* * *
Бьётся в стенах окошка бельмо,
Прижимается к листьям стекло,
А за ним далеко-далеко –
Холодно, холодно.
В ночь открытую до наготы,
До неведомой мне высоты
Тянут мокрые руки стволы.
Холодно, холодно.
Где бы ни был затерян мой путь,
Если тело комочком свернуть,
Мне на скользкой земле не уснуть –
Холодно, холодно.
* * *
Знаешь, что такое высота?
Когда звёзды больше, чем огни,
Что лежат в заснеженной степи,
Растерявшей наши города.
Там, вверху, остынут облака,
Где в веках незыблемых течёт
Бесконечно-жёлтая река,
Память мне заковывая в лёд;
Тонкий воздух станет словно камень,
И великой тяжестью свинца
Небо на безмолвный шар навалит,
Смяв черты любимого лица!
* * *
На холодных перронах
Запотевших вокзалов
Я срываю погоны
Со своих генералов.
И под вой электрички,
В опустевшем вагоне
Я без имя, без клички
Ухожу от погони…
Где-то лязгают нудно
Незакрытые двери,
Поднимается утро,
Только в Утро не верю!
Видит Бог – не хотели
Умирать генералы;
Исчезают в метели
Электрички, вокзалы…
* * *
Вы слышали? Вчера –
Один, залезши на чердак,
Повесился, не справившись
с обидой.
Я говорю – дурак;
А сам завидую.
Не лучший способ,
Полно, вы правы.
Но крюк чудную ношу
Поднимет из толпы!
НА ДЕНЬ ПОБЕДЫ.
Девятого мая
Я встретил героя –
С одною медалью,
С одною рукою…
* * *
Сегодня мне приснилось море –
Шершавое, холодное…
Поблекшие слепые зори
Колышут простынь водную.
Пустынный берег без конца,
И пенное шуршание,
И дождь без тела, без лица
И солнце - на прощание…
Я утром втиснулся в метро
И утонул в газете,
А вместо северных ветров
Дарю Вам строки эти.
* * *
Закружились вихрем
белые метели
Затянули песню,
постучав в окно;
И остались утром
смятые постели,
Да на белой скатерти
белое вино.
Стало тихо-тихо
в доме опустелом,
Не смеются больше
по углам сверчки.
Всё запорошило
снегом белым-белым…
Ах, метель-голубушка,
ты меня прости!
ВЕЧЕР
И разыгрались же
кони в поле,
Поископытили всю зарю…
В. Шукшин
Вот и вечер. Окрепла погода.
Тучи будто размазаны кистью.
Осторожные сумерки трогают
Подорожника крепкие листья.
Сквозь деревья, как тёмного мёда
Капли – солнце разбросано
Нежной рукой. Завтра – вёдро;
Завтра дурь поплывёт над покосами!
Между ними дороги потянутся,
И зелёных прудов пятаки
По полям… Псы соседние лаются,
Зашуршали в сенях сквозняки –
Ветром выдохнул день на исходе,
Петли ржавые ставни скрипят.
В кадке полной с дождя у порога
Разгорается чистый закат.
* * *
Я сажаю деревья и засыпаю
их снегом,
Чтобы, когда остановится солнце,
они вылили холод ночей;
И неведомый путник, который
под ними обедал,
Зашагал бы своею дорогой
чуть-чуть веселей.
Я могу разложить по полкам
всё, что я думаю,
Хотя там уж и так слишком
много натискали книг.
Но, нарушая все законы
архитектуры,
Я строю, не трогая этот гранит.
И поэтому я сажаю деревья
и засыпаю их снегом.
Твои внуки здесь будут искать
гармонии и красоты,
И будут прикуривать, обжигаясь
и прячась в ладонях от ветра –
Я сажаю деревья,
Чтобы запах поломанных спичек
не доводил их до тошноты.
* * *
Днём прости меня, а ночью…
Дождь, шуршащий в ржавых листьях,
Ветер, что дожём пронизан;
Дождь и ветер – для тебя.
Днём прости меня, а ночью…
Снег пушистый, как котёнок,
Первый снег, пропавший утром;
Снег и ветер – для тебя.
Днём прости меня, а ночью…
Птицы, спящие под крышей,
Голову прижавши к сердцу;
Снег и птицы – для тебя.
Только днём прости, родная,
Днём дожди совсем чужие,
Ветер бьет, а не ласкает
Птиц. И ты прости меня.
ПОКОЛЕНИЕ
Мы одиноки. Мы летим в бреду
Бесстрастных лиц, поднятых к небу.
Мы – псы, идущие по следу
Прошедшего. Из тьмы – во тьму.
В нас черви, Мы зовём их души.
Нам страшно, если Мы – вдвоём.
Мы руки женщин называем «дом»
И оставляем для грядущих.
Нас порождают стуки ветра,
Мы – пена скошенного рта.
С постылым грохотом ведра
За Нами катится планета!
Sonnet pour Alexandre.
Мой друг, я пьян. Стучат колёса,
В разбитых окнах – только пыль.
И стелит головы ковыль,
Как иноземцы стелят кости.
Мой друг, я пьян плохим вином,
Здесь не умеют делать вин.
И я стираю кровь картин
Одним уверенным плевком.
Мой друг, мне жаль, что ты умрёшь…
Летят, как птицы, тополя.
А где-то дыбится земля,
И бьёт в глаза холодный дождь.
…Но смотрит полая луна
В ещё живые зеркала!
Душанбе – Самарканд
ВТОРОЙ СОНЕТ
В лучах скользящих мне казалось –
Ночь подо мною поднималась,
Зарница в звёзды расплескалась.
И мне казалось – ты смеялась.
И мне казалось, мне казалось,
Что ты по веткам пробежалась,
И ты снежинок не касалась –
Следов, как будто, не осталось.
И небо лёгкое качалось,
Деревья растопили лёд,
Когда коварная усталость
Неслышно в спину мне прокралась
И оборвала мой полёт…
А мне казалось… Мне казалось.
* * *
Так день уходит незаметно…
Вдруг вороньё, как пепел ветром,
Густой удар с кустов поднимет
Чертить круги тревожных линий.
Но тонет колокол. Пруды
Уже шарманку завели,
Где вод ничто не всколыхнёт –
Лежат как зеркало. Как лёд.
* * *
Мои города, мои города;
Я считаю по пальцам, где был.
Вылезают за счёты года
И холмы безымянных могил.
Стал бы столяром только затем,
Чтоб тесать православным кресты.
Мусульманином быть бы хотел,
Чтоб измерить до Мекки версты…
Мои города, мои города;
Я считаю по пальцам, где был.
Пронесутся века,
И растают тела
И развеются кости рабынь.
ВЕТЕР
Трое в городе –и Ветер –
Повстречались на дороге,
На кресте трамвайных линий.
Трое в городе –и Ветер –
Покачнувший свет фонарный
И дома, в немом поклоне
Зябко сжавших переулки,
По которым, словно змеи,
Закружили снег позёмки,
Увлекая за собою
Смерть,
Любовь
И Крик рожденья;
Белым кружевом метели
Рассыпая их по крышам.
Я клянусь, я видел это!
Вот на этом перекрёстке
Повстречались на мгновенье
Вечный ветер,
Трое Вечных…
Нынче тихо. Над домами
Звёзды – жёлтые как свечи.
* * *
Я вхожу в сосновые ворота,
В выси тихо шепчут кроны древ.
Тяжестью предутреннего лёта
Сыч пугает утонувших дев.
Я брожу меж них, не зная тени.
Эти сосны – мачты, не кресты!
Со стволов слетают клочья пены,
Дыбятся от ветра корабли.
Но опять шалит магнит Китая,
Путает далёкие огни.
Я дорогу лунную теряю…
Жаль, что эти сосны – не кресты.
КАВАЛЕРИСТ
Мама!
Разбуди меня рано-рано.
Когда поле
Прогибается под тяжестью воли,
Пока жаворонки ещё не щебечут безжалостно…
Сон
Под солнцем палящим
Тревожен.
Сон
На травах шумящих
Не крепок.
Конь
На грудь опускает мне вожжи.
…Или мирта венок тонких веток?
* * *
Закружились вихрем
белые метели
Затянули песню,
постучав в окно;
И остались утром
смятые постели,
Да на белой скатерти
белое вино.
Стало тихо-тихо
в доме опустелом,
Не смеются больше
по углам сверчки.
Всё запорошило
снегом белым-белым…
Ах, метель-голубушка,
ты меня прости!