4. ЦВЕТЫ...
Цветы весенние - маки майские. Огоньки. Капли крови, оброненные в разнотравье оттуда, сверху. Кровавые слёзы. В предгорье их особенно много.
Что, поранился, пальчик порезал, да? Бо-бо пальчик? И мне больно, веришь? Только у тебя завтра палец заживет, а моя жизнь вся перечеркнута. Твоими стараниями. Да и жизнью то, что ты в честь своего рождества кинул мне с господского стола, назвать трудно. По форме как бы и оно, а по сути - насмешка. Широкая, застольная. Во все тридцать два зуба.
Ну ничё-ничё, мы еще повоюем...
Нежные трепетные маки живы до тех пор, пока в своей среде. Сорвал цветок - убил его. Вянет на глазах. Не признает насилия над собой и не принимает искусственную среду - вазу с водой. Гордый...
Это я так, философствую, не обращай внимания.
А у нас тут осень. Сентябрь. По утрам уже холодок пробирает.
- Катюша, пора вставать.
- Сегодня воскресенье,.. - бормочу, боясь спугнуть сон.
- Вставай, вставай. Выйди-ка во двор, посмотри, что там.
- Ну мам...
- Давай, давай.
Я стаскиваю себя с теплой постели и плетусь сонная, ежась от утренней прохлады, во двор - я воспитанна не противоречить старшим.
Мы живем в бараке: одна комната, хоть и просторная, и предбанник, где летом можно готовить на плите с баллоном пропан-бутана. Двор открытого плана, что означает квадрат земли метров пять на пять, две стороны которого составляют прямой угол нашей стены и соседского забора. Две другие - отсутствуют.
Вот что я увидела, выйдя из дома.
Вся эта площадка засыпана цветами так, что не видно земли. Астры и по краю - розы. Двадцать пять квадратных метров цветов! Роза - цветок нежный, быстро вянет без воды, а тут всё "первой свежести". Получается, доставлены цветы совсем недавно, во всяком случае не с вечера и даже не ночью. Это ж сколько клумб надо было обнести! А потом притаранить всю эту красоту сюда и расстелить ковром!
-Ну? И кто же это так расстарался? - спросила мать с улыбкой, ожидая, очевидно, что я заахаю в восторге от такого сюрприза.
Но меня ее вопрос с хитринкой привел чуть ли не в ярость. И этот не загороженный двор!.. где всё у всех на виду!.. и люди увидят эти цветы!.. и что обо мне подумают?..
Согласна, не адекватная реакция. Сюрприз его автору удался - я была, скорей, напугана этакой мощью замысла и исполнения, чем обрадована. Голова моя отделилась от тела, перекувыркнулась в воздухе несколько раз и встала на место - так я была ошеломлена. Мне! Такое! За что?!
-Да-а-а, - мать еще раз обвела взглядом лежачий цветник. - Видать, ты кому-то глубоко запала в душу.
Я сорвалась в предбанник, схватила веник и мусорное ведро и стала сметать цветы в кучу, чтоб вынести их на мусорку, пока с утра людей мало ходит. Веник оказался слишком мал для такого мусора, пришлось сгребать вручную.
-Ты что делаешь! - всполошилась мать. - Это же цветы! Ты посмотри, какие красивые, свежие. Кто-то с любовью их принес, а ты что творишь!
Я ее не слышала, я старалась убрать это издевательство поскорее, пока никто не видит. Именно издевательством я сочла этот чей-то, без сомнения, романтический поступок, который по отношению ко мне просто не мог быть искренним, а мог быть только злой шуткой. К этому времени у меня уже успел развиться комплекс неполноценности.
- Дай хоть на букет соберу в воду поставить. - Мать выбрала несколько цветков и ушла в дом.
Когда двор был прибран, я немного успокоилась и попробовала допустить, что мать права. Сидела за столом, смотрела на букет и ломала голову над тем, кто это мог быть такой дерзкий.
Не Сашка - точно. Я его все лето не видела, может, уехал куда. Да и ну его, с ним давно все ясно.
Женька Углов из нашего класса. Мы с ним гуляли пару раз. Я, чисто выпендриться, забилась с ним, что спрыгну с обочины дороги на тротуар. Расстояние между ними метра два, но дорога в том месте слегка на возвышении, что облегчало задачу. Под дорогой и тротуаром пролегает сухое русло небольшой речки. Вода в ней бывает только в половодье, когда в горах тает снег. Дно русла как будто кто специально закидал камнями разного размера. Таких сухих речек в нашем поселке много. Я по ним иногда ухожу под горы, прыгая с камня на камень - иные из них очень большие, прямо валуны. А все вместе - гладкие, круглые, овальные и так располагающие по ним попрыгать!
Я смерила глазами еще раз длину прыжка - далековато. Женька не очень убедительно предложил не рисковать. Но я упёртая, у меня хороший глазомер и сильные ноги, я чувствую, что смогу. Я подождала, пока дорога станет свободна от машин, разбежалась и сиганула.
Уже в полете мелькнуло: не допрыгну - разбег недостаточный!
Я приземлилась на бетонное перекрытие, соединяющее два берега речки, одними носками. Пятки зависли, стали невероятно тяжелыми и потянули меня назад. Если запаникую, - ударило в голову, - то потеряю равновесие и упаду на камни с высоты примерно в полтора моих роста.
Я заставила себя выгнуться вперед, насколько возможно, чтобы добавить весу в сторону спасения, но это не помогло - я балансировала с погрешностью, стремящейся к падению. Успела представить себя лежащей на камнях. И тут вдруг почувствовала, как меня мягко подпихнули в спину. Как порывом ветра. Если бы Женька в этот момент стоял не на дороге, а тут, рядом со мной, я бы подумала, что это он легонько поддержал меня, подставив руку. Я выпрямилась, встала на ноги тверже, сделала шаг от края и перевела дух. Я так отчетливо ощутила прикосновение к моей спине и легкий толчок, что даже повернулась назад, чтобы убедиться, что Женька все еще стоит на своем месте, на дороге. А потом заглянула туда, куда чуть было не свалилась. И ужаснулась: там, среди камней и мусора, было множество стекол от битых бутылок, некоторые из них были разбиты только наполовину и торчали меж камней, оскалившись острыми краями. Как я раньше этого не видела?! Если бы я туда упала, это могло быть моим последним приземлением.
Нет, это не Женька - слабачок цветы тырить.
Славка Осадчий. Все время задевает меня: то за волосы дернет, то толкнет, то обзывается Ковалихой. Однажды на уроке физики - я сижу на второй парте - слышу, что позади меня идет какая-то движуха. Поворачиваюсь и получаю открыткой по лбу. Кто кинул, не успела увидеть, но полкласса смотрели на меня, показывали глазами на Славку, и ехидненько так лыбились. Кто-то загадочно шепнул: "Читай!" На открытке с видом какого-то города было написано: "Люблю Ковалёву". Ковалёва - это я. Глянула на Славку, он сидел весь красный, низко опустив голову, и изображал сосредоточенно изучающего предмет прилежного ученика.
Славка тоже отпадает. Он далеко живет, вряд ли он шатался бы предутренним часом вдали от дома. Любви его на это все же не хватает.
Серега Костюков. Хороший парень, добрый. Но он знает, что мне не нравятся пацаны ниже меня ростом.
На этом жидкий список моих возможных обожателей иссяк.
А вопрос остался.
Но уже на следующий день я полностью успокоилась, заставив себя об этом не думать, потому что поняла: самой "расследовать" происшествие, не привлекая третьих лиц, - кишка слишком тонка. А спрашивать в лоб "это ты цветы раскидал в моем дворе?" - довольно унизительно. Ощущать себя крыловской лисой под виноградом - "видит око, да зуб не ймёт" - как-то не комильфо.
Дело разрешилось само собой несколько дней спустя.