Новые знакомые, узнав, где работает Алена, часто спрашивали: как ты выдерживаешь? Не тяжело? А что там выдерживать? Конечно, работать медсестрой в онкологии - не указы подписывать, но работа есть работа, к ней привыкаешь. Сначала, конечно, было сложно. Каждый пациент воспринимался как... не родной, конечно, а просто близко к сердцу. А потом всё сгладилось, меньше эмоций - меньше проблем. Пациенты приходят и уходят, иногда возвращаются, чаще - нет.
Но бывает такое, что вроде ничего особенного, а бьет как током по голым нервам.
Нина Степановна, немолодая уже женщина, была какой-то очень милой, домашней, всё просила родных принести печенья для медсестер. Никогда не жаловалась, даже в самые тяжелые периоды лечения.
Шансов у нее почти не было. Да какое там "почти"?! Знаем мы эти врачебные утешения. Не было шансов. Но терапия шла своим ходом, Нина Степановна не теряла душевного равновесия. По крайней мере, при людях.
Кроме одного раза.
Отпросившись у врача на пару часов, Нина Степановна съездила домой и привезла в больницу все свои комнатные цветы. Оказывается, это ее давнее хобби, которое не нашло поддержки ни у кого из родственников.
- Разберите себе цветочки, девочки. А то жалко, погибнут все.
Девочки поцокали языками, но цветы разобрали. Кто в ординаторскую, кто в сестринскую, кто домой. Осталась только одна герань, самая простая, беспородная. Кому она нужна, такой герани везде как грязи, еще домой тащить... И Алена, увидев такое дело, не выдержала:
- Нина Степановна, я заберу Вашу герань. Но учтите, Вам же потом придется все цветы по-новой покупать. Пока эта герань будет у меня, Вы будете жить, вот увидите!
И забрала. Алена вообще не любила цветы, дома не держала даже кактусов, оставив девственно-белые подоконники абсолютно пустыми. Но раз уж завела герань - надо поливать, ухаживать...
Спустя две недели родственники собрали Нине Степановне денег на лечение в Израиле, и больше Алена ее не видела.
А герань осталась. Поливая, обрывая сухие листочки и увядшие цветы, Алена иногда с улыбкой вспоминала симпатичную женщину, которая умела вести себя достойно даже в таких тяжелых обстоятельствах. Но потихоньку забывалось лицо пациентки, подарившей герань, а однажды Алена не смогла вспомнить ее имя. Нина Сергеевна? Надежда? Как же ее?
Когда друзья спрашивали, почему в доме только один цветок, Алена улыбалась:
- Я пообещала одной пациентке, что, пока ее цветок будет у меня, она не умрет. Вот, ухаживаю. Однажды чуть не засох, два раза падал с подоконника, приходилось укоренять заново. Но ведь живет же!
Сын Алены, чуть ли не ровесник самой герани, уже давно остепенился, и они с женой ждали уже второго ребенка. Хорошо бы девочку, с этими мальчишками столько проблем! Созваниваясь с матерью, сын иногда спрашивал:
- Ну как там, жива еще твоя пациентка?
- Жива, сынок, - отвечала Алена, улыбаясь в трубку - я уж за этим слежу, не сомневайся.
На пенсию провожали Алену всей больницей. Выпили, не без этого, конечно. С одной из сотрудниц, такой же пенсионеркой, Алена ударилась в воспоминания:
- А помнишь ту, которая нам цветы раздала?
- Да, было что-то, уже и забыла. А что?
- У меня до сих пор ее герань растет.
- Ну ты даешь! Это ж сколько лет прошло? Как ты умудрилась только?
- Да вот... Обещала...
За квартирой бабы Алены следили уже вторую неделю. Преступник не спешил, выясняя ее распорядок дня, чтобы хозяйка не застала его "на горячем". Всё должно быть сделано тихо и без жертв, таким было условие. Баба Алена раз в неделю ходила в поликлинику сдавать анализ крови - это примерно час-полтора времени. Вот, в следующий четверг можно и начинать.
Прибывшая на место происшествия милиция долго не могла поверить, что взломщик украл только вазон с каким-то цветком. Плачущая баба Алена сквозь всхлипы пыталась объяснить, что обещала, что цветок - это жизнь человека. Следователи переглянулись.
- Так это сколько лет назад было? Ваша пациентка уже тогда была не девочка, а сейчас ей лет 110 стукнуло бы. Успокойтесь, Алена Ивановна, мы поищем Ваше растение...
Выйдя из подъезда с огромным вазоном в руках, взломщик чувствовал себя полным кретином. Заказали вынести только этот цветок, да и времени больше ни на что не оставалось, хозяйка кватиры должна была вот-вот прийти. Он бережно поставил цветок в машину и отправился к своему странному заказчику.
- Принес? - спросила заказчица - дряхлая, совершенно высохшая старуха, почти слепая и с трудом стоящая на ногах. Трость, на которую она опиралась, дрожала и шаталась.
- Вот. Это то, что Вы хотели?
- Да, это она.
Бабка протянула конверт с деньгами, такой же затасканный, как и она сама.
- Зачем Вам это? - не выдержал мужчина.
- Надо! Не могу больше, сил нет.
Мужчина пожал плечами, поставил к ее ногам вазон и уехал. Именно поэтому он пропустил самое интересное: прислонив трость к стене дома, бабка дрожащими руками подняла вазон и... грохнула его об асфальт. А затем с остервенением (откуда только силы взялись) принялась топтать зеленый стебель, нещадно давя его в кашу, смешивая с землей и осколками глины.
- Не могу больше! Всё! - приговаривала она, уничтожая герань.
Она долго всматривалась в черно-зеленое месиво, убеждаясь, что цветок погублен окончательно и бесповоротно.
Затем взяла трость и медленно поковыляла по улице прочь, что-то бормоча себе под нос.
- Сколько можно? Мужа похоронила, сестер пережила, друзья все ушли. Не могу больше, и смерть не берет. Всё, теперь всё...
Внезапно она словно споткнулась на ровном месте, пошатнулась и мягко осела на землю, держась рукой за грудь. Посмотрела назад, где осталась земля, смешанная с обрывками сочных зеленых стеблей.
И улыбнулась.