Путники

Яков и Лея встретились по дороге в Икстлан.

Путь был неблизкий, и они решили, что неплохо бы идти вместе. Яков разбирался в дорожных картах и умел разводить огонь, а Лея была очень доброй, и ей всегда везло. Тандем их мог осилить любой путь играючи, ведь сама дорога начинала приносить радость лишь потому, что они шли вместе.

Яков и Лея шли три дня и три ночи и попали в город бедняков.

Люди жили здесь в маленьких глинобитных домах, а кто и вовсе в подвалах. Самые богатые из бедных имели небольшие фермерские хозяйства, лавки или ремесленные мастерские, а самые бедные из бедных сидели на парапетах и просили монетку у бедных побогаче.

Якова и Лею впустил на ночлег старик. Он жил с женой и двумя сыновьями. Жена старика накормила путников рисом с овощами, а потом их уложили спать на тонком матрасе, на твёрдом, но тёплом полу.

Утром Лея проснулась раньше всех, тихонько собралась, вышла из дома, нашла единственную работавшую в тот час лавку, купила бананов, кукурузы, томатов, молодого картофеля, салата айсберг, киноа, укропа, розмарина, горячего хлеба, сливочного масла и пару упаковок Oreo. Лея вернулась в дом старика и приготовила завтрак. Яков и обитатели дома пробудились от букета запахов и довольно скоро были приглашены к столу.

Завтрак пришёлся всем присутствующим по душе. Младший сын хозяина сказал:

— Мы никогда не ели такие хорошие продукты, пока вы не пришли в наш дом. Можно вы останетесь у нас? Мама, папа, можно они останутся у нас?

Взрослые, улыбаясь, переглянулись.

— Мы должны продолжать наш путь, — сказал Яков, сделав акцент на «наш». — Вы же, дети, пока ещё бессильное подполье человечества, однажды устремитесь в свой путь. Где будут завтраки, обеды, ужины, шоколадное мороженое, скейтборды, кунг-фу, электрогитары и алчные смертоносные кибермонстры, чтобы биться.
— Класс! — вскричали дети. — Битвы!

Старик тронул усы и засмеялся, а жена его стала наливать гостям чай с молоком.

Простившись с хозяевами и детьми их, Яков и Лея прошли по городу бедняков, увидели, как они живут. Путники шли по небольшому безлюдному переулку, и Лея сказала:

— Знаешь, Яков, я хотела бы остаться и жить здесь. Никто тут не жаждет богатств, а живёт лишь тем, что имеет. Никто не пытается идти по головам других, поэтому здесь всегда спокойно и безопасно.

Не успел Яков ответить, как в конце переулка возникли три фигуры в масках свиней и перегородили проход. За их кушаками виднелись чёрные револьверы с длинными — почти до самой земли — стволами. Тут воздух разрезал свист с другого конца переулка. Путники обернулись и увидели, что там стоят трое в масках жуков, а за поясами их виднеются опасные бритвы. Одна из свиней громко сказала:

— Эй, вы! Добро пожаловать в наш город! Наслаждайтесь достопримечательностями, а мы уведомляем вас: согласно пункту 13 параграфа 9 216-й статьи постулата законов и правил регулирования прав и обязанностей пребывающих в городе бедняков, вы должны нам уплатить налог. Начиная с этого момента каждый месяц вы будете отдавать в казну пятую часть того, что имеете, а мы позволим вам спокойно жить и прикрепим к поликлинике.

Тут раздался голос одного из жуков:

— Э! Чо-кого, залётные! Мы вам сейчас квартиру сдадим за бесценок, новёхонькие смартфоны предложим за полцены и вообще, чего бы вам пацанам не помочь просто так? Это не стрёмно! Давайте сюда все свои деньги, и мы уйдём.
— А ещё мы вас будем охранять! — добавила свинья так, чтобы жук услышал. — Если вас покусает насекомое, пишите заявление. Мы паразита изловим и будем судить по всей строгости дезинсекции.
— Анархия — мать порядка, отцы! — огрызнулся жук. — Не будет мне свинья указывать, что делать. Мы вас не выбирали, сами разберёмся, как нам жить.
— Мы стараемся улучшить жизнь бедняков, сыновья! — крикнула свинья. — А вы у них отбираете последнее.
— Мы отбираем только чтобы выжить в созданных вами условиях, отцы. А вы отбираете, чтобы нажиться!
— Мы собираем деньги, чтобы благоустроить город. Это большая работа, чтобы создать вам лучшие условия для жизни, сыновья.

Яков сказал Лее:

— Кажется, не так уж здесь спокойно. Лучше нам быть в другом месте.
— Да, но как мы выйдем из этого переулка? — спросила Лея.
— Очень просто, дорогая. Мы продолжим идти, куда шли.
— Но там же свиньи с револьверами!
— Да, я вижу.
— И ты предлагаешь идти им навстречу?
— Я предлагаю идти, куда мы шли. Если случилось так, что на пути свиньи с револьверами, это же разве повод останавливаться.
— Но что если эти свиньи застрелят нас из своих револьверов?
— Ну, если мы будем стоять на месте, то рано или поздно это точно произойдёт.
— Ладно, а что насчёт жуков-крикунов с опасными бритвами?
— Они просто сделали нам деловое предложение, не выгодное для нашей стороны.
— И мы его вот так проигнорируем?
— Для уважающего себя предпринимателя отказ игнорированием — это отказ с заботой о его времени.

Люди-жуки засвистели и закричали:

— Э! Слышь, э! Сюда идём!..

Яков и Лея, не оборачиваясь, почти вплотную подошли к людям-свиньям. Жуки поплевали на землю и ушли.

— Позвольте нам пройти, — сказал Яков свиньям.
— Вам это не надо, — ответила главная свинья. — Это самый лучший город. Самый лучший переулок.
— Но мы всё же хотим уйти.
— Но за пределами города реки с пираньями. Вам, любезный, они яйца откусят, а вам, миледи, выгрызут яичники. За пределами города облако ядовитого газа, от него ваши глаза сгниют, уши отвалятся, а мозги высохнут и станут похожи на затвердевшие губки для мытья посуды. За пределами города война. Водородные бомбы вас расплавят, атомные вскипятят, а нейтронные испарят, это всё очень больно, очень!..
— Всё же мы хотели бы уйти, — с улыбкой настоял на своём Яков.
— Считаете, что я лгу? — оскорбилась свинья.
— Отчего же. Просто нам нужно в Икстлан. Трудности не имеют значения.

Свиньи недовольно захрюкали, но расступились. Яков и Лея отправились в путь. Они не встретили никакого облака ядовитого газа и никакой войны с водородными, атомными и нейтронными бомбами, а в реках, которые были на пути, может быть, и водились пираньи, но ни одна из них не посягнула на детородные органы путников во время купания. Через три дня и три ночи Яков и Лея попали в город богачей.

Всё здесь было из мрамора, высококачественной деревесины и стекла. Люди жили в высотках с бассейнами и вертолётными площадками на крышах, тут и там сияли пузатые купола, а на огромных экранах крутились видеоролики: красотки и мачо, бриллианты, меха да открытые верха. Самые бедные из богатых пригоняли откуда-то фуры с продуктами и техникой да раздавали поручения эмигрантам из города бедных. Самые богатые из богатых созерцали город из своих пентхаусов и каждый день издавали новые законы — как для богатых победнее, так и для бедных из города бедных.

Яков и Лея сняли номер в недорогом, но приличном отеле «Шангри-Ла» — его пришлось, конечно, поискать, однако ищущий всегда обрящет, даже в городе богачей.

Путников встретила малышка-портье. Они удивились, потому что никогда не видели, чтобы портье была девушка. Но она сказала, что у них тут вообще-то феминизм, а значит, оба пола равноправны, и каждый работает кем хочет. Подивились они, достигли своего номера и почти мгновенно уснули на полутороспальной ортопедической кровати.

Наутро Яков пробудился раньше Леи и решил пойти в магазин, чтобы приготовить завтрак, как она сделала это в городе бедных, ибо не любил оставаться в долгу и вообще считал, что хороший завтрак — это очень важно. Не так важно то, с кем ты спишь, как то, кому и какой готовишь завтрак — так он считал. Странный был мужик.

Яков вышел из номера, спустился в ещё безлюдное фойе и увидел там малышку-портье, лежащую на рояле.

— Эй, красавчик, — сказала она. — Знаешь какую-нибудь фугу на четыре руки?
— Я и двумя справлюсь, — сказал Яков. — Ну-ка слезай с инструмента, беспринципная ты дрянь.

Он сел за клавиши и исполнил инструментальную версию ‘Kashmir’ Led Zeppelin.

— Как тебе такое? — спросил он, закончив.
— Превосходно, — сказала она. — Но вообще-то я намекала на секс.
— Разумеется, ты намекала на секс, — ответил Яков, — но я иду в Икстлан. И у меня есть спутница.
— Она никогда не узнает.
— Почти уверен в обратном. И важнее, что я буду знать. Не будь мы с ней вместе, я бы показал тебе парочку секретных аккордов, но сейчас это неприемлемо.
— Но вы не всё время будете идти вместе.
— Откуда тебе знать?
— Я будущее вижу.
— Это лишь один из его вариантов. Посмотри все оставшиеся, а я — в магазин.
— Может, хотя бы пальцами?
— Возможно, позже, спасибо.

Яков купил помидоры черри, багет, камамбер, спаржу, корейскую морковь, два вегетарианских панини и дыню, притащил всё это в номер и растолкал Лею. Она сказала:

— Мне снилось, как ты танцевал голый с малышкой-портье.
— Мне тоже, крошка. Похоже, мы в чертогах королевы снов. Давай-ка засунем в себя все эти продукты и свалим отсюда.

Покинув отель «Шангри-Ла», Яков и Лея прошли по городу богачей и увидели, как они живут. Яков сказал:

— Знаешь, Лея, я хотел бы остаться и жить здесь. Здесь каждый занят своим делом, всё чисто и красиво, а люди выглядят такими довольными бытием. Надеюсь, они не притворяются. С чего бы им?
— Ну а как же Икстлан? — спросила Лея.
— А может, это и есть мой Икстлан?

Тут путники вышли на площадь, заполненную многотысячной толпой. На трибуне во главе толпы окружённый микрофонами и телекамерами стоял человек в маске свиньи, подобной тем, что путники видели в городе бедных. Его изображение транслировалось на огромные экраны, а голос вещал из колонок, стоявших по периметру:

— Наш город самый лучший! Наш город самый первый! А вот в других городах сплошной кавардак: детей там, например, учат сызмальства город богачей ненавидеть и заставляют убивать собственных хомячков, чтобы вырастить поколение лишённых жалости психопатов. Они там все не такие как мы. Я не говорю, что будет гражданская война, но если они нас с вами хоть пальцем тронут, то мы им жару зададим!
— Зададим! — взревела толпа.
— Нет, — сказал Яков. — Это всё-таки не Икстлан.
— Ох, — вздохнула Лея, — а существует ли вообще Икстлан? Может, это просто легенда?
— Существует, — ответил Яков. — Технически не может не существовать.

Тут они услышали сзади шум и обернулись. К площади шла толпа с флагами и транспарантами, на которых были надписи «Хватит свинств!», «Расчистим Авгиев свинарник!», «Хряки здесь, а поросята за границей!». Возглавлял шествие человек в маске жука — снова же подобной тем, что были в городе бедных. Только вот костюмчик на главе процессии был получше, чем у тех жуков, прямо с иголочки, хотя и не роскошный, а на ногах — кеды.

— Точно не Икстлан, — сказала Лея.
— Пойдём-ка отсюда, — сказал Яков. — Пока не заняли подсознательно чью-нибудь позицию в этой дуальности.
— Как? Разве можно не иметь гражданской позиции?
— Мы не граждане этого города. К тому же, не иметь позиции — это тоже позиция. У человека всегда есть выбор.

Яков и Лея покинули город богачей и шли три дня и три ночи, а затем решили, что неплохо бы проехаться автостопом, и подивились, что раньше им в головы это не приходило. Путники стали ловить машину, но машины не останавливались, солнце палило нещадно, а вараны хищно глядели из-за каждого валуна. В конце концов спустя примерно час возле них притормозил фургон цвета мертвенного индиго.

Яков и Лея подошли и увидели за рулём рыжую женщину в чёрном трико, а на втором сидении — дебелого мужчину в белой майке и с фотоаппаратом. На зеркале между ними переливался всеми цветами радуги большой металлический змей.

— Нам нужно в Икстлан, — сказал Яков.
— Откуда вы знаете, что вам туда нужно? — с усмешкой спросила рыжая, прикурив сигарету в мундштуке.
— Мы хотим туда попасть, — сказала Лея, — Там наше место, так мы считаем.

Рыжая хрипло засмеялась, а фотограф открыл бардачок, достал оттуда портретный объектив и стал прилаживать его вместо широкоформатного, при этом разглядывая путников.

— Значит, вы хотите в Икстлан, — продолжала рыжая, — но вы не можете знать, что вам туда нужно, так?
— Знаете, — сказал Яков, — тут, конечно, есть, о чём поговорить, но всё же не могли бы вы просто взять нас и подбросить до Икстлана?
— Мы не собирались в Икстлан, — сказала рыжая.
— Может, хоть несколько километров, до развилки?

Рыжая и фотограф снова переглянулсь.

— Знаете что, — сказал фотограф. — Мы могли бы сделать небольшой крюк и довезти вас до самого Икстлана. Но взамен нужна услуга. Мы едем на съёмку в город моделей. Если вы хотите, чтобы мы вместо этого поехали в Икстлан, то вы должны будете сняться для нас в образе Адама и Евы.

Яков и Лея переглянулись, кивнули друг другу и забрались в фургон. В кузове лежали автомобильные покрышки, холщовый мешок, полный масок жуков и свиней, а также несколько дощатых ящиков, наполненных яблоками. Яков и Лея сели на ящики, а потом легли на них и быстро уснули, вымотанные долгим путём.

— Эй, голубки! Приехали! — крикнула рыжая.

Фургон стоял возле большого обшитого жестью ангара. Была поздняя ночь.

— Берите каждый по ящику и несите в павильон, — сказал фотограф.;
Путники взяли ящики с яблоками и понесли их к ангару. Фотограф тоже взял ящик, а вот рыжая не взяла, пошла налегке.

Фотограф включил в ангаре профессиональное освещение, велел путникам поставить ящики у белого стенда и свой разместил там же.

— Раздевайтесь, — сказал он.
— Что? — спросил Яков. — Мы так не договаривались, мужик.
— Какие же Адам и Ева в одежде, — сказала рыжая, садясь в раскладное кресло и закуривая. — Нонсенс!
— Ну, хорошо, — сказала Лея. — Я лично за чистоту эксперимента.;
И стала расстёгивать джинсы.
;— А, да? — сказал Яков. — А я думал, что ты будешь против. Мне-то вообще суперпофиг.

Яков и Лея обнажились и стали позировать у ящиков с яблоками. Фотограф сделал дело, и все из павильона вышли. Рыжая села в фургон, а за ней и её компаньон.

— Счастливо оставаться, — сказала рыжая.
— Эй! — воскликнул Яков. — А как же Икстлан! Вы говорили, что довезёте нас до Икстлана!
— Вот Икстлан, — кивком указала рыжая и дала по газам.;
Фургон цвета мертвенного индиго растворился в ночи, а путники разглядели неподалёку, у развилки шоссе огни ночного города.
;— Икстлан! — вскричала Лея. — Мы у цели!
— Хорошо, если так, — ответил Яков.

Они вошли в сонный городок, нашли маленький капсульный отель под названием «Берёзка», сняли номер и легли спать.

Назавтра путники увидели город днём. Это оказался город имени группы Любэ.

— Вот это вот точно не Икстлан, — заключила Лея. — Я даже не знала, что города теперь называют в честь патриотических групп.
— Да уж, в странное место нас занесло, — ответил Яков. — Надо выбираться отсюда, потому что я уже хочу ласкать пшеницу.
— О! — сказала Лея. — А я хочу трахнуться с рекой. Ты прав, надо валить!

Они проходили мимо газетного киоска «Союзпечаль», когда Лея вдруг застыла на месте и потянула Якова за рукав. Её внимание привлекла обложка глянцевого журнала «Порногеддон», где была их с Яковом фотография в образе Адама и Евы. На снимке они самозабвенно ласкали друг друга, очевидно, к тому моменту уже позабыв, что их снимают. Яков взял журнал в руки, открыл последнюю страницу и прочитал:

— Тираж 500 000 экземпляров…
— Чёрт! — рассмеялась Лея, — Кажется, мы теперь порнозвёзды! И, судя по всему, первые в истории этого города. Дайте два!

Газетчица протянула два экземпляра, смущённо глядя то на покупателей, то на обложки. Яков заметил идущих мимо троих мальчишек школьного возраста. Они были в белых рубахах с вышивками цветов, а за спинами несли рюкзачки из бересты. Школьники тыкали пальцами в сторону путников и о чём-то оживлённо перешёптывались.

Яков и Лея зашли в кафетерий «Юность», чтобы разработать план действий, и все, кто там был, разом утихли и посмотрели на них. Щёки молодой бариста в беленьком чепце зарделись алым.

— Быть не может, — выдохнула она. — Вам всё за счёт заведения.

Путники взяли пару чёрных кофе, поблагодарили бариста и сели за стол, где разложили перед собой карту. Яков сказал:

— К Икстлану ведёт северо-западное шоссе.
— Нет, — ответила Лея. — Юго-восточное.
— Что? Уверена?
— Да, очевидно же!
— Для меня очевидно противоположное. Что ж, выходит, здесь наши пути расходятся.
— Выходит, что так. Немного жаль.
— Жаль? — удивился Яков. — Почему тебе жаль, дитя?
— Мы так долго шли в Икстлан вместе, не задумываясь, что, возможно, идём в совсем разные города. А теперь это стало так очевидно.
— Всему своё время, дорогая. Пути наши разнятся, это правда. И они могут вести в разные города, но не обязательно. Есть вероятность, пусть и небольшая, что они в итоге приведут в один и тот же Икстлан.
— Это так. А может быть, мы встретимся где-то в дороге.
— Буду рад, если так произойдёт. Но если нет, я буду верить, что ты дошла до своего Икстлана. Я не сомневаюсь в тебе ни на миг.
— А я в тебе.

Яков и Лея обнялись, жарко поцеловали друг друга и покинули «Юность». Они шли по городу имени группы Любэ и чувствовали, как пропитанный запахом ромашки и сена воздух сгущается и вибрирует. Сексуальное напряжение окружающих горожан ощущалось физически, да и не только горожан, а самого города тоже. Птицы щебетали непристойности, автомобильные гудки мычали надрывно и томно, асфальт изгибался спиной куртизанки, раскалённые солнцем пожарные гидранты подрагивали, сочась. Когда Яков и Лея выходили за шлагбаум, то город имени группы Любэ неожиданно взорвался за их спинами. Разразился оглушительным коллективным русским оргазмом с песней и малиновым звоном. Но путники на взрыв не обернулись и не сбавили шаг.

Они простились и пошли разными путями, и через много-много дней каждый из них пришёл в свой Икстлан, где трава зеленее, чем на соседском газоне, сливочный пломбир только чуть-чуть надкушен, а ярило лучится крем-содой. Каждый из них зажил, как мечтал. Яков сделался гончаром и стал зарабатывать этим на скромную, но безбедную жизнь. Лея чувствовала потребность родить, но не особо уживалась с мужчинами, так что попросила одного из них зачать ей ребёнка втайне от всего остального мира, и стала растить его сама. Когда сын подрос, то стал ей чем-то напоминать мальчика из города бедняков. Лея помнила Якова, а Яков — Лею, но они не общались. В любой момент каждый из них двоих мог отыскать другого в соцсетях, посмотреть на его жизнь, написать сообщение, но каждый не делал этого, потому что понимал, что поиск этот не даст результатов. А это будет значить, что другой путник теперь в каком-то другом Икстлане. И это будет значить, что в настоящем времени-пространстве другой путник, скорее всего, уже не числится, а значит, лежит в земле или развеян над Азовским морем. Конечно, также была возможность, что искомый жив и здравствует, но не пользуется соцсетями, однако это было куда менее вероятно.

Пришёл день, и в городе богачей произошла революция. Прямая трансляция этого яркого события велась во многих близлежащих городах. Режим людей-свиней был наконец свергнут, и к власти пришёл человек в маске жука.

— Теперь всё будет по-новому, — сказал он с трибуны. — Теперь заживём.

Толпа разразилась восторгом. Вот что увидел Яков в трансляции в своём Икстлане. Лея же в своём Икстлане увидела совсем иную картину. Революцию жестоко подавили, а человека-жука расстреляли.

— Так будет с каждым, кто пойдёт против нас, — сказал с трибуны человек-свинья.

Окружённая конвоем толпа ответила полным страха молчанием.

Яков в своём Икстлане вдруг подумал: «Я так хотел бы разделить этот счастливый момент с Леей. Пропади всё пропадом!»

Яков вбил имя и фамилию Леи в поисковик, но не нашёл её. Она была где-то не здесь. «Как бы я хотел, чтобы она была здесь, — подумал он. — Я бы буквально всё отдал, чтобы она была здесь» В тот же миг человек-жук на экране сказал:

— И вот ещё что.

Произнеся это, он снял маску. Перед народом предстала всем знакомая личина свиньи.

— Так вам, пожалуй, будет привычнее! Ха-ха!

У Якова зазвонил телефон.

— Слушаю вас.
— Скучал по мне?

Это была Лея.

— До чего же быстро сбываются мечты в Икстлане, — сказал Яков. — Я так рад тебя слышать, родная.
— Взаимно, — сказала Лея. — Мы должны вновь свергнуть диктатуру свиней в городе богатых. Мы собираем новое движение, я рекрутер культурно-сексуальной революции. Ты с нами?
— Разрази меня гром, разумеется! — воскликнул Яков.

И покинул свой Икстлан вместе с Леей.

Ну а что до той Леи, которая была в своём Икстлане и увидела, что революцию подавили, то она подумала: «Видел бы это Яков! Но он, наверное, в другом Икстлане, где всё совсем иначе. Я всё бы отдала, чтобы услышать его голос ещё хоть раз!» Телефон Леи зазвонил.

— Алло.
— Скучала, пампушечка?

Это был Яков.

— Скучать бессмысленно, — сказала Лея. — Но я о тебе думала. Ты видел, что произошло? Режим свиней не удалось свергнуть. Мы должны организовать новое восстание!
— Ну же, остынь, милая, — со смехом ответил Яков. — Ты же знаешь, это игры не для нас. Свиньи и жуки свергают друг друга раз за разом, чтобы надвинуть людям на глаза этот спектакль, отвлечь их от настоящего мира, где благоухают ирисы, поёт Джек Уайт и бушуют Эротовы страсти.
— Ты прав, — сказала Лея. — Эти парни в масках всегда такие серьёзные, и я постоянно забываю, что это пьеса!
— Мы здесь, чтобы время от времени напоминать друг другу об этом.

Эти Яков и Лея остались в Икстлане. На какое-то время.

Только что мы с вами наблюдали, как в двух разных Икстланах произошли две встречи давно разлучившихся любовников. Лишь две, хотя среди бесконечного числа других вариантов это происходило ещё много раз самыми различными способами. Их встреча происходила, вернее происходит в 50% случаев всех бесконечных вариантов, как и любое другое событие. Половина вечности так, половина иначе. Половина вечности уже прошла, но половина вечности — это тоже вечность. Мудрые путники знают, куда идут, и каждый миг верят, что достигнут Икстлана. Их знания и вера определяют их решения, а решения определяют будущее. Поступь их спокойна и тверда, а окружающая действительность проистекает из их зрачков.

Copyright
https://vk.com/rocknword
https://www.facebook.com/rocknword