Рабочий день уже подходил к концу. И как это обычно бывает в предвыходные дни, работники МедикалГрупп выключили свои компьютеры и закрыли рабочие бумаги в ящик стола, чтобы вернуться к ним ровно в 9:15 утра в понедельник.
Тревис слышал из своего кабинета оживленные голоса под окном. Они медленно удалялись в сторону стоянки и уже почти все стихли. Один из последних голосов он узнал, это был Герберт из отдела иммунотерапии. Именно у него находились ключи от центрального медицинского центра, а это значило что в нем больше никого не осталось.
Тревис положил ручку на стол и вслушался. Его старческое и совершенно спокойное лицо так и окаменело в свете бледной настольной лампы.
Тихо. Только кабинете мерно работал метроном, издавая тикающие звуки, и кроме них в самом здании царила тишина. Как же он любил тишину. Но сейчас она только доставила беспокойство. Как и всегда его бледные, морщинистые руки слегка затряслись, а сердце начало покалывать. Он глубоко вздохнул и попробовал себя успокоить.
Ты быстро возьмёшь одну упаковку. Никто не заметит. Ты же видел, как это делал Джерри.
Его лоб уже блестел от пота, но Тревис кажется этого не ощущал.
А теперь тебе надо встать. И видит бог, этот Дарвон тебе необходим.
Он крепко взялся за ручки кресла, будто они могли облегчить его боль, и тяжело встал. Ноги под ним хрустнули, будто кто-то прыгнул на две иссохшие доски, и тут же отозвались вспышкой чудовищной боли. Тревис не вскрикнул. Он только резко подался вперёд и опёрся обеими руками о стол. Через пару мгновений боль потухла, но вместо неё он ощутил как колени наливаются тяжестью и снова начинают ныть.
Проблемы с суставами начались у него два года назад. Тогда был обычный ужин, который он привык исправлять перед телевизором. На улице был настоящий ливень, то и дело вспыхивала гроза, озаряя улице мертвенным светом. Тревис закончил с салатом из овощей и не отрываясь от телевизора пересел в позу лотоса. Так было удобно держать поднос, да и спина что-то начала затекать. Он до сих пор хорошо помнил, что по вечерним новостям передавали жуткие подробности аварии на производстве вблизи Шанхайской провинции ЛаДжоу. Тела собирали в пакеты, а потом грузили в огромные грузовики транспортной компании, что бы те транспортировали их в региональный морг. Тревис закончил ужин, поставил поднос в сторону и начал разгибать ноги, которые кстати уже чувствовали себя не лучшим образом. Именно в этот момент его колени как-то странно прохрустели, долго и продолжительно, а потом появилось беспокойство. Доктор не придал этому значение, но в три часа ночи он проснулся, подскачив на кровати и ухватившись за коленные чашечки. Ему приснилось, что он упал с мотоцикла и содрал их об асфальт до состояния, больше похожего на застывшую магму, которую он использовал в душе.
Через мгновение он обнаружил что колени целы, но вот боль никуда не ушла. Боль осталась.
Он сидел на своей кровати, на него падал желтый свет уличного освещения, а ноги его кричали о помощи. Тогда Тревис просто принял снотворное и обезболивающее.
Он после того случая становилось всё хуже. Боль появлялась всё чаще, и била всё сильнее.
Именно после того, как на работе он не смог подняться на привычный четвёртый этаж , а днём позже, не выдержал нормативный график посещения душевнобольных клиентов на дому, у него сдали нервы.
Он обратился к специалисту и тот после тщательного обследования на лазерном аппарате в форме бюстгальтера поставил ему диагноз – редкое генетическое заболевание. Суставная грыжа. Решение проблемы – пить обезболивающее или сменить образ жизни.
Обезболивающие не помогли. Тогда Тревис сменил престижную должность частного психотерапевта и устроился в МедикалГрупп, там где условия были более щадящими, а ковры менее жёсткими. И ему было плевать, что эта работа больше напоминала будни офисного клерка, со всей этой волокитой, нервами и производственными темпами. Ведь теперь он просто подписывал психам билеты до что называется местного «Цветочника», и со временем суставы стали успокаиваться.
Но сейчас она вернулась вновь. Прошёл почти год, как ночью его снова разбудил страшный сон, спина покрылась потом а ноги одеревенели и ныли с новым жаром, который так и сказал ему – Ну привет малый, скучал? Теперь мы снова будем вместе!
Боль была словно вирус, который эволюционировал и приспособился к хитрому хозяину. Она могла появиться только от того, что он лишний раз встанет со своего глубоко кресла или присядет, поднимая ручку.
Суставы мешали ему ходить, суставы мешали ему спать, суставы мешали жить. Они говори с ним, не позволяя вставить и слова, а когда он начинал пихать себя таблетками, замолкали, тихо посмеиваясь, выжидая когда-же старик уляжется в кровать и закроет глаза.
Тревис судорожно выпустил воздух и поднял голову. Он безошибочно нашёл то, что искал.
Металлический шкафчик с медикаментами стоял прямо перед ним у дальней стены. На его дверце красовалась красная этикетка «Дофамины. Класс А.», а в петли был вставлен замок. Тот самый ключ сейчас лежал у него в кармане, и он чувствовал его так, будто тот был нагрет на газовой горелке. Его он попросил у Джерри на днях, просто подошёл и попросил, как репетировал перед зеркалом. В ответ тот так странно посмотрел на доктора, что Тревис уже мысленно простился и с работой, и со своей лицензией. Ведь если бы кто-нибудь узнал…
Доктор Тревис отнял руки от стола и выпрямился, на сколько позволяла ему кривая спина.
У тебя нет выхода!!!
Всё здание, включая его кабинет молчало и слушало.
Яркая неоновая лампа неровно мерцала на столе, освещая раскиданные белые листы с большими синими печатями. Внезапно за окном послышался гул машины и через мгновение на стене проплыл бледный отсвет фар. Машина стихла в дали, надрывая рёвом двигатель.
Прекрасно чувствая волны ноющей боли, Тревис смотрел на шкаф словно парализованный.
Нет… Ты бы ни за что это не сделал. НИКОГДА…
И тут перед ним вновь предстал образ южных морей, курортов, хорошей работы, всего того, что теперь ему было недоступно. Он вспомнил образ прошлой жизни. И ещё он подумал о ночи… Ведь сегодня она будет особенно плохой, ибо боль съедала его с самого обеда. Эта боль.. Она его сжирала, сочно причмокивая.
Тревис не понял, как оказался у шкафа. Посмотрел вниз и увидел, что крепко сжимает ключ. Руки сами нащупали замок, потом тот щелкнул и безвольно повис на дверце. Когда всё было кончено, Тревис снова поставил его на место, в то же самое положение, будто у кого-то приходила в голову безумная идея проверять как он висит. Не отходя, он положил маленькую пачку Дарвона в карман пиджака и тут раздался чей-то голос.
Старик замер.