.Хренников.
«Егорыч» тоже заразился нашим весельем и тоже напел песню, которую мы, как умели, подхватили, а потом, приноровившись, с удовольствием спели…
Я по свету немало хаживал,
Жил в землянке, в окопах, в тайге,
Похоронен был дважды заживо,
Знал разлуку, любил в тоске.
Но Москвою привык я гордиться
И везде повторял я слова:
Дорогая моя столица,
Золотая моя Москва!
Я люблю подмосковные рощи
И мосты над твоею рекой,
Я люблю твою Красную площадь
И кремлёвских курантов бой.
В городах и далёких станицах
О тебе не умолкнет молва,
Дорогая моя столица,
Золотая моя Москва!
Мы запомним суровую осень,
Скрежет танков и отблеск штыков,
И в веках будут жить двадцать восемь
Самых храбрых твоих сынов.
И врагу никогда не добиться,
Чтоб склонилась твоя голова,
Дорогая моя столица,
Золотая моя Москва!
Автор слов: Марк Лисянкский, Сергей Агранян. Композитор: Исаак Дунаевский.
Незаметно мы въехали в центральную часть столицы. Наша экскурсия началась со станции «Китай-город». Отсюда мы могли проехать на площадь "Старая", где было здание ЦК КПСС и Политехнический музей, на площадь "Славянская", проехать по проездам: Лубянский, Китайгородский, по улицам: Солянка, Варварка. «Егорыч» сказал нам, что в переходе метро сохранилась старинная каменная кладка основания Варварской башни и древней стены «Китай-города». Он показал нам участок крепостной стены. Она понравилась нам своей основательностью и бойницами. Умели строить древние…
На площади "Варварские ворота" наш водитель-гид «Егорыч» нам кое-что рассказал об этом месте… Оказалось, что здесь была Ивановская горка и строился Ивановский женский монастырь. Эта горка изрезана множеством переулков, а у подножия горки проходила дорога на Рязань и Владимир (теперь это улица Солянка). По гребню Ивановской горки шла знаменитая Стромынская дорога – через богатое село Стромынь в Юрьев-Польский и в Суздаль. Площадь Варварские ворота связана с событиями Смутного времени. Тогда через эти ворота в мае 1606 года везли в Убогий дом тело Лжедмитрия I, которого во время восстания русского народа растерзала толпа. В этот момент поднялась ужасная буря. Вихрь сорвал крышу с Варварских ворот как раз в тот момент, когда через ворота провезли мёртвое растерзанное тело Лжедмитрия I. Вот почему ворота «варварские», а не Варваровские…
«Егорыч» показал нам большое здание на горке – Деловой двор, в котором раньше были склады, магазины, амбары, гостиница, а теперь «чиновный дом» или «4-й Дом Советов», то есть здание для советских наркоматов, министерств. В этом доме живёт «партийная номенклатура» (так сказал «Егорыч» и я этот термин запомнил), а раньше жил знаменитый американский писатель Джон Рид, который написал книгу о революции «10 дней, которые потрясли мир».
«Егорыч» показал нам «храм Всех Святых, что на Кулишках». Он сказал, что эта церковь была построена в 1380 году по приказу князя Дмитрия Ивановича Донского «в память обо всех русских воинах, павших на Куликовом поле». Он сказал, что после этого возникла традиция «строить храмы-памятники в честь побед русского оружия». «Егорыч» сказал, что «сначала эта церковь была деревянной и в 1488 году погибла во «Всехсвятском пожаре». «Егорыч» по памяти процитировал слова летописи: «…на девятом часу дни загорелася церковь Благовещение на Болоте, и оттого погорело от города до Кулишки, мало не до Всех Святых…».
- Этот храм, - сказал «Егорыч» голосом профессионального экскурсовода, - построен на рубеже XVI-XVII веков, триста лет тому назад.
- Смотрите, - сказал нам «Егорыч». – Видите? Колокольня храма отклонилась на запад почти на целый метр. Это на колокольне «чертёнок Игнашка кувыркался».
- Как это? – изумился доверчивый, как ребёнок, ДМБовский годок Толя Алексеев.
- Это было в конце 1666 года, - сказал «Егорыч» и закурил. – Тогда, триста лет тому назад, при церкви Кира и Иоанна на Кулишках была «нищепитательница», то есть столовая для нищих.
- Сюда один чародей вселил демона, - рассказывал «Егорыч», а мы, затаив дыхание, слушали его рассказ-сказку. – Этот демон делал разные пакости, беспокоил старцев и старух, которые работали здесь. Демон «шалил» днём и ночью, вселялся в прихожан, пихал людей на лавках, кричал «разные нелепицы», стучал и гремел за печкой, на полатях и в углах.
- Во время службы в церкви демон гикал, смеялся, говорил всякие гадости. Старухи, в которых вселялся демон, бесчинствовали, бесновались и кричали «не своими голосами». В храме прихожан иногда «обдавало замогильным холодом, а во время службы вдруг гасли свечи».
- Священники на совете решили, что в церкви объявился бес, посланник лукавого, который «норовит заставить христиан усомниться в вере». Слухи о «бесе» дошли до государя российского Алексея Михайловича. Тот приказал «изгнать злокозненного духа».
- Несколько священников пытались молитвами изгнать из церкви злого беса. Но бес не сдавался, одному попу он сказал, что тот недостоин его гнать, потому что сам «вчерась всю ночь с Варькой балагурил». Второму попу бес сказал, что тот «слишком много пьёт и чревоугодничает».
- Только третий священник преподобный Илларион из Флорищевой пустыни смог изгнать беса. Иллариону бесёнок признался, что «зовут его Игнат, и в прошлом он был непослушным мальчиком».
- 10 недель подряд Илларион читал молитвы изгнания беса из церкви, - с чувством рассказывал нам «Егорыч». - Бес-Игнат прятался по другим церквам, затаивался, но всякий раз возвращался обратно. Наконец бес сдался и исчез, а Илларион ещё 10 недель оставался в «нищепитательнице». Впоследствии Илларион стал митрополитом Суздальским и Юрьевским.
- Так вот, - сказал нам «Егорыч». – Эту колокольню накренил тот самый бес-Игнат…
Потом «Егорыч» показал нам московскую хоральную синагогу, на купол которой российский император Александр III по ошибке перекрестился как на русскую православную церковь. Когда ему придворные указали на эту ошибку, Александр III приказал снести этот купол…, чтобы впредь ошибок не было. Потом «Егорыч» показал нам здания по улице Забелина, которые составляют комплекс Ивановского монастыря и церковь святого Владимира в «Старых садех» («старые сады»). Нас поражало знание «Егорычем», парторгом московского таксопарка, истории Старой Москвы…
Про эту церковь «Егорыч» сказал, что «она чуть ли не самая древняя в Москве – стоит с 1423 года, и была тогда «великокняжеским загородным домом с церковью» великого князя московского Василия I. Сначала церковь была деревянной, как все строения в Москве, а потом в 1514 году Василий III, отец Иоанна Грозного «повеле заложить и зделати церкви каменные и кирпичные на Москве». Так в Москве появились 11 старейших каменных церквей, в том числе церковь «святого Владимира в Старых садех».
- С 1933 года, - сказал вполголоса «Егорыч», - здания Ивановского монастыря были в ведении ОГПУ. Знаете, что такое ОГПУ?
Мы не знали, а «Егорыч» сказал, что и «хорошо, не надо вам этого знать»…
- Знатоки истории Москвы утверждают, - сказал нам «Егорыч», - что Ивановский монастырь основан около 1533 года в честь рождения наследника великого князя, которого крестили именем «Иван». Небесным ангелом наследника российского престола стал Иоанн Предтеча, поэтому главный храм монастыря назвали в честь Иоанна Предтечи – храм «Усекновения главы Иоанна Предтечи».
- Может быть, - сказал «Егорыч», - это название и предопределило судьбу этого храма и монастыря? Сюда сажали знатных людей: вторую жену царевича Ивана, Пелагею Петрово-Соловову, в иночестве Параскеву. Сначала постригли её в монахини на Белоозере, а затем привезли в Ивановский монастырь.
- Эта Параскева пережила царя Ивана на 39 лет и умерла в 1620 году, - поведал нам «Егорыч». – Говорят, что где-то рядом в застенках Ивановского монастыря том же в 1620 году умерла и первая жена царевича Ивана, Евдокия Сабурова, инокиня Александра.
- Сюда же поместили Марью Петровну Шуйскую – супругу «боярского царя» Василия, - сказал «Егорыч». – Самого Василия поляки во время Смутного времени пленили и увезли в Варшаву. Там он и умер, а его жену Марью Петровну держали здесь, а потом перевезли в знаменитую женскую тюрьму в Покровский суздальский монастырь.
- Однако эти боярыни были не самыми знаменитыми узницами Ивановского монастыря, - сказал «Егорыч». – Помните по школе «Салтычиху»? Дарья Салтыкова здесь сидела…
Из короткого рассказа «Егорыча» мы узнали, что Дарья Николаевна Салтыкова была дочерью дворянина Николая Артамоновича Иванова и внучкой думного дьяка Артамона Иванова (XVII век). Дарья вышла замуж за Глеба Алексеевича Салтыкова, ротмистра лейб-гвардии Конного полка и молодом возрасте (26 лет) овдовела. Что с ней произошло, доподлинно неизвестно, но за 7 лет она «до смерти замучила 139 душ женска пола и 3-х мужиков». Причём били до смерти и калечили людей до смерти по любому капризу «Салтычихи». Все жалобы на Салтычиху не достигали цели, жалобы возвращали этой бабе, и она зверствовала, как хотела…
- В 1768 году Юстиц-коллегия приговорила Салтычиху к смертной казни, - сообщил нам «Егорыч», - но Екатерина II своим указом от 12 июня 1768 г. постановила «лишить Салтычиху дворянского сословия, всех званий, имущества, материнских прав и постановила впредь именовать «сие чудовище – мущиною».
- Во! – воскликнул Анатолий Алексеев. – А мы-то тут при чём?
- Ни при чём, - ответил «Егорыч». – Тогда другое воспитание было. Поэтому считалось, что только мужчины могут воевать, бить, драться, убивать.
- А что потом было? – спросил Мишка Жернов, который за это время нашего путешествия из Балтийска в Москву стал намного серьёзнее и солиднее.
- Всех, кто «прикрывал» Салтычиху, императрица Екатерина сурово наказала, - сказал «Егорыч». – Взяточников-чиновников и покрывателей отправили в ссылку в Сибирь и в пески Средней Азии, всех, кто помогал Салтычихе убивать и истязать – приговорили к публичной порке, вырыванию ноздрей и последующей вечной каторге в Нерчинске.
- А что стало с Салтычихой? – спросил я.
- Её 17 ноября 1768 года подвергли гражданской казни на Красной площади, - сказал «Егорыч». – Салтычиху прилюдно возвели на эшафот (возможно это было «Лобное место»), приковали цепями к позорному столбу и повесили на грудь табличку со словами «Мучительница и душегубица».
- Пока доподлинно неизвестно, - сказал «Егорыч», - как народ отнёсся к этой женщине-мущине, но через час стояния в позоре её «заключили в яму под Соборной церковью Ивановского монастыря». Яма – это что-то типа погреба или подвала в фундаменте здания.
- А что там было, в яме? – спросил Саша Сенацкий. – Долго она жила? Что с ней было потом?
- Салтычиха в этой яме-погребе прожила 11 лет, - сказал нам «Егорыч». – К этой яме был приставлен солдат, который её охранял и давал ей еду. Фактически эта «яма» стала настоящим склепом для Салтычихи, потому что свечку в это помещение без окон вносили только на время еды, которую подавал ей караульный.
Мы замолчали, а «Егорыч» не спеша ехал по улицам Старой Москвы, сворачивая в какие-то живописные переулки. По всему было видно, что ему больше нравится Старая Москва, чем современная. Мы уже начали уставать от его мрачных историй, нам хотелось на волю, на простор…
- От этого караульного солдата Салтычиха родила ребёнка, - внезапно поведал нам «Егорыч». – Из-за этого события её посадили в специальную клетку, которую пристроили к собору Ивановского монастыря, чтобы все люди могли её видеть. Так в клетке она прожила ещё 22 года. Умерла Дарья Салтыкова в 1801 году, похоронили её на кладбище Донского монастыря. Вот так-то, ребятки…
Мне стало неуютно, по телу пробежала дрожь. Ребята чувствовали себя ещё более неуютно. Мы уже были не рады, что поехали с «Егорычем» по Москве…
- Хватит о грустном, - сказал нам «Егорыч». – Вот вам «московские прянички»!
«Егорыч» указал нам на красивую церковь Живоначальной Троицы в Никитниках, действительно больше похожую на пряничный домик в старорусском сказочном стиле, с парадным крыльцом. Потом мы проехали по улице Варварка, где увидели метро «Китай-город», церковь Георгия Победоносца, купола Знаменского собора и отдельное здание «палаты бояр Романовых». В этом здании были массивный нижние стены с маленькими окнами-бойницами, а второй этаж – красивый домик с узкими окнами и пирамидальной крышей и башней. Потом мы увидели невзрачную, но знаменитую церковь Максима Блаженного, классического стиля с колоннами церковь святой Варвары, церковь Георгия Победоносца на Псковской горке и целый квартал Гостиного двора. Но интереснее всего нам было увидеть знаменитое и видное издалека здание, вернее, комплекс зданий храма Василия Блаженного или Покровский собор перед Красной площадью.
На стоянке машин перед храмом Василия Блаженного «Егорыч» предложил нам пройтись, «рязмять ноги», при этом он сказал, что денег с нас за стоянку и задержку «не возьмёт». Мы с радостью согласились. Красная площадь, вид на Кремль, на Покровский собор, на панораму Москвы, конечно, потряс всех нас. Мы не просто смотрели, а любовались, впитывали в себя каждую чёрточку, каждую картинку, каждую мелочь и жадно слушали «Егорыча»… Так мы обошли всю площадь, посмотрели на огромную очередь людей в мавзолей В.И. Ленина, на кремлёвские башни, на рубиновые звёзды на кончиках башен, на здания Гостиных рядов, на Исторический музей. Самое главное, мы пробились сквозь плотную толпу туристов и посмотрели, как меняется караул у мавзолея Ленина.
В последний раз взглянув на башни Кремля, на белокаменную и златоглавую колонну Ивана Великого и величественной здание Верховного Совета СССР, мы опять сели в наше такси и снова поехали по просторным улицам столицы. «Егорыч» показал нам крепостные стены Новодевичьего монастыря и Новодевичьего кладбища, на котором похоронены самые знаменитые, знатные и хитрые люди Москвы, знаменитую и одну из самых красивых улиц Москвы – Пречистенку, а потом повёз нас на Ленинские горы, к зданию МГУ, на смотровую площадку… «Егорыч» сказал нам, что эта смотровая площадка была «обустроена одновременно со строительством комплекса МГУ в 1949-1953 годах» и располагается «в самой высокой точке Воробьёвых или Ленинских гор на высоте около 80 метров над уровнем Москвы-реки».
- Отсюда видна вся панорама города Москвы, - сказал нам «Егорыч». – Запомните этот вид – это наша столица, главный город России и всего Советского Союза.
Мы смотрели. Смотрели на Большую спортивную арену «Лужники», на Москва-реку, на её набережные и мосты, на московские высотные здания, которые мои папа и мама называли «сталинскими высотками», на Шуховскую радиобашню и трубы ТЭЦ-12, на дома-книги Нового Арбата и на Новодевичий монастырь. Вдоволь налюбовавшись Москвой, мы, четверо матросов БПК "Свирепый" ДКБФ, съели по порции вкуснейшего московского мороженого, угостили нашего гида «Егорыча», поблагодарили его, снова сели в такси и «Егорыч» «со свистом» и нашими бодро-грустно-счастливыми гиками, доставил нас на Киевский вокзал. Пришла пора прощаться, расставаться и разъезжаться по домам…
Фотоиллюстрация: 14 июня 1973 года. Вид-панорама на Москву со смотровой площадки на Ленинских (Воробьёвых) горах. Именно этот июньский вид 1973 года мы, четверо моряков БПК "Свирепый", видели и ощущали в первый день моего второго на флотской службе 10-дневного отпуска на родину. Я хорошо помню то ощущение счастья, любви и гордости за нашу страну и за нашу столицу, которые мы тогда испытали.