На реке - навигация
(часть 1)
Навигация, о которой так долго говорили и которую на Таймыре ждали все от мала до велика – началась! Прошло совсем немного времени, как стронулся Енисей, и вот уже практически на всей его акватории – чистая водная гладь, лишь по берегам севернее Дудинки еще сохраняются принесённые половодьем льдины и не до конца растаяли закраины. Не прошло и недели с начала ледохода, а в Дудинском речном порту уже снуют трудяги-кораблики.
11 июня самоходный паром СП-4 отправился в первый свой рейс в сезоне-2016. Предстоит пройти от Дудинки в Носок с пассажирами и грузом для посёлков Усть-Порт, Караул, Носок.
Отчалил пароход
Денёк выдался замечательный, солнечный.
В предвкушении праздника и длинных выходных на берегу от города до самого дебаркадера, откуда предстоит отправиться в путь, – рыбаки. Вернее, рыболовы, и просто отдыхающие – целыми семьями, с удочками, мангалами и прочими атрибутами активного отдыха на природе – такие погожие деньки, причём комары ещё после зимы не очухались, у нас нечасты – «…здесь вам не равнина, здесь климат иной», – и потому долго раскачиваться не приходится, надо «ловить момент», а попутно – и то, что клюнет. На дебаркадере также многолюдно – пассажиры, провожающие, грузчики и сопровождающие груз.
Груза паром берёт много – в посёлках наверняка заждались за долгую зиму свежего завоза. Погрузка идёт полным ходом. Распоряжается погрузкой багажа и посадкой пассажиров Магомет Алиев – молодой расторопный паренёк. Ящиками и коробками заполняются отсеки и морозильная камера. Пассажиры – десятка три – судачат и покуривают на пирсе в томительном ожидании посадки. Едут в основном до посёлка Караул, а в обратный путь ожидаются в основном пассажиры из посёлка Носок до Дудинки. Наконец, пройдя все положенные формальности и осмотры – на дебаркадере бдительные пограничники – приобретаю статус полноправного пассажира самоходного парома СП-4. Ура! Матрос-проводник Галина Борвенова проводила до каюты и определила персональное место. Каюта на корабле напоминает обычное купе в пассажирском поезде, единственное, пожалуй, отличие: вместо широких вагонных окон – маленькие круглые иллюминаторы, один из двоих глухо задраен, а в другой, открытый взору, видна очень близко на уровне глаз водная поверхность. Видимо, осадка у парома, плоскодонного корабля, – невелика. Итак, жизнь налаживается, как говорится. Можно и осмотреться. Пассажиры, как водится при отплытии (и, видимо, при приплытии), в основном на палубе – любуются живописной картиной. Медленно отдаляясь, разворачивается перед взором досужих наблюдателей панорама пригорода Дудинки, вот уже только длинношеие портовые краны доступны взгляду, а скоро исчезнут и они в зыбкой дымке горизонта.
Широко и вольно разлился Енисей! Не всякая птица долетит до середины… Чайки, впрочем, долетают, хотя и нечасто – им, видимо, на середине делать нечего, рыбка-то близ берега кормится, вот и чайки, как и рыбаки, подле бережка промышляют. На небе – ни облачка, на воде – ни морщинки, редкое единодушие воздушной и водной стихий. Кораблик неслышно и неспешно скользит по водной глади, а мнится – застыл в прозрачном зеркале, и только берега неторопко и вольготно разворачивают перед взором необозримую свою вечную панораму. Ветер на палубе кораблика, вышедшего на фарватер – свежий, волнующий, как свежий ветер перемен, у дальних берегов – правого высокого, как и положено реке, текущей на север, – редкие недорастаявшие льдины и пятна снега, на левом – низком – берегу тундра почти вся обнажилась от снега, не расцвела покуда буйством красок летних, но расцветёт скоро непременно – не извольте беспокоиться! Ширь и простор такие, что взлететь душа просится, – «…чому я не сокил?..», ну, или хотя бы чайкой прикинуться, на худой конец…
В капитанской рубке
СП-4 не очень молод – год постройки 1961, но выглядит вполне прилично. Построен на Сталинградском заводе в Волгограде. Характерно разночтение того времени – город Сталинград был уже переименован в Волгоград, а завод продолжал носить имя Сталина. Капитан команды, состоящей из восьми человек – Владимир Сергеевич Князев, настоящий «речной волк» - это у него сороковая навигация. На мостике, командном пункте судна – светится и подмигивает заговорщически современная аппаратура. На экранах мониторов – все полагающиеся данные: широта, долгота, глубина, расстояние до и после, скорость судна, скорость ветра, давление (не в шинах, разумеется, а просто давление) и… и много чего ещё – подробнейшая карта, разобраться в которой могут только специалисты, а отнюдь не любопытствующие корреспонденты, которым и без того позволено немало, а именно – заглянуть в святая святых – рубку управления современного речного судна. Анекдот помните? – Угнали каким-то образом Чапаев с Петькой самолёт у белых, летят, значит, освоились маленько, и Чапаев – деловито: «Петька, – давление?» – «90, Василий Иваныч!» – «Чего 90?!» – «А чего – «давление»?!»
Всё управление судном ведётся с помощью джойстика – едва заметным движением кисти рулевого. Но и непременный атрибут всякого корабля имеется в наличии – большой штурвал, предназначенный теперь лишь для экстренного управления в ручном режиме, в случае отказа какого-либо оборудования.
– Из Красноярска идём без пассажиров, – рассказал Владимир Сергеевич, – поскольку это первый рейс. Вслед за нами придут «Чкалов» и «Матросов» - пассажирские суда. Шли четверо суток, средняя скорость около 20 километров в час.
– Так Енисей же стронулся только 4-го!
– Ну это здесь, в Дудинке. А мы вослед за ледоходом и шли. Навигация на Севере коротка, это наша страда, нельзя терять ни дня. Посёлки ждут грузы, пассажиры томятся в ожидании начала рейсов. От Дудинки до Усть-Порта – 104 километра, до Караула – 172 километра, Носок вообще отстоит от Дудинки, столицы Таймыра, на 209 километров. И это по реке, а по тундре это расстояние и того более! И как прикажете людям добираться до своей столицы, не будь речного транспорта?! Каждый год навигация начинается примерно в это время, с небольшими вариациями – 5-10 июня. Заканчивается в середине октября обычно. Работа беспокойная, бывают шторма. Но у нас экипаж слаженный, ребята молодые, но опытные – со всеми трудностями справляемся. Все специалисты экипажа заканчивали училища речников в Красноярске.
Повенчаны рекою
За 40 лет работы у Владимира Сергеевича бывало всякое. Случалось, и вмерзали в лёд, не успев добраться в порт приписки.
– Северное сияние – надёжная примета наступления морозов. Бывает, что не успевает судно вернуться по открытой воде, тогда зимует во льдах. Экипаж, конечно, вывозится. Но и ремонт делается тут же, на месте вынужденной стоянки.
Приходилось капитану Князеву даже менять винт и турбину – в таком случае производится крайне сложное и кропотливое вымораживание полости вокруг неисправного агрегата, чтобы получить к нему доступ – абсолютно ювелирная работа.
– В старину золотоискатели так исследовали дно реки, – постепенно вырубая во льду колодец, обмерзавший по стенкам, пока не доберутся до самого дна – практически в реку опускается ледяной колокол – опасная тончайшая работа, ведь при малейшей ошибке течение реки сломает ледяные стены колодца и унесёт смельчаков под лёд, – пояснил капитан. – Но, слава Богу, ледяные зимовки – нечастое явление.
Случались у Владимира Сергеевича и более приятные, чем зимовка во льдах, рейсы. Например, однажды, в период службы капитаном теплохода «Александр Матросов», довелось прокатить по реке самого первого Президента России Бориса Николаевича Ельцина.
– Неделю тщательно готовились! А был Президент на корабле 19 часов. Отдыхал, чудил, конечно. Подшучивал над своим пресс-секретарём Костиковым, сбросил его в воду со средней палубы. И телохранитель с ним был – знаменитый Коржаков – такой же молчаливый и неприметный, как в телевизоре, как тень ходил за Борисом Николаевичем. Почему так долго готовились, спрашиваешь? Так это же безопасность – много спецагентов было на борту, снайперы на мостике расположились, впереди нас двигался специальный теплоход охраны. Государственное дело!
Был знаком Владимир Сергеевич и с генералом Лебедем.
– Ну, это человек серьёзный! Один его командирский бас чего стоит! Очень жаль, что не повезло ему в полёте на вертолёте… Да всей стране, я считаю, не повезло – потеряли замечательного руководителя, который многое мог бы сделать для государства, да не успел…
А однажды довелось капитану Князеву на своём судне перевозить около 50 тонн воистину ценного груза – денежной массы, натуральных бумажных купюр разного достоинства. Даже предположить трудно, сколько это в рублях.
– Одной охраны, – делится воспоминаниями Владимир Сергеевич, – человек 10-12! Погрузили на машину на берегу, как обычные ящики с тушёнкой, один автоматчик забрался в кузов – повезли в банк! Им, банкирам, может, и привычно, а нам-то в диковинку! А обратным рейсом тоже везли деньги, но уже так называемую «бумагу» – негодные к употреблению, рваные купюры.
Капитан Князев даже венчался на своём корабле, наверное, единственный из речных капитанов. Случилось тогда ему перевозить на борту священников, и в их числе отца Антония. Батюшка и организовал венчание, уговорив новобрачных. «Рекою повенчаны мы с супругою», – шутит капитан.
Навигация(часть 2)
А утром мы прип… (чур меня, чуть не сказал – «приплыли») – пришли, пришли, конечно, в поселок Караул. Ничего себе поселок, спокойно на улицах, никто не кричит в панике: «Караул!», довольно-таки безлюдно, ребятишки и несколько досужих пенсионеров только и прибыли на пристань – посмотреть, кто приехал да что привез паром. А чего – дело-то житейское, да и любопытство – не порок. Пока разгружался паром, разговорились мы с жителем поселка Носок, подсевшим в Карауле – гостил у родственников.
Здесь моя родина
Колоритный мужчина, бывший механизатор широкого профиля, ныне пенсионер, совсем недавно испеченный. Николай Мустафович Котомин – житель Носка с 1976 года, старожил, можно сказать. Приехал сразу после службы в Армии, служил в Волгограде, в части ПВО. Замполит из части Николая служил прежде в Карауле, хорошо знал караульского директора колхоза и его вечные проблемы с нехваткой квалифицированных работников, потому и уговорил бойца Котомина, классного специалиста-механизатора-шофера, тракториста, дизелиста, соблазнил рассказами о красотах Севера. Да Николая и прежде самого романтика манила, хотелось Север посмотреть, потому и не раздумывал долго – сразу после демобилизации приехал по адресу, врученному замполитом.
– Север посмотрел, да тут и остался, – смеется Николай Мустафович, – той же осенью женился, трое детей народились. Уже взрослые, один сын тут и погиб. Дочь живет в Дудинке, а сын – тот в Носке, рыбак в артели.
Поначалу Николай Мустафович работал на дизельной, потом устроился на теплоход «Заря Таймыра»: трудился мотористом, рулевым. Теплоход развозил продукты, бензин, солярку по точкам рыбаков. Частенько привозил агитбригаду – в те времена заботились о досуге людей на дальних промыслах. Точки рыбацкие были в Яра-Танама, в Дерябино и дальше на север. В Мунгуе, например, проживало немало народу, но теперь люди разъехались, осталась одна экспедиция.
А разъехался народ по простой причине – практически нечем стало жить: не принимают сейчас у рыбаков рыбу, просто никто этим не занимается. Да и меха охотникам сдавать стало некуда. А в прежние времена, вспоминает Николай Мустафович, занимавшийся приемкой у охотников и обработкой пушнины, заготовитель Владимир Катин ездил регулярно на выставки в Ленинград, где занимал призовые места.
– А какая звероферма была в Носке, – ностальгически восклицает Николай Мустафович, – какие голубые песцы выращивались! Сказка, гордость державы! В нашем колхозе-миллионере было 13 оленеводческих бригад, больше 13000 оленей! В колхозе принимали рыбу – налим, сиг, чир, щука. Эх!..
– Так что же – не нужны стали знаменитые песцы?!
– Выходит, не нужны. Некому этим заниматься, в советское-то время хозяйство плановое было, на это отпускались деньги. А теперь некому вложиться, предпринимателям-то быстрая и надежная прибыль нужна, а рыба, например, – ненадежный бизнес: год на год не приходится, то есть рыба, то ее нет. К тому же мода на натуральные меха, видимо, прошла, перешли на искусственные материалы – вон, весь мир в китайских пуховиках щеголяет…
Нелегка жизнь в северных поселках. Основное занятие населения – рыбалка, от переменчивого рыбацкого фарта зависит благосостояние семьи. В колхозе-то рыбакам предоставляли все материалы для неводов, причем бесплатно, а сейчас, увы, ничего нет, приходится доставать за большие деньги. Одно хорошо – старые «Вихри», моторы для лодок, заменили на надежные японские «Хонды» и «Ямахи». Оленей осталось немного, сейчас они в тундре, аргишат. Носок –деревня большая, есть школа со спортзалом, одно плохо, считает старожил, – нет кружков для детворы, заняться детям нечем. Дороги по поселку – плохие, цены в магазинах – произвольные, причем произвольно высокие.
– Выходит, совсем худо живется? Уехать не хотите?
– Никогда не уеду! Да здесь моя родина! Я даже в отпуске на Большой Земле через пару недель по Таймыру скучать начинаю! Я здесь сердцем прирос, женился на местной жительнице. Мы же все были интернационалисты – да у меня папа узбек, а мама русская. Встретились мои родители, когда учились оба на садоводов. Так и стали вместе растить сады в Тверской области. А мы с женой вместе обживаем Север. Помните, как пели в наше время: «Если надо – так будут и здесь цвести сады, ведь мы ребята семидесятой широты!».
Пока беседовали, паром проследовал мимо зимовья (маленькой избушки на правом берегу) – это и есть рыбацкая точка. Интересуюсь, чем же отапливаются рыбаки зимой студеной?
– Собирают топляки – проплывающие мимо бревна. Их становится, правда, все меньше – лес-то теперь плотами не сплавляется, только на баржах, вот и собирают весь старый лес. Но главная беда моих земляков – безработица, конечно, от нее все прочее неустройство и происходит…
Да-а уж, картину не особенно веселую нарисовал мой собеседник… На палубе, где мы сидим на скамеечке, всматриваясь в ширь водную вольготно разлившегося батюшки Енисея, становится прохладно, ветер несет сырой запах блекло-серой покуда весенней тундры с редкими уже пятнами нерастаявших сугробов. Но сам северный старожил не особо унывает, даже подмигнул ободряюще: не дрейфь, мол, пресса, прорвемся, где наша не пропадала…
Терапия на камбузе
Где, как вы думаете, способнее всего поправить слегка пошатнувшееся настроение? Правильно, в комнате приема пищи, как говорят в армии, в кухне – если речь идет о квартире, или в столовой – в случае с казенным учреждением. Но на корабле все по-своему. Кухня здесь называется камбузом, а повар, естественно, носит славное звание – кок. На "СП-4" кок – Надежда Александровна Шуман.
На Таймыр Надежда Александровна приехала по вербовке в 1973 году, работала в торговле, старшим кладовщиком. Житель Дудинки уже боле 30 лет. Приехала с семьей, с тремя детьми. Двоих детей родила уже здесь. Муж Надежды Александровны рано умер, детей пришлось поднимать одной. Все пятеро выросли, получили высшее образование, живут в Дудинке. Надежда Александровна Шуман – мать-героиня, награждена медалью «Материнская Слава» II степени. В настоящее время имеет уже 11 внуков!
Надежда Александровна коком работает уже давно. В поселке Носок была в 1989 году, на другом корабле. Объехала не раз все поселки Таймыра. "СП-4" в море не ходит, класс судна не тот, работает в основном по «ближнякам», но коку нравится коллектив – дружный, жизнерадостный, умеющий оценить искусство кока. Настоящая команда!
– Прожив так долго на Таймыре, как я, – считает Надежда Александровна, – на "материк" не возвращаются.
Надежда Александровна знает, о чем говорит, в 2010 году попробовала сменить среду обитания – уехала на Алтай. Но работать продолжала на Таймыре, в навигацию – здесь, а зимой – на Алтае. Нет, не прижилась на Алтае – тянет обратно на Таймыр, планирует в скором времени окончательный переезд домой, на Север.
Беседа с оптимистом, жизнерадостно настроенным человеком, да к тому же подкрепленная замечательно вкусными пирожками с яблоками и капустой – отличная сильнодействующая терапия, мощный транквилизатор, способствующий поднятию настроения на недосягаемую высоту – р-рекомендую!
Проводи нас, проводник
А тут на камбуз заглянула еще и девушка. Удача! Девушка-матрос, в тельняшке, как и положено. Нет, я ее видел и ранее, когда вселялся в каюту – матрос-проводник меня и вселяла, но поговорить не было возможности: при посадке-высадке проводник занят. Даже ночью приходится принимать пассажиров, расселять по каютам.
Матрос-проводник Галина Борвенова второй год на флоте. В Енисейске, где Галя живет с мужем и дочками, так уж сложилось, практически все служат на флоте. Муж Галины тоже на путине, причем ему удается чаще бывать в Енисейске – так проходят рейсы. Дети остаются в путину с сестрой мужа. Разумеется, Галина скучает по детям, нынче намеревалась даже взять в плавание одну дочку с собой, но шеф, Насреддин Алиев, отсоветовал, и не без оснований: старшей дочке – 13 лет, ей наверняка станет скучно в долгом плавании, а младшая, десятилетняя – устанет, естественно, ей будет тяжело привыкнуть. Привыкнуть к жизни на судне, к постоянному движению нелегко и взрослому, вот и у Галины при адаптации поначалу даже поднялось давление.
– Вот такой расклад. Муж, естественно, недоволен, – вздыхает Галина, – такой график никому не понравится. А мне бы не хотелось менять работу – нравится и экипаж судна, и работать с людьми интересно, и новые места увидеть хочется. Вот в Дудинке были в Музее – очень понравилось, в Норильск в прошлом году ездили. Норильск – это, конечно, удивительный город, на самом деле северный форпост – и как только удалось так замечательно все обустроить!
График работы, как говорится, – «не фонтан». В прошлом году путину закончили 12 октября – пошли в Красноярск. Вся работа приходится на лето, зимой работы нет и у мужа – жизнь словно тоже сковывает льдом, как речную гладь Енисея. Но Галина не теряет бодрости и оптимизма, ведь приветливость и жизнерадостность проводника – это уже гарантия приятного плавания для пассажиров. Кстати, при посещении поселка Носок Галина и была моим проводником вместе с Гошей Зубаревым, молодым, но уже опытным неунывающим мотористом-рулевым. Без проводника ориентироваться, впервые попав в северный поселок, было бы затруднительно.
Галина – коренная сибирячка, прабабушка жила в Туруханске еще в юрте, и чуть заметные восточные черточки придают особый шарм ее приветливому улыбчивому лицу. Порядок на палубе и в каютах пассажиров матрос-проводник Галина Борвенова обеспечивает успешно. «А это уже полдела, – считает капитан судна Владимир Князев, – вообще нам в команде с женщинами повезло! Видимо, устарела окончательно поговорочка о женщине на судне…».
Навигация(часть 3)
В Карауле сошли почти все пассажиры. Опустели не только каюты, но и места для сидения в общем зале. Особенно опустевшей и непривычно тихой стала наша каюта – потому, что сошёл с мамой в Карауле мой маленький сосед – Егор Тёткин.
С прибытием, сосед!
Общительный, неугомонный, непоседливый малыш всю дорогу заполнял и украшал наше тесное временное пристанище своей буйной юной жизнерадостностью и бьющей через край энергией. Вопросы сыпались из Егорки, как из рога изобилия – только успевай отвечать. Справедливости ради надо отметить, что и о себе Егор рассказывал охотно, ничего не утаил: и что мультики ему нравятся вообще и, в частности, «Маша и Медведь», потому что Маша весёлая и шустрая, и ничего не боится (как и сам Егорка), и что он едет домой, и встретит его, конечно, папа. А также требовал Егорка от мамы, опрометчиво не взявшей в дорогу диски с мультиками, скачать их из Интернета – что значит суперсовременный продвинутый пользователь ПК! Вскоре, к счастью, удовольствовался игрой на экране смартфона, поразительно быстро и привычно руководя фигурками на экране молниеносными мановениями пальчика.
Даже жалко стало, когда неуёмная «батарейка» малыша наконец подсела, и вечный юный двигатель, безотказный движитель всех систем крепенького щекастого организма его затих едва не на полуслове, вынудив хозяина наконец крепко смежить веки для просмотра запланированных на сегодня снов и дальнейшей подзарядки – утром вновь зазвенит Егоркин голосок, приветствуя новый день и новые приключения. С прибытием домой, Егорушка!
Впрочем, в каютах располагаются не все пассажиры. Многие берут места для сидения – те, видимо, кому недалекий путь по воде предстоит. Оттого-то и располагает наш СП-4 таким немалым количеством мест для пассажиров – может взять на борт до полусотни человек. Это качество парома имеет большое значение, особенно для жителей отдалённых посёлков.
Но и в общем зале достаточно комфортно. На столе – большой электрический чайник, имеются розетки с напряжением 220 вольт. Эти розетки тут же были заняты парнями-старшеклассниками, обладателями ноутбуков, а также установилась целая очередь желающих подзарядить телефон – приметы нашего высокотехнологического времени.
Парни, естественно, тут же начали играть в компьютерные игры, увлекаясь и оглашая зал специфически воинственными криками. Нехорошо, Егорушка бы не одобрил подобное поведение – комментировать и покрикивать он позволял только Маше из мультика…
В общем зале, кстати, и разговорились мы с попутчицами из посёлка Караул. Первый мой вопрос, естественно: «А почему «Караул», а не, допустим, «Полундра»?
Оказалось – элементарно, Ватсон: заложен был поселок именно как пост казачьего караула. Вот как далеко на Север забрались казаки-первопроходцы, охранители рубежей государства! В Карауле имеется свой Дом культуры, Дом творчества, Детская школа искусств, где проводятся многочисленные мероприятия, концерты. Телевизор принимает, интернет, правда, слабоват. И связь не ахти – только «Билайн». В посёлке строится новый садик, церковь. Эта церковь из кругляка, хотя и недостроена пока, издалека видна подплывающим - хоть с юга, хоть с севера.
Попутчицы мои посетовали, что остался в посёлке только один врач общей практики, а ведь было-то 5! Есть, увы, и другие проблемы.
– И всё равно мы любим свой Караул! – заключили, однако, женщины.
Носковские встречи
Посёлок Носок – на высоком берегу, издалека видны его приземистые серые здания, купола церквушки. В беседке на высоком угоре – несколько жителей посёлка, вышедших встретить первый рейс, тут же крутятся ребятишки. Приход парома – всегда значительное событие для отрезанного расстояниями и бездорожьем от остального мира северного посёлочка.
– Вот, встречаем первый рейс, – жительница Носка Людмила Яр пришла сюда со своей тётушкой, – значит, перезимовали. Теперь жить будет интересней!
Посёлок Носок наличием прямых, как стрела, разных там «стрит и авеню», бульваров и роскошных площадей как-то не обезображен, знаете ли, улицы едва угадываются, тротуары дощатые помогают преодолевать лужи, топи и хляби – и на том спасибо. Но современные детские игровые площадки имеются, ребятня, как и везде в мире, гоняет по этим самым дощатым тротуарам ничуть не менее лихо, чем по асфальтам больших городов, на своих велосипедах и роликах. В центре посёлка – мемориальный комплекс воинам Великой Отечественной войны, на обелиске – фамилии, фамилии героев, много их было, солдат-победителей, наших земляков, грудью прикрывших Отчизну. Вечная слава советскому солдату!
Осматривая посёлок, познакомился с местным жителем, возившимся в своём дворе с починкой теплицы, покраской забора. Самойлов Владимир Михайлович живёт в посёлке Носок с 1987 года. 15 лет работал строителем, последние 10 лет заведовал базой ГСМ в посёлке, но в результате различных «пертурбаций», как не без юмора замечает сам Владимир Михайлович, остался без работы.
Родился и вырос Владимир Михайлович в Крыму, у самого тёплого и самого Чёрного моря. Приехать на Север позвал старший брат.
– У Севера широкий вход, но узкий выход, – шутит неунывающий безработный. – Как в рыбацкой «морде», случалось такой снастью пользоваться? Нет? Ну, как в анекдоте: «…мордой рыбу не ловлю – вода шибко холодная, зубы ломит». Как проник в широкий вход, так здесь и остался. Но я ни о чём не жалею. В Крыму, в Волгограде у родных каждый отпуск бываю. Ну, погреешься недельку, а дальше что?! Дальше – опять на Север, «соплю морозить». А здесь – красота! Рыбалка, охота…
Трое детей у Владимира Михайловича и его жены Раисы Константиновны, трое сыновей. Двое уже взрослые – Роман и Денис, младший, Альберт, – девятиклассник.
Безработный Владимир Михайлович без дела не сидит. Подрабатывает тем, что строит балки для тундровиков, столы, мебель – всё-таки подспорье. Занимается, естественно, охотой и рыбалкой – это занятие не только для души, но и для стола северянина. И рыбак, и охотник Владимир Михайлович удачливый – на столе изобилие: жареная гусятина, нежнейший согудай.
– Планирую сделать беседку во дворе – в восточном стиле, с драконами, как полагается. – Михалыч мечтательно улыбается.
И сделает, ничуть не сомневаюсь! В теплице у Михалыча – свежая зелень, не яблони, правда, но огурцы точно будут цвести на родной семидесятой широте.
Раиса Константиновна, узнав, что корреспондент из газеты «Таймыр», с гордостью показала оправленный в рамочку и хорошо сохранившийся номер нашей районной газеты «Таймыр» 1944 года с речью Сталина. Раиса Константиновна в последнее время приболела, но тоже сохраняет оптимизм: всё будет хорошо. Доброго здоровья Вам, Раиса Константиновна!
Жилище супругов Самойловых превращено стараниями хозяев в настоящую усадьбу – с многочисленными летними пристройками и хозяйственными помещениями. Вдоль всего дома – обширная веранда: «Летом предпочитаю спать на воздухе», – поясняет хозяин.
Жизнерадостность и стойкость Владимира Михайловича вызывают уважение – даже оставшись без работы, он не опустил руки, не ударился во все тяжкие, как многие, а продолжает трудиться самостоятельно, на всех доступных участках, используя весь свой огромный опыт в строительстве. Вот и выходит, что понятие «безработный» – это не пожизненный статус и не вечное клеймо, а твоё собственное отношение к жизни…
Ты морячка – я моряк
Из Носка вышли в путь рано поутру. На мостике дежурит старпом Журов Леонид Дмитриевич. (фото 4353, 4363). Тоже опытнейший речник, как и многие в экипаже – 25 лет ходит на самоходках, на танкерах, паромах.
Леонид Дмитриевич сразу после Армии поступил в Красноярское речное училище – учился на штурмана. Хаживал и капитаном не единожды за свою бытность речником.
– Работа? Ну, разумеется, нравится, иначе не проработал бы четверть века,– улыбается Леонид Дмитриевич, – к тому же работа наша очень нужна людям. Привык к такому графику: летом – на реке, зимой – ремонт в Красноярске, отпуск. На машинах не везде проедешь даже зимой – на реке случаются громадные торосы, потому-то наши суда ждут весной, как манны небесной.
– А семья?
– Семья в Красноярске. Жена моя, кстати, (или совсем некстати) – тоже речник. Жена на одном корабле, я – на другом. Как в песенке: «Ты морячка – я моряк…»
Леонид Дмитриевич за разговорами не забывает присматривать зорко за действиями своего подопечного – моториста на практике Николая Диндрупа: «Внимательней, чуть полегче, студент!» (фото 4366)
Нынешняя навигация – первая у Николая Андреевича Диндрупа, учащегося Красноярского СПТУ речников-2. Сейчас училище переименовано в техникум транспорта.
Николай, внимательно поглядывая на приборы, постепенно всё уверенней обращается с джойстиком управления, находя возможность рассказать о своей альма-матер.
– В просторечье училище наше именуется «Шуба». Почему шуба? Да потому, что директор наш, по фамилии Шубин, ходил непременно в шубе. А вообще-то «ШУБА» – это штатное училище будущих адмиралов! Учатся в нем будущие адмиралы два с половиной года.
В это время на мониторе высветились цифры 69, 56 с «копейками», то есть с секундами. Да это же наша широта определяется навигатором! Впервые так наглядно, перед глазами – она, родная семидесятая широта, воспетая ещё романтиками-шестидесятниками. На карте, что любезно и в цвете предоставляет монитор в помощь мотористу – указаны все отмели и острова, в настоящее время по причине весеннего паводка скрытые под большой водой. С этой картой постоянно сверяется моторист-рулевой.
Я бы, пожалуй, и ещё поговорил, да товарищ моторист Николай Андреевич Диндруп очень занят: паром вести – это вам не груши трясти…
Навигация(часть 4)
В Караул на пути обратном прибыли сравнительно быстро. Здесь на борт принимаются пассажиры до столицы – до Дудинки. Моим соседом по каюте становится представитель интеллигенции Караула – учитель математики в 5-9 классах поселковой школы, едет в отпуск к семье.
Дорога в Марий Эл начинается в Карауле
Александр Евгеньевич Люшин работает в Карауле первый год, до этого преподавал 2 года в школе Усть-Авама. Но, к сожалению, школу в Усть-Аваме уничтожил пожар, детей пришлось распределить в школу Волочанки, в интернат Дудинки.
Александр Евгеньевич, кроме уроков математики, ведёт классное руководство, занимается с ребятами в кружках математики и информатики. Детей в школе Караула около 120, учеников своих классов учитель математики знает наперечёт: в 7-м классе занимаются 12 ребят, в 8-м классе – 23 ученика и в 9-м – 16 учеников.
– Ребята охотно занимаются в кружках, особенно развито у нас северное многоборье – тренер Соломин Владимир Александрович не раз подготавливал чемпионов края и России по этому виду спорта, – Александр Евгеньевич в мыслях ещё там, в школе Караула, которой отдаёт всю свою недюжинную энергию, стремясь заполнить каждый день, всё своё время работой – тогда не так томительно покажется ожидание встречи с семьёй. – Информатика также очень нравится поселковым школьникам, интернет в Карауле, к счастью, есть, но очень медленный – чтобы что-то скачать, надо затратить много времени. Дети понимают: интернет – это веяние времени, и стараются не отставать от своих сверстников, живущих в больших городах.
– Выходит, дети в Заполярье ничем не обделены и, стало быть, ничем не отличаются от «материковых»?
– Разумеется, дети как дети. Из коренных национальностей – в основном ненцы, но есть и немного нганасан. Всё же несколько отличаются от «материковых», некоторые прямо так и заявляют: «Буду рыбачить – зачем мне учиться?!» Вот и рыбачит с отцом, как только подрастёт немного, рыбалка – это у нас дело семейное.
Александр Евгеньевич Люшин родом из города Йошкар-Ола, столицы республики Марий Эл. Там живёт и семья – жена и двое детей. На Север ехать пока не хотят. Так и живут покуда – от отпуска до отпуска. Настроение у отпускника учителя Люшина заметно приподнятое, с явным нетерпением поглядывает на проплывающие мимо берега в ожидании встречи с родными, которые ждут его в далёкой лесной, зелёной и тёплой Марий Эл, так непохожей на ставшую уже привычной и близкой заполярную тундру.
О ласке и смазке
В машинном отделении – повседневная текущая работа: всякая машина, как говорится, любит ласку, техосмотр и смазку. Именно этим и занимаются мотористы Гоша Зубарев и Коля Диндруп под руководством механика Наговицина Владимира Александровича. (фото 4372-4374) Каждую свободную минуту мотористы, не занятые непосредственно за штурвалом, осуществляют профилактику и ремонт судового оборудования: чистят, смазывают, подтягивают, красят и так далее, дабы обласканная матросскими руками матчасть не давала сбоев.
На бортах судна – различные указующие и предупреждающие надписи, например: «Работай в рукавицах». Не поспоришь. Одна надпись особенно заинтриговала: «Берегись колышек». Странно, никаких ни кольев, ни даже маленьких колышков на борту я не обнаружил. Спасибо механику, разъяснил. Оказалось, имеются в виду не колышки и даже не кол тот самый, что «хоть на голове теши». Имеются в виду колЫшки – так именуются на флоте незаправленные в тело каната кончики составляющих этот канат жёстких нитей, способных во время вращения поранить руки при работе без защитных рукавиц.
На флоте механик Наговицин с 1977 года. Окончив Красноярское речное училище, ходил по Енисею на разных судах Енисейского пароходства.
– В настоящее время пароходство переживает не лучшие времена, выполняет рейсы лишь для Норильского промышленного узла, – вздыхает Владимир Александрович. – А ведь совсем недавно до самой Игарки ходили морские суда – Игарский леспромхоз отправлял лес за границу, торговля шла полным ходом.
Главный дизель – сердце судна – стучит исправно и почти не слышно. Движение парома на воде, в отдалении от берегов, представляется неторопливым, небыстрым, но это обманчивое впечатление – крейсерская скорость парома прилична, порядка 20 километров в час. День и ночь, благодаря заботе мотористов и механиков, неутомимо стучит сердце судна, вращая винты и приближая конечный пункт долгого рейса.
На стене в капитанской рубке на видном месте помещена Благодарность главы муниципального образования «Сельское поселение Караул» Д.В. Рудника, которой награждён коллектив теплохода «СП-4» за бесперебойную доставку генеральных грузов и организацию пассажирских перевозок в летнюю навигацию 2012 года на территории муниципального образования.
Электрообеспечением судна ведает электромеханик Владимир Юрьевич Жуков. (фото 4370-71) Вырабатывает электричество для нужд освещения и отопления судна вспомогательный дизель. С отоплением и освещением на судне полный порядок – мы с юным компьютерщиком Егорушкой можем это засвидетельствовать. На судне, кроме освещения и отопления кают и камбуза, имеется сложная система оповещательных, сигнальных и опознавательных огней, которая также является частью единого электрооборудования корабля.
Многие века до сегодняшних дней речники и мореплаватели из проявлений электричества знали только разряд молнии да концентрирующиеся на выступающих частях кораблей – на мачте и бушприте – сгустки статического электричества, так называемые «огни святого Эльма», пугавшие матросов, так как считались они предвестниками беды. А теперь – любо-дорого: полная автономность судна при отсутствии проводной связи с берегом. Да и трудно было бы представить такой длинный провод, волочащийся за кораблём. Впрочем, на длительных стоянках судно подключают обычно кабелем к стационарному источнику электроэнергии, из экономии горючки, как просветил электромеханик Жуков. Владимир Юрьевич, «электрический бог судна», как и большинство членов экипажа, – очень опытный речник – с 1984 года на флоте. На «СП-4» – первая навигация Владимира Юрьевича, работавшего ранее на различных судах Енисейского пароходства. И первый рейс этой навигации благополучно завершается.
В 16-10 прибыли в Усть-Порт. (фото 4355 – 4362) Здесь на рейде уже стоит плавучий магазин ПМ-2 – к вящей радости жителей. Посёлок на высоком крутом берегу, отовсюду с реки виден купол церкви, наверх ведёт аккуратная лестница, у причала – многочисленные лодочки, сохнут на бережку штабеля напиленных чурбаков и выловленные брёвна, снуёт хлопотливый катерок, мужики сбираются неспешно на рыбалку – жизнь катит, подобно Енисею, несуетливые свои волны.
Объяли меня воды
Даже немножко жаль стало, что сейчас, полярным днём, – ночи нет как таковой, а значит, нет и нужды включать систему осветительных приборов на судне – рассмотреть обычную ночную иллюминацию-сигнализацию мне не удастся. Зато удаётся подробно рассматривать проплывающие мимо берега с редкими рыбацкими «точками» – избушками или балками, подле которых – вешала с развешанными для просушки сетями, пришвартованные к берегу моторки, иногда можно увидеть и одинокую рыбацкую лодочку, бороздящую зеркальную гладь Енисея – то ли запоздавший рыбак возвращается с промысла, то ли, напротив, – ранняя пташка отправляется проверить сети. В любом разе – доброго пути и богатого улова!
Даже в такой светлой ночи есть что-то мистическое: если долго всматриваться в воды реки, свесив голову с борта судна, – покажется, что это ты неподвижным колоссом стоишь неколебимо на границе двух сред – воздушной и водной, а мимо тебя плывут, замедленно, как во сне, клубясь и завихряясь, плывут изменчивые и насыщенные вселенской энергией облака, тяжело влача по дну гигантской речной галактики свои благодатные материнские сосцы, вскормившие всё на Земле сущее. «Объяли меня воды до души моей!» – воскликнул однажды великий японский писатель Кэндзабуро Оэ. И это он ещё не бывал на Енисее…
.
Пришвартовались
В Дудинку «СП-4» прип… (ну вот, опять чуть не обмолвился, не сказал: «приплывает») – прибывает поздно – в 2 часа ночи. Примыкаем, вернее, пришвартовываемся к плавучему дебаркадеру, ждущему на берегу ввиду города. С капитанского мостика звучат управляющие швартовкой команды капитана Владимира Князева. Швартовка – операция сложная: необходимо тяжёлое судно при помощи тончайших манипуляций ходовым винтом, ювелирно выполняя команды «малый вперёд» и «самый малый назад», притереть борт судна к борту дебаркадера нежнейшим образом, при малейшей ошибке оба судна ждёт весьма увесистый удар бортами. На такой случай, видимо, по бортам кораблей и укреплены отслужившие свою сухопутную вахту автомобильные покрышки, амортизирующие удар. Всё у нас прошло гладко, абордажный таран не случился.
Итак, дежурный моторист Гоша укрепляет толстенный причальный канат, наматывающийся на специальный мощный барабан – в рукавицах, разумеется, укрепляет, в которых колышки не страшны. Матрос-проводник Галина и кок Надежда Александровна провожают пассажиров на берег. Первый рейс навигации «СП-4» успешно завершился.
Пассажиры сходят на берег, поёживаясь от прохладцы и зевая, разминая конечности и привыкая вновь к надёжной прочности земли после убаюкивающего покачивания палубы на волнах. Выгружается багаж и почта.
Недалеко от дебаркадера на берегу какой-то упорный рыболов у костерка коротает ночку. Небось, надеется поймать потерявшего бдительность сонного гиганта-налима и удивить наутро товарищей. Ну-ну, надежды юношей питают…
Ночь полярная от трудового дня отличается не многим: разве что несколько потише становится в уснувшем городе да движение не столь интенсивно. Впрочем, на такси, похоже, ночное умиротворение не распространяется: почти все машины заняты, приехали не тотчас, но всё же достаточно быстро, развезли всех прибывших жителей и гостей столицы.
Паром «СП-4» проследовал к месту стоянки – готовиться к следующему рейсу. Начало навигации-2016 на Енисее положено.
2016 г.
На реке – навигация (2018 г.)
Путевые заметки с борта пассажирского теплохода СП-4, следующего рейсом Дудинка – Усть-Порт – Караул – Носок.
Часть 1. Корабли постоят – и ложатся на курс
Историки утверждают, что в старину караван верблюдов или судов отправлялся в путь перед самым наступлением вечера. Казалось бы, нелогично, да? Ан нет, есть в этом особенный смысл: недалеко уйдя от места базировки и разбивая стоянку, караванщики на практике обнаруживали, что из необходимого забыли дома, что нужно прихватить ещё в дальнюю дорогу, и отправляли гонцов за этим – в долгом пути (караваны верблюдов и лошадей шли порой целый год) – каждая мелочь имеет значение. И уже следующая остановка на ночь обходилась без приключений.
С тех пор многое переменилось, живых коней и верблюдов заменила стальная конница, вёсельные и парусные каравеллы заменили мощные современные теплоходы, путешествовать стало значительно быстрее и комфортнее. Видимо, потому и отправляются теперь в путь чаще всего утром. Утром же стартует и пассажирский теплоходик «СП-4» по маршруту Дудинка – Усть-Порт – Караул – Носок – основная связующая нить заполярной столицы с таймырской глубинкой. «СП-4» - самоходный паром, может брать на борт до полусотни пассажиров, а морозильный модуль и обширная палуба позволяют перевозить немалое количество грузов. «Наш паром – это для тундровиков вся беда и выручка!», – шутит капитан парома Владимир Князев. В каждой шутке есть доля шутки… Даже в шутке капитана, «обветренного, как скалы». Навигация сезона в самом разгаре, и с Владимиром Сергеевичем трудно не согласиться. Причина напряжённой работы судна ещё и в том, что курсировавший по маршруту второй теплоход – «Хансута Яптунэ» – работает сейчас на Диксоне.
Найти место стоянки парома оказалось непросто, по всему берегу Енисея – суда и судёнышки, среди которых и наше плавсредство. «СП-4» оказался стоящим у причала в устье Дудинки – ну правильно, чтобы не мешать огромным сухогрузам, над которыми вытянули шеи портовые краны. «Белеет мой парус – такой одинокий – на фоне больших кораблей», – как поётся в известной песенке. Не парус, конечно, но всё одно – белеет нарядный пароходик в ожидании пассажиров, уже собравшихся на берегу. Руководят погрузкой груза и посадкой пассажиров деловитые молодые сотрудники, представители администрации предприятия ПХ «Енисей», и администратор судна Мамедхан Хыдыров. Непременная (и необходимая) процедура проверки документов и – мы полноправные пассажиры!
– Не каждый выдерживает северную навигацию, многие хотели бы работать транзитом, то есть сходил в рейс – и домой, – сокрушается несколько в ответ на мой вопрос о составе команды (по сравнению с навигацией-2016) капитан Владимир Сергеевич. – А мы же, по сути, в рейсе всю навигацию, дома не бываем. Это серьёзное испытание для семейных пар. К тому же рядом полюс, атмосферное давление низкое – отсюда и артериальное давление повышается. Работа у нас напряжённая, требования к членам команды очень высоки – экипаж поддерживает судно, стараемся угодить пассажирам, но всё-таки всякое бывает – человеческий фактор, знаете ли…
Впрочем, в команде капитана Князева перемен не слишком много – поменялось лишь несколько человек по сравнению с 2016-м годом, когда автору этих строк повезло открывать навигацию вместе с командой «СП-4». О пополнивших команду капитана Князева речниках следует рассказать подробнее, познакомившись с каждым. Но это попозже, а пока – устроиться в каюте и оглядеться. Пассажирские места в каютах и общем зале все заняты – люди возвращаются из отпусков, обратный рейс, по словам капитана, не столь заполнен – обычно 30-35 пассажиров, едущих в Дудинку по делам или в гости. Непроизвольно разглядываю пассажиров, втайне надеясь обнаружить попутчика моего первого вояжа на теплоходе – Егорушку Тёткина, юного караульца.
Детей в салоне много, хотя Егорки, увы, не нашёл. Дети разных возрастов – от младших школьников до грудничков. Вот они, самые юные путешественницы – Аня и Таня Ямкины на руках у мам Елены и Екатерины, направляются в Усть-Порт. Таращат любопытствующие глазёнки – всё им внове. Интервью пока не дают – видимо, некогда им. Другое дело земляк девочек Вова Наймушин – едет с мамой Александрой, не выпуская из рук свой неизменный гаджет. Ну, естественно – человек Вова взрослый, пятилетний воспитанник детского сада. Уже приходилось Владимиру ставить с отцом петли на зайцев в тундре во время его редких перерывов в работе на дизельной, – о чём не преминул доложить гордо. Что ж, дело хорошее, охотничьи навыки Вове пригодятся.
Пожилые люди – всегда кладезь информации, и поговорить не прочь – тоже «вся беда и выручка» для журналистов. Тем паче, сидят напротив – Николай Фёдорович Травницкий и Галина Григорьевна Иванова. И путь у них неблизкий, поговорить будет время: Николай Фёдорович едет в Караул, а Галина Григорьевна – в Носок.
Николай Фёдорович родом из Туруханского района, на Таймыр родители привезли его четырёхлетнего – отец работал заготовителем пушнины. Можно считать, коренной северянин, все родственники живут в Дудинке.
– У нас с братом было 1400 капканов, – ностальгически вспоминает Николай Фёдорович. – Промышляли песца, которого много было в тундре – в хороший год 300-400 шкурок на двоих сдавали - в совхозе была обработка пушнины (в год неудачный – 150-200 штук). Но – что сделаешь – совхозы закрылись в тундре, песец стал никому не нужен. Нет, в Красноярске принимают, конечно, но за бросовую цену – 500 рублей – да на бензин не хватит! Кстати, развелось песца теперь – видимо-невидимо! Даже в посёлки забегают, копаются на мусорках, как собаки. Знакомый парень несёт зайца: давай, говорю, поменяемся на песца… «Шутишь, Фёдорыч?! Я чего – песца твоего есть, что ли, буду?!» – отвечает…
Николай Фёдорович на пальцах и в цифрах разъясняет экономическую нецелесообразность охоты на песца: бензин стоит 18 тысяч за бочку в Носке, а таких бочек на зиму надо минимум две. В Дудинке, конечно, дешевле – 10 тысяч, но это же ехать надо…
– Совхоз «Заря Таймыра» в Носке гремел на весь Союз, совхоз-миллионер был, – вспоминают наперебой Николай Фёдорович и Галина Григорьевна. – Звероферма прекрасная, МТФ (молочно-товарная ферма). Сметану замораживали кружочками и развозили по магазинам! Оленей били сотнями и сдавали в совхоз. Рыбачили! А нынче что пенсионеру делать – в гости друг к другу ходить лишь осталось… В Карауле – совхоз «Усть-Енисейский», который объединял посёлки Караул, Мунгуй, Байкаловск – больше сотни рыбаков и охотников! Куропатку били тысячами! Да-а, круто всё поменялось. Администрация района бьётся, старается что-то сделать для народа, конечно, но – невелики возможности… Нужна государственная поддержка.
Галина Григорьевна работала медсестрой в Носковской участковой больнице. О другой жизни и не помышляет – уехать пробовала, но затосковала – вернулась: «Север затягивает». Николай Фёдорович тоже нашёл себе занятие помимо охоты – вспомнил, что ещё с юности увлекался конструированием аэросаней и аэроглиссеров. «В юности-то не получалось как-то, некогда всё было, а теперь уже что-то вырисовывается…»
Николай Травницкий рассуждает не понаслышке – всю жизнь на Севере, сроднился с ним, сросся корнями: здесь воспитали с супругой троих детей – 2 сына и дочь, теперь уже 5 внуков и 3 правнучки подрастают – «Не пропадёт род Травницких!» – уверен ветеран Севера. Николай Фёдорович и сам ещё крепок и бодр, глаз блестит лукаво и седой ус топорщится воинственно – за свою снежную родину обидно.
– В Карауле было родильное отделение, хирургическое отделение, а теперь – один врач да три медсестры, – Галина Григорьевна солидарна с земляком. – Рожать едут в Дудинку, на консультацию – тоже. Но самое обидное: умер человек – также надо везти в Дудинку! А на вертолёт – не берут, приходится везти на буранах, потом ждать заключения, а ведь сопровождающим жить в Дудинке часто негде…
Николай Фёдорович рассказал и вовсе трагичную историю, не пытаясь избежать страшноватых подробностей – из песни слова не выкинешь. Умер рыбак на «точке» - в Карауле хоронить без документа (анатомического вскрытия и заключения врача) – нельзя, повезли на санях в Дудинку. Укрыли, укутали покойника матрасами, конечно, но всё равно – он закоченел на морозе. Пока оттаяли, провели исследование – больше недели волокита, хлопоты 3-х – 4-х человек. А что делать?! Не дают справку на похороны без анатомирования, а нанять вертолёт – до миллиона затраты! А ведь в прежнее время в Карауле главврач сам имел право вскрывать покойников…
– Зимой вообще не вылетишь – огромная очередь: дают всего 5 билетов на весь Носок, – вносит свою лепту в разговор Галина Григорьевна. – А раньше два самолёта АН-2 летали регулярно, сейчас – раз в неделю вертолёт. Времена нелёгкие…
И о пенсионной реформе мои попутчики-ветераны упомянули, разумеется. Небось, догадываетесь, в каком ключе? Конечно, при желании можно объявить нелицеприятные суждения ветеранов труда обыкновенным стариковским брюзжанием, дескать, «в старину и вода была мокрее, и трава зеленее». При большом желании….
– Мы-то с Таймыром повязаны намертво, я вот с Большой Земли еду – едва дождался конца «отпуска», – вздыхает Николай Фёдорович. – А вот как он, к примеру, «Вова с мобильником» и те вон девчушечки, – жить будут? Кампания началась – рыбу ловить запрещают. А это же не я один – все старики у нас опасаются, что снегоходы встанут, лодки будут гнить на берегу, сетевязальные фабрики закроются, жизнь замрёт в нашей тундре…
Впрочем, и Николай Фёдорович, и Галина Григорьевна уверены – до таких крайностей дело не дойдёт, не может дойти – вот они, играющие покуда на руках матерей и агукающие требовательно – не позволят. Потому и разглаживаются морщинки забот и тревог на лицах ветеранов при взгляде на юного охотника и компьютерщика Вову Наймушина и малышек Ямкиных. Одна из них чего-то громогласно требует у мамы в то время, как другая поглядывает на неё укоризненно. Через минуту поменяются, разумеется, местами – дело-то житейское, надо учиться бороться за свои права и младому племени незнакомому – будущему Таймыра.
А чуть поодаль – группа молодых парней, направляющихся в Носок. Смеются, хохмят, подначивают друг друга – всё, как и следует. О проблемах тоже покуда не задумываются, хотя и знают о них не понаслышке – сталкивались, разумеется, поскольку уже ступили на трудовую непростую и многотрудную стезю рыбаков, оленеводов, охотников – коренных жителей и охранителей тундры. Но – оптимизм и жизнелюбие молодости необоримы никакими, разумеется, временными, трудностями и проблемами. На то она и молодость.
«Корабли постоят – и ложатся на курс», – как сказал поэт. Постоят, наберутся сил – и продолжит свой нескончаемый путь караван жизни.
Часть 2. Идущие по изобате
Теплоход привычно и деловито скользит по водной глади Енисея знакомым маршрутом. Скоро уже и первая остановка в пути – Усть-Порт, малая родина наших попутчиков Ямкиных и Наймушиных. Первые волнения, связанные с посадкой и размещением на местах, давно улеглись, не без помощи матроса-проводника Елены Савенко. Пассажиры разместились с удобством, заваривают чай и быстрорастворимую лапшу, закусывая чем послал Бог и отоварила в буфете матрос Елена, по совместительству хозяйка буфетной. Жизнь, словом, налаживается.
Примете вопреки
Матрос Елена Петровна первый год работает в команде парома «СП-4» и вообще на флоте. Основная обязанность, естественно – матрос. А в буфете – это так, подработка. Матрос Савенко заменила на посту проводника Галину Борвенову, перешедшую в чин рангом выше – Галина теперь кок на камбузе. В свою очередь, заменила предшествующую повелительницу камбуза, сошедшую на берег. Галина и на новом месте работы – как паром на волне: всё так же устойчиво-доброжелательна и приветлива, украшая повседневный и будничный приём пищи членами команды не только кулинарными изысками, но и улыбками, хорошим настроением. А вы говорите – женщина на корабле…
Матрос Елена Петровна – бывший учитель ОБЖ и социальный психолог в школе посёлка Подтёсово, что в Енисейском районе. Бывшая специальность – психолог, это очень пригодилось в общении с пассажирами.
– Как стала матросом? Да вышла в школе на пенсию, оттрубив 34 года, теперь здоровье не позволяет, – улыбается Елена Петровна. – В школе работать не позволяет. А на корабле – пожалуйста! Отучилась 3 месяца в Подтёсовском лицее транспорта и связи и – вот я на корабле. На таком дальнем Севере я впервые, что же делать – осваиваюсь. Есть с чем сравнивать – в школе-то не легче было. При всякой критической ситуации со школьниками – бегут за психологом: я, скажу не хвастая, справлялась!..
Елена Петровна с первого дня – с 5 июня – в рейсе. В Дудинку пришли вослед за ледоходом. Первые рейсы были в Караул, потом пошли уже до самого Носка. Дома ждёт мама.
– Да нравится, конечно! Всё это вижу впервые – Енисей, тундра по берегам бескрайняя, простор и ширь такие, что дух захватывает! А белые ночи? Где же ещё такое увидишь?! А рыба здесь какая замечательная, люди, пассажиры мои – какие колоритные! Ну, а с психологическими проблемами я, психолог, справлюсь уж как-нибудь. Хотя, конечно, тоскую по школе…
Не все, кого недостаёт из числа команды-2016, покинули корабль по причине схода на берег.
– Растут люди! – с гордостью сообщил капитан Князев. – Мой бывший старпом Журов, к примеру – теперь капитан корабля «Советская Арктика»!
На смену Журову принят в команду механик Непомнящих Александр Николаевич. Удалось «постоять» с механиком Непомнящих на вахте, в капитанской рубке. На экране навигатора, как на ладони, прочерчен путь судна по реке, указаны все основные параметры, в том числе – понятные каждому градусы и минуты семидесятой широты. Той самой, воспетой. Экран монитора охватывает текущие 7 с половиной километра пути, а в голове рулевого, как у опытного караванщика, – весь путь по великой транспортной артерии Таймыра пролегает с необходимой точностью: любая, самая сложная техника, увы, мертва без человека, без его знаний и опыта. Потому так внимателен рулевой на судне.
– Идём по изобате, – не особо понятно непосвящённым поясняет Александр Николаевич, видя мою заинтересованность показаниями навигатора. – Паром наш обладает небольшой осадкой, по корме – 1,6 метра, что является значительным преимуществом для речника – ходить-то приходится не только по фарватеру, и в протоки заходим.
Александр Николаевич уже вторую навигацию в команде, но опыт речника у него большой, с 1997-го года, с тех пор, как закончил речное училище. Прежде работал на Лене, обеспечивал северный завоз по «трём сестрам» Восточной Сибири – рекам Яне, Индигирке и Колыме. Потом перешёл в Енисейское пароходство.
– Я же из Якутска, долго думать, куда поступать – не приходилось, у нас семейная династия: и дед, и отец – речники и моряки. Потому и одна дорога – в Якутское командное речное училище. И ни разу пожалеть о выборе не пришлось!
Терпи, моторист, – капитаном будешь
Моторист-рулевой Кирилл Факеев – тоже новенький на корабле. Но стаж общий уже пятый год. Как и многие в команде, выпускник знаменитой «Шубы» – Красноярского техникума транспорта и сервиса, куда поступать посоветовал друг. Получается, правильно посоветовал. С тех пор постоянно на Северах.
– На Ангаре работал на Р-14 – это буксир такой, толкает баржи. Ангара мелковата – один-полтора метра, там такие буксиры и незаменимы, – делится Кирилл. – На Ангаре мне нравилось – лес на берегу, красиво. Как-то весной шли – на берегу сохатый стоит, гордый такой, статный, неподвижный, как статуя командора – как будто понимает, что им любуются люди с проходящего корабля. «Богучан» – судно называлось. По берегу – скалы, мы на широте Красноярска работали. Красиво! Бывало, идёшь мимо острова Караульного, а там – свадьба. Машут нам руками, радуются. Тоже мне, реклама имени товарища Гименея…
Не сработала реклама товарища Гименея – не женат Кирилл. Пока. Но девушка в Красноярске имеется. На Таймыре удивил полярный день, очень понравился краеведческий музей в Дудинке. В свободное время – рыбалка на стоянках. Тоже не самая рядовая, разумеется, – богатейшая!
– Ну, какой же Вам случай неординарный рассказать? Было дело – садилась на мель наша баржа, тоже, можно сказать, случай – из ряда вон, – припоминает моторист-рулевой Факеев Кирилл Юрьевич. – Заделать не удалось – перегружали, затем откачали, стащили с мели – рутина, одним словом. Вообще, «чопики» в пробоины на баржах забивать приходилось неоднократно. Да нет – пробоины не от обстрелов никаких, это проржавевший металл, бывает, лопается. На старых баржах, бывает, ходишь, как по снегу – хрустит под ногами ржавчина.
На судне два моториста, сменяющих друг друга на вахте. Георгий Зубарев – поопытнее, у него это уже пятая навигация на корабле.
– Нравится, конечно, – Георгий немногословен, – учился тоже в «Шубе», как и многие из наших. Не доучился, правда, думаю скоро пойти доучиваться. Родился сын. Осенью женюсь.
Георгий Геннадьевич, получается, свою последнюю навигацию догуливает холостым. Может, потому и неразговорчив. Но о нём зато подробно рассказал сам капитан Князев.
– Таких, как Гоша – мало, – вздыхает Владимир Сергеевич. – Был бы у него диплом – хоть сейчас бы поставили механиком – опыта хватает. За ночь может перебрать и перемыть фильтры – «вся беда и выручка» на судне, на таких, как Гоша, можно смело утверждать, – держится флот. «Кто если не мы!» – его девиз. На судне ведь как? – За месяц-полтора изучаешь человека – здесь никто не спрячется, и от работы не откосишь. Чего не сделал ты – придётся делать твоему товарищу, напарнику. Такая специфика флота. А в Гоше я уверен – не подведёт, он машину лучше любого механика слышит – это настоящий дар, с детства заложено. Вот закончит училище – станет штурманом!
Капитан рассказал, что обычно выпускники служили года два третьим помощником, примерно столько же – вторым, 3-4 года – первым помощником, и только затем – капитан! Но теперь всё усложнилось: судов на флоте стало мало, карьерный рост ограничен.
– Много судов в период перестройки и после перегнали в другие регионы – на Волгу, Неву и далее, – сокрушается капитан Князев. – Много просто изрезали на металл. Флот переживает не лучшие времена…
Моторист-рулевой Георгий Зубарев на вахте – долго разговаривать некогда. Что ж, перейдём к следующему члену команды.
Чтобы всё крутилось
Таковым оказался электромеханик Небылица Владимир Семёнович. Все текущие заботы электромеханика на корабле перечислить весьма затруднительно, проще сказать одним словом: «чтоб всё крутилось», как выразился сам мой визави. Что ж, ему виднее. Небылицами Владимир Семёнович, несмотря на фамилию, потчевать не стал, напротив, с лёгкостью на память оперировал фактами, датами и цифрами – что значит инженерное мышление! Владимир Небылица закончил с успехом Новосибирский институт водного транспорта в далёком уже 1970-м году. Естественно, пенсионер уже, но, как сам считает, не готов ещё «прописаться на пенсионерской лавочке».
– Востребованность – это для человека самое главное, – считает Владимир Семёнович. – И супруга поддержала: «Иди работай, мы дома пока сами справимся», – говорит. Я и пошёл, багаж знаний и здоровье позволяют.
С 1970-го по 1987 годы Владимир Небылица работал в пароходстве, затем подался в педагоги – готовил специалистов для флота в лицее. Незаменимый опыт приобрёл во время работы в большой знергетике Кузбасса.
– «ЛЭП-500 – непростая линия!» – помните такую песню? На знаменитой Саяно-Шушенской ГЭС довелось поработать. Ах, об аварии слышали?! Ну вот, песню не помните, а аварию… Дурная весть впереди бежит, недаром говорят. Да, трагедия ужасная – 87 человек погибли. Кто виноват? – Несогласованность действий служб РАО ЕЭС, на мой взгляд. Вовремя ремонты надо делать. Это же техника, как любят говорить шофёры, техника любит ласку и смазку. Аналогично и на корабле, разумеется, – за всем оборудованием глаз да глаз нужен.
Владимир Семёнович вырос на Енисее, в Карачинском районе. В родной деревне Момотово находился леспромхоз – казалось бы, должен был стать лесопроизводителем. Однако Володя, закончив в 1969-м году школу, уехал в Подтёсово, поступил в техникум транспорта и связи. В следующем году – первая практика на корабле, отсюда и ведёт отсчёт своего речного стажа. На «СП-4» с 2017 года.
– Работа не из простых, – считает Владимир Семёнович. – Задача – энергообеспечение корабля. Но я пришёл на корабль – и словно не было 30 лет работы в «сухопутном» режиме – всё вспомнил: устройство корабля, технику, оборудование, саму атмосферу жизни на корабле. Здесь же все на виду. Навигация у нас – 5 месяцев, плюс подготовка. Апрель-май – подготовка к навигации, затем (нынче это произошло 5 июня) – выход в рейс. Из Дудинки в порт приписки выходим обычно 10 октября, и там уже подготовка к отстою. Получается, с 5 июня по 20 октября семью не вижу…
Сложности работы, считает электромеханик, кроются в самой системе: частник не в силах организовать ремонт по всей форме, как это было в пароходстве – мощном специализированном предприятии. Много узлов надо заменить, перебрать – ремонт сложный.
– Молодёжи на флот приходит мало, и подготовлена она слабовато, – сокрушается Владимир Семёнович. – Традиции флота, увы, уходят в прошлое. Перспективы молодёжь не видит, флот находится в упадке. Что уж там говорить: в Красноярске был большой судостроительный завод – стёрт с лица земли…
…Вышли мы с электромехаником Небылицей на верхнюю палубу – постоять, облокотясь на перила, наблюдая бездумно, как проносятся мимо шустро убегающие за корму белые барашки волн – авось да свежим ветерком отнесёт невесёлые мысли, очарует, убаюкает, утишит извечным своим величавым покоем могучий Енисей набежавшую незвано меланхолию, приободрит, открыв внезапно в густеющем вечернем тумане, в сплошной пелене мелкого сыпучего непрестанного дождичка прореху малую – и сверкнёт молодо в низко нависшей армаде свинцовых облаков не лучик даже – отсвет краткий, окрасивший алым, несомненно уместным сумрачно тяжкий слоновий бок небосвода, обозначив лишь на мгновение, что – здесь оно, с нами светило мировое благодатное, никуда не делось, не поглочено, и не будет поглочено никогда силами мрака. И чайка белая одинокая безмолвно пролетит низко над водами, с каждым взмахом утомлённо задевая волну, будто законтачиваясь для подзарядки с родной стихией, чтобы взмыть наконец с гортанно-хриплым вскриком. А там и засияет далеко и близко жданное, кровное – золотая маковка церквушки на высоком берегу, – да вот оно, жилое, живое, вечное, влекущее и родное…
Часть 3. Да живём мы здесь
Остановка первая
Усть-Порт открывается взору путешествующих по Енисею задолго до причаливания к берегу. На высоком крутом берегу – здания церкви, серые угольные склады и дома жителей. Считается одним из старейших поселений на Таймыре – в прошлом году отметил Усть-Порт свой вековой юбилей. Как установили местные краеведы, основано поселение норвежским предпринимателем Йонасом Лидом как база для будущего порта, посёлок и стал крупной перевалочной базой Северного морского пути. В первые же советские пятилетки, а именно в 1931-м году, был введён в эксплуатацию Усть-Портовский рыбоконсервный завод, о котором ностальгически вздыхали мои собеседники-ветераны, хорошо помнившие и сам завод, и его значение для края, его знаменитую по всей стране продукцию.
Здесь и сошли на берег наши попутчики Наймушины и Ямкины, а также ещё несколько пассажиров. Парни чуть ли не на руках снесли на берег новенький красавец-снегоход «Ямаха» – внушительный и даже незаведённым производящий впечатление незаурядной мощи и скорости – приятно же хотя бы подержать недолго такое чудо техники – мечту тундрового жителя. Стоянка невелика – ровно столько, сколько требуется, чтобы сойти на берег прибывшим, выгрузить багаж и войти на палубу отъезжающим, которых, кажется, и не оказалось – это на обратном пути в Дудинку-столицу пассажиры непременно будут. Что ж, придётся ограничиться внешним осмотром достопримечательностей посёлка, из которых местные жители в первую очередь называют церковь и недавно сданный в эксплуатацию новенький клуб, вернее, как гордо поправили жители, – Дом культуры.
Передовики из Караула
Вскоре привычно побежал наш теплоходик далее по маршруту. Впереди – посёлок Караул, куда и направляется Николай Фёдорович Травницкий, нетерпеливо ждущий встречи со своей малой родиной, и, коротая время, повествующий о примечательных местах по обеим берегам. Все эти места Николай Фёдорович исходил, изъездил сначала на собаках, после на снегоходе вдоль и поперёк в своих скитаниях промысловика-охотника.
– Ух, эти собаки! – вспоминает ветеран со смешанным чувством – не то с грустью, не то с обидой застарелой. – Сколько крови они мне попортили, непослушные, черти! А куда было без них – другого транспорта для нас, представьте, не было. И заботы об упряжке много – одного корма сколь надо-то, и возни с ними – свободолюбивые же, чуть недоглядел – побегай за ними! Выручал вожак мой – передовик. Ага, передовик труда, можно и так сказать. Замечательный был пёсик! Поменьше других, но держал в узде всю свору. По четыре собачки обычно в нарту запрягал. А уж умнющий был передовик – всем на зависть. Воронко его звали. Так у меня все знакомые просили хоть на время дать Воронка, когда далеко куда-то собирались. Это уж после я на «Буран»-то пересел…
Николай Фёдорович показывает места, где стояли рыбацкие «точки» (абсолютно ничем в настоящее время, на мой взгляд, не отмеченные), где располагались деревеньки охотников и рыбаков в один-два балка или чума, и о каждой точке у него имеется целый рассказ, помнит названия всех этих исчезнувших деревенек.
– А вот за этим поворотом дно сильно мелкое – заносит песком, частенько корабли садились на мель. Пытались даже углубить дно, намыли целые горы песка по берегу, да всё без толку – вновь затягивает, – вспоминает Николай Фёдорович. – Так и назвали в народе это место – «Чёрные пески». Отсюда уж недалеко до Караула…
Причал в Карауле примечательный – старая, отслужившая свой век баржа, которую, говорят, просто именно сюда и прибило волною, притоплена слегка набекрень у берега, но – удобно причаливать парому и сходить пассажирам на берег (а чего же ещё и желать лучшего?) Здесь и сошёл, вернее, телепортировался в числе первых и едва ли не вприпрыжку солидный ветеран труда и передовик Николай Фёдорович Травницкий – оно и понятно: на родину вернулся человек.
Парни из Носка
Пассажиров осталось на судне и вовсе немного – видимо, самые стойкие, исполненные решимости пройти до конца, то есть до самого Носка. И в этой компании стойких – молодые ребята, возвращающиеся к месту постоянной дислокации после кратковременного отдыха в столице – «так, прошвырнулись малёха». Парни из Носка. Не такие, может быть, раскованные, как знаменитая команда КВН «Парни из Баку», но тоже общительные.
Разговорились, разумеется, познакомились, – оказалось, просто типичный социальный состав в компании. Максим Яптунэ – рыбак, Алексей Тэседо – оленевод, Валентин Яр – работник детского садика. И Виталий Демченко – как сам он представился, «просто житель Носка». Тоже хорошее дело.
Максим Яптунэ – рыбак потомственный, никакого другого поприща себе и не представлял никогда, даже учась в Носковском интернате.
– Рыбачим! – вначале односложно отвечает на вопросы, но разговорить всё же удаётся. – Рыба-то у нас знаменитая – сиг, чир – слышали, наверное? Таскаем сетями. Конечно, солим, юколу делаем. В этом году хорошо порыбачили – 7 тонн сдали. На одного, конечно, я даже премию получил – мотор.
Живут рыбаки на точках, кочевать с места на место приходится нередко. Потому, видимо, предпочитают испытанный веками чум, по летнему времени брезентовый. И печка в чуме имеется, естественно.
– А что невесты? Невесты тоже с нами – на точке, в чуме, – успокоил Максим. – И зимой тоже рыбачим – в протоках. С октября начиная – по 30-40 сетей ставим. Неводы современные видели? По 500-700 метров!
Жаль только – знаменитых «рыбацких» рассказов от ребят я не дождался. Да-а уж, любой рыбак с материка при таких заинтересованных расспросах развернулся бы будь здоров, наговорил бы и о небывалых уловах, и о душераздирающих рыбацких подвигах – не извольте сомневаться, такого бы присочинил – семь вёрст до небес, и все лесом! Но парни из Носка не из таковских.
– Белуги? Нет, нынче не видели, они весной заходят в Енисей, рыбу распугивают, вредители, за стаями гоняются.
Потому что для местных парней рыбалка – это образ жизни, а не приключение, чего его, образ жизни, приукрашивать-то…
Алексей Тэседо и вовсе застеснялся как-то – непривычно оленеводу интервью раздавать. Общими усилиями всё же выяснили, что у Алексея с братом семейное хозяйство в Носковской тундре – 250 оленей, так и управляются вдвоём после смерти отца. Кочевать приходится часто – каждую неделю. Чум у ребят из настоящих нюков, которые делают сами. В чуме жизнь, естественно, – вокруг печки, и хозяйка чума у ребят пока только мама.
Есть у ребят и ездовые олени, запрягают обычно 2-3 оленя в нарту. Но это не основной вид транспорта, когда есть снегоход.
– Как определить, какого рода хозяин нарты, знаете? А вот: ненец сядет обязательно с левой стороны нарты, а долганин – с правой, – хитро прищуривается спрашивающий, наблюдая с любопытством, покуда я пытаюсь определить, в чём, собственно, подвох вопроса – не пресловутые ли это подковы на копытах олешка…
В тундре оленеводу забот хватает, но и охотой заняться удаётся, рассказывает Алексей. В августе обычно ставят петли на зайцев, зимой охотятся на песца. Песцов много, заходят даже в посёлок, бегают по улицам.
– Росомах тоже много развелось, но её добыть трудно – хитрая; однако. Шибко умная! Наверное, даже медведя умней, – восхищается Алексей. – Медведь тоже приходил, но я его топором отпугнул – ходи в тундре, чего тебе делать на стойбище, говорю. Нечего мне оленят пугать, говорю. Дело-то в мае было, как раз важенки отелились, однако. Зачем их пугать?
Так и живут в тундре парни из Носка, пасут оленей, как деды и прадеды пасли, умеют нарты сделать, чум поставить, медведя убедить вдумчивыми словами, пусть и с топором в руках. Сдают мясо, панты, изредка отовариваясь в посёлке. «Осёдлые» в поселке ребята Валентин Яр и Виталий Демченко – тоже заядлые рыбаки и охотники-любители, разумеется. Так и живут-не тужат парни из Носка в родных краях. Да вот на днях в столицу съездили на несколько дней – посмотреть. Жаль, ребята не знали о намечающемся в Дудинке Форуме молодых – остались бы поучаствовать, конечно. Причалим в Носке – разъедутся по стойбищам и рыбацким точкам. Носок за разговорами уже недалеко, однако.
В пункте назначения
Тем временем паром зашёл в протоку, на берегу которой и располагается Носок. Посёлок появился из-за поворота неожиданно, предстал перед взором обрадованных путников сразу весь, сверкнул церковный купол в вечернем сгущающемся сумраке. Как и опасался капитан Князев ещё подле Караула, протока значительно обмелела – ветер согнал воду, и судно подойти вплотную к причалу не может.
– С природой не поспоришь, – вздыхает капитан, созваниваясь с поселковыми владельцами лодок. Но те уже, видимо, в курсе – подплывают к кораблю, встающему на якорь. Сходни опущены под довольно крутым углом, команда помогает пассажирам спуститься в лодки. Администратор Мамедхан Ахмедхан-оглы самолично переносит малышей на руках. Парни из Носка деловито загружают стиральные машины, которые везут земляки – машины современные, автоматические, снабжённые специальным настенным баком для воды – обойдутся без центрального водоснабжения. Моторки уносятся к берегу, натужно гудя моторами и подпрыгивая на волнах, к сходням тут же причаливают другие.
Волнение на реке неслабое, темнеет всё более, сыплет мелкий дождик, но погрузка в лодки и переправа на берег прошли без происшествий. Облегчённо вздохнув, команда отправляется по каютам – отдыхать, посадка пассажиров на борт состоится уже утром. Ничего не попишешь, посещение посёлка придётся отложить до следующей командировки – с природой не поспоришь…
…«Вода, вода – кругом вода», – поётся в известной песенке. И ещё: «Здесь у нас туманы и дожди…», – хотя нет, кажется, это уже из другой песенки. Как будто ровно наша ситуация – на обратном пути весь день нас сопровождают туман, порывистый ветер и непрекращающийся мелкий, но частый дождь, поминутно переходящий в крупный ливень. Суровые погодные условия, но – несмотря, а также вопреки и преодолевая – наше стойкое плавсредство с мужественной командой на борту упорно движется вперёд. Теперь уже конечным пунктом назначения станет Дудинский порт – дом родной, а дорога к дому всегда короче – с природой не поспоришь, однако.
2018 г.