(См. информацию на странице http://proza.ru/avtor/deshchere).
Дмитрий Григорьевич Сидоренко (15.05.1924 - 15.08.1955), автор повести "Воспоминания", одна из глав которой предлагается вниманию читателей на этой страничке - мой дядя, младший брат моего отца. "Воспоминания" были написаны им в далёкие послевоенные годы и много лет хранились у родственников (см. Предисловие к повести http://www.proza.ru/2018/09/06/1560).
На моей страничке портала Проза.ру эту повесть можно прочесть и в цельном виде, без разбивки по главам, - "Воспоминания. Дмитрий Сидоренко. 1924 - 1955" - http://www.proza.ru/2018/08/24/999 .
Глава 14 - http://www.proza.ru/2018/09/04/1591
Глава 15
Блажен, кто смолоду был молод,
Блажен, кто вовремя созрел,
Кто постепенно жизни холод
С летами вытерпеть сумел .
[Прим. 35. «Евгений Онегин», А.С.Пушкин]
Мы спустились в метро.
– М-да!.. Хогошая была дивчина..., – нескромно вздохнул мой друг и мило улыбнулся, всё ещё находясь под впечатлением только что случившегося.
– А тут не болит? – И я указал на бок, куда его ударило велосипедом. Он посмотрел на меня, и мы оба рассмеялись.
Это был Василий Петренко – замечательный человек, способный, одаренный парень. Рослый и крепкий, с выразительным румяным лицом, большим округлым лбом и веселыми карими глазами, он был привлекателен. На лбу его, образуя несколько продолговатых морщинок, придававших его лицу всегда сосредоточенное выражение, выделялся большой шрам – следы удара лошади когда-то в раннем детстве. Об этом он рассказывал так: «С добгым намегением я зашёл нашей кобыле сзади и хотел отогвать на задней ноге прилипший репях, но она, неблагодагная, так двинула меня ногой, что я оказался в куче навоза с газбитой головою».
Он говорил спокойно, с каким-то едва заметным приятным акцентом, мягким ласкающим баритоном, чуть-чуть картавя, что придавало его речи особенную прелесть и даже какое-то гипнотизирующее действие.
Он всегда был исключительно спокоен, в любом обществе держался весело и свободно, умел что-нибудь тонко подметить в людях и пустить крепкую, ядовитую шутку. Он был из тех людей, которых можно было слушать, не скучая, целые сутки, приятно отдаваясь обворожительным звукам их голоса.
По национальности он был украинец, родом из Полтавы. В противоположность большинству украинцев, он не был упрям и скуп, но воспринял эту тонкую нить юмора и прямой откровенности, которая свойственна только украинцам.
Отец Васьки когда-то плавал на Черном море. Он часто брал своего единственного сына на корабль. И ему понравилось быть на корабле, всей душой он полюбил море. Но жизнь была жестока к нему. Он рано потерял отца. С тех пор началась у него своя самостоятельная жизнь. Он драил машины на корабле, работал на камбузе, затем плавал юнгой на рыбацкой шхуне. Вскоре морская жизнь обернулась к нему обыденной, не нарядной своей стороной, романтика моря рассеялась, и он разочаровался.
Он не был из тех людей, кто впрягается в первый попавшийся хомут и тянет его до конца своей жизни. Была у него другая юношеская страсть – стать лётчиком. И он, разочаровавшись в первом своём увлечении, крепче схватился за второе. Его способная юношеская натура дерзала жизнь, хотела знать всё, и он взялся за учебу, посещая вечерние курсы, чтобы наверстать утерянное. Когда образовались спецшколы военно-воздушных сил, он в числе других смелых юношей подал в школу заявление. В учебе он успевал хорошо, всегда был чист и опрятен. Он как-то умел сочетать в себе полезное с приятным, шутку с серьезным делом, и за что бы ни брался, что бы ни выполнял, он всегда имел успех. Трудно сказать, в чём был секрет его успеха, но успех был всегда. Он сознательно контролировал своё поведение и если страстно увлекался чем-нибудь, то это были хорошие страсти. Отличником он закончил спецшколу и был послан в академию.
В академию он пришёл как человек с трезвым умом, твёрдо сложившимся взглядом на вещи. В его сознании не было ничего тёмного, непонятного, неразрешимого, на всё он имел своё определенное, глубоко убежденное, суждение. Но он никогда не спешил высказать свои мысли, всегда скромно слушал, наблюдая других.
Мысли свои он выражал шутками, поэтому, казалось, никогда не был серьёзен. Шутил же он всегда на родном украинском языке – немного грубом, зато исключительно точном, поэтому при первом знакомстве и сам казался немного грубым. Ко всему прочему, он замечательно и быстро рисовал. В нашем офицерском клубе академии висели портреты полководцев, писанные маслом на холсте – эту работу он выполнил в течение месяца.
Мы учились и воевали с ним вместе. Он погиб. И теперь передо мной лежит его истрёпанная и засаленная записная книжка, но как хорошо она говорит о душевной красоте, о внутреннем содержании этого человека.
Вот на первой странице:
«У человека должно быть всё прекрасно: и дела, и мысли, и одежда». Чехов.
«Ничто так легко сделать человеку, как быть скромным. И ничто так не ценится в человеке, как скромность».
«Любите книгу, она облегчит вам жизнь, она научит вас уважать человека и самих себя, она окрылит ваш ум и сердце чувством любви к миру, к человеку». М.Горький.
«Хотелось бы мне, дорогие товарищи, чтобы вы поверили друг в друга, поверили в то, что каждый из вас скрывает в себе множество ценнейших возможностей, не проснувшихся талантов, оригинальных мыслей, что каждый из вас великая ценность». М.Горький.
«К науке ведет не широкая дорога… И только тот достигнет её сияющих вершин, кто, не страшась трудностей, карабкается по её каменистым тропам». Маркс.
Когда у Карла Маркса спросили: Что Вы прежде всего цените в человеке?
– Целеустремленность, – ответил ученый.
«У нас есть уверенность, что материя во всех своих превращениях остаётся вечно одной и той же, … поэтому с той же самой железной необходимостью, с какой она когда-нибудь истребит на земле свой высший цвет – мыслящий дух, она должна будет его снова породить где-нибудь в другом месте вселенной, в другое время». Ф.Энгельс.
Далее в записной книжке, наискосок её, переписана эпиграмма, видимо, с намёком на нач. курса Печёнкина:
«Нет, у него не лживый взгляд,
его глаза не лгут.
Они правдиво говорят,
что их владелец плут».
Р. Бернс, «К портрету духовного лица».
На подхалима старшину:
Бывалый щёголь, любитель власти,
тупой зубрила, собачьей масти;
купить – продать его легко,
фамилия – Николенко.
Далее пошли фронтовые записи.
Первый куплет начатого стиха:
«На улице полночь, свеча догорает,
полночные звезды видны…
Ты пишешь письмо мне, моя дорогая,
В пылающий адрес войны.
И долго ты пишешь его, дорогая,
закончишь – и примешься вновь,
зато я уверен: к переднему краю
прорвется такая любовь…»
Здесь же на полях схвачен чей-то портрет и далее:
«Нет, я не думал – дело молодое, –
Покуда не уехал на войну, –
Какое это счастье дорогое –
Иметь свою родную сторону».
Затем то ли предчувствие, то ли простая случайность:
«Не в наследственной берлоге,
Не средь отческих могил –
На большой мне, знать, дороге
Умереть господь судил».
А.С. Пушкин, «Дорожные жалобы».
Далее следует много фронтовых заметок, адресов полевых почт и последние слова:
«И в чужой дали зарубежной,
О многом забыв на войне,
С сердечной тоскою мятежной
Грустил по родной стороне».
Глава 16 - http://www.proza.ru/2018/09/04/1594