Андрей Николаевич, мужчина 65 лет, давно и лысеющий, и полнеющий одновременно, чувствовал себя, что называется, не очень: голова кружилась и немного подташнивало. А, кажется, такой пустяк — ледок под только что выпавшим пушистым снегом (ледок, который наверняка раскатали ученики младших классов по дороге в школу и домой). Пустяк, «льдинка», которую он не заметил. Удар затылком, и, как говорится в известном анекдоте: «Если бы была мозга, то бы обязательно вылетела».
А если серьезно, то Светлана, подружка дочери, а по профессии врач-терапевт, рекомендовала недельку строгого постельного режима:
— Ничего серьезного, небольшое сотрясение мозга — все симптомы налицо. Лучшее лекарство — никуда не бегать. Иначе могут быть неприятные вещи в более позднем возрасте — головокружение, головные боли и прочие неприятности.
— Ну, за неделю он с удовольствием сотый раз пересмотрит всю свою американскую чепуху, он всегда так делает, когда лежит с простудой с высокой температурой, — заметила Клава — любимая женщина и по совместительству жена Андрея Николаевича. Под американской чепухой она имела в виду фильмы на DVD.
— А я дам новенькое, — добавила Наташа, единственная дочь Андрея Николаевича и Клавы, — я много чего скачала свеженького на флешку.
— Знаете, — неожиданно строго возразила Светлана, почувствовав себя в приятной роли эксперта среди любителей (дочь Андрея Николаевича тоже получила медицинское образование — она училась со Светланой в одной группе, но не пошла по медицинской линии, а после окончания медицинской академии предпочла работать в сфере фармацевтики, Светлана же с третьего курса перешла на лечфак и стала врачом-терапевтом). — Я сама не очень доверяю непроверенным данным, но вот одна из публикаций в инете рассказывает о новом исследовании американских медиков. Они уверенно доказали, что на самом деле сотрясение мозга, даже не очень сильное, может иметь самые неприятные последствия. Но самое главное другое — многочисленные эксперименты ученых показали, что этих неприятных последствий (не буду вас пугать, каких именно) можно гарантированно избежать только при одном условии — в течение первых двух дней строгого постельного режима. При этом нельзя не только смотреть телевизор или висеть в Интернете, но даже читать. В крайнем случае — легкая музыка, но и то лучше воздержаться хотя бы первые два дня. Но лежать все равно — не меньше недели.
— И чем же мне целых два дня заниматься? — удивился Андрей Николаевич, немного приподнявшись с высокой подушки.
— Вспомните что-нибудь хорошее, — продолжила уверенная в своей строгой рекомендации врач-терапевт, начиная потихоньку собираться домой.
Эту рекомендацию Клавдия Петровна уже не услышала — она ушла на кухню завернуть Светлане на дорожку домашних пирожков.
— Правда, эту гипотезу, как утверждается в публикации, они еще проверяют — нужно больше времени, чтобы сделать окончательные выводы по поводу быстрого улучшения от припоминания. Но то, что вспоминать хорошее не вредно, они уже гарантируют, — закончила Светлана свои рекомендации.
— Пирожки тоже не вредны. Это уже я тебе гарантирую, — успела сунуть большой сверток с пирожками в пакетик торопящейся по своим делам гостье хозяйка дома.
— До свидания, Клавдия Петровна, — уже в дверях прокричала «личный врач-терапевт», — большое спасибо за пироги, только зря вы мне столько положили, я столько не съем… Я же на диете, — уже за дверью прозвучал ее голос, рассмешивший напоследок всех домочадцев: много лет борющаяся со своей привлекательной полнотой Светлана могла только потолстеть, но не похудеть, поскольку даже при смертельной угрозе не смогла бы отказаться от вкуснющих домашних пирожков с капустой Клавдии Петровны.
Увидев, что больной нисколько не похож на умирающего, все разбежались по своим делам. За дочерью приехал зять, и она уехала к своим мальчишкам-близняшкам, которым недавно исполнилось три года. Клавдия ушла по своим делам на кухню. И даже стареющий кобель со странным именем Тарзан (чистопородная дворняжка) убежал за хозяйкой, понимая, что от хозяина ничего вкусненького в ближайшее время не перепадет.
— Может, правда, чего-нибудь вспомнить — быстрее засну, — решил предаться воспоминаниям Андрей Николаевич, оставшись в комнате один. — Вот, можно вспомнить, как я начал заниматься тайм-менеджментом. Тем более что запоминание — один из специализированных разделов этого самого тайм-менеджмента.
Припоминание первое
Дело было очень давно. Тогда еще не Андрей Николаевич, а просто Андрей работал старшим инженером в НИИ, входившем в ВПК, куда он попал по распределению после окончания физического факультета.
Времени катастрофически не хватало. С легкой руки любимой тещи он посещал курсы подготовки к кандидатским экзаменам по философии. На работе приходилось много заниматься самыми разными вопросами — у него в подчинении была группа специалистов, отвечающих за контроль электрофизических параметров полупроводниковых эпитаксиальных структур. Неожиданно для самого себя он еще увлекся общественной работой (его избрали секретарем комсомольской организации, состоящей примерно из 100 комсомольцев, и на автомате включили в состав комитет комсомола, который командовал организацией уже в 1000 человек).
Дома он шутил:
— Каждый хотя бы раз в своей жизни должен наиграться в общественную работу. А я, когда учился школе, большую часть времени гонял собак, а в институте занимался спортом — спортивным ориентированием.
Да, шел 1982 год, когда его впервые назначили руководителем ОКР (опытно-конструкторской работы), целью которой было увеличение выхода годных диодов на заводе при НИИ в целых два раза. А это напряженная работа по взаимодействию НИИ и опытного завода, куча экспериментов. Он начинал подумывать, что, как и жена брата, он останется со сданными кандидатскими экзаменами, но на диссертацию времени у него точно не будет.
Спрашивается, где взять время? В поисках ответа на этот вопрос он решил пойти в библиотеку НИИ, где достаточно быстро по систематическому каталогу нашел книгу Г. Х. Попова, которая ему была нужна. Это сейчас умение управлять своим временем красиво называется тайм-менеджмент, а книжек по тайм-менеджменту море. А тогда более скромно: «Техника личной работы» — так называлась единственная книга по нужной теме, которую он обнаружил в библиотеке.
Рекомендации автора были интересны, но вроде бы очевидны, основаны на здравом смысле. Единственную новинку для себя Андрей обнаружил — карточки Гастева для учета времени, представленные в книге автора. Будучи человеком любопытным, он нашел в библиотеке, что находилась недалеко от его дома, толстую книгу А. К. Гастева «Как надо работать». Но его заинтересовал только один параграф — про карточки учета времени.
Карточки Гастева
— Что это у тебя такое? — поинтересовалась Марина (выпускница физфака, выполнявшая дипломную работу под руководством Андрея).
— Карточка учета времени. Удивишься, но такие карточки продавались в книжных магазинах Москвы в 1923 году. На каждый день заводится новая карточка.
— И зачем они нужны?
— Учитывать время. Причем с точностью до 15 минут, — Андрей показал Марине свою уже наполовину заполненную карточку учета времени Гастева, которую он сделал из листа тетради в клеточку.
— Одна клеточка — 30 минут, полклеточки — это 15 минут.
Рис. 1. Фрагмент карточки учета времени А. Гастева
Марина разочарованно повертела карточку в руках и ушла выполнять свои эксперименты.
Прошел первый месяц учета времени. Пришло время анализа. Андрей, как и рекомендовал Гастев, для каждого вида работы придумал свой код — обозначение.
Чтение художественных книг он изобразил как книгу. Восклицательным знаком -! — потери времени. Процедуры умывания квадратиком (изображено стекло — после умывания стал «чистым, как стеклышко») и т. п.
И занес эти коды во все карточки в первый столбец — за весь месяц: он вел учет только в рабочее время, и всего у него получилось в этот месяц 20 карточек.
Но эту работу пришлось выполнять уже дома, поскольку текущие дела не позволили ему заниматься таким бесполезным времяпрепровождением.
Следующий шаг –занесение данных с карточек учета в тетрадь анализа:
Рис. 2. Анализ результатов учета времени.
Каждый день он отделил вертикальными черточками, а линии строились так же, как и в карточках Гастева, в масштабе: одна клеточка — 30 минут.
Клавдия отвлекла Андрея Николаевича от воспоминаний.
— Больной, будешь творожную запеканку или сегодня будешь питаться только воспоминаниями?
— Я вспоминал, как впервые заполнил карточки учета за первый месяц, когда мы с тобой работали в НИИ «Победа». (Клавдия действительно работала с героем романа, будучи уже его супругой, но в другом отделе).
— А ты вспомнил, как по много часов в то самое время ты стоял в очередях за молоком, сыром или умершими своей смертью от голода цыплятами? Причем каждая очередь отдельная, не как сегодня — зашел в «Подорожник» и все купил по кредитной карточке.
— Вкусная ватрушка, — перебил грустные воспоминания любимой супруги Андрей Николаевич, — можно будет получить добавки?
— Обойдешься, тем более, что мою запеканку обозвал ватрушкой. Лежишь, вспоминаешь, не двигаешься, опять килограммы наберешь и начнешь очередную битву за похудение, — отказала в добавке Клавдия.
Действительно, Клавдия права. В тот период, вероятно больше всего времени он терял в очередях. Правда, не терял. У него всегда была с собой или книжка, или тетрадь. Если стоишь час в очереди за тем же молоком, много можно успеть сделать. Собственно, можно сказать, что именно в очередях в советское время он и написал основную часть своей диссертации. Правда, когда очередь подходила к продавцу, думать о научной работе было уже невозможно — думалось только о том, достанется тебе или нет то же молоко с торговой маркой просто «молоко», не как сейчас — на каждой бутылке название той или иной фирмы-производителя.
Кусок запеканки он закончил в два счета, запил сладким чаем и снова обратился к тому времени, от которого прошло уже больше 30 лет.
— Да, интересное было время, были молоды и здоровы, а тяготы дефицита продуктов лучше понимали женщины, которым нужно было думать, как «из ничего» сварить обед, если дохлые цыплята заканчивались до того, как подойдет до тебя очередь.
Андрей Николаевич снова обратился к воспоминаниям своего первого месяца учета времени.
Из анализа результатов первого месяца учета времени по карточкам Гастева было отлично видно, сколько времени он на работе в течение 20 дней потратил на обед; сколько занимался работой техника — паял схему для экспериментального стенда; сколько у него ушло на совещания и бумажную работу по первому этапу ОКР.
— Так, а сколько «чистого» времени он занимался в течение 20 дней наблюдений работой инженера, то есть творческой работой?
Горизонтальная линия в тетради анализа, вернее короткая черточка, была безжалостна — всего 1,5 часа творческой работы, когда он обсуждал с дипломницей результаты ее исследования.
Всего 1,5 часа из 160 часов рабочего времени за месяц! Он предполагал, что мало, но не думал, что практически нисколько. Какую научную работу можно сделать за 1,5 часа в месяц? Вопрос риторический.
Чтобы прибавить, нужно сначала убавить.
Андрей Николаевич вспомнил, как во второй месяц учета времени по карточкам Гастева первое, что он сделал, это запланировал уменьшить чистые потери времени с 5 часов до нуля. К потерям времени он отнес то время, когда он ничего не делал полезного. Например, пошел с важным вопросом к начальнику отделения, но тот не принял в нужное время — и пришлось ждать в приемной, а с собой Андрей не взял ни книжку, ни бумагу с ручкой. Ну и, разумеется, запланировал увеличить время творческой работы.
Что касается потерь времени, то, к удивлению Андрея, во второй месяц он потерял безвозвратно не пять, а шесть с половиной часов на те дела, которые он считал бесполезными.
И в третий месяц его план был уже более реалистичным: чтобы увеличить творческое время, нужно было уменьшить время на выполнение чего-то другого. Например, не бежать вместо подчиненного выполнять измерения, а спокойно дождаться его прихода, а самому продолжить свою работу. С четвертого месяца Андрей вел уже круглосуточный ежедневный учет, а не только рабочего времени по карточкам Гастева. А к концу года смог добиться своего личного рекорда — 4–5 часов чистого творческого времени, но уже не за месяц, а каждый день, включая выходные. В результате работа над диссертацией (вернее, над исследованиями, которые были положены в ее основу) стала значительно быстрее продвигаться вперед.
А домашние дела никто не отменял, удобств не было, водить дочку на фигурное катание — это была его обязанность. Правда, очереди за продуктами, где он проводил много времени, потихоньку становились все более творческим часами.