Вот когда пришлось расплачиваться за свой легкомысленный характер! Борис, он же Гога, он же Гоша... тьфу! Пока я металась по комнате в поисках одежды, память моя хладнокровно прокручивала кадр за кадром, сцену за сценой из той, далекой и старательно забытой, жизни до Егора. Всё то, что когда-то было надежно упрятано в глубоких подвалах и придавлено самыми тяжелыми камнями, вдруг полезло на свет, цепляясь отвратительными острыми коготками за мою нежную душу.
Дашка о Борисе не знала. Хотя тайн между нами почти не было, но в тот год ей было не до меня - замужняя жизнь ее, скоропалительно начавшись, с точно такой же быстротой приказала долго жить, и моя сестренка вовсю страдала, не замечая, к счастью, что происходит со мной. Мы давно с ней подметили, что повороты наших судеб в самых узловых их точках перекликаются, будто расположенные друг против друга зеркала. Вот даже возлюбленные встретились на нашем пути в одно и то же время, а уж то, что и сами они оказались близнецами, точно о чем-то говорит!
Так что когда у Дашки на горизонте замаячила обаятельная рожа ее Аркадия, я тоже не скучала - мою светёлку посетил Борис, изысканный ловелас с ослепительной внешностью высокородного джентльмена и черной душой тирана. О душе-то я, конечно, не сразу догадалась, но на стать повелась. Борис был на десять лет старше меня и на тысячу - опытнее во всем, что касалось человеческих отношений. Да, психолог он всегда был отменный, ум его действовал с невиданной математической точностью, подмечая мельчайшие нюансы поведения и совершая невероятные, граничащие с ясновидением, выводы. Прозорливый ум его и погубил. Я не усекла момент, когда случился необратимый переворот в его сознании, но то, как одним махом вылезло из него всё, что раньше было под тщательным контролем, ощутила на себе очень хорошо. Всей своей прекрасной шкурой ощутила, да еще как! Нет, никаких телесных истязаний, боже упаси, этого я не приняла бы даже в том полугипнотическом состоянии, в котором тогда пребывала. Но издевательств морального характера было хоть поварешкой зачерпывай. Правда, я слышала, другие его жертвы - а их оказалось немало! - жаловались на разбитые носы и вывихнутые ключицы, мне же досталась скрытая, но оттого не менее болезненная область человеческого бытия - психологическое давление. К счастью, терпением меня Бог обделил. Так что когда Бориса, совсем распоясавшегося, упрятали в психушку, я уже была далеко и от него, и от его несчастной сестрицы Амалии - моей подруги, между прочим. Мне кажется, сумасшествие было у них в крови, по крайней мере слухи о странностях их мамаши до меня добрались, и я думаю, что тень от возможного заболевания всю жизнь висела и над Амалией. Бедняжка, надеюсь, душа твоя теперь покоится с миром...
Что будет, если ее сумасшедший братец до нас доберется - не возьмется предсказать никто.
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/09/05/884