Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
272. Встреча со школьной юностью. 16 июня 1973 года.
Сводка погоды: Город Суворов, суббота 16 июня 1973 года, дневная температура: мин.: 14.9°C, средняя: плюс 18.1°C тепла, макс.: плюс 22.4°C тепла, 1 мм осадков, моросящий дождик.
- Всё правильно! - усмехнулся я в усы и в бороду моего друга деда «Календаря». – После встречи и общения с незнакомкой в электричке "Москва - Калуга-1" мне никакого секса не надо, мне любовь подавай!
Моя воображаемая Фея красоты и страсти смущённо улыбнулась и спряталась за широкие гордо расправленные плечи своего "заклятого друга" деда «Календаря». Как она была довольна той неожиданно-желанной встречей и общением с незнакомой красивой девушкой в коротенькой серенькой юбочке в вагоне калужской электрички! Мне, балтийскому моряку БПК "Свирепый", которому служить ещё полтора года, особенно, перед первой БС (боевой службой), сейчас совершенно не нужно было трёхминутного утробного удовольствия с непредсказуемыми последствиями, а потом несколько недель тревоги и боязни, что с «конца» начнёт капать мутная жидкость и начнутся рези и жжение в самом сокровенном месте моего тела…
Сколько я за три года самостоятельной жизни (1970-1973) повидал таких страстолюбцев, таких ухарей, безудержных храбрецов, которые на деле оказались испуганными хлюпиками! Ни один из них добрым словом не вспоминал те встречи и то общение, которое «наградило» их «венериной отметиной». Хорошо ещё, если той, что лечится… Нет! Я жаждал общения с девушками, лёгкого флирта, игры, запоминающихся приключений, разговоров, прикасаний, может быть, «невинных поцелуев», а если повезёт, то так называемого «безопасного секса», о котором мне рассказывал личный друг моего старшего брата Юры, следователь по особо важным делам КГБ по городу Севастополю Юрий Телепов.
Спокойный, выдержанный, хладнокровный, очень сильный, мощный, несколько грузный, но удивительно подвижный, умный, разумный и очень остроумный, весёлый и серьёзный, вспыльчивый и игривый, спортивный и ленивый, - в общем, очень похожий на русского медведя, - Юра Телепов был знатоком всего и всех, специалистом высочайшего уровня, энциклопедистом, мастером спорта по боевому самбо, мастером по самым модным и новым видам рукопашного боя: дзюдо, карате, ушу и так далее, а также мастером рассказывать анекдоты и слушать их, знатоком крылатых фраз и выражений, афоризмов и способов «кадрить» девчонок-девушек, к которым постоянно ощущал невыразимую тягу, влечение и притяжение…
Юра Телепов не стал моим «внутренним голосом», как дед «Календарь» из деревни Дальнее Русаново или моя воображаемая Фея красоты и страсти, как мой папа и моя мама, как мой старший брат Юра, как мой наставник Женя Мыслин, как учителя севастопольской морской школы ДОСААФ – «Боцман», «Учитель» и «Командир», как другие мои знакомые авторитетные люди, потому что Юра Телепов был другом и внутренним голосом – умом, честью и совестью – моего старшего брата Юры. Они очень подходили друг другу и дополняли друг друга…
Мой брат Юра был авантюристом, искателем приключений, генератором идей, зачинателем всего того безумно весёлого и героического, что случалось с этими двумя молодыми мужчинами. Юра Телепов был стратегом, тактиком, вожаком их дружной компании, их дружины из двух богатырей, которая могла справиться (и справлялась) с любыми недругами, недоброжелателями или врагами. В паре друг с другом оба Юрия с одинаковой страстностью и бесстрашием могли совершать любые подвиги или любые… правонарушения..., но чаще всего они вместе совершали настоящие мужские поступки. Примерно такими же друзьями-героями были мы со Славкой Юнициным, только я был сдержан и разумен, а Славка дерзок и… ещё более разумен.
Я очень хотел, прямо жаждал встретиться с моими школьными друзьями и подружками из бывшего 10 "А" класса, чтобы посмотреть на них, пообщаться с ними, послушать их жизненные истории, разузнать об их судьбах, об их успехах и неудачах, посмотреть, как они изменились, и показать, как изменился я. Я хотел рассказать им о моей жизни в Севастополе, о моих приключениях, о моих успехах, о моей службе, о моём корабле – большом противолодочном корабле БПК «Свирепый» и о том, куда и зачем мы готовимся выйти в море-океан на БС (боевую службу). Я хотел сравнить себя и их, посмотреть на себя их глазами, их реакцией, их отношением ко мне, чтобы понять и оценить себя со стороны, увидеть свои недостатки и достоинства. Я хотел узнать, - тот ли я Сашка Суворов, который учился 10 лет с моими друзьями в школе, или уже совсем другой, чужой и далёкий, оторвавшийся и «зарвавшийся» человек… Я очень надеялся, что мои школьные друзья и подружки чувствуют тоже самое, хотят тоже самого, нуждаются в том же самом, поэтому очень волновался и ждал этой встречи со школьными друзьями.
На следующий день в субботу 16 июня 1973 года моя мама, папа и я очень быстро приготовили небогатый, но достойный праздничный стол. Мы вместе, как всегда это делали по праздникам, весело и споро, с шутками, прибаутками, розыгрышами, пословицами и поговорками к месту и «без места», приготовили:
- знаменитый мамин вкуснейший винегрет из свеклы, картофеля, моркови, репчатого лука, зелёного лука, зелени, солёных огурцов, варёной колбасы, подсолнечного масла и пряностей;
- не менее знаменитую мамину вкуснейшую «селёдочку под шубой» из филе селёдки без косточек, картофеля, моркови, свеклы и яблок, растёртых на крупной тёрке и яиц, растёртых на мелкой тёрке, репчатого лука и майонеза, смешанного с приправами;
- нежирную жареную картошечку без лука, но с румяными и хрустящими выжарками сала;
- знаменитые мамины рыхлые котлеты шириной с ладонь взрослого человека;
- овощную, колбасную и фруктовую нарезку;
- отдельно нежнейшее картофельное пюре в кастрюльке, завёрнутой в специальную самодельную кухонную ватно-пуховую накидку-конверт;
- запасной знаменитый мамин лёгкий картофельный мясной супчик с фрикадельками (если кто-то откажется от других кушаний),
а также запотевшие от холода бутылки столичной водки и советского шампанского, подогретые до нужной температуры бутылки креплёного и марочного вина, новомодные бутылочки с «пепси-колой», лимонад, пиво и графин с чистой водой с лимоном.
Это праздничное застолье должно было завершиться чаепитием с вареньем, знаменитыми мамиными сметано-творожными оладушками со сгущёнкой или мёдом. Таким образом, застолье должно быть простым, скромным, но достойным, душевным, красивым, весёлым и радостным, то есть, как всегда, настоящим, родительским, «суворовским»… Когда всё было готово, я достал свой детско-школьный бархатный фотоальбом, который подарили мне 6 января 1967 года моя тётя Клава (младшая сестра моего папы) и её сын, мой брат, Алик.
С щемящей грустью и трепетом смотрел я на «старые» (1965 года) фотографии, на которых мы впервые сфотографировались со Славкой Юнициным, на мою первую фотографию первоклассника (1 сентября 1960 года), на мои детские фотографии и фотографии наших приключений в доме отдыха на реке Оке (1963 год), на последние фотографии одноклассников периода окончания учёбы в школе (1970 год). Особо внимательно, даже через мамино увеличительное стекло, я рассмотрел две фотографии – нас первоклассников 1960 года и нас выпускников 1970 года… Как давно это было! Сколько уже всего произошло такого, что эти фотографии и эти события теперь воспринимаются мной, как история?
А вот и одна из последних фотографий нашего 10 «А» класса Суворовской Средней школы №1 в момент подготовки к выпускным экзаменам (смотри фотоиллюстрацию к данной новелле - автор). Здесь почти все ребята и девчонки, и почти на своих местах, кроме тех, кто из-за несовершенства оптики фотографа не попадал в правый крайний угол снимка. Поэтому так получилось, что на первой слева парте первого левого ряда не на своих местах находятся две подружки – Валя Архипова (на снимке слева) и Тоня Корнеева. Их обычное место – на первой парте третьего (правого) ряда у больших окон класса.
Валя Архипова – общепризнанная первая красавица класса, да и всей Суворовской средней школы №1. Небольшого роста, нежное создание с очень властным характером и харизматической личностью. Её жизненный девиз: «Пока я молода, я беру от жизни всё»… Из нас тогда мало кто знал, а ещё меньше – понимал, что Валя имела право на такое жизненное кредо, потому что ей Судьба из-за порока сердца отвела не очень много жизненного времени и жизненных возможностей…
Тоня Корнеева – это настоящая «боевая подруга», товарищ и друг, надёжный, спокойный, но готовый в любой момент вступиться за любимого и дорогого человека. За ними сидит Володя Щукин, естественно, «Щукарь», - спокойный, флегматичный, молчаливый, немного застенчивый, но всё умеющий по жизни человек. Он не был «первым» ни в чём, но он был нашим другом и товарищем, нашим одноклассником, нашим «медвежонком-талисманом», поэтому к нему так и относились – заботливо и с пониманием.
За Щукиным сидит Надя Герасимова и выглядывает Валя Яркина. Наденька Герасимова – незаслуженно сверх скромная девушка, наделённая даром, богатством и энергией светлой и трепетной души, умением любить и ценить любовь. Наверно, кто-то в детстве ей внушил, что она не такая, как весёлые и разбитные девчонки, болтушки-хохотушки, которые умеют вертеться перед мальчиками и вертеть ими, как хотят. Она так не хотела… Она ждала, что будет тот, кто сумеет увидеть в её облике, в её грустных и огромных глазах, целый мир прекрасных женских образов, которыми она могла быть и которыми она являлась изначально.
Наденька Герасимова сочиняла стихи… Возможно, она единственная в нашем классе, кто не «сочинял стишки», а писал стихи – настоящие, глубокие, искренние, страстные, всеобъемлющие, не простые. Как обидно, что этот дар Наденьки Герасимовой открылся только в этот юбилейный 1970 год, в конце нашей учёбы в школе и открылся (из ребят) только мне… Моя судьба тогда уже была расписана в повестке из военкомата и аттестатом об окончании учёбы-подготовки в Севастопольской морской школе ДОСААФ и предстоящей службой на военно-морском флоте.
Валя Яркина, возможно, не очень соответствовала своей фамилии, но хотела и могла быть действительно яркой, мощной, запоминающейся. Выше среднего роста, с хорошей фигурой, с привлекательным обликом, Валя обладала самостоятельным характером, который недоверчиво держал всех и каждого на расстоянии от неё… За моими соседками по ряду сидел я, Суворов Александр Сергеевич и мой школьный друг, товарищ и брат Вячеслав Михайлович Юницин. Не помню, по какой причине его не было в тот день, когда к нам в школу пришёл городской фотограф и делал этот и другие снимки юбилейного 1970 года…
Наша со Славкой Юнициным парта и место было последним в первом ряду, на «галёрке». Здесь было самое удобное место, потому что оно позволяло нам смотреть в спины и в затылки всех наших ребят и девчонок, смотреть поверх их голов во все три огромных окна класса, видеть всю панораму класса, место и стол учительницы, классную доску, все плакаты, таблицы и карты, и в то же время, когда надо, - скрываться за спинами впереди сидящих… Отсюда я мог дружелюбно общаться с Наденькой Герасимовой и не очень дружелюбно с Валей Яркиной. Отсюда мы со Славкой могли свободно переглядываться с друзьями и перебрасываться с ними тайными записками. Отсюда мы могли свободно наблюдать и любоваться поведением наших девчонок и ребят, а также видеть, как красиво сидит и оборачивается к нам Валя Архипова… Славка Юницин тоже, как и все наши ребята, был тайно влюблён в эту девушку, но в отличие от них, не входил в число её «подданных».
За первой партой среднего ряда сидят две скромные, но яркие девушки: Людмила Шиндина (на фото слева) и Любовь Цыновкина. Людмила Шиндина была спокойной, цельной, устойчивой во всём девушкой, с хорошим женским характером. Она спокойно и без нервов знала свои возможности и способности, знала и понимала своё место в школьной, классной и общей жизни, в меру была активной и в меру – скромной. Люба Цыновкина была невысокого роста, плотная, быстрая, озорная, весёлая и бойкая. У неё был бойцовский спортивный характер, и уже тогда, в школе, я представлял её в роли разведчицы-диверсанта. Она могла бы быть хорошим и надёжным бойцом…
За второй партой сидят две очень схожие по характеру девушки – миниатюрная Валя Азарова и Лена Учаева. Если бы не Валя Архипова, то Валя Азарова, несомненно, была бы самой первой красавицей класса и школы, но Вале Азаровой не хватало тех качеств характера, которыми блистала Архипова… Для меня, и вероятно, для всех в классе, Валя Азарова с её всегда удивлённо и беззащитно распахнутыми, как душа, глазами, была сказочной «дюймовочкой» – воздушной, красивой, как яркая бабочка, лёгкой, миниатюрной и хрупкой. Когда на выпускной бал Валя Азарова пришла одетая в воздушно-бело-прозрачное платье-пачку с тончайшими длинными перчатками на обнажённых по плечи руках, в белых «золушкиных» туфельках, то никто не посмел нарушить её сказочную красоту и хрупкость… Кроме меня…
Я тогда упрямо и возбуждённо переборол свои сомнения и страхи и первым подошёл к Вале Азаровой, пригласил её на школьный вальс и танцевал с ней так, что потом её приглашали, приглашали и приглашали все счастливые от возбуждения молодые люди… Очень надеюсь, что Валю Азарову и её подругу Лену Учаеву ожидала счастливая судьба. Лена Учаева жила в доме на нашей улице Белинского, но выше, почти в центре улицы. Там была своя компания, «верховских»… Мы все, особенно я, - сын военного фельдшера, медсестры, - с пониманием относились к внешнему облику нашей Лены Учаевой, практически не замечали никаких недостатков в её облике, но это не помогало Лене чувствовать себя «не такой как все». Из-за этого, очень добрый, совестливый, спокойный, выдержанный и скромный человека – Лена Учаева, - старалась быть незаметной, почти неактивной, но при этом не теряющей своего человеческого и женского достоинства. Им обоим: Вале Азаровой и Лене Учаевой, было комфортно друг с другом, они дополняли друг друга и заботились друг о друге…
Следующие девушки на следующей парте – это Людмила Хоботова и Лена Сорочкина. О! Это девушки с характером! Живая, бойкая, жизнерадостная Людмила Хоботова и очень сдержанная, но готовая немедленно «взорваться», строгая и почти надменная, знающая себе цену и свою силу характера Лена Сорочкина. Они также дополняли друг друга, помогали друг другу учиться, готовиться и жить, поэтому по-хорошему плодотворно, живо и весело дружили.
Им под стать были следующие две подружки на следующей парте – Нина Харина и Александра Фирскова. Они также идеально соответствовали друг другу, удачно сочетая живость и энергичность Нины Хариной и типично женскую стабильность Александры Фирсковой.
На предпоследней парте перед учительницей Марией Ивановной Барановой две девушки – Зоя Конькова и Рая Первезенцева. Законное место Зои Коньковой на третьем ряду перед двумя парнями. Её пересадили потому, что её парта, также как парта Вали Архиповой и Тони Корнеевой, не попадала в кадр. Кроме этого, Зоя Конькова сидела за своей партой с Володькой Муравьёвым, её школьным другом и первой настоящей любовью. Они крепко дружили и любили друг друга ещё с 8-9 класса… Зоя Конькова или «мама Зоя», как я её про себя называл, была самая зрелая, самая спокойная, самая женственная, самая умная и самая счастливая в нашем классе, потому что у неё был настоящий друг, мужчина-защитник, мужчина-опора, мужчина-любимый… Может быть, поэтому она слегка свысока или как бы со стороны смотрела и наблюдала за всеми и всем происходящим в нашем классе, в школе и в окружающей нас жизни. Очень обидно, что её женская судьба, начавшись рано, рано и успокоилась, перестала биться и добиваться своего счастья…
Рая Первезенцева – дальняя родственница Славки Юницина, - была очень живым, искренним, отзывчивым, жизнерадостным и весёлым человеком, девушкой, наделённой своеобразным шармом, естественно и обязательно вызывающим симпатию, доброе и хорошее настроение. Рая была настоящим другом и товарищем всем – ребятам и девчонкам, потому что умела дружить и дарила свою дружбу и хорошее настроение всем.
Учительница М.И. Баранова вела у нас обществоведение и очень строго преподавала нам историю КПСС, биографию Владимира Ильича Ленина, общественные науки. Она учила нас социальной жизни, жизнедеятельности и поведению в современном советском обществе единства партии и народа при условии соблюдения демократического централизма, то есть власти большинства над меньшинством. При этом мнение большинства учеников нашего класса по общественно-политическим и социально-культурным вопросам не являлось определяющим, потому что доминировало только её «единственно правильное» мнение и суждение… Мы воспринимали её как «неизбежное зло», как «элемент системы», в которой мы сами были тоже «элементами». При этом «вольнодумство», своё мнение на всё и про всё, существовало и подспудно развивалось в нашем 10 "А" классе. Правда, по примеру «старших», в этом «общеклассном мнении» тоже господствовало и властвовало мнение малой группы, концентрирующейся вокруг Вали Архиповой и Зои Коньковой. Они были самыми авторитетными в классе…
Итак, Валя Архипова и Тоня Корнеева пересели со своего места на первой парте в третьем ряду на первую парту в моём ряду, а Зоя Конькова (без своего Володьки Муравьёва) пересела к Рае Первезенцевой. Таким образом, в границы кадра с третьего ряда попали только двое с третьей парты: Коля Движков (слева на фото) и Шурик Каргин.
Мы все были детьми семей, живущих в старом («низовом») районе нашего города, в щитовых домах так называемого «финского стиля» (проекта). Здесь, как правило, селились рабочие, строители, инженеры и служащие среднего звена обитателей города Суворова. Рядом с нашими домами были участки огородов и садов, поэтому великим трудом этих простых людей окраина города, взрытая колёсами грузовых машин и бульдозерами до глинистого основания, покрылась почвой, зеленью, садовыми кустарниками и деревьями. Появились многочисленные сараи, курятники, клетушки для барашков и свиней.
Все ребята и девчонки нашего 10 "А" класса знали, что такое труд, труд на земле, труд в огороде, в саду, с домашними животными. Вот почему у нас не было чёткого разграничения на бедных и богатых, на простых и «высокородных» и наше различие сводилось только к разнице в физическом развитии, в умениях, в талантах, в харизме, в характерах. Коля Движков или «Движок» был именно таким человеком – работящим, простым, искренним, доверчивым и хитроватым одновременно, практичным и прагматичным, наделённым личным обаянием, таким же, как у героя фильма «Живёт такой парень». Он был и умел быть другом…
Александр Каргин или «Кога» был одним из самых симпатичных и привлекательных парней нашего класса. Среднего роста, стройный, мускулистый, с ранней порослью на усах и бороде, умный и сообразительный, практичный и прагматичный, ловкий и умелый, - Шурик Каргин очень рано стал желанным «женихом» для многих быстро взрослеющих девчонок. Он нравился девчонкам и знал это…
За Движковым и Каргиным сидят две девушки, две Лиды: слева на фото – Лида Горелова, справа – Лида Игнатова. Обе Лиды были очень симпатичными и внешне очень соответствовали друг другу. Черноволосая, с огненным взглядом из под орлиных бровей, темпераментная, строгая и сильная Лида Горелова хорошо знала, что такое жизнь, как идти по жизни и что делать в жизни. Она могла и умела схватить «птицу своего счастья» точно так же, как могла и умела поймать своего петуха в своей деревне…
Лида Игнатова была чрезмерно впечатлительной. Она всегда нервничала и сомневалась в себе, в своих ответах на уроках, в своих выполненных домашних заданиях, в своём поведении. Что бы ни происходило вокруг неё, Лида Игнатова всё принимала на свой счёт, на свою ответственность, на свою вину. При этом никакой вины Лида не было и быть не могло, потому что она была просто чрезвычайно справедливой, правдивой и правильной девушкой. Мы, то есть я и Лида Игнатова, сидели на одной линии парт, но в противоположных рядах, поэтому я особо чувствовал её близость мне, моей жизненной позиции, моему мнению, одновременно, сочувствуя ей, понимая её и уважая её мнение. Я её защищал принципиально, потому что видел, что Лида Игнатова – настоящий цельный человек, личность…
На предпоследней парте, на «Камчатке», разместились двое ребят – Саша Свиридов и Володя Корнеев. Первый жил в дальней части города, на въезде с плотины через реку Черепётка, в отдельно стоящих финских домах, а второй – в одном доме с Валей Архиповой, но с другой стороны (финские дома разделялись на четыре или на две квартиры). Саша Свиридов или «Сивый» (из-за белизны волос на голове) был удивительно талантливым человеком, обострённо чувствующим свою удалённость, отдельность и отстранённость от основной массы ребят и девчонок в классе. Это было естественно, потому что мы все жили практически в одном пришкольном районе, а он «на отшибе»… Кстати, такое же чувство отстранённости было и у Лиды Гореловой, которой тоже приходилось часто добираться до школы издалека, из своей пригородной деревни.
Наоборот, Вовка Корнеев был практически в центре наших школьных событий, потому что все наши внешкольные встречи и «кучкования», как правило, были связаны с местонахождением Вали Архиповой. Если Сашка Свиридов был светловолосым, почти альбиносом, то Вовка Корнеев был черноволосым, как смоль. Его худощавый облик с тонким прямым носом и орлиным взором глубоких глаз был очень похож на облик молодого Адольфа Гитлера. Может быть, поэтому он однажды пригладил свой чуб набок, приклеил себе под нос кусочек чёрного бархата и с порога класса приветствовал нас: «Зик!», а мы, дураки, дружно и весело, поразившись его схожестью с Гитлером, закричали: «Хайль!»… В школе из-за этого возгласа и крика был ужасный скандал, но за Вовкой Корнеевым уже навсегда закрепилась-приклеилась кличка «Адольф».
Саша Свиридов великолепно рисовал картинки шариковой ручкой в стиле американских комиксов, но лучше его в 1000 раз рисовал такие смешные картинки его старший брат. Очень жаль, что эти талантливые ребята рано столкнулись с конфликтом своих хотений и своих возможностей. Судьба их была незавидной… Вовка Корнеев, так же как Сашка Каргин, имел надёжный тыл в виде своей матери, которая, как тогда говорили, «хорошо устроилась в этой жизни». Их жизненные пути были предопределены мамами, и они только следовали им, настойчиво, стабильно и целеустремлённо.
В этот день, когда снималось это фото, в классе по каким-то причинам отсутствовали:
- Верочка Сеграшова – энергичная, весёлая, своенравная и симпатичная девушка с пухлыми щёчками и губами, имеющая на всё и на всех своё мнение и оценку, подружка Раи Первезенцевой;
- Виктор Гришин - спокойный, молчаливый и высокий парень, который первым среди нас вместе с отцом начал работать в колхозах на посевной на комбайне, рано стал зарабатывать относительно большие деньги, первым среди нас женился, завёл семью и купил самую модную тогда машину «Жигули»;
- Валера Гераськин – живой, весёлый, жизнерадостный, взбалмошный, открытый и легко поддающийся влиянию парень, наделённый несомненным актёрским талантом, спортивностью и авантюризмом. Он с судьбоносной неизбежностью всегда попадал в различные приключения, в том числе – противоправные;
- Славка Юницин – небольшого роста, цепкий, сильный, остроумный, желчный, умный и оборотистый парень, мой школьный друг, товарищ и брат, с которым я чувствовал себя уверенным и сильным, готовым ко всему, в том числе к тому, чтобы ограничивать и направлять сверхэнергию Славки, бьющую из него, как вулкан, как гейзер.
Вдвоём со Славкой Юнициным у нас получалось решать любые сложные задачи по физике, математике, геометрии, тригонометрии и химии. Вдвоём мы придумывали и организовывали множество разных приключений, вдвоём нам было комфортно и хорошо. При этом Славка был мучительно страстно влюблён в Валю Архипову, поэтому я мог открыто рисовать в своих тетрадях профили и лики Валентины, а потом дарить их Славке…
На фото нет ещё одного человека, которого мы заслуженно считаем своим одноклассником, - это Володя Муравьев или «Мура», или «Мурочкин»… Володя Муравьёв был самый спортивный, самый сильный, самый быстрый и самый мужественный среди нас. Володя Муравьёв был «парень» Зои Коньковой, её любимым мужчиной, её другом, защитником, опорой и «надёждой». Володька Муравьёв, несомненно, мог быть таким, но не стал… Видимо, судьба определена для каждого из нас, но каждому по-разному: одному неизбежно, другому вероятно, а кому-то даётся шанс самому определить свою судьбу, подружиться с ней, понять и познать её, управлять и руководить ею...
Вот этих ребят я сейчас, в субботу во второй половине дня 16 июня 1973 года, ждал к себе домой в гости. Ждал и надеялся, что мой друг, товарищ и брат славный «Юни, Юли, Аугуст» сумеет пригласить всех, кого сможет и кто захочет прийти ко мне на встречу. Что могло нам помешать? Только мелкий моросящий грибной дождик, который временами вдруг начинал капать с неба...
Фотоиллюстрация: 15 июня 1973 года. Город Суворов. Суворовская средняя школа №1. Выпускной 10 «А» класс. Урок обществоведения. Учитель М.И. Баранова. 1970 год.