Мертвые кошки
Когда Бар ехал к дому Мериан, то заметил, что никто не хотел ездить по ночному замерзающему городу, заваленному снегом и стонущему от сильных порывов холодного ветра. Теперь здесь остались лишь истинные фанатики-профессионалы, схожие в своем желании доделать дело до конца. Будь ли то убийца, убивающий стриптизёрш в их тихих ночных квартирах, или же коп, никак не желавший предаться спокойному сну и сжимающий баранку своего потрепанного форда.
Мериан. Он вспомнил, как она танцевала перед ним. Как изящно она давала понять, что является частью самой необузданной зоны его хищного мозга, играющей на грани с насилием и нежностью, похотью и утончённостью. Мериан знала, на что нажимать и делала это превосходно. Такие девочки заслуживают большего, нежели того, что у неё было. Гарри просто повезло, что она попала к нему.
Словно доказывая свою избранность, она никогда не просила ничего взамен, взывая лишь к вниманию, которым просто нельзя было её не одарить. Эта девочка никогда не навязывала ему ни семью, ни детей, ничего такого, что бы он не мог выполнить. Давая в то же время все, что он просил. Любил ли он её? Этот вопрос так и остался невыясненным. Возможно. Причина в том, что она этого не хотела, а, может, и в том, что ей это было просто не нужно, равно, как и ему.
Остановившись возле её дома, Бар не увидел ни одной полицейской машины, так что на место преступления он приехал первым. Вытащив оружие, он быстро поднялся по ступенькам. В этом доме всё было знакомо, и он без особого труда нашёл нужную дверь, ведущую в её квартиру.
Квартира была небольшая, всего лишь кухня и спальня. Но для Мериан этого хватало с избытком, так как кухню она использовала как гостевую, потчуя гостей сладким жасминовым чаем и крайне вкусным печеньем. А ещё она никогда не убиралась, предпочитая встречать его бардаком. Чеширски покрутил ручку, дверь оказалась не заперта.
Войдя, он почувствовал запах сладкого печенья, привычно стоящего на кухонном столе в вазе. Он хотел было пойти туда, но уловил запах крови, быстро согнавший все памятные наваждения. Он сразу понял, где она. Для этого не надо было быть гением сыска. Встав возле двери в спальню, Бар тихо открыл её, держась так, чтобы при стрельбе из комнаты не получить пулю. Но кроме Мериан там никого не было.
Кошка была изувечена. Исполосована. Привязанная за все четыре лапы по углам, она окрасила всю комнату в цвета своих кишок. Чеширски оперся о стену, крови было столько, словно её плескали из ведер.
— Мери, Мери, – простонал он, сжимая револьвер. – Мери, нет.
Он сел на корточки, словно пытаясь ей чем-то помочь, но все это было лишь ещё одной глупостью. Тело кошки, которую безжалостно выпотрошили, словно рыбу, уже ничто не могло вернуть к жизни. Всё, что он мог, это узнать, когда она была убита, сделали ли это на живую и кто в этом виноват. Вот, пожалуй, и всё. Стандартные возможности копа-одиночки.
Бар сжал кровавую простынь в кулак. На глаза нашла пелена бессильной злобы, от которой перестало хватать воздуха. Кровь, кишки, печенье – все смешалось в одном сплошном аромате смерти.
«Дзинь, дзинь, дзинь». Бар поднял глаза. Черной тенью рядом на тумбочке разрывался телефон. «Дзинь, дзинь, дзинь». Бар махнул головой и снова посмотрел на трубку. «Дзинь, дзинь, дзинь». Чеширски посмотрел под тумбочку и проверил провод. Чисто. По крайней мере, на первый взгляд никаких следов взрывчатки. «Дзинь, дзинь, дзинь» – продолжал трезвонить черный аппарат.
Немного помедлив, он поднял трубку и был удивлен, что она продолжала сохранять тишину. Нет, никто не кричал «алло», не спешил, просто ждал, пока он поднесёт трубку к уху. И эта холодная расчетливость говорила о своем хозяине куда больше, нежели бесчисленное количество громких слов.
— Харчи?
— Детектив Чеширски, я знал, что вы крайне сообразительный кот.
— Это было ошибкой.
— Нет, вовсе нет. Это было ужасно плохо, но это было необходимо, ведь теперь вы своими глазами убедились в том, что бывает обычная смерть, а бывает страшная смерть. И поверьте мне на слово, бывает ещё и очень страшная долгая смерть, – мягко сказал голос из трубки.
— Ты знал про нас с ней?
— Конечно, знал. Я никогда не совершаю ненужных убийств, детектив. Каждая моя жертва необходима. Я же вам говорил, что я сторонник мягкого урегулирования проблем.
— Теперь это невозможно.
— Нет, я в это не верю. Более того, я убежден, что вы сами передумаете, ведь все мы меняемся, взрослеем. А, стало быть, можем думать рационально. Вот смотрите, минуту назад вы были способны разорвать меня на части, уничтожить, пойти против меня всеми своими силами. Казалось бы, что это может изменить, ведь вы очень брутальный детектив. Но у меня есть кое-что такое, что заставит вас передумать. Например, ваш друг и Сара, которых вы так славно спрятали в маленьком домике в лесу. Господин детектив, вы меня слышите?
Но Бар его не слышал. Бросив трубку, он выбежал из квартиры и бросился к машине, заставив её завизжать от скорости. Быстрее, быстрее, быстрее. Он вдавил педаль газа в пол и сжал баранку так, что хрустнули суставы на лапах. Только не она, только не так. Только не у этой страшной твари, рвущей плоть, как сахарную вату.
Сердце… Он чувствовал, как оно бьётся. Оно как будто бы говорило, что Сара не должна умереть в эту ночь. Хватит уже смертей. Пролетев на красный, Бар посмотрел на упавшую стрелку спидометра. Это было нехорошо, но он ничего не мог с собой поделать – тело перестало его слушаться, больше повинуясь природным инстинктам, один из которых гласил, что кошек надо защищать.
Наконец, форд вырвал его из лап чёрного города, показав всё великолепие ночного зимнего леса, чьи заваленные снегом деревья стояли по обеим сторонам дороги. Точно такие же были и в тот единственный раз, когда отец с матерью были вместе с ним. Когда, смеясь, отец подбрасывал его в воздух и говорил, что Бар самый красивый в мире котик. О, это был очень яркий зимний день. И память оказалась более чем благосклонна, запечатлев в его памяти этот прекрасный момент.
Свет, яркий свет детства. Бар резко крутанул руль, пропуская машину и едва не улетев в кювет. «Так, – сказал он сам себе, – не отвлекаться, сейчас главное не засыпать». Он посмотрел на стрелку – бензина должно хватить, пусть и в один конец.
Пытаясь собраться, он вдруг понял, почему она ему так важна. Дело вовсе не в том, что она красива или в ней скрыта подлинная сущность хищной кошки, как, например, в Мериан. «Нет, не надо врать себе, детектив. Она напоминает мать, и ты защищаешь ее потому, что в свое время не успел это сделать. Ты хочешь отдать свой вечный долг, который ты снова и снова пытаешься выплатить. Только вот пока это удаётся плохо».
Бар снова вдавил педаль газа. В голове одна кошка сменялась другой, играя в жуткую чехарду. Только вот одна кошка, помогавшая со страстью, уже погибла, а вторая, избравшая своим путем веру в светлое, была ещё жива.
Сзади показались фары. Бар посмотрел в заднее стекло. За ним ехал чёрный джип, подобные которому он уже видел, когда сидел в кофейне вместе с Харчи. Водитель явно шёл на обгон. Бар посмотрел на стрелку спидометра, она немного сдвинулась обратно, дав возможность маневра. Прибавив скорости, он по обледенелой дороге пошёл вперед. В голове появился странный, абсолютно дикий план, полностью основанный на интуиции и уставшем мозге.
Через несколько километров он остановил машину и, вытащив револьвер, встал на середину дороги, приготовившись стрелять. Если машина не остановится, у него будет лишь несколько секунд, чтобы спасти жизнь себе, Саре и ещё куче народу, которые так же могут встать на пути этой обезьяны.
Черное тело машины вылетело из-за угла буквально через секунду после того, как он поднял револьвер. На дальнем свете, с бьющими в тьму фарами, он напоминал самого настоящего монстра, способного снести всё, что угодно. Подняв револьвер, Бар прицелился. Пора было стрелять. Но тут машина начала тормозить, вгрызаясь в обледенелую дорогу. Затем её занесло и, кувыркнувшись, она улетела на обочину.
Не убирая оружия, он подбежал к машине. Внутри был лишь один зверь, толстый бегемот, плотно прижатый подушками безопасности. Бар пощупал пульс. Он был жив, просто потерял немного крови и лишился сознания. Бар выдохнул – ждать, пока приедет полиция, времени у него не было. Придется толстяку самому вылезать из этой тачки.
Бар быстро пошёл к машине. Но не успел он сделать и десяти шагов, как из кабины послышались маты. Бар улыбнулся, почти безумно, словно он попал в сумасшедший дом, где ссохшиеся психи, загримировавшись под клоунов, выдали неплохой номер.
Дальше он доехал без приключений, всё ещё храня эту странную безумную улыбку, выветрившуюся лишь тогда, когда перед домиком он увидел следы от множества колес. Уже привычно вытащив оружие, Бар оставил машину возле дороги и пошёл в сторону занесённого снегом дома, светлые окна которого не прекращали гореть в этой ночи.