Вчерашний день, принеся массу новых впечатлений, промелькнул незаметно. Тарасовы, прикупив кое-что из интересующего их мебельного богатства, уже успели договориться о доставке по адресу на свою квартиру и урегулировать практически все основные нюансы, а потому пребывали в прекрасном настроении еще с вечера. Пару «капель» пришлось с ними принять и мне – обмывали покупку сдержанно, без излишеств, но душевно. Смотрели телевизор, причем, я с интересом предавался этому занятию, несмотря на откровенное однообразие программ – вести с полей, программа «Время». Все это было откровенно знакомым и очень-очень далеким...
Ранним утром я составил компанию Тарасову, он собирался съездить на пруд и порыбачить. Сам я к рыбалке отношусь как-то без трепета, но посидеть и понаблюдать, время от времени шепотом спрашивая о каких-то секретах, не отказался. День нужно было чем-то занимать, ну а для отвода глаз я захватил с собой записную книжку, в которой были написаны тексты кое-каких песен и немного стихов. Пока отставной майор внимательно наблюдал за поплавками, я сидел неподалеку на стволе поваленного дерева, пробовал загорать и время от времени делал пометки в своих записях.
Надо сказать, природа откровенно настраивала на лирический лад. На ветвях уже старательно набухали почки, птицы уже с гомоном носились, принося на крыльях теплый весенний день. А солнышко, непривычно теплое и ласковое, несмотря на апрель, уже ощутимо пригревало.
Ближе к обеду с приличным уловом мы прибыли домой. Тарасов, сияя, широко разводил руки, показывал, какие рыбины чуть было не попались на крючок. Надежда под его восторги быстренько почистила и выпотрошила часть улова, и вскоре рыбка во всем своем великолепии была подана к столу!
Поджаренная, с аппетитной хрустящей корочкой, добыча золотистой горкой возвышалась на большом красивом блюде, а Василий Андреевич, просто сияя от гордости, вспоминал все новые моменты рыбалки, и видно было, что он просто по-детски радуется. Блюдо вскоре опустело, и не мудрено – рыбка имела просто сказочный вкус. А потом еще и знаменитый чайник (раз-два – и ведро, три-четыре – и напился), водрузившись на стол, составил нам компанию. После того, как дружными усилиями мы все-таки победили его наполовину под купленные мной вчера вкусности, супруги Тарасовы, отложив мытье посуды на потом, в обнимку уселись перед телевизором.
Я же, поблагодарив хозяев за чудесный обед и, покинув гостеприимный стол, направился к себе. Настроение было отличным, хотелось совершить какой-нибудь подвиг, поэтому я решил, что если никому не причиню вреда и часик-другой подремлю, то миру от этого определенно будет польза.
Сон на свежем воздухе был очень кстати. Через пару часов я проснулся и некоторое время потягивался и позевывал, не торопясь вставать. Хорошо-то как… Впрочем, как ни валяйся, а дело делать надо.
Приближался вечер. Сегодня я планировал встретиться с человеком, роль которого в дальнейших событиях будет едва ли не основной. Таких людей на Станции было немало, но, поразмыслив и прикинув свои возможности, я решил остановиться именно на этом человеке.
Что мне о нем известно? Должность, имя, в общих чертах - характер и взгляды на жизнь. Жесткий, прямолинейный, не терпящий полуправды, профессионал высшего качества, преданный своему делу и знающий его до тонкостей. Требователен к себе и людям в равной степени. С таким, конечно, работать в одной упряжке не сахар, но, случись нужда - хоть преисподнюю штурмовать. Да и информацию о нем собрать оказалось намного проще, чем о других, с кем можно было бы вести предметный разговор.
Было их немного – второй зам Главного инженера и зам по науке. Люди, для которых реактор и все с ним связанное было не просто словом, а прежде всего делом, которое они любили и хорошо знали, а потому могли быть полезны в моем начинании...
Так. Вещи, которые нужны, все носители информации – папочка с уже тщательно отобранными данными по аварии, заключения комиссий, выдержки из книг. Особенно меня порадовала мысль, что я буду показывать человеку его же книгу, которую он в будущем напишет своими же руками... Или не напишет, тут уж насколько удачно все пройдет. Самое основное – газеты. «Правда», «Известия», «Труд» и еще несколько, а также вырезки, аккуратно подклеенные на картонки – все публикации того времени, рассказывающие об аварии.
К чему все это, спросите вы? Не проще ли включить видеофайл на планшете, или фотографии показать? Не-ет, ребятки! Газета в советское время – самый достоверный источник информации! Фотографии можно подделать, а на планшет тупо отмахнуться, мол, буржуйская затея. Так что – газеты, на чьих титульных листах явственно читается дата выхода в свет. От этого не отмахнуться, и даже такой скептик и материалист, как Мятлин, не расценит мои доводы как дурную шутку.
Как вспомню, сколько времени и нервов у меня ушло на поиски прессы того времени, остатки волос дыбом! Сколько было писем написано, какие аргументы в уговорах звучали. Не хотели коллекционеры расставаться с подобного рода артефактами. Правда, долго меня терзали сомнения, сохранится ли информация на тех газетах после переброски? Фильмы и фантастика не дают однозначного ответа.
Я и сейчас, если честно, не понимаю, почему весь собранный материал сохранился в первозданном виде, а электроника продолжает работать, хотя ее, по большому счету, даже еще не сделали! Ни в один из сценариев происходящее не вписывается! Вообще!
Планшет, впрочем, я тоже возьму. Пусть формально пока его как бы и нет на свете, но видеофайлы на месте, просматриваются. Покажу фильм человеку, пусть оценит. Ох, думаю, и интересно будет ему посмотреть на версию, официально признанную в моем времени и воплощенную в мини-фильме! Сразу ругаться станет или до конца досмотрит? Вот и посмотрим!
Еще парочка мелочей из моего времени. Сверток с бутербродами и бутылка минеральной воды (холодненькая!) – возможно придется подождать, так хоть не на голодный желудок. И мой паспорт… Вот уж действительно – ребус так ребус! По его данным мне в данный момент должно быть около одиннадцати лет! Но, как ни крути, а документ, с печатями, фотографией и водяными знаками.
К чему, казалось бы, столько переживаний? Во-первых, сама идея предъявить человеку материалы недалекого будущего сама по себе уже изрядно отдает фантастикой.
Если не сказать, откровенной бредятиной, учитывая, ЧТО это за материал…
А во-вторых, здесь уже вопрос доверия к источнику информации. Печатное слово есть печатное слово, что написано пером, как говорится, не вырубишь топором. Электронные носители завоевывали свое «место под солнцем» не одно десятилетие, несмотря на очевидную практичность и удобство. Зачастую уже в зрелом возрасте, несмотря на расцвет электронных технологий, приходилось утыкаться в привычные справки-талоны-свидетельства и прочую макулатуру. «Без бумажки ты - какашка»!
Так что фото и видео будут потом свою роль играть. «Вначале было слово…». Печатное, разумеется.
Выкатив из ограды велосипед, я потихоньку, наслаждаясь предвечерней прохладой, покатил по дороге.
Места, что и говорить, были просто чудесными. Дорога была достаточно свободной, такой массы автомобилей, как в мое время (вот же забавно как, а?) не было. Шелест ветра в ветвях, еще не покрытых листвой, но уже готовых брызнуть свежими искрами весенней зелени, ласкающие кожу нежаркие лучи уже уходящего к закату солнца, даже эта весенняя прохлада, ненавязчиво обнимающая за плечи – все навевало на лирический лад. Хотелось вечно крутить педали, наслаждаясь вечерними ароматами и чудесной погодой, провожать глазами куда-то спешащих птиц, слушать гудение новеньких шин. Совершенно не тянуло думать о чем-то более конкретном. Дорога наматывалась на колеса, в душе царили покой и умиротворение…
Вот и до боли знакомые корпуса с полосами на боках. Станция. Первая очередь и вторая. Сначала я видел ее не один раз в фильмах, отснятых посторонними людьми. Потом уже сам через очень много лет я ловил ее видоискателем своей камеры, стараясь не захватить в кадр таких же экскурсантов, снующих в поисках лучшего вида. Даже не верилось, что я стою на том самом месте, где десятилетия назад прошлась большая Беда.
А вот когда наш автобус, миновав КПП, въехал на территорию покинутого людьми Города, и мы вышли из него на покрытый свежими лужицами асфальт, тут-то меня и накрыло всерьез. Казалось, вся людская боль и тоска разом прошлись перед лицом, подхватив меня под руки, проведя вместо гида по заброшенным улицам и молча показав мне Город с высоты многоэтажного дома. Помню, даже снимки я делал как-то автоматически, в то время как мысли блуждали неизвестно где. Даже рассказы нашего гида, одного из местных жителей, проводившего для нас экскурсию, я помню весьма смутно, к огромному сожалению... Как к поэту приходит Муза, так ко мне пришла людская Горечь в тот день.
Впрочем, веселья и шуточек, суеты и беготни в тот день тоже было изрядно. Не все, к сожалению, отнеслись к знакомству с Городом серьезно. Да и бог им судья.
Остановив велосипед невдалеке от проходной, через которую обычно уходили домой в Город работники Станции, я сверился с часами и приготовился к ожиданию. В принципе, Мятлин мог и задержаться, ничего необычного. Первые полчаса прошли незаметно, потихоньку начинало смеркаться. Я уж было собрался воздать должное взятой с собой еде, как вдруг заметил шагающего в мою сторону человека. Да, так и есть – он самый, тот, кто мне нужен! Мысли сразу же взвихрились в голове, пульс резко участился... Э, нет, так дело не пойдет! Дыхание ровное, успокоились и теперь по делу.
- Добрый вечер, Антон Семенович! – неторопливо идя к нему навстречу, поздоровался я.
Тот самый, нужный мне человек, лицо которого я знал лишь по его фотографиям, удивленно поднял брови, но шаг сбавил:
- Добрый вечер, молодой человек. Вы меня знаете? Откуда? Я вас, извините, не припоминаю.
- Да, вы меня не знаете, но это не столь важно. Вы простите, что я вас после работы напрягаю, но мне очень нужна ваша помощь как специалиста. Меня Николай зовут.
Мы обменялись рукопожатиями, после чего его серые пытливые глаза с некоторым интересом стали меня изучать.
- Так я слушаю, Николай. Только давайте стоять не будем, если удобно – излагайте по дороге.
Я собрался с мыслями, досчитал до трех, как перед прыжком в воду, и начал:
- Сразу хочу отметить – здесь я не как представитель какой-либо организации, а сам по себе, частное лицо. От вас я прошу только немного внимания и терпения. Обещаю на все ваши вопросы ответить полностью и максимально правдиво, в пределах того, что знаю, разумеется. Но для начала хочу кое о чем рассказать. Дело серьезное.
- Любопытно,- хмыкнул он и достал пачку сигарет. – Курите?
- Нет, спасибо. Так вот, речь идет о четвертом энергоблоке Станции. По моей информации, в конце месяца он будет ставиться на плановый ремонт. Насколько я в курсе, при останове блока выполняются некоторые виды испытаний. Будут они проводиться и в этот раз. По окончании работы реактор будет глушиться. Казалось бы, обычное дело? Не совсем.
Дело в том, что при снижении мощности до заданной цифры, оператор упустит ее до очень малой величины из-за неисправного регулятора и тонкостей управления реактором на небольшой мощности. В результате этого реактор, в силу своих конструктивных особенностей, перейдет в очень нестабильное состояние. Тем не менее, испытания пройдут вполне успешно. Нужные показатели будут сняты, затем будет дана команда на глушение реактора. После нажатия кнопки АЗ-5 реактор взорвется.
Он остановился, глубоко затянулся, и, медленно выпустив дым, пристально взглянул мне в лицо:
- Вы вообще знаете, что это за кнопка, АЗ-5? Для чего она? Какие механизмы она задействует и как вообще работает?
- В деталях – нет. Но как автомеханик проведу параллель с педалью тормоза в автомобиле. Уместное сравнение?
- Да. Вполне, - он повернулся и неторопливо зашагал дальше. - Я вам даже больше скажу, Николай – не читайте больше фантастику на ночь, это не способствует ничему хорошему. Лучше на русскую классику налечь, пользы больше будет.
Видно, разозлил я его. Ну да, как же – человек с улицы, а туда же, сказки рассказывать, еще и о сокровенном... Ладно.
- Или детективы можно, да? Мозг развивать, - догнав его, полушутя-полусерьезно спросил я, зная о его книжных интересах.
- Кстати, да. Тоже полезно. Мозг – вещь такая, в развитии нуждается.
Я сдержанно улыбнулся. Разговор шел не совсем так, как мне бы хотелось, но дороги назад не было:
- Знаете, ваша ирония мне непонятна. Я ведь не выгоду свою преследую, а всего лишь хочу предотвратить большую беду, которая случится там, где никто ее не ждал. Помнится, кто-то из великих людей сказал: кто предупрежден, тот вооружен.
- Да, древние римляне зачастую были очень мудрыми людьми. Жаль, что это их не спасло, - Мятлин остановился, стряхнул пепел и, повернувшись ко мне, словно с натугой произнес своим сипловатым голосом:
- Молодой человек, я сегодня не расположен к юмору, особенно после рабочего дня. Если в детстве вы не наигрались в героев, то сейчас, думаю, не самое удачное время.
«Молодой человек», значит? Вот, значит, как у нас с настроением, уважаемый? Ладно, подсыплем перчику!
- То есть в то, что реактор взрывается, вы не верите и верить не хотите, так вас понимать? – глядя ему прямо в глаза, спросил я.
- Представьте себе, не хочу! Просто послушайте, информация, так сказать, к размышлению. Любой реактор проектируется и сдается в эксплуатацию, будучи просчитанным во всех направлениях и снабженный защитами от разных отклонений по параметрам. А потом еще и доводится до ума долгие годы, согласно рекомендациям тех, кто на нем работает! Это если очень кратко, самая суть. Так что мне, как специалисту, поверьте, неинтересно слушать ваш абсурд и уж тем более верить в него!
- Зачем же верить, Антон Семенович? Можно ведь не отрицать, а проверить! - я ухватился за его слова как утопающий за соломинку. - Даже не можно, а нужно! Я, собственно, к вам именно за этим!
- Как??? Объясните мне, как вы предлагаете проверить то, что, якобы, произойдет через две недели??? - Мятлин, повернувшись ко мне всем телом, даже подался вперед. - Вы что, Господь Бог, что все на свете знаете? Кто вы вообще такой, молодой человек, и откуда здесь взялись?
Вот это уже ближе к нашей теме. Теперь можно и карты на стол.
- Я из будущего, Антон Семенович, потому и говорю о том, что произойдет. Вернее, только может произойти, если не принять мер. Просто потому, что в моем времени эта катастрофа произошла.
После этих моих негромких слов наступила какая-то нездоровая тишина.
Выкинув погасшую и смятую сигарету, он повернулся ко мне. Я выдержал его взгляд и, не давая ему сказать ни слова, продолжил уже смелее:
- Это слишком серьезно для того, чтобы быть шуткой. У меня на руках – прямо здесь и с собой – достаточное количество фактов, чтобы в корне изменить вашу уверенность в реакторе, которому вы лично отдаете столько сил и стараний. Поймите, речь не идет о шпионаже или вредительстве. Все дело просто в самой конструкции некоторых механизмов и систем, в их конструктивных недоработках. А заодно и в изменении физики самого реактора, потому что из-за выгорания топлива процессы в активной зоне идут не по рассчитанному алгоритму. Ну, вот не учли этого проектанты, когда просчитывали, поторопились. Видимо, за премией гнались. И вы, как опытный физик, долгое время работавший именно в этой сфере, прекрасно должны понимать, о чем я вам толкую.
- Я-то понимаю, - Мятлин раздраженно опять полез в пачку за сигаретой. - А вот вы, похоже, в этом отношении мало что смыслите, юноша! Или вы считаете, что в Академии Наук неучи сидят? Что Правила безопасности не писаны для проектантов?
- Антон Семенович, насчет неучей, сами понимаете, не все однозначно. Вы с самого начала на Станции, знаете ее практически наизусть. Вспомните сами, сколько было недоработок и изменений в проекте Станции, пока ее строили? Сколько нервотрепки выпало лично на вашу долю? Положа руку на сердце, хотя бы себе самому ответьте на вопрос – полностью ли безопасной и от всего ли застрахованной построили эту красоту?
- Представьте себе, вполне, насколько может быть безопасным ядерный реактор! И защит не одна и не две стоит, и много параметров контролируется! - раздраженно ответил он.
- Ладушки. Вот просто, чтобы не быть голословным, пример. Вам известно строение стержней системы управления и защиты? Что на их концах не бор, а графит? И как этот материал нейтроны поглощает? Чья это была идея? И что такое «концевой эффект», припоминаете?
Тут он пронзил меня удивленным взглядом. Сердце у меня в груди забарабанило, даже пот пробил. Неужели я достучался до него?!
- Припоминаю. Как же не припоминать? То, что я про это знаю, ни у кого вопросов не вызывает. А вот откуда, интересно, про это знаете вы? - медленно процедил Мятлин.
- Книги умные читал по интересующей теме! – брякнул я, впрочем, нисколько не обманывая. - В том числе и лично вашу. Там вы очень хорошо все по полочкам раскладываете. Жаль, что слушать никто не захотел!
- Не понимаю вас, юноша. Абсурд какой-то… - он отвернулся и выбросил смятую незажженую сигарету. - Какой-то бред, даже понимать отказываюсь!
- Антон Семенович, давайте так. Я не хочу быть голословным. Сказать и рассказать по всей этой ситуации я могу многое, но тут не говорить нужно, а действовать. И действовать быстро и профессионально, пока есть возможность хоть что-то предпринять! Поэтому я и обратился за помощью именно к вам – человеку, до тонкостей знающему реактор, все его хитрости и сложности. А в героев играть мне уже как-то не по возрасту.
Мятлин, пожав плечами, обескураженно покрутил головой:
- Черт знает что... Вы или больной на голову, молодой человек, или же просто авантюрист! Только непонятно, чего же все-таки вы добиваетесь. Денег? Славы? Или же вам просто на нервах у меня поиграть захотелось?
Я вздохнул. М-да, беседа, однако...
- Хорошо, словам, вижу, не верите, оно и понятно – не ждал я от вас другой реакции. Полюбопытствуйте. Думаю, это убедительнее будет.
Я протянул ему газету с небольшой статьей, в которой скупо говорилось об аварии. Он, чуть помедлив, взял, пробежал глазами, перечитал. Потом взгляд его остановился на дате. Ага! Брови его полезли вверх... Что за чушь? Повертел ее в руках, бегло просмотрел всю, потом опять на дату. Прямо будто высветилось над головой яркими буквами – не может быть! Может-может, я вас уверяю, сударь! И будет! Не дай, Бог, конечно...
Я просто молча стою и наблюдаю за ним. Мятлин медленно свернул газету и взглянул на меня. Я отметил, что в глазах его уже не агрессия, но пытливый вопрос человека, привыкшего до всего доходить и всему находить разумное объяснение. Это уже лучше, намного лучше! Теперь будем чуть мягче:
- Эта газета появится еще нескоро, Антон Семенович. Честно говоря, я очень хочу, чтобы она не появилась. Ни она, ни другие с подобными новостями. За этими строчками – одна из величайших катастроф. И в наших силах ее предотвратить.
Молчание в ответ. Ох, колеблется мужик, верить не хочет, понимаю его. Но и мне отступать некуда! Я достаю свой паспорт и подаю ему, забрав газету. Он некоторое время листает документ, сравнивает фото с оригиналом, смотрит дату выдачи, хмыкает, смотрит на свет... Пауза. Отдает обратно. Опять достает сигареты, закуривает, отворачивается и начинает неторопливо прохаживаться рядом.
Пока он раздумывает, видимо, куда позвонить в первую очередь – то ли санитарам, то ли в милицию – я достаю свою заранее приготовленную папочку с массой всякого интересного и обращаюсь к нему:
- Вы не торопитесь в милицию звонить, Антон Семенович. Прежде чем все это попадет неизвестно в чьи руки, я прошу вас просто проверить мои слова. Доказательства здесь, в этой папке. Это информация, касающаяся непосредственно аварии и причин, ее вызвавших. Для начала немного, чтобы всю картину ясно представить. А детали чуть позже. Уверяю – Сименон или Агата Кристи тут даже рядом не стояли!
Остановившись напротив меня, Мятлин, не отвечая, смотрел на меня и молча курил. Я стоял, держа папку на ладони. Докурив и затоптав окурок, он помолчал, потом вздохнул и взял ее. Прищурился и остро посмотрел мне в глаза. Я выдержал его взгляд.
- Ну что же, молодой человек, допустим, что все, вами сказанное, правда. Тогда что же получается, вы можете и будущее предсказать? Раз уж из будущего прибыли? – с едва заметной насмешкой прозвучал сипловатый голос Мятлина.
Ты что, серьезно, мужчина? А, хотя, ну да, ты ж фантастику не жалуешь… Впрочем, кто бы на его месте отказался хоть одним глазком заглянуть в будущее? Я хмыкнул:
- Это вряд ли. Как бы то ни было, но рассказать я могу лишь то, что случилось в моем времени, так сказать, мой вариант будущего. Оно ведь от многих величин зависит. Вот если мы сейчас все как есть оставим, то мой вариант будущего будет вполне правдоподобным. А если что-то пойдет иначе, то и будущее станет другим. Поэтому рассказывать я пока воздержусь, а вот технику будущего показать могу. Взгляните!
Я показал и рассказал ему обо всем, что лежало в моем рюкзаке. Ненадолго забыв о первоначальной теме нашего разговора, мы изучали вещи, настолько привычные в моем времени, что казалось невероятным, насколько они могут заинтересовать человека из прошлого! Тем более, грамотного человека, связанного с техникой. Я рассказал ему все, что знал о технологиях нашего времени, о зарождении мобильной связи и принципе ее действия. А рассказ о компьютерах, которые появятся практически в каждом доме уже через каких-то двадцать – тридцать лет, об их возможностях его изрядно удивил. Так, незаметно, прошло, примерно, полчаса. Спохватившись, мы все-таки решили не стоять посреди дороги, а продолжить путь, заодно подытоживая нашу встречу.
Что и говорить, приятно иметь дело с грамотным человеком. Уж не знаю, насколько я убедил его своими доводами, но материалы он взял, обещал обязательно с ними ознакомиться и прокомментировать. На прощание, возле Города, мы пожали друг другу руки, и я все-таки не удержался от небольшой шпильки:
- А ведь признайтесь, Антон Семенович, вы уже собирались меня милиции или санитарам с рук на руки передать?
- Само собой. Я и сейчас этого не исключаю. Другой вопрос, что мне уже больше интересно, чем досадно за потерянное время. Такой, знаете ли, спортивный азарт в душе почему-то.
- Азарт хорош в меру. Я искренне надеюсь, что все это не оставит вас равнодушным. А насчет милиции… Знаете, - я остановился и потер лоб. - Я ведь никаким боком ни к ядерной энергетике, ни к Городу не отношусь. Казалось бы, что мне за дело?
- Кстати, хороший вопрос. И почему же вам не сиделось на месте?
- Скорее, из-за несправедливости. Да, наверное, в этом дело. Город очень молодой, красивый. И такая страшная судьба в моем времени. Я и решил: будь что будет. И очень надеюсь, что все это не зря. И документы эти, и то, что еще у меня есть - все хочу отдать в ваши руки. Именно потому, что вы можете повлиять на ситуацию как профессионал.
Я перевел дыхание. Сердце с непривычки колотилось как заведенное, в голове был откровенный сумбур, но мне нужно, нужно было сказать сейчас именно то, важное!
- А милиция в таких делах не будет разбираться. Да и медики, хоть я голос сорву, всех убеждая. Они далеки от этого. Пока что-то прочитается, если прочитается, опять же. Пока что-то кому-то передадут, если передадут… А конец месяца и та самая дата уже рядом. Было бы обидно упустить возможность что-то изменить к лучшему.
Я повернулся к Мятлину, который молча стоял и внимательно смотрел на меня:
- Если же вся идея накроется медным тазом, думаю, камера под замком будет для меня самым безопасным местом, учитывая то, что в скором времени может здесь произойти. А уж лучше пеший этап куда-нибудь в Сибирь! Лишь бы подальше…
- Я так понимаю, ваше присутствие здесь – следствие какого-то эксперимента? Хотелось бы узнать от вас побольше технических подробностей, Николай! Сами понимаете, меня мало занимает, будет ли в магазинах будущего икры и колбасы вдоволь. Мне больше интересно узнать тонкости этого… этой переброски. Или перехода, как это называется?
- Постараюсь объяснить то, что знаю. На момент проведения эксперимента по переброске мне было 74 года, и был я тогда глубоким стариком с кучей болячек. А вот почему сейчас так выгляжу, не знаю. Есть кое-какие мысли на этот счет, но пока еще сырые, не готов я сказать что-то определенное. Поэтому, надеюсь, основная беседа у нас с вами будет еще впереди. В любом случае, я никуда отсюда не денусь, так что ловить меня не обязательно, тем более с милицией. Это я вам обещаю. Ну, все, не буду больше задерживать, вы и так из-за меня вечер потеряли. Доброй ночи, Антон Семенович!
- Доброй ночи, Николай!
Он размашисто и крепко пожал мою протянутую руку, слегка улыбнулся и, повернувшись, зашагал домой. А я, отклоняясь чуть в сторону от его маршрута, вскочил в седло своего двухколесного коня и покатил по вечернему Городу.
Чувствовал я себя, откровенно говоря, как выжатый лимон. Ох и труден дядька на общение! Ну, лиха беда начало! Боевое настроение не позволяло пропускать чудесный вечер. Народ на улице, несмотря на довольно поздний час, гуляет и наслаждается жизнью, много молодых родителей с колясками и без, за ручку ведущие своих малышей погулять перед сном.
Я неторопливо катил по улицам, уступая дорогу транспорту и соблюдая правила движения. Крутил педали, дышал вечерней ароматной прохладой, каждой клеточкой впитывая в себя атмосферу Города, живущего своей обычной жизнью. Где-то слышалась музыка, разговоры и смех, где-то все еще играли дети. А деревья, еще непривычно невысокие, оттеняли эти звуки тихим шуршанием своих крон.
Вдоволь надышавшись свежим воздухом, я решил найти себе место, где можно было бы спокойно посидеть, подумать, ни на что и ни на кого не отвлекаясь. Для этого я выбрал одну из многочисленных 9-этажек недалеко от поликлиники. Поднявшись в обнимку с велосипедом на верхний этаж, я нашел выход на крышу.
Еще один момент. Поскольку я - первый человек, участвующий в подобном эксперименте, мне просто необходимо рассказать всем о пройденных этапах. Еще в лаборатории я оставил на столе письмо, в котором объяснил свой несанкционированный эксперимент. Об этом более подробно я расскажу чуть позже. А пока я решил, что каждый день буду оставлять информацию о прожитом дне и проделанной работе в определенных местах.
Тайники я решил делать на крышах девятиэтажек, пометив их особым символом, чтобы через много лет, если вдруг возникнет надобность, можно было отыскать. Не спрашивайте меня ни о чем, я сам пока ни в чем не уверен! Если не пригодятся мои записи, пусть себе лежат дальше, вреда от них не будет никому. Ну а если вдруг…
Тогда, думаю, заинтересованные люди все крыши в Городе проверят на предмет наличия тайников. Как знать, может быть это чему-то поможет, что-то объяснит. Как и те аудиофайлы, что я записываю в свободное время. Там все, что приходит в голову: впечатления об окружающем, погода, мысли вслух, отчеты о первых перебросках. Время покажет, есть ли во всем этом ценность.
Продолжение - http://www.proza.ru/2018/09/05/1634