РИГА
Кто из вас может похвалиться, что жить ему пришлось в стольких странах: Молдавия, Украина, Россия, и вот – Латвия.
Теперь нас было двое – я и отец. Что такое сирота, мне только приходилось познавать. Отцу было 50, а это возраст вполне полнокровного мужчины. Перед ним стояли свои проблемы. Отец без матери – не полноценный отец. И с этим мне предстояло жить всю оставшуюся жизнь. Началось всё сразу. Меня надо было устраивать в школу. С вопросом я пришёл к папе, а он мне заявил:
– Нет, сынок, ты теперь взрослый. Иди и устраивайся сам.
И я пошёл. Вот тут и проявился мой ангел-хранитель, который вывел меня на 13-ю русскую школу – одну из самых лучших в городе. Это была школа, построенная по новому проекту. В ней ещё не было бассейна, как в нынешних школах, но имелся большой спортзал. Школа, после серпуховской, впечатляла. Кроме того, она была очень недалеко от нашего жилья. Я зашёл к директору. А он мне с порога
– классы укомплектованы, свободных мест нет.
Но подумал и спросил:
– А аттестат у вас с собой?
Я протянул ему его. И опять вот он – ангел-хранитель: в аттестате у меня была всего одна четвёрка, остальные – пятёрки. И директор согласился. Если бы жива была мать, школу бы искали и нашли. А так – само провидение привело меня сюда. Эта школа дала мне путёвку в будущее. В школу я должен был приходить в тёмном костюме и с галстуком, конечно же, не с пионерским.
Я сразу понял цену моим серпуховским оценкам. Пятёрки едва дотягивали до троек. Преподавательский состав был бесподобен. Любимым был физик. Фамилии не помню. Помню – Жора. Если есть рай на том свете и Жора слышит меня – царствие ему небесное: он привил нам любовь к познанию. А уж физику мы любили все. Жора окончил Высшее военноморское инженерное училище имени Ф. Э. Дзержинского. Во время войны попал в плен, бежал в бочке с фекалиями, после лечения получил инвалидность и пошёл работать в школу. Методы преподавания у него были далеки от стандартов того времени. Часто занятия он проводил совместно со всеми десятыми классами сразу. И никто не думал сбегать с урока. Опросы в одном классе он проводил так: вызывал к доске трёх учеников и они у доски готовились к ответу – каждый по своему вопросу. Параллельно он освобождал первые два ряда парт и на первый ряд сажал по ученику – для письменных ответов на конкретные вопросы. Он мог вызвать ученика и поручал дать ему ответ по целому разделу, например – механика, но в течение трёх минут. То есть – выжимки. При объяснении нового материала Жора доводил до вывода из сказанного, останавливался, спрашивал, кто хочет сделать вывод. Если вывод был верным, он тут же ставил пятёрку в четверти, несмотряина то, что стояло в журнале.
Математик тоже был силён, но чрезмерно суховат. Поэтому математику мы познавали с усилием. По-моему, фамилия его была Анисимов, и звали мы его «Худосочная Анисимоида».
И ещё один препод. Это Жанна – подарок для поступающих в вузы. Она муштровала учеников и непосредственно по литературе, и по умению писать сочинения. Каждый писатель или поэт у неё характеризовался конспективно, без «воды». Сочинение непременно должно было иметь план: введение, основную часть и заключение. Учащиеся класса привыкли к этому всему, а я был новым, и мне надо было догонять, достигать равного уровня. Я вцепился в учёбу. И за три четверти я догнал, а где-то и перегнал.
В классе у меня появились новые друзья: Серёжа Вальчук – сын капитана дальнего плавания, Эдик Дмитриенко – сын пограничника-интенданта, проживающего с нами в одном доме, и Артур Пазар, по-моему, латыш. Дружили мы с девочками из девятого класса, среди которых была Юля – дочь начальника рижской милиции. Я был центром внимания компании,потому что бренчал на гитаре и все песни исполнялись под мой аккомпанемент. Однажды дома у Юли мы отмечали день её рождения. Естественно- пели. Но что?
"По тундре, по широкой равнине".
"Я помню тот Ванинский порт".
Отец отозвал Юлю.
- Юля, в моём доме такие песни?
- Папа, не порть мне день рождения.
И папа "умылся".
А мой кормилец решал свои проблемы самостоятельно. Мы жили в коммунальной квартире. Вместе с нами жила ещё семья погранцов: он – капитан, жена молода и симпатична. По каким-то второстепенным признакам мне казалось, что между соседкой и отцом что-то было. Но...
Рига была красивым западным городом. На площади находилась статуя Свободы. На высокой стеле – женщина с тремя звёздами на высоко поднятых руках. Тогда лицом Свобода смотрела на восток. Сейчас, говорят, её развернули лицом на запад. Там же были два кинотеатра. Один – непрерывного показа. Фильмы там крутили без перерыва круглые сутки. А второй – центральный роскошный кинотеатр. По бокам от экрана стояли две золочёные кокосовые пальмы, на которых сидели обезьяны.
Там же на площади, с другого её конца, находился магазин «Грузиас вини». С Эдиком Дмитриенко мы частенько, когда у нас заводились деньги, захаживали туда. Там продавали в розлив грузинские сухие вина. В магазинах Риги свободно продавались деликатесы – копчёные угри и миноги. Больше нигде в городах Союза я их не встречал.
Нужно сказать, что в общении с местным населением конфликтов у меня не было. Случалось, когда в магазинах меня не обслуживали. Но это было редкостью. И общаться с ними мне было без надобности. В свободное от учёбы время я ездил на велосипеде. Дороги из Риги расходились веером. Я взял себе моду выезжать из города по одной дороге, через некоторое расстояние поворачивать перпендикулярно, доезжать до следующей дороги и возвращаться уже по другой.
Один мой одноклассник- русский, Володя, фамилии не помню, предложил мне сходить в турпоход по реке Гауя. Он давно жил в Латвии, знал латышский язык в совершенстве. Предложение попадало на праздник Лиго, 23-24 июня – праздник солнцестояния. Долго отец не разрешал – в лесах ещё прятались «лесные братья», и это было опасно. Но я уговорил его, и мы выехали в Сигулду на поезде. Прибыли туда вечером, посетили древнюю пещеру и осторожно погрузились в лес на левом берегу. А лес был страшноватый: столетние ели, голые снизу, на земле сухая хвоя и никакой растительности. С трудом нашли чахлый кустарник, забрались в его середину и, разговаривая шепотом, решили поужинать. С собою у нас была бутылка вина, и после того как мы выпили её, нашу осторожность как рукой сняло. Мы даже спели немного. Утром двинулись по маршруту. Но пошёл дождь, который лил после этого несколько дней.
Мы выдержали всего один день, вышли к ближайшей станции и сели в поезд на Ригу. Вот там-то и встретили лесных братьев. Перед городом решили разделить продукты и выложили их на откидной столик. К нам подошёл мужчина и что-то спросил по-латышски. Когда я поинтересовался у Володи, что мужчина спросил, он мне ответил, что мужчина спросил: пограбили? Володя ему ответил – да. Спокойно спросили, спокойно прошли
В пятьдесят четвёртом году я окончил школу, а отцу исполнилось 50 лет и он ушёл в отставку. Мы перебрались в Серпухов, я – временно, до поступления в институт, а отец – постоянно, на Нижнюю Серпейку, 27.