АПОКАЛИПСИС
отчет об эксперименте
Вы знаете, что такое апокалипсис?
- О, да! Апокалипсис в переводе с греческого – раскрытие, откровение, – многозначительно скажут некоторые.
- Это Откровение Иоанна Богослова – название последней книги Нового Завета, - ответят другие.
- Это конец света, который нам предрекают издавна, но он не происходит, и мы этому рады, - смеясь ответят жизнелюбы.
- Не знаю и знать не хочу! Живу пока живой! – воскликнут расчетливые прагматики.
Может быть, у кого-то будет иной ответ?
И каждый будет по-своему прав.
* * *
До начала опыта оставались считанные минуты. На широком столе, накрытым до пола зеленым бархатом, среди десятка горящих свечей мерцал огнями объемный хрустальный шар. Я сидел на расстоянии нескольких шагов от него, удобно расположившись в старинном кресле давно ушедшей эпохи. Мои руки покоились на широких подлокотниках, а тело подхватывала высокая мягкая и слегка наклонная спинка. В таком положении я не мог полностью предаться расслаблению. Отдыхать не придется. Предстоящий опыт требовал максимальной концентрации и сосредоточения. Обстановка помещения, где он проводился, была предельно лаконична, дабы не отвлекать меня от выполнения основной задачи, но вместе с тем формировала иллюзию погружения в прошлое на далекие столетия. В полумраке слева и справа от меня едва просматривались древние гобелены. Весь интерьер дополняли два широких зеркала в золоченых рамах. Они висели на стенах. Одно из них - за моей спиной, другое же над столом прямо предо мною. Оба зеркала отражались друг в друге, создавая тем самым картину бесконечного коридора, где я видел в бесчисленном множестве хрустальные шары, свечи и себя самого.
Было тихо. Сюда не проникали посторонние звуки. Я был один в этой комнате, но вместе с тем знал, что глаза видеокамер, спрятанных в стенах, пристально следят за мной, равно как и беспроводные датчики в шлеме на моей голове сканируют мозговую активность и предают информацию на приборы.
Я экстрасенс. Меня зовут Виктор по фамилии Вышак. Я работаю в секретном центре по изучению аномальных способностей человека.
Да уж. И кому пришла в голову столь сумасшедшая мысль погрузить меня в Новозаветный текст «Откровения Иоанна Богослова» с целью выяснения самого факта исторического существования этого персонажа и процесса создания столь загадочных строк? Впрочем, в нашем центре все опыты проводились с использованием сверхчеловеческих возможностей, а это зачастую происходило на грани разума и сумасшествия. Но этот эксперимент по своей авантюрности превосходил все ранее предпринятые попытки проникновения в столь тонкие миры. По всей видимости, его задумал сам шеф Аркадий Каменецкий. Всем своим существом я чувствую, как он внимательно наблюдает за мной через глаз телекамеры
Все готово к эксперименту. Я знаю, что по соседству за стенами застыла в ожидании его команда технических операторов, ассистентов и медперсонала. Каждый знает свое дело и выполняет свою задачу. Мерцают дисплеи, едва слышимо шумят системные блоки компьютеров.
Я знаю свои возможности, но сказать по правде сам совершенно не верю в какой-либо положительный результат этого эксперимента, полагая, что истинную информацию без искажений можно считать только с подлинника документа, написанного самим автором. Мне же предлагается углубиться в строки, изложенные на нашем родном языке. Кроме того, я не исключаю возможности, а более того уверен в том, что этот текст не раз за всю историю своего существования подвергался безжалостным корректировкам. Потому изначальный оригинал отличается от ныне существующего скорее всего, как лебедь от ворона.
Разумеется, вместе с тем я приложу все свое умение во время этого эксперимента. Сказать по правде мне самому интересно, что получится в результате.
Внимание, - прозвучал в динамиках негромкий голос ассистента. – Полная тишина. Можно начинать.
Я сосредоточился на шаре, растворяя свою личностною составляющую в его свете, а затем закрыл глаза, чтобы отгородиться шторками век от реальности. Впрочем, привычной реальности как таковой для меня не существует с того времени, как я пережил катастрофу на самолете. Я постоянно живу в неком трансе, ощущая за зримыми формами проявления мира, тонкие невидимые и переплетающиеся нити событий. Кто-то незримый ткет из них тонкое полотно с причудливым и непонятным рисунком. Всеми своими внутренними силами я отказываюсь верить в его существование. Но голос, который я впервые услышал в момент крушения самолета, не дает мне покоя
Я услышал впервые его голос в тот миг, когда, увидел как бы со стороны вздувающийся огненный шар, пожирающий самолет. А где-то там внутри огня было мое тело.
- Так надо, - сказал он, сорвав первую печать с книги души моей. Так начался мой апокалипсис.
- Кому надо? – задавал я уже после вопрос. – Почему так случилось? Почему так происходит? Зачем это все?
Но не получал ответа.
Спустя год я почувствовал его. Он наблюдал за мной. Но это чувство было недолгим.
Однажды я почувствовал его темным вечером, когда засыпал город.
- Я схожу с ума? – спросил я.
- Нет. Еще не время, - ответил он.
- Кто ты?
Ответа не последовало.
- Зачем ты убил их?
- Чтобы ты прозрел, - услышал я. – Иди и смотри.
- Тебя не существует, - крикнул я в пустоту. – Не приходи больше!
- Иди и смотри! – прорвался сквозь глубину оживших воспоминаний голос ассистента, читающего текст «Откровения». – И взглянул я, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он, как победоносный, и чтобы победить.
Я невольно сжал ладонями подлокотники кресла. Фразы древней книги вонзались в меня как ножи, срывая мою плоть и обнажая нервы. Я почувствовал внутри себя нечто глубокое и бездонное, спрятанное за семью печатями. Но одна печать уже была сорвана, а вслед за ней упала и вторая печать.
Иди и смотри!
Я увидел всадника на рыжем коне с большим мечом. И рассек он тем мечом третью печать мою, и увидел я за ней бездну. Этой бездной был я сам.
Увидел я в бездне той, как скачет всадник на вороном коне, имеющий в руке своей меру вины моей. Снял он четвертую печать и унес с собой. И почувствовал я, что не виновен более ни в чем.
За вороным конем скакал конь бледный, а на нем восседал всадник, имя которому смерть, и дана была ему власть ранее над четвертью меня самого. И четверть меня содрогнулась и упала к жертвеннику возле ног моих.
И увидел я на жертвеннике душу мою в белых одеждах, умерщвленную мною же, и пала с меня пятая печать.
И сотряслось все во мне, и солнце мое стало мрачно, и луна сделалась для меня, как кровь. Видел я, как звезды попадали с небес. И мое небо скрылось для меня, свившись, как свиток, и всякая гора и остров сдвинулись с мест своих.
Я видел свой апокалипсис. Я сорвал все семь печатей с темницы души моей. Было больно. И сделалось тихо.
А потом я видел ангелов и демонов внутри себя. Я видел своего дракона, и зверя исходящего из меня, и бился я с ними светлыми ангелами своими и победил и узнал я себя нового. Ангелы погибли мои. А предо мною разверзлась бездна мертвой души моей. И заглянул я туда и увидел там тьму. И не было там храма.
Там был я сам. Но это был не я. Это был некто другой, тот, кто обитал во мне.
- По какому праву ты здесь? – спросил я его.
- По праву твоего создателя – прозвучал его ответ.
На нем был черный аккуратный костюмчик, будто заимствованный из похоронного бюро, белая рубашечка и темный галстук. Выглядел он, как манекен с витрины магазина. Восседал он в золоченом кресле, зависнув в нем среди кромешной темноты, и весь как бы слегка светился изнутри.
- Вот и свиделись, - произнес он хорошо поставленным голосом диктора государственного телевидения. – Путь открыт.
- Тебя не существует. Ты мое воображение, - эту фразу я постарался произнести как можно увереннее, но, похоже, у меня это получилось не совсем удачно.
- В силу бесконечности вселенной, все, что рождается в нашем воображении, имеет право на свое существование, - произнес он назидательно, – Ваша фраза, Виктор Андреевич?
Я молчал, не зная, что ответить.
А знаете ли вы, что воображение - всего лишь отражение формопроявления вселенной? – снова спросил он. – Таким образом, вы можете вообразить себе лишь то, что существует в ней.
- Что тебе нужно от меня? – спросил я.
- Мне нужны вы, Виктор Андреевич с вашим миропроявлением в той реальности, где вы существуете. Дело в том, что ваша душа уже вам давно не принадлежит. Вы это знаете?
- Подозреваю, - ответил я.
- Уже неплохо, - усмехнулся он. – Но души мне мало. Нечто нематериальное меня сейчас не интересует. Теперь мне нужно ваше тело для моего миропроявления. Вы будете первым, как Юрий Гагарин. О нет! Не беспокойтесь. Я не собираюсь вселяться в вас, как некий демон. Мне не нужны все эти сказки для взрослых. Я не собираюсь лишать вас вашей индивидуальности. Живите пока спокойно. Радуйтесь. Теперь вы под моей защитой. Идите и смотрите. Привыкайте. Придет время, я вас призову.
- Кто ты? – спросил я.
- Кто я? – он сделал удивленный вид и посмотрел на свои ладони. – Странно. Разве вы не знаете? Вы же проницательны как никто другой. Потому я вас и выбрал, Виктор Андреевич. Я то, что создало вас всех на этой планете. Обратите внимание не кто, а что. Вы меня понимаете?
- Этого не может быть!
- Может, еще как может, - кивнул он. – Сами понимаете, что я выгляжу несколько иначе, чем тот образ, который вы видите сейчас. Перед вами всего лишь одна из моих многих ипостасей. Если она вам не нравиться, я могу предстать перед вами в ином облике. Хотите Мерлин Монро? Джолину Джоли? Сталина? Гитлера? Волшебника Гендальфа. Гарри Поттера, наконец. Или желаете видеть себя самого? А хотите увидеть Иисуса Христа? Он существовал. Хотите?
- Я не желаю тебя видеть в любом облике. Я не хочу. Тебя не существует. Я не…
- Я знаю, зачем вы здесь,- жестко перебил он меня, - Вы желаете знать, кто создал «Апокалипсис»? Неужели непонятно? - он снова посмотрел на свои ладони. – Догадайтесь с трех раз. Я здесь есть альфа и омега всего.
- Ты все лжешь! Я не хочу! Я не желаю! Я хочу обратно! Изыди! Я не хочу сходить с ума!
- Достаточно, - резко прервал он меня.- Не надо истерик. Успокойтесь. Желаете знать, что есть на самом деле Апокалипсис?
- Уже не хочу.
- А зря. Апокалипсис в буквальном переводе с греческого языка означает раскрытие, откровение.
Странно, почему человек понимает всё буквально и где он увидел и прочитал в откровении Иоанна Богослова буквальный конец света и почему, когда произносится слово Апокалипсис, то каждый за этим словом видит всепожирающий огонь, катаклизмы бедствия и конец всего сущего. Как же ещё живучи в человеческом сознании массовые догмы, некогда давно вбитые и загнанные в головы первых, пытающихся понять, то, что нельзя понять буквально, а не иначе, как образами, иносказательно. Апокалипсис это конец света – так сказал некто считавшийся умным. А как же иначе. Там же всё написано. Великие катастрофы. Мир в огне. Зверь выходящий из моря. Страшная картина гибели всего сущего, вместе с тем открывающая врата в новый мир тем просветленным, свято верующим в единого вседержителя. Вот и пугают вас грешных скорым страшным судом с различными вариациями. То астероид к земле летит, скоро всё вдребезги разнесёт, то комета хвостатая, а то вообще земля скоро перегреется и закипит.
Помилуйте. Но пусть даже в землю астероид врежется, пусть климат изменится, причем здесь конец света-то? Солнце не погаснет. Звезды тоже. Вселенная не заметит, как исчезнет маленькая голубая планета. Можно с уверенностью заявить, что в буквальном смысле в ближайшее время конца света не предвидится во вселенских масштабах.
Так, что же такое есть это самое «Откровение Иоанна Богослова»? Что же это такое? Сказка? Бред больной фантазии? Предначертание?
Скажу вам с полной уверенностью, Виктор Андреевич. Там истинная правда. Да, там правда и ничего кроме правды. Но правды иной. Не той, которую вы понимаете там.
И что мы там не так понимаем? – спросил я.
Заинтересовались? – он усмехнулся. – Постараюсь объяснить. Итак, слово Апокалипсис переводится с греческого, как откровение. Но если быть ещё более точным, то смысл этого слова заключается в открытии тайного, сокровенного, а иначе будет сказано не иначе, как приобретении нового знания, позволяющего взглянуть на мир по-иному. Слова откровение и открывать есть однокоренные. А теперь представьте себе человека от рождения своего слепого. Его мир во тьме. И вот настал миг. Человек этот исцелен. Он открыл глаза. Он получил откровение, и мир для него становится иным. Это мир света и красок. Прежний мир тьмы ушел в небытие. Старый мир перестал существовать, но он не погиб, он наполнился новым содержанием, посредством откровения глаз. Наступил конец прежнего мира. Вы понимаете, о чем я веду речь? Об откровении, посредством которого старый мир рушится, но не буквально, не через гибель в огненной геене, а путем самоочищения человека и приобретения им новых качеств, позволяющих воспринимать прежний мир по-новому. Старое не гибнет, оно предстаёт в новом облике.
Трудно на пути самоочищения. Иоанн богослов описал свои ощущения, личностные переживания на пути познания мира. Трудно. Трудно срывать печати с души своей. Семь печатей. Много. Тяжело.
И увидел я зверя, выходящего из моря…
Трудно увидеть зверя в себе, израненного но всё ещё сильного. Трудно биться с самим собой.
Вы раскрыли самого себя Виктор Андреевич, сорвали печати со своей бездны, увидели своего зверя вместе с драконом и победили. Не без моей помощи, по правде говоря. Поздравляю.
- Спасибо, - мрачно кивнул я. – Мне следует благодарить тебя?
- Уже лучше, Виктор Андреевич. Уже лучше. Спокойнее. Впрочем, хватит на первый раз. Вы еще недостаточно совершенны. А для несовершенных особей долгий апокалипсис вреден для здоровья. Как правило, они сходят с ума. Возвращайтесь. Теперь мы будем часто видеться. Идите. Кстати, настоятельно не рекомендую вам рассказывать кому-либо о нашей встрече. Время еще не пришло. Идите же.
- Свидетельствующий сие говорит: ей, гряду скоро! Аминь…, - донесся до меня издалека голос ассистента.
Виктор, Виктор. Ты меня слышишь?
Я открыл глаза и увидел стоящего предо мною Каменецкого.
- Как состояние, Виктор? Что скажешь?
Я молчал.
- Рассказывай.
Я содрал с головы шлем.
- Что ты делаешь, Виктор? Что с тобой?
- Ничего. Просто устал. Мне надо отдохнуть.
- Что ты видел? Что чувствовал?
- Ни-че-го.
- Как это ничего!? Судя по показаниям приборов, у тебя зашкаливала мозговая активность.
- Я не хочу более, чтобы она у меня зашкаливала.
- Напишешь подробный отчет! – услышал я возглас Каменцкого за спиной, направляясь к двери на выход. Меня слегка покачивало.
* * *
C той поры прошло два года, и все это время я продолжал чувствовать его каждой клеточкой своего тела. Подходя к зеркалу, я видел в отражениях своих глаз чужой пронзительный взгляд и понимал, что он смотрит на мир моими зрачками. В такие минуты жуткий страх переполнял меня, и я растворялся в нем некой нематериальной субстанцией. Этот страх заставлял меня видеть все по-иному.
Я жду. Жду, когда придет время.