Я сидел в "Литературном кафе" и мучился над развязкой.
Сюжет закручен, теперь - на финишную по нервам и воображению публики, как прописано в программных тезисах худсовета. Черт. Не выходит. Куда ни поверну, кажется, что повторяюсь.
Допиваю кофе, подсовываю под чашку деньги (всегда держу наличку на такой случай) и, не дожидаясь официанта, вываливаюсь на Невский. Солнце висит прямо по ходу и бьет мне в правый глаз, левый - уже второй день прикрыт фингалом. Вот не люблю я собачиться, но каждый раз, когда хреново, находится какая-нибудь собака...
Пройтись по Невскому в солнечный летний день… когда ещё такое было, не вспомню... давно… кайф…
- Эй ты, подожди! Стой, сволочь!
Оглядываясь, я чуть не свернул себе шею. И, оценив ситуацию, прибавил ходу.
- Стой, ублюдок! Стой, если не хочешь, чтобы я тебя отымел, когда поймаю!
Это было явно не то предложение, ради которого стоило останавливаться.
- Вот дерьмо! - фыркнул я и, свернув на Конюшенную, рванул со скоростью гепарда.
Сначала я рассчитывал оторваться, но он и не думал отставать. Чувствуя подступающую усталость, я решил сменить тактику. Может, свернуть в переулок? и схорониться в каком-нибудь старом дворе? Нет! Если я там буду пойман и избит, помощи можно не дождаться. Я решил держаться улицы, где, если что, мои дорогие сограждане смогут вмешаться.
Я несся по тротуару, огибая прохожих. Он делал то же самое. Мне удавалось не подпускать его к себе ближе, чем на 5-6 метров, но дыхание сперло, мышцы окаменели... и стало очевидно, что схватка неизбежна.
- Отстань от меня, - вопил я, - придурок чокнутый!
- Стой, гнида! Стой!
- Хрен тебе! - гаркнул я в ответ и рванул дальше, стараясь не дышать глубоко из-за боли в боку.
Когда я дотянул до Грибоедова, мой резвый бег сменился заплетающейся чечеткой. Сил у меня больше не было, но оставалось желание не быть покалеченным.
- Давай! - задыхаясь, заставлял я себя. - Давай!
Я едва дышал, сердце выпрыгивало, ступни пылали, боль разрывала бок, пот заливал перекошенную физиономию, и даже выпавшая из кармана зажигалка не смогла меня остановить. Я обернулся. Расстояние между нами сократилось, но он выглядел не лучше меня. Мы перешли на шаг. Наша гонка превратилась в битву на выносливость. Он явно хотел дать мне в зубы. Я не менее явно этого не хотел.
Я прикидывал: он слишком близко, чтобы скрыться из виду, заскочив в подворотню, а если в магазин? Я представил, как прячусь за вешалками для демонстрации одежды. К тому же в крупных магазинах всегда толкутся охранники.
Я завалился в ближайший обувной и огляделся в поисках спасения.
Посередине стоял длинный двойной стеллаж, уставленный обувью. Я обогнул его и схватился за край, ноги подкашивались. Не успел я насладиться статичностью, как он оказался рядом и начал за мной гоняться. Наконец, сообразив, что мы бегаем по кругу, и я не намерен сдаваться, он резко остановился и рванул в другую сторону. Но я был начеку. Он тормознул, делая вид, что меняет направление, а сам опять кинулся по часовой, потом встал и заметался, как будто хочет бежать то так, то эдак. Но я откликался на каждое его движение, и мы просто танцевали вокруг стеллажа, сохраняя дистанцию.
- Иди сюда, урод, я с тобой разберусь! - рычал он.
- Дудки! Псих ты долбаный!
- Стоять, козлина!
- Выкуси!
- Ну, сволочь, сейчас я буду тебя убивать!
- Охрана! - завопил я, и пол магазина посмотрело в нашу сторону.
В ответ он ринулся на меня... но я был готов к обороне и запустил в него увесистым ботинком с ближайшей полки. Он взвыл и схватился за лицо, из его носа струилась кровь.
Я решил быстрее уносить ноги, но замешкался, ища выход.
Через секунду он опять висел у меня на хвосте и, судя по виду, был готов без преамбулы свернуть мне шею.
- Убью! Кусок дерьма! Тыыыыыыы!..
Его вопли были настолько яростными, что я от страха кинулся за новым оборонительным башмаком, но, потеряв равновесие, грохнулся на пол. Он бросился на меня, обрушиваясь всем телом, но я увернулся, и в его досягаемости осталась только моя лодыжка, и он вцепился в нее как бульдог. Я поднялся и поволок его по полу, взывая о помощи.
- Ублюдок! - вопил он.
- Оставь меня, козел! - кричал я, пиная его при каждом удобном случае.
Покупатели - врассыпную, продавцы затихли за стойкой. Наконец-то к нам подоспела парочка охранников. Они чуть не вывихнули мне ногу, пытаясь отодрать его от моей лодыжки. Не тут то было! Он вцепился в нее, как зомби, мечтающий сожрать меня живьем. Тогда я схватил женскую туфлю и несколько раз ощутимо долбанул острым каблуком по цепким клешням.
Его хватка ослабла, и тут же один из охранников переключился на меня, зажав мою голову в тисках своей подмышки.
Я был дико измотан, поэтому облегченно вздохнул, услышав, что вызывают полицию. Отлично, пусть приезжают и забирают этого психопата. Правда, кое-что меня смущало. Этот кретин был весь в крови, а на мне ни царапины... Но с другой стороны, это же за мной гнались и мне угрожали... да что там, он только что при охранниках кричал, что отгрызет мне нос.
В ожидании полиции, охранники, не вступая в дискуссию, тупо нас держали.
Но, сейчас, когда не было открытой угрозы, меня просто подмывало докопаться до истины, и обращаясь к психу, я выкрикнул из-под мышки:
- Бить без повода... да ты агрессивная дичь, находка для мозгоправа...
- Ах тыыыы... - зарычал он, - да яяяяя..!
Видимо, охранник поднажал, потому что он стих, но упорно продолжал сверлить меня глазами.
- А чего так подло-то? - Продолжал я, показывая на свой подбитый глаз. - Подкрался втихую, как...
Мой сарказм больше походил на отчаянные упреки истерички, чем на попытку свести логические концы в одну цепь.
Выражение его лица приобрело некоторое замешательство, мозг скрипел, выдавая на-гора недоумение.
- Да я тебя за Клавку... - произнес он, но уже как-то задумчиво и беззлобно.
Теперь была моя очередь удивляться. Я был готов поклясться, что не ведал Клавку - никогда и ни в каких смыслах.
А мог ли я уверенно сказать, что недавнее нападение - дело его рук? Нет. Того типа я толком не разглядел. Темно, быстро, исподтишка...
И я спросил в лоб:
- Это ты мне позавчера фингал поставил?
- Нет. А с моей Клавкой... ты?
- Нет.
Покинув 33-й участок 78-го отделения полиции, они двинулись по Малой Садовой. В ногах и душе была легкость. Солнце ласкалось, пытаясь лизнуть левую щеку... благословенны питерские ночи, в этот вечерний час везде еще лучилась и плескалась жизнь. Благодарному солнцу не было нужды никуда закатываться, и оно висело над горизонтом, смотря во все глаза на волшебный город и не находя сил отвернуться.
Дойдя до перекрестка, они, не сговариваясь, свернули на Итальянскую и, продолжая живо беседовать, обнаружили себя у входа в кафе "Подвал бродячей собаки".
Вот оно, взаимопонимание.