"Отрывок"
-Отдай мне это
-Не могу... Оно не принадлежит мне.
-Кому оно тогда принадлежит?
- Не, знаю, но точно не мне....
-Знаешь, просто молчишь.
-Вот именно, давай просто помолчим.
-Знаешь, ты, как глициния...
-Как это?
-В моей судьбе, ты, как восточная глициния. Не перебивай, просто послушай, возможно я никогда больше не решусь тебе это сказать. Ты величавая, как статное дерево.... Яркая, манящая – какого цвета? Ты скорее розоватая, отдаешь немного в фиолетовый. Розовый цвет подчеркивает твою инфантильность, а фиолетовый рассказывает о глубокой душе, которая манит меня. И, вот я вижу слезы, слезы на твоих глазах, как обвисшие бутоны Глицинии. Они рассказывают о твоей печали. Да, это слезы... И не стоит перечить, не надо прятать лицо... Глаза не спрячут боли.... Но не каждый видит в твоих глазах боль, потому что ты разная, в тебе множество лиц и красок, как в лепестках глицинии. Ты переливаешься, и вот уже не кажешься мне такой мрачной... Не надо смотреть в сторону сухого колодца, смотри в глаза морю...
-Странно, я сейчас подумала о море, как было бы прекрасно, если мы встали и прошлись вдоль набережной.
-Ну вот, ты меня перебила, и я не сказал того, что желал сказать, во всей этой смутной прелюдии разговора.
-Не стоит, прошу не говори. Не убивай этот прекрасный вечер, он ведь действительно прекрасный.
-Разве панацея от смерти может убить?
-Ты забыл, я – глициния, и мне немедленно необходимо солнце.... Пройдем к морю, упьемся морским бризом.
-Иди одна, я не пойду за твоей гордостью
-Тогда я уйду?
-Да, пожалуй, это будет благоразумно.
-Ненавижу это слово, благоразумно, хочу, чтобы все было неблагоразумно...
-Ох, моя Глициния, к сожалению, но ты из благоразумных цветов.... Она ушла, не обернувшись в темноту, и, лишь свет софитов отражал ее, еще не поблекшую тень.
- И вы так отпустили ее? Просто ничего не сказав! - Ты или охотник, или дичь. Или действуешь, или устало плетёшься сзади.
- Так вы были дичью?
- Я охотник, и был им всегда! Я отпустил свою дичь! Она должна была плыть без меня. Ей нужна была жизнь, и губить ее было бессмысленно и жестоко!
-Почему губить?
- Послушай, мои правила жизни просты – не губи цветы, которые не из твоего сада!
- Вы не правы! Женщины - это цветок. Никогда не надо слушать, что говорят цветы. Надо просто смотреть на них и дышать их ароматом. Женщин нужно просто любить. Эти прекрасные создания, хоть и не все, конечно!
- Так и должно быть, прежде нужно стерпеть двух-трех гусениц, если хочешь познакомиться с бабочкой. Но, только после гусениц, твоя бабочка запорхает, и ты станешь счастлив.
- Так эта Глициния была гусеницей?
- Нет, она была мотыльком! Самым прекрасным и чистым мотыльком в моей жизни! Аристократичным мотыльком! Знаешь, что такое истинная аристократка? Та, кого не затрагивает пошлость, даже если окружает ее со всех сторон. Моя пошлая жестокость!
- Почему вы тогда отпустили ее?
- Она летела на мой свет, сломя голову летела, и в миг я понял, что это не свет от меня исходит, а огонь. Самый настоящий огонь, который мог убить мой мотылек!
Он оплатил счет и ушел! Ушел так незаметно, как уходят серые кардиналы, как уходят агенты спецслужб, как уходят самые настоящие приведения. Ни следа, ни записки, ни имен. Просто присел в кафе, рассказал и ушел! Иногда, даже таким людям нужно выговориться, подумал я! И допил свой кофе. Я еще долго думал о нем, думал, а как было бы, если бы они остались вместе. Может быть Глициния-мотылек, никогда и не сгорела бы, а наоборот грелась бы у его огня. Он породил во мне глубокую мысль, о которой я не мог забыть.
На следующее утро, я спокойно пил свой кофе, в ожидании, что ко мне вновь присядет мужчина и продолжит рассказ.
- Я знаю, вы видели его! – сказала мне женщина, которая уже долгое время стояла подле моего столика. Но я не замечал ее, я искал мужчину.
- О ком вы говорите? – удивленно спросил я!
- О том, кто рассказал вам обо мне. – ответила она!
Я не стал переспрашивать, она присела рядом и просто смотрела на меня! Она смотрела, не отрывая взгляда от меня.
- Значит в вас что-то есть! – вдруг произнесла она!
- Я вас не понимаю?
- Он видит людей на сквозь, он никому ничего не рассказывает, он скрывает даже от себя свои чувства и переживания, но вам рассказал. Значит в вас что-то есть!
- Как вы узнали, что мы разговаривали с ним? Вас вчера тут не было? – спросил я ее.
- Я следила за ним, я была здесь, но меня и не было! Только не говорите ему, я знаю, он будет очень сильно злится! Он вообще не любит, когда что-то происходит без его ведома. Он не любит тайны. Хотя сам – одна сплошная тайна!
- Почему бы вам не поговорить с ним?
- Он не станет со мной говорить. Ох, дорогой мой мальчик… - вздохнула она.
Мальчик, подумал я, мы с этой девушкой явно были одного возраста, но она имела какую-то несдержанную гордость ставить себя выше меня, называя – мой мальчик!
- Знаю, знаю, тебе не нравится, что я назвала тебя, мой мальчик! Вы мужчины не выносите, когда женщина горда, но и без особой гордости женщин не выносите! Порой, мне кажется, что вы вообще не выносите женщин!
Она оказалась не глупа, и приглядевшись вовсе не дурна собой! Я бы сказал, что она очень красива, только при мельчайшем рассмотрении. На нее, как на Джоконду, надо было смотреть минут 10, чтобы понять, что больше ни на что и не захочется смотреть!
-Вы знаете, что только сейчас я понимаю, что для женщины – гордость, куда губительнее, чем для мужчины! Если нужно спасти положение, мужчина забывает о своей гордости легче и быстрее. И он так делал, всегда! Спасал меня, спасал себя, спасал все, пока я топила! - Вы его так сильно любите?
- Я его сильнее ненавижу!
- Но как же?
- От того, что понимаю, что он не позволит жизни с ним, но и после него нет жизни!
- Почему вы так думаете, очень много мужчин, которые оценят вас!
- А оценю ли я их. Ох, мой мальчик! Порода, она такая редкая. Порода — вот что главное в мужчине. Как в лошадях. Это в крови Порода, которую не изменить! Ее не пропить, не выкинуть, не заменить! Порода – это все! Ты сталкиваешься с тем, у кого есть порода! Это опасное дело, в этом все! Манеры, разговор, движение, в этом каждое слово! И уже никто и никогда не сможет забыть! Второй породы не найти! Никогда и нигде!
- От чего же вы бездействовали столько времени?
- Действовать должен был мужчина! Я была убеждена в этом, как никогда! Но оказалось, что мне стоило бороться. А он выбрал «цугцванг»
- Цугцванг? Что это? - В шахматах так называется ход, когда ты не двигаешься. Именно этот ход оказывается самым полезным в партии.
- Где же польза, если вы уже не вместе!
- Кто сказал? Вы думаете, он не знаете, что я следила за вами вчера? Знает! Но он убежал! Убежал вчера отсюда, так быстро, что я не успела усмотреть его следы. Обычно мы убегаем от того, что считаем самым дорогим.
- Я думаю мужчины более проще, чем вы женщины думаете! Захотел бы – был с вами! Не хочет просто и все! Я мужчина, и я знаю!
- Ты мужчина, но он нет! Он больше, чем мужчина, сверхмужчина! У него никогда не бывает просто, у него всегда было сложно! Разве мужчина может оставаться милым и добрым, но при этом истязать душу, будто демон из ада!
-Мучил? Как мне показалось, это вы его мучили!
-Да, и я мучила, но я мучила, от незнания, страха, гордости и невозможности смириться со слабостью. А он мучил осознанно, он знал меня и знал себя. В последнее время и он меня мучил: всё это было натурально. Я думаю, что люди и созданы, чтобы друг друга мучить.
- Почему вы думаете он так делал?
- Потому что у него была жизнь! У вас не было, мой мальчик истории, у меня не было истории до него! С ним, у меня появилась история! Пусть, и горькая история! Но теперь она есть! А у него она была, и такая, что и черти в аду побаиваться сказать, что они страдали.
- Как это?
- Ему надоело доказывать, что у него добрая и глубокая душа, вот он и строит из себя злого и верхогляда, нарочно демонстрирует буйный, а то и грубоватый нрав. Но он не такой, у него самый добрый и мягкий нрав!
- Но вам он грубил? И вы все равно его считаете мягким.
- Да считаю, грубил! Мужчины часто говорят нам грубости, они не знают, как надолго мы это запоминаем и как нам от этого больно. Но не от него, не было больно! Потому что я видела, что это не убьет меня! Ведь даже самое грубое слово, самое грубое письмо все-таки вежливее, все-таки честнее молчания.
- Я думаю вы сумасшедшая!
Услышав, это она встала и направилась к выходу! Но потом быстро подошла и сказала:
- Он очень расстроится, если узнает, что я так много вам рассказала, мой мальчик! Но знаете, вы правы сумасшествие не иначе, только оно может толкнуть терпеть мир демонов, ради ангела внутри.