10
Антон проспал всю ночь и еще полдня.
Мария Михайловна пришла в двенадцать. У нее был выходной, но она зачем-то пришла в отделение, и Антон спросил ее об этом.
- Мы с тобой пойдем к Дине. Не удивляйся тому, что там увидишь…
- Я ж говорю, Мария Михайловна, - вы мастер по сюрпризам и заговорам…
- Ладно-ладно, умник! – Мария Михайловна рассмеялась. – Иди, умывайся, и идем к Дине!
Едва они вошли в палату, Антон сразу понял, какой сюрприз его ожидал… У кровати Дины сидели ее родители!
- Ну, здравствуй, Антон! – сказал отец Дины, протягивая ему широкую, как лопата, ладонь. – Я отец Дины – Владимир Равильевич. Это мама – Богдана Романовна. Дина все еще спит, и мы не решаемся ее разбудить. Присаживайся, посиди с нами.
Антон не знал, кто предупредил родителей девушки – сама Дина или Мария Михайловна. Но они вели себя так, будто им было все известно об их отношениях, они отнеслись к нему с уважением, усадили между собой, и он мог наблюдать за Диной вместе с ними.
Антон смотрел на безмятежное во сне лицо Дины и находил ее очень красивой, и он решил про себя - что бы с ними не произошло в дальнейшем, он все равно будет любить ее.
Дина, наконец, открыла глаза, улыбнулась всем присутствующим, потом ему, родителям и… снова уснула.
Ее родители приободрились, но им пора было уходить.
- Доверяем тебе нашу дочь, — сказал отец. — Мы знаем, что на тебя можно положиться.
Антон остался у постели Дины с Марией Михайловной. Они дождались, пока девочка снова открыла глаза. Дина долго-долго смотрела в широко распахнутые глаза Антона, потом вздохнула и… снова заснула.
- Где-то за пределами боли и страданий, далеко за стенами клиники, есть чудесное поле неимоверной красоты – я видел его во сне... – тихо-тихо сказал Антон, нежно, едва касаясь, погладив тонкое, будто прозрачное запястье Дины. – Я видел, как ярко-алое новорожденное солнце медленно выкатывается там из своего ложа, из взбитых подушек облаков, щедро разбрасывая во все стороны лучи, заливающие окружающий мир феерическим светом. По кустами развешаны золотые колокольчики, звенящие от легкого ветерка, и под их звон на ковре из опавших оранжевых листьев легкие, красивые пары танцуют вальс. Там при каждой мысли о тебе вырастал цветок, и мы могли бы бродить по этому полю вечно. Я буду ждать тебя там!
Мария Михайловна улыбнулась Антону, взяла его за руку, и они вышли из палаты.
- Теперь я спокоен! – сказал Антон, прощаясь с Марией Михайловной у двери отделения медрадиологии. – Дина будет жить!
- Откуда такая уверенность, Антон? – спросила медсестра. – Ты ведь даже не поговорил с нею!
- Ее глаза были полны жизни… А когда двое неотрывно смотрят друг другу в глаза, появляется нечто новое, какое-то другое качество зрения: ты вдруг видишь то, что при беглом взгляде не открывается. Глаза выбрызгивают все сокровенное, всю правду. Они просто не могут ее удержать! Как вы думаете, Мария Михайловна, Дина будет спать до утра, или ночью можно будет наведаться к ней?
- Да, Антон. Обычно после такой операции спят почти сутки. И это позволяет пережить послеоперационную боль и сберечь силы. Вряд ли девочка обрадуется, если ты ее разбудишь. Я еще хотела бы тебе сказать, Антон… Нужно уметь ждать и надеяться. Ждать выздоровления, ждать избавления от мук, ждать человека, ждать счастья, наконец. Это того стоит, поверь, потому что дождавшись, ты обретешь всё...
Антон шел в свою палату и думал, что Бог все-таки помог Дине, потому что он молился…
- Когда нам плохо — мы ведь не стыдимся Бога, - сказал он вслух, хотя никто не мог его слышать – коридор был пуст. - Мы почему-то стыдимся Бога, когда нам хорошо…
Антон вошел в палату, не раздеваясь, рухнул в постель и проспал до утра, ни разу не проснувшись.