Оуэн
Я замер на полпути, когда я вернулся с пробежки, и увидел маму. На ее губах была еле заметная улыбка. Она подошла ко мне и протянула мне свернутый листок. Я развернул его, хмурясь.
- Что это? - спрашиваю ее, переводя озадаченный взгляд от нее, к листку и обратно. Она взяла пальто, позади меня, и махнула рукой в воздух.
Ее щеки покраснели, она сжала губы и издала сдавленный выдох. - Это то, что тебе нужно сделать. Я собираюсь на встречу с адвокатом, который занимается делом насчет твоей сестры. Нужно разобрать несколько вещей и поместить в коробки, чтобы отдать на благотворительность.
У меня отвисла челюсть. Я склонил голову, сглотнув, отшатнулся от нее.
- Ты просишь меня выкинуть вещи Дори на помойку? - выпалил я, сжимая в руках листок. Она вздыхает, закатывая глаза.
- Не выбросить, а отдать на благотворительность, Оуэн. - Она открыла дверь и вышла на крыльцо.
- Зачем ты это делаешь? Ты ведь любила Дори? - Она останавливается, сгорбившись. Я вижу, как ее потряхивает.
Проходит время, мы просто молчим. Я знаю, как ей тяжело. Чувствую сердцем и вижу по ее лицу. Даже от имени она замыкается в себе. Наконец мама вздыхает и выпрямляется, поправляя ворот пальто, кидает мне через плечо:
- Чтобы начать жить, сначала нужно забыть прошлое, - и тогда дверь перед моим носом захлопывается.
Я шиплю, бросая комок смятой бумаги в дверь. Поднимаюсь на второй этаж, но на середине пути в свою комнату меня посещает странное чувство. То была горечь и боль, нарывающая внутри.
Ее дверь была открыта, словно приглашая зайти. Манила, как если бы там было что-то такое, чего я не видел. Мне просто можно было сделать шаг и окунуться в ее мир. Вспомнить, как она пахла, ее слова, смех и улыбку.
Она всегда пританцовывала, когда куда-то собиралась. Это делало ее собой. Я вздохнул, сжал кулаки и развернулся, спускаясь, чтобы забрать листок.
***
Разбирать вещи оказалось не так-то просто. Особенно, если они не твои, а женские. Всего слишком много и разных цветов и размеров. Такое ощущение, что Дори сгребала эти вещи на чертовой распродаже, а потом просто забывала про них и теперь они копились здесь.
У меня была мысль позвонить Адаму или Картеру, чтобы они приехали помочь с вещами. Но пораскинув мозгами, передумал. Это было моим делом. Обязанностью. У парней наверняка есть дела важнее, чем разбирать вещи какого-то тинейджера...
Спустя час и пять минут половину вещей были упакованы в коробки. Одна уходила на распродажу, вторая - в детские дома, а третья - то, что было дорого сердцу. В последней коробке было не так много вещей, но они были.
Мама заходила сюда не часто, поэтому каждая полка, в том числе и кровать, покрылись пылью. Конечно же, кроме меня, этого сделать никто не мог. Она не хотела сюда заходить, сколько бы я не просил ее. Она просто сухо отвечала, что это моя забота, так как она это сделать не в состоянии.
У меня не было ответа на это. Я просто затыкал рот и продолжал разбирать вещи.
В комнате Дори царил вечный хаос, хотя никто не притрагивался ни к одному предмету, который здесь находился с тех пор, как она оставила меня. Всё стало святым. Само место стало святым.
Мольберты стояли вдоль стены, небольшая кровать напротив окна, куча рисунков на каждом углу - эти рисунки закрывали дыры, которые проделывали крысы, живущие в стенах.
Само собой дом был старым и нуждался в ремонте. Денег было не так много, поэтому до ремонта было, как если бы я лавировал в космосе, только без шлема.
Вместо свежего аромата или запаха духов здесь пахло масляными красками. Я не мог заснуть, пока бы не увидел в этой комнате чистоту и порядок. Или хотя бы половину из этого.
Не знаю, сколько прошло времени, но когда я закончил, на часах было ровно час ночи. Мама давно спала в своей спальне под действием таблеток. Когда она вернулась домой, то не разговаривала со мной. Так же, как и я.
Оглядевшись, я понял, что это конец. Уже через неделю мне предстоит официально попрощаться с Дори. Как-то выдержать все то, что скажут прибывшие и продолжать жить, как ни в чем не бывало.
Да. Так и стоило сделать.
Но я не мог.
Я был ещё не готов.
(21/2:http://www.proza.ru/2018/09/05/1965)