Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
262. Храброво и Ан-24. 14 июня 1973 года.
Сводка погоды: ВМБ Балтийск, четверг 14 июня 1973 года, дневная температура: мин.: 10.9°C, средняя: плюс 14.3°C тепла, макс.: плюс 23.9°C тепла, 0.7 мм осадков, мелкий дождик.
При виде гарнизонного патруля: офицер и два сержанта, опять сработала надёжная привычка всё делать по правилам, потому что в официальных отношениях: «Лучшее правило, действовать по правилам». Сержанты и офицер патруля обратили внимание, как мы весело, беззаботно, свободно и радостно выскочили из дверей железнодорожного вокзала "Калининград" и совсем уже непозволительно сдвинули наши бескозырки на свои стриженые затылки. Увидав патруль я инстинктивно и весело, громко и строго скомандовал: «Полундра! Смирно! Равнение направо!». Сочетание традиционных и уставных слов-команд произвело волшебное действие: только что весёлые и беззаботные мальчишки-матросы вмиг превратились в строгих и стройных военных моряков, одетых и держащих себя строго по форме. К моменту подхода к нам патруля мы уже были в полном порядке и, главное, абсолютно трезвые. Лейтенант патруля проверил наши документы, строго осмотрел нас, потом скомандовал; «Вольно!» и разрешил нам курить, заодно «стрельнув» на всю команду у нас сигареты…
Стоя в сторонке за тумбами с афишами, мы «курили» в компании с патрулём. Лейтенант и сержанты патруля предупредили нас, что дан приказ «шмонать», то есть обыскивать всех отпускников на предмет контрабанды янтаря и янтарных изделий.
- Вот у вас, - указал лейтенант на наши портфели и чемоданы, – что там у вас? Не янтарь ли случайно?
Конечно, у нас у каждого были самодельные сувениры из "дикого" янтаря, но распаковывать наши чемоданы мы не хотели, поэтому я с полной уверенностью заявил: "Мы ещё не успели в Калининграде купить янтарные сувениры для дома, ещё рано, всего только 8 часов утра. Спешим на аэровокзал, там купим!". На самом деле у всех нас поделки-сувениры из янтаря были зашиты и упакованы в самодельные матерчатые пояса, обёрнутые под тельняшками вокруг талии... Вот почему мы свои "форменки" чуть-чуть "приспустили", чтобы они неплотно облегали нас, скрывали эти секретные пояса-кошельки...
Высокий и стройный, красивый и широкоплечий Мишка Жернов, на корабле, обычно, молчаливый и сдержанный молодой матрос, неожиданно приподнял свой клеенчатый битком набитый чемоданчик средних размеров и спокойным «уверенным» тоном сказал: "Это сменная одежда, чтобы переодеться дома. Из школьной одежды уже вырос, а дома меня не ждут. Неожиданно отпуск дали".
- Он у нас спортсмен на корабле, - сказал Саша Сенацкий, подыгрывая ему в уверенном «спокойствии», – а отпуск ему дали за отличное выполнение своих служебных обязанностей.
- Это я уже прочитал, - сказал подозрительно офицер, подумал немного, бросил окурок и ещё раз напомнил нам о запрете вывозить из Калининграда необработанный янтарь
- Если у вас есть запрещённые к провозу предметы, то лучше от них избавиться, потому что за вывоз янтаря можно срок получить, - сказал нам офицер и при этом приложил руку к фуражке. Сержанты гарнизонного патруля подтвердили правдивость слов своего командира, и они удалились на привокзальную площадь.
Возникло замешательство. У каждого из нас были самодельные сувениры из янтаря, и не было никаких разрешений на вывоз этого янтаря из Калининграда…
- Что будем делать? – спросил ДМБовский годок Толя Алексеев. – Не выбрасывать же всё в урну?
- А может, рискнём? – предложил Саша Сенацкий. У него больше всех было сувениров и отдельных «камешков дикого янтаря».
Миша Жаров тоже имел несколько янтарных самоделок, но больше всего рисковал я, потому что в моём поясе под тельняшкой было несколько замечательных больших и красивых в своей природной дикости кусочков янтаря. В случае чего я бы «загремел» точно. Что же делать?
- А ничего не делать! - опять подал голос "молодой" и долговязый Мишка Жернов. - Сесть в такси, поехать в аэропорт, никому не мозолить глаза, а в аэропорту, наверное, есть киоск с сувенирами, там всё и купить, что хотим.
- Точно! - обрадовался ДМБовский годок Толя Алексеев. - Устами младенца глаголет истина! Айда на стоянку такси.
- Главное, чтобы нас патруль не увидел, - добавил Саша Сенацкий и мы бодро свернули с привокзальной площади к стоянке автобусов и такси.
Через 30-40 минут не езды, а свободного и счастливого полёта в такси "Волга ГАЗ-21", мы были в новом аэропорту Калининграда "Храброво". Аэропорт встретил нас обычной вокзальной суетой и нам стало гораздо легче. Водитель такси тепло простился с нами, щадя нас, взял плату за проезд и уехал с подвернувшимися пассажирами обратно в Калининград. Мы, четверо бравых моряков, уже к этому времени настолько изголодавшихся, что готовы были съесть кого угодно из чего угодно, совершенно спокойно взяли билеты в военной кассе на рейс самолёта Ан-24 по маршруту «Калининград – Минск – Москва». Причём времени у нас до вылета было «совсем ничего» - 33 минуты.
За эти полчаса мы успели сжевать по три больших бутерброда с колбасой и сыром, выпить по три чашки чёрного кофе и три бутылки новейшего и моднейшего «американского» лимонада – «Пепси-кола». Затем мы посетили на дорожку «места не столь отдалённые» и увидели там у одного посетителя интересную бутылку болгарского вина – «Медвежья кровь»…
- Да вы что?! - сказал нам мужик. – Ехать из Калининграда и не привезти в подарок «Медвежью кровь»? Это же нонсенс!
- А что такое «нонсенс»? – спросил меня ДМБовский годок Толя Алексеев, когда мы бегом неслись в дальний конец аэровокзала в магазин за этим вином.
- Глупость, - ответил я, задыхаясь. - Полная попа.
Мы успели купить по большой бутылке шипучего полусладкого вина «Медвежья кровь» и весело прибежали к выходу на посадку в самолёт тютелька в тютельку в назначенное время. Пока у нас с самого утра всё шло быстро, чётко, весело, задорно и счастливо. Вот только ни один из нас ещё ни разу в жизни не летал самолётом «Аэрофлота»…
Самолёт Ан-24 был новым, с молодым экипажем, с двумя очень красивыми стюардессами, с новыми синими креслами с белыми салфетками-подголовниками и большим количеством пассажиров. Пока мы поднимались в самолёт по небольшой крутой лесенке, искали свои места и устраивались, стюардессы познакомили нас со своим самолётом, созданным специально для местных авиалиний. Мне досталось место по правому борту возле прохода. Анатолий Алексеев сидел позади меня, а Мишка Жаров и Сашка Сенацкий напротив нас по левому борту, причём на местах лицами к нам. Напротив меня через маленький откидной столик сидела молодая мама с маленьким ребёнком. Столик сразу же превратился в стол для пеленания и вороха детского барахла. Ребёнок капризничал, сучил ножками, баловался, а мама терпеливо, молча и затравленно удерживала его, мучилась с ворохом одежд, пелёнок, прокладок, бутылочек и игрушек.
Двигатели знакомо, как наши корабельные турбины, взревели, проворачивая и пробуя себя на работоспособность. Потом двигатели взревели так, что мне показалось, что мы сейчас взорвёмся, ребёнок на время затих, а самолёт вдруг дёрнулся всем телом и, дрыгая и спотыкаясь на камешках, побежал-поехал по лётному полю. Потом скорость разбега самолёта резко увеличилась, вдруг тряска прекратилась и мы почувствовали, что летим. Толя Алексеев сзади хлопнул меня по плечу и заорал мне в ухо: «Летим!!!».
Саша Сенацкий опустил свои напряжённые плечи, а Мишка Жаров, только сонно огляделся по сторонам, пытаясь вытянуть в коридор свои длинные сильные ноги. Самолёт быстро и круто набрал нужную высоту. Вскоре наш Ан-24, мирно и тихо, уже привычно трубя своими двигателями, полетел выше плотных кучевых облаков. Через некоторое время улыбчивые красивые стюардессы, которые слегка наклонялись к пассажирам, чтобы о чём-то их спросить, стали раздавать с подноса конфетки-леденцы. Толя Алексеев взял два-три леденца и со смаком наблюдал, как наклонялась перед нами, матросами, стюардесса. Неотрывно глядя на плотно обтянутую юбкой попу стюардессы, Толик рассеянно спросил меня: «А зачем нам раздают конфетки?».
- Это для тех, кто боится болтанки в воздухе, - сказал я. – Я отказался. Я к качке привык…
- О! – сразу «возбух» ДМБовский годок Анатолий Алексеев. – Девушка! Можно вас на минуточку!
- Слушаю вас, - приветливо улыбаясь, сказала стюардесса.
- Эти конфетки от укачивания? – спросил её Алексеев.
- Да. Они помогают справиться с неприятными ощущениями.
- Заберите эти конфетки назад. Мне они ни к чему. Я моряк и качки не боюсь! - заявил победно бравый моряк Толя Алексеев и вернул стюардессе на поднос свои леденцы.
Вторая стюардесса (красивее первой) тоже шла по проходу и тоже раздавала конфетки, но теперь это были ириски. Я взял аж пять штук. Толик опять сзади приблизил свой жаркий рот к моему уху.
- Ты зачем взял ириски, они же от укачивания! Ты же моряк!
- Ну и что? – ответил я ему и угостил ириской. – Зато они вкусные…
Стюардессы слышали наш разговор и весело прыснули смехом… Жизнь продолжалась даже на высоте 6000 метров со скоростью 460 км/час.
Фотоиллюстрация: 14 июня 1973 года. Пассажирский самолёт Ан-24. Новый аэропорт "Храброво" под Калининградом. Все фото точно от июня 1973 года. Вот сюда на стоянку такси приехали мы, четверо моряков БПК "Свирепый", чтобы ровно через 33 минуты улететь на таком самолёте в Москву по маршруту "Калининград - Минск - Москва".