Солнце расплавило тяжелый влажный воздух Камбодже. Джунгли остались за спиной и Максим прилип лбом к стеклу окна номера в отеле, врезаясь взглядом в море.
-Ну ты что там, Макс, фильм наконец прогрузился.
-Я не понимаю, зачем ты убила два часа на загрузку, ведь за окном кино покруче.
-Ой, и что мы будем там делать в такую жару? Сейчас солнце самое вредное! До пяти часов я на улицу не выйду.
-Может, тогда я пойду поплаваю?
-И оставишь меня здесь одну? Нет. Тем более, я же сказала, солнце вредное.
Максим еще походил по номеру отеля, как тигр, закрытый в клетке, угловато, порывисто, резко, выписывая геометрические фигуры.
Когда его путешествия стали такими? Когда они покрылись пылью правил и запретов? И на каждое правило еще тысячу правил и у каждого есть расписание.
Он бросил взгляд на открытый чемодан жены формата XXL, из него , как перья сказочной птицы распустились яркие цвета шелка, кружев, шифона. Когда-то с ним был рюкзак на 30 литров на все случаи жизни, он не распаковывался, вещи не раскладывались, он просто кидался в любой угол любого помещения, где была кровать, на которой можно было поспать 5-8 часов. Если есть душ – просто шик. А потом – джунгли, тропы, непредвиденные обстоятельства, рев мотора, свободный ветер в волосах, непредсказуемость на ужин. От которое иногда скручивало живот, но это было так неважно. Зато экзотика, впечатления и вкус свободы. Так он чувствовал, что жизнь прилипла к нему и страстно целует взасос.
Сейчас можно есть только то, что знакомо, понятно и дорого. «Ты же не знаешь, что там, можно отравиться». Еда понемногу стала пластмассовой. Пластмасса, как сумерки, тихо и аккуратно проникла в его жизнь, понемногу превращая то, что он любил в пластик.
Он посмотрел на жену, она взглянула недовольно и настойчиво.
-Ну? Ты идешь? ….
Сейчас, кажется, жизнь проходит сквозь пальцы. Жизнь где-то рядом, но не с ним.
— …. Это два часа, потом, так и быть, пойдем получать порции губительного ультрафиолета. Солнце уже не будет таким агрессивным по крайней мере…
И соленую воду с кожи они будут смывать, и будут мазать тело жирными пластмассовыми кремами. И в поход в лес она, конечно, не пойдет. Конечно, не согласится ночевать в палатке. А ведь он так любит ночевать в палатке. Так они и проведут каникулы. Возможно, ему перепадет какая-нибудь экскурсия. В описании которой ключевое слово будет «безопасно». И может быть пару раз перед сном будет секс. Он был бы вкусен на песке Сиануквиля, под бесстыжими звездами Камбодже, которые посмели повиснуть так низко, да еще и отражаться в помятой фольге моря стального цвета серебряными вспышками.
Но об этом и мечтать не стоит. На пляже – нерационально, незаконно, неудобно, негигиенично, на пляже это делают те, у кого нет своей жилплощади, нищеброды. Так же, как и в парке, в машине, не дай бог в туалете бара, это ж надо так низко пасть. Приличные люди трахаются в удобной кровати на чистых простынях и потом мирно засыпают до утра привычной жизни, за краюшки которой уже схватил Пластик и стал понемногу, не привлекая внимания все превращать в пластмассу.
Иногда ему хотелось вырваться, взорваться, все перевернуть, разрушить и сделать своим, сделать жизнь такой, как он любил. Чтобы словно рев мотора, и приключения, и никаких правил. Но жену он тоже любил. Видимо, больше, чем жизнь.
— Да, малыш, иду, иду.