Гл.43
Ещё с семи утра к дому Ивановых потянулись самые близкие этой семьи: Люся с Семёном Кочкины, их сын Артём с женой Ларисой, Ларионович с Ириной, Оля Скорина, несколько подруг Клавдии Михайловны и конечно же соседи, с которыми Клавдия прожила бок о бок много лет, в дружбе и согласии.
Все готовы были оказать самую разнообразную помощь, какая только требовалась, хотя накануне всё уже переделали и на кухне, и во дворе, и наряд невесты сто раз осмотрели, посуду ещё раз сполоснули и накрыли чистыми салфетками, а всё равно все переживали, всё-таки досужие сваты скоро нагрянут, а у тех не только глаз острый, но и язычок тоже. Вроде в шутку что-либо скажут, а для хозяев это неприятно, тем более, что услышат подобное многие земляки и всякий потом расценит это по-своему усмотрению. А Клавдии хотелось, чтобы никто не порочил её имя, а особенно милой и бесценной внученьки.
Все давно выбились из сил, столько пришлось побегать, потрудиться и не поспать в последнюю неделю почти каждую ночь, но, наконец, настал этот торжественный и, одновременно, ответственный денёк. Регистрацию назначили на десять часов, до неё ещё оставалось время, но этот страх, что ещё что-то упустили, не доглядели и вдруг не укладутся в срок, вынудил друзей и приятелей пожаловать к Ивановым ни свет ни заря. А Клавдия и рада, она не находила себе места, уж быстрее бы всё начиналось, так всегда тяжко ожидание, а когда заметила во дворе Кочкиных, они самые первые подоспели, то и от сердца сразу отлегло, ведь компанией легче колотиться, чем одной, ещё и руки, как назло, трясутся от страха, всё падет, за что не возьмётся, совсем ничего не держат.
- Тёть Клав, где столы будем накрывать, в доме или на улице? - спросила Люся у измученной хозяйки после приветствия. - Вчера этот вопрос так и остался открытым, вы сказали, мол, что погода нам завтра покажет.
- Люсенька, та думаю, что на дворе и накроем, вот тут, рядом с палисадником. Как раз и арка сверху, хоть немного, но прикроет от дождя. Но, по всему видать, солнышко нынче нас во всю порадует, глянь на восток. Встаёт наше светило дорогое, лучики свои везде посылает и росу сушит с травы-муравы. Дай Бог, чтобы весь день так и было. - Клавдия перекрестилась, поднимая глаза к небу.
- Понятно. - тут же сориентировалась Люся. - Семён, Артёмка, вытаскивайте столы и стулья. - обратилась она к мужу и сыну. - А ты, Лорочка, - повернулась Люся к невестке, - надувай шары и перевязывай их нитками. - она подала ей сумку с разноцветным материалом. - А мы с вами, тёть Клав, давайте заниматься нарезками, доставайте колбасу и сыр, я не знаю, куда вы их вчера сунули в холодильник, там всё под завязку забито.
- Люсенька, у меня ещё четыре курицы жарится в двух духовках. - виновато промолвила Клавдия.
- Всё-таки решили и кур подавать? А зачем? Это же не сама гулянка, а всё наскоро. Быстро выпили перед ЗАГСом, молодым дорожку погладили и всё. Хватило бы салатов, бутербродов, фруктов и всякой нарезки.
- Люся, ну не могу я так. Ну что это за еда такая, одни бутерброды? Пусть кушают люди, ведь потом пол-дня им кататься.
- А у Ларионовича пакет с харчами для чего с собой? Мы всем желающим нальём по пути, всех накормим. Там и котлеты, и гусь жареный. Вы что, тёть Клав, не беспокойтесь, с голоду у нас никто не помрёт. Ну раз кур уже поставили, то пусть жарятся, потом поломаем на куски и на тарелки уложим. Кстати, а где Машка?
- Да в доме, где ж ещё? Дружку свою выглядывает. Сначала причёску сделают, а потом уже и платье станут надевать, чтоб заранее не вымазать его и не дай Господь, не помять.
- Правильно. - согласилась Люся, на ходу закрывая ворота на все засовы. Как раз и Оля подошла, наряженная и симпатичная.
- Я уже здесь, сейчас приступим. Всем здравствуйте! - улыбнулась она и ловко заскочила на порожки.
И вновь закипела работа, все засуетились, исполняя свои обязанности. К ним всё подтягивались и подтягивались новые помощники, а Клавдия постоянно бегала в свою хату и смотрела на часы.
На УАЗике подъехали Ларионович с Ириной, а следом остановился за двором и зелёный Москвич. Это Оля договорилась с двоюродным братом, чтобы повозил гостей в свадебном кортеже. Люся тут же дала новый наряд для всех желающих - украсить машины шарами и лентами, а Клавдию заставила идти и переодеваться.
- Вообще, тёть Клав, я бы на вашем месте снарядилась вместе с нами. А кого вам тут караулить? Это Сашка не может двор бросить, там сейчас столько забот и хлопот - о-го-го! А вам чего тут сидеть одной? То на внучку полюбуетесь, всё хорошо запомните, на молодых порадуетесь и все потом подъедем к уже готовому застолью. А, тёть Клав?
- А и правда, Люся. Как я потом угадаю, во сколько мне к Муравьёвым подходить? Оно-то, ясное дело, машины будут сигналить, но ты права, на Машеньку мне подольше хочется налюбоваться. Спасибо, что пригласила.
- Тёть Клав, а кто-либо оповещал дядьку Кольку баяниста?
- Конечно! Я сама к нему вчера бегала.
- Он трезвый был? А то что-то запаздывает.
- Как стёклышко, Люся. Я его предупредила, чтобы ни грамма не пил до самого бракосочетания, а то лично придушу. Да рано ещё, к половине девятого явится как штык, куда денется? Он ещё никогда никого не подводил.
Но Николай Зорин явился к восьми часам и прямо от калитки зазвучала музыка, и снова Прощание славянки. Ну любил он этот марш, без которого никуда. На всех мероприятиях у него всегда начиналось с этой мелодии. Но через пару минут баянист исправился, заиграл русскую плясовую, и Люся с Семёном и ещё парой подруг Клавдии, бросились танцевать, с выкриками:
- Уууу -ух-ух-ух!
"Ох, ты, сукин сын, камаринский мужик,
Задрал ножки та й на печке лежит.
Лежит, лежит та й попорхивает,
Правой ножкою подергивает."
А чтобы все далеко услыхали - у Ивановых нынче праздник.
Где-то в начале девятого на порог вышла Оля. Она хитро улыбнулась.
- Что, уже? - спросила у неё Люся, утирая платочком пот со лба.
Оля кивнула.
- Товарищи, невесту уже нарядили, но смотреть будем не сразу, чтобы заскочить в комнату всей толпой. Сначала предоставим возможность её бабушке, пусть побудут несколько минуток наедине. Оля, ты тоже здесь останься, не надо мешать. - вновь взяла на себя роль старшей, Люся.
Оля вновь кивнула и сошла со ступенек.
- Идите, тёть Клав, чего замерли? - участливо спросила Люся.
- Ой, да не знаю... растерялась я чего-то. - дрожащим голосом ответила Клавдия и медленно побрела к дому.
А минут через двадцать поспешили туда и все желающие полюбопытствовать на красавицу-невесту. Люся волновалась, чтобы Клавдия не расстроила Машеньку своими слезами, но всё обошлось. Бабушка и внучка сидели в зале на диване, держа друг друга за руки. Они счастливо улыбались вошедшим.
- Вот, Люсенька, что хочу сказать. - проронила Клавдия. - Я всё Господа молила дожить до этой минуты, дабы насмотреться на Машеньку, когда она под венец пойдёт. Дождалась, спасибо Отцу Небесному.
Восхищению не было предела, все нахваливали грациозную Машу, которая приподнялась со своего места и покружилась перед дорогими ей людьми, которые с самого детства её опекали, терпели её капризы, выслушивали жалобы. Похвалы заслужила и Оля, она стояла в сторонке и скромно выслушивала слова благодарности за причёску невесты и как она, умница, самостоятельно нарядила подругу, искусно поправив на наряде каждую рюшу и каждую складочку.
- Ну как с картинки сошла! - прицокнула Люся языком. - Машка, как я рада за тебя! Дай я обниму тебя, моя хорошая...
В комнату ворвался Колька баянист и заорал громовым голосом:
- Едут! Муравьи едут!
Все вновь засуетились, Ларионович дал команду держать ворота, а баянисту играть что-нибудь весёленькое и задорное. Закуски уже находились на столе, накрытые марлей, а вот невесту не успели спрятать. Собирались усадить её во дворе вместе с дружкой и накрыть простынями, чтобы сразу никто не смог её заметить и оценить. Теперь пришлось в доме устраивать "закулисье", жена Артёма и одна из медсестёр должны были по определённой команде накрыть невесту с дружкой от посторонних глаз, пока не закончатся все причитающиеся этому случаю торги. Быстро привели в дом Ксюшу, дочь Артёма и Зиты, но теперь ей законной матерью приходилась уже Лариса. Девчушке отводилась своя роль - подороже продать невесту. Люся весь вчерашний вечер обучала внучку, что надо при этом говорить и чего требовать. Малышке нравилась эта игра, только в силу своего возраста она забывала некоторые словечки, но Лора обещала стоять с нею рядышком и подсказывать дочери, если возникнет в этом необходимость.
От жениха всего было пять автомобилей: двое Жигулей и три Москвича, а от невесты - две машины, причём, наряженный УАЗ Ларионовича наметили, исключительно, для определённых целей, на нём будут передвигаться четверо почётных сватов, чтобы они находились всегда все вместе и не искали друг друга среди толпы. Это вопрос согласовали с Ольгой Муравцевой и Митяней Люблиным.
Молодёжь выбралась из подъехавшего транспорта и тут же кинулись к забору, двое из них даже успели перепрыгнуть через него. Тут поднялся шум, гам, улюлюканье с обеих сторон.
- Ты глянь на них, глянь! - громко возмущалась Ирина. - Люди добрые, что делается?! Мы думали, это будет порядочный и культурный народ, а оказалось, что ещё хуже монголо-татарского ига! Ну чисто захватчики!
- Мы знали, что вы по-хорошему не предоставите нам свободный проход и не посыплете нашу дорожку розами, потому и кинулись сразу в атаку. - кричала ей Олюшка. - Давай, хлопцы, напирай! Без всяких торгов украдём невесту и повезём её расписываться.
Конечно, никто не собирался воровать Машеньку и таким варварским способом принудить её к бракосочетанию, но обычаи требовали своего, а иначе ни одна свадьба не была бы столь интересной и захватывающей, а наоборот все гости зевали бы от скуки.
Но Артём вовремя перехватил "врага", прижав к забору сразу двоих щупленьких парней, не давая им исполнить задуманное, а точнее - открыть ворота для своих.
Ещё один молодой человек тоже с ходу норовил перескочить ограду, но Ларионович оказался на месте.
- Куды собрался, волчий хвост? А ну поворачивай оглобли! Сначала дань поднесите к ногам нашей молодицы, а потом варежку пошире раскрывайте. Она что у нас, хужее всех? - Ларионович толкнул парня обратно, а сваты, видя неприступность "крепости", начали торги.
- Чтобы зайти во двор, то мы не возьмём дорого. - объявила Ирина. - А от, чтобы на невесту взглянуть, тут, будьте добры, раскошеливайтесь. У нас молодую нынче охраняет самый знатный и профессиональный кассир, так что не привередничайте, а заплатите то, что с вас причитается.
- Да ладно вам! - крикнул Митяня на всю улицу. - Ведь не в деньгах дело, а в любви. Выводите вашу молодицу и без всяких тут споров - сразу и повезём их в Сельский Совет. Чего время тянуть, там у Муравьёв водка прокиснет.
- Значит, плохая водка, раз она у вас прокиснуть способна. Ой, тьфу! Что нам пить нынче придётся? - шутливо плевался Семён.
- Выпивка у нас - что надо! Можешь не сомневаться, сваток! - парировал Митяня. - Я её уже пару недель употребляю и остаюсь весьма доволен. Даже голова с утра не болит.
- А когда она у тебя болела? - засмеялся Семён. - Ты канистру вылакаешь и хоть бы что.
- Ой, жадные какие, ну до невозможности. - подключилась Люся. - Даже сто граммов не наливают. Боже, Машка, кого ты себе нашла, кугутов несчастных и больше ничего. - она нарочно повернулась к дому и будто обратилась к невесте.
Маша с Олей всё слышали и обе покатывались со смеху.
- А вы покажите сначала, за кого мы вам должны заплатить? Может там Баба Яга притаилась, а не девица красная. Мы не обязаны покупать кота в мешке. - кричала Олюшка.
- Это вы сначала за вход расплатитесь, а потом невесту требуйте. Ага, специально для вас, прям, на порог её сейчас выведем. Это вам не витрина в магазине, понятно? - вставил свои пять копеек Колька баянист.
- От ненасытные, ну что с вами поделаешь? - деланно возмущался Митяня. - Давай, сваха дорогая, раскрывай сумку, доставай этим алкашам магарыч, а то и правда не пропустят, пока с горла не хлебнут.
- Зачем с горла? - развёл руками Ларионович. - У нас для того, даже хрустальные фужеры имеются. А вы посчитали, вроде мы голь подзаборная?
Ваня с дружком стояли в сторонке и тоже посмеивались с той комедии, что на их глазах вытворяли взрослые. Сашка купил сыну дорогой и модный костюм-тройку, тёмно-синего цвета, и кожаные чёрные туфли, отдав за всё кучу денег. Обыкновенные зеваки, подошедшие к дому Ивановых, а некоторые бежали ещё от двора Муравьёвых, не могли дождаться, когда же молодые станут рядышком, все заранее осознавали, какая это будет красивая пара. Ваня сейчас напоминал Сашку в молодости: высокий, чернявый, весь спортивный и очень привлекательный парень, мечта дюжины деревенских девушек.
Олюшка, как будто нехотя достала из сумки коробку с бутылкой коньяка, а на закуску подала килограммовую банку осетровой икры. Все сразу ахнули и на мгновение образовалась полная тишина.
Это тоже была заслуга Сашки. Он вслух объявил, что невестка для него давно любима, потому ничего не пожалеет, чтобы единственный сын был с нею счастлив.
Клавдия тоже наблюдала за торгами с крыльца своей хатёнки. Заметив такие деликатесы в руках Олюшки, которая тут же запричитала, мол, теперь удостоверились, какие мы щедрые, а вы нас разбойниками называли, у Клавдии аж дыхание перехватило, она прекрасно понимала во что Сашке обошлось только то, чтобы его люди просто беспрепятственно проникли в распахнутые ворота.