24. Вечер у костра.
Свалили у костра сучья, собранные по дороге, налили чайник, Ольга занялась бутербродами. Все чувствовали себя неуютно и виновато, будто Шаман был их подопечным, и вот, не усмотрели...
- Разум часто ограничивает себя в каких-то интересных аспектах, не только в жизненных интересах или возможностях, но и в возможностях своих ресурсов, как ребёнок, знающий, что под кроватью сидит барабашка, и никогда не проверивший этой возможности - а вдруг и правда сидит? Проще бояться и надеяться, что он сейчас сытый и не вылезет.
Ольга искоса посмотрела в его сторону, промолчала, хлеб уже немного подсох, и она аккуратно срезала тонкую корочку, чтобы потом раскрошить для птичек.
- Мне кажется, он говорит, что мы бревна в глазу не хотим видеть, - пробормотал Сашок, разглядывая хлеб с ломтями сыра.
- Можно выразиться и так. Во всяком случае, кое-кто точно не хочет, - кивнул Роман.
- Значит, сидит? И тебе это точно известно? Или просто уверен?
- Я это знаю. А уверенным в нашем мире может быть только идиот.
- Блин... А вот я ничего не знаю. И главное, я не знаю, что делать. Оля, может, подскажешь? Что ты знаешь?
- Много чего. И тоже не понимаю многого. Да, я имею ко всему этому отношение, это вы правильно поняли. Но эти дырки. Они ведь всегда существовали, во все времена, и у них есть свои функции. Это уход для тех, кто отстранился от этого мира. Куда, не знаю. Кто ими управляет, не знаю. И не понимаю, зачем она появилась здесь. Для Шамана? Не уверена. Он здесь случайно, он сам был случаен.
- А ты, Девана, как здесь оказалась? - Роман пожал плечами. - Похоже, всё это подстроено? А на кой? Только не говори, что вот от него зависит судьба мироздания, а я Первый Мститель.
- Значит, ты Бог? - спросил восхищённый Сашок, и смутился. - Ты не подумай, я не какой-нибудь там тёмный...
- Я не Бог. Я не всемогущ, и у меня нет такой задачи. Я всего лишь инструмент в руке Его.
- А похожа на человека... - сказал в пространство Гаррик.
- Потому что я человек. Со всеми вытекающими. Только так я смогу выполнить поставленную задачу.
- И в чём она? Ясно, что утебя есть какая-то миссия, связанная с нами, здесь присутствующими...
- Только не думайте, что вы какие-то особенные. Мне нужен был определённый тип, группа людей. Есть группы статические, а есть экстремальные. Поставленные в определённые обстоятельства, с определёнными исходными установками и мотивами. Я выбрала вас.
- Значит, всё это подстроено? - возопил Сашок, - Чортовы картинки, шлагбаумы, дырки в скалах... А Шаман, он тоже из ваших?
- Не знаю. Я не всеведуща, моя задача, поставить диагноз происходящему и дать рекомендации, выработать методы.
- Подожди, а как-же Бог, - спросил несколько растерянный потоком информации Гаррик. - Ты хочешь сказать, что всё это неожиданность? Непредвиденность? Но ведь такого быть не может.
- Это происходит постоянно. Иначе не нужны были-бы такие, как я. И дыры эти, они всегда были. Только действие их направленно, и я не пойму, чем, или кем вызвано её появление здесь...
- Но ведь Шаман...
- Этот человек тоже случайность. Наверное, он как-то вписывается в картину, но как, пока не понимаю.
- И отсюда вопрос, - сказал почему-то торжествующий Роман. - Поскольку наша исследовательская миссия провалилась, что будет дальше, и как нам смотреть в твою сторону?
- Почему провалилась? - пожала плечами Ольга. - Всё идёт как надо. Материал для статьи есть, надо обработать и сдать на суд работодателя... В нужной интерпретации...
- Но то, что мы уже увидели, это глобальный процесс, или всего лишь выпас мартышек? Мы кто? И что творится там, извне?
25.
- Я не кусаюсь, - сказала Ольга и положила руку на голую грудь Гаррика. Между ними было расстояние сантиметров десять, которое должно было обеспечить ему безопасность, если вдруг сверхъестественная сущность поведёт себя неадекватно.
- Наверное...
- И в чём дело? Не привык к мысли?
- Интересно, как я к этому должен привыкнуть? Есть такой опыт у человечества? Или есть? Ладно, но как я тебя должен воспринимать?
- А как раньше воспринимал? В Питере, здесь, до того, как начал что-то подозревать...
- Как собственность.
- Я знаю. И теперь не можешь привыкнуть, что собственник должен делиться. Глупости, мы все в руках его, и ты, и я, разница только суть, а сущее одно. И ничто нам не может помешать...
- Ничто... Кроме того, что здесь !... - Гаррик хлопнул ладонью себя по лбу и почувствовал грудью прикосновение мягкого женского тела, потом её губы на своих, и это ничем не отличалось от того, что было раньше...
- Не откроешь профессиональную тайну? - спросил Гаррик, когда наконец плоть успокоилась, получив своё, восхитительное, и пот медленно испарялся с кожи. - Знаешь ведь эти новые гипотезы... виртуальный мир, голограммы...
- Чушь. Всё материально и в единственном экземпляре...
- А...
- Хватит. Зачем тебе всё это? Это знание не применимое, не проверяемое, пусть кто хочет, сочиняет. Знаешь, тест на сообразительность.
- Интересно-же. Миллионы ломали голову, а я буду ЗНАТЬ... - пробурчал Гаррик, любуясь мягкими волнами соблазнительных изгибов. - Вот ты знаешь, что вызываешь желание, тебя это сколько-то трогает?
- Раз я женщина, это естественно, так и должно быть. И твоё желание лидерства, пусть даже фиктивное, тоже естественно.
- Тогда расскажи мне о философии.
- Заболел?
- Расскажи.
- Уверен? Хорошо... - Ольга закурила, повернувшись на бок. - Первые философы в сущности занимались естествознанием. Единственное, что было в их распоряжении, собственный разум. Начала логики, начала математики и жизненный опыт, полученный через ощущения. Они вынуждены были поставить человека в центр мира, человек определял, что есть, а что только кажется. Философов было много, и много было миров. Мир Анаксимена, мир Гераклита, мир Аристотеля, Пифагора и Гераклита, Платона и Протагора. Все эти миры были разными, и на жизнь человека в общем не влияли. Потом знания усложнились, и человек понял, что мир существует независимо от него. И явился Бог. Но поскольку Бог не познаваем, религиозные философы подменили Его опять-же человеком, только мир их уже не интересовал, он был определён. И философы сосредоточились на человеке, поскольку именно человек был нужен Богу. Потом философы поставили человека выше Бога, человек стал главной тайной. И человек стал познавать людей. Не одного, конкретного человека, но совокупность их. Это давало ощущение Божественной абсолютности. И философия выродилась в обществоведение и психологию. Она стала субъективной. Она выродилась в чувства, в эмоции : - " ...Гуссерль и феноменологи восстановили мир в его многообразии и отвергли трансцендентное могущество разума. Вселенная духа тем самым неслыханно обогатилась. Лепесток розы, межевой столб или человеческая рука приобрели такую же значимость, как любовь, желание или законы тяготения. Теперь мыслить не значит унифицировать, сводить явления к какому-то великому принципу. Мыслить - значит научиться заново видеть, стать внимательным; это значит управлять собственным сознанием, придавать, на манер Пруста , привилегированное положение каждой идее и каждому образу. Парадоксальным образом все привилегированно. Любая мысль оправдана предельной осознанностью. Будучи более позитивным, чем у Кьеркегора и Шестова, гуссерлевский подход тем не менее с самого начала отрицает классический метод рационализма, кладет конец несбыточным надеждам, открывает интуиции и сердцу все поле феноменов, в богатстве которых есть что-то нечеловеческое. Этот путь, ведущий ко всем наукам и в то же время ни к одной. Иначе говоря, средство здесь оказывается важнее цели...". Это из...
- Камю, "О Сизифе"...
- Да, конечно. Где здесь наука? Статистика, наблюдение, аргументы и доводы? Это размышление на темы. И оно больше характеризует самого Камю, его мышление, его выбор, его пристрастия. Люди изучают философию Вольтера, философию Канта и Гуссерля, философию Ницше, Кьеркегора, Бодрийяра, Хайдеггера, Камю. Но они не видят, что изучают не мир, а Вольтера, Ницше или Хайдеггера. Если-бы их не было, не было-бы и их философий. Конечно, были-бы десятки других, но именно других. И не важно, каких. Мы знали-бы другие имена, только и всего. А мир так-бы и существовал, неколебимый со времён Протагора и Аристотеля.
- "...Кладёт конец несбыточным надеждам..." И цель не важна.
- Да, процесс самопознания. И он ведёт в никуда.
Потом Ольга уснула, Гаррик некоторое время слышал её дыхание, которое должно было быть чисто человеческим, осторожно выбрался из палатки, закурил и медленно пошёл вдоль кустов, в одних трусах. Видно было, как внизу сгущается туманная мгла, роса уже собиралась на листьях, приближался ещё один день.
- Какого чорта! Гуссерль, Кант, Хайдеггер!... Я сам по себе, всё-равно всё сгинет... И не останется ни меня, ни Ольги, ни Винни-Пуха, ни ослика Иа, ни Бога...
Отверстие в скале так-же чернело, ничто не изменилось. Гаррик отбросил окурок сигареты, оглянулся в сторону палаток, махнул рукой и, зачем-то задержав дыхание, как перед прыжком в воду, шагнул в пустоту.