Поучительная история одной блондинки.
Этой истории не один десяток лет, но до сих пор вспоминать о ней неприятно. Всё это время я хочу понять, что произошло тогда со мной? Сказать, что это был легкомысленный поступок с моей стороны, не могу даже сейчас, спустя многие годы. Что это было, судите сами…
Украина. Степи и поля, окружённые по периметру лесопосадками. Да, какими! Этого даже во сне не увидишь, если наяву не было такой картины в твоей жизни! Яблоки, груши, сливы, вишня, абрикосы, - то и дело мелькали за окном поезда. Для меня, родившейся и выросшей в Сибири, видевшей такие крупные яблоки разве что в посылочных ящиках маминых сестёр, такое количество фруктов в свободном доступе было настоящим явлением!
Мне было двадцать три. И это был мой первый отпуск. Я могла поехать и к морю, но поехала к тёте. Сюрпризом. В душе я ни капли не сомневалась, что она будет мне рада, ведь звала в гости в каждом письме.
Расплавленное солнце садилось за горизонт. С удовольствием легла бы спать и я: всё-таки, трое суток в пути. В Москве весь день проторчала у кассы в надежде купить билет до Д-ка, но на ближайшие сутки билетов не было. Умные люди в очереди подсказали, что можно доехать до города с пересадками. Была я девушкой осторожной, поэтому перепроверив информацию у кассира, взяла билет до стации С-во.
Я ехала, любуясь природой, и была безмерно благодарна тёте, оказавшейся волею судьбы в этих волшебных краях. Меня клонило в сон, но спать было нельзя: скоро станция, скоро выходить и ехать дальше, но уже на электричке. Да и как уснёшь, когда за окном проносились потрясающие украинские пейзажи: до боли знакомые по рассказам Гоголя белёные избушки – мазанки, утопающие в цветущих деревьях, огромные ивы над крутым берегом маленькой речки. Я слушала певучую украинскую речь, она укачивала, уносила меня куда-то далеко вперёд. В полудрёмное моё состояние их речь то врывалась фрикативным «г», то бархатным «р» и нежными гласными медленно втягивалась в уши. Смуглые, загорелые, яркие, колоритные женщины напоминали мне маму и её сестёр, и я сразу прониклась к ним безграничным доверием.
Под утро поезд остановился в С-во, и я, без проблем взяв билет на электричку, ехала в Д-к. Новые впечатления, ожидание встречи- сюрприза (виделись-то ещё шесть лет назад: я ещё тогда в школу ходила!). Дома тоже никто не знал о моей предстоящей поездке, иначе бы она вовсе не состоялась: у родителей нашлась бы тысяча причин отменить её, а сколько бы наставлений пришлось выслушать от отца? Наизусть помню и заранее даже знаю все его инструкции!
Вышла на вокзале. Красота! Утро было чуть прохладным. До жары успеть доехать надо на автобусе. В письме тётя писала, что здесь два автовокзала: один – маршруты по крупным городам, а другой (тот, что нужен мне) - находится дальше. Помню, что надо доехать одну или две остановки до него. Можно в справочном спросить, если что.
«Если надумаю приехать, найду: язык до Киева доведёт» – писала я тогда тёте, и сейчас, забавляясь сама над собою, спрашивала встречных женщин. Спрашивала, чтобы не уснуть, и чтобы ещё и ещё раз насладиться их певучей речью. Давно было понятно, что прямо надо идти до конца тротуара, потом свернуть за угол, но стоило пройти десять шагов, как моё сердце уходило в спячку: всё ему было «до лампочки». Если бы знать, чем обернётся моя невинная забава.
Когда в очередной раз я приготовилась спросить дорогу у идущей мне навстречу женщины, позади меня, прямо в ухо раздался вдруг мужской голос. Я вздрогнула и, обернувшись, увидела рыжего парня, вернее, огромное рыжее небритое лицо его, склонившееся надо мною. Оно стояло у самых глаз моих. Он о чём-то спрашивал меня, а я, оторопев от неожиданности, потеряла дар речи. Неприятно было всё в нём: и рыжая щетина, и болячка на лице. А он, всматриваясь, будто впиваясь, в меня своими бесцветно - голубыми, почти белыми глазами, что-то говорил и говорил, но я не понимала. Куда подевалась моя радостная самоуверенность? Сдуло, будто ветром, и мою душевную гармонию: всё сжалось внутри, хотелось отодвинуться от него, отвернуться, идти дальше, совершить хоть что-то по своей воле, хотя бы шаг в сторону, но я стояла, как вкопанная, и что-то мямлила. Мне неприятно было смотреть на него, но смотрела, будто околдованная. Вот к лицу его медленно поднялась и рука. Покрытая рыжим густым волосом, она стала ковырять болячку на лице. Он продолжал говорить и говорить, но я не понимала, не слышала его, только видела огромную рыжую руку возле паршивой болячки.
Потом: «Пойдём ко мне! – донеслось до меня, словно сквозь вату, рыжая рука его оторвалась от болячки и потянулась к моему чемодану. Не спуская глаз с меня, незнакомец уверенно забрал мой чемодан. – Да, не бойся ты, - донёсся до меня монотонный голос. - Дома - мама и сестра. Отдохнёшь с дороги, а в три часа наша машина идёт как раз в твой посёлок».
«Откуда он узнал, куда я еду? Подслушал!», - подумала я ещё не кашей, но уже и не мозгами, когда нежданный и, главное, совсем ненужный мне попутчик пошёл вперёд с моим чемоданом. Только что неприятный тип стал вроде бы внушать доверие, потом стало казаться, будто я знаю его.
«Но я ведь уже дошла до огромного автовокзала, а, значит, и остановка, с которой я доеду до нужного мне, должна быть рядом», - пыталась сообразить я, но так и шла следом, как тупая овца. Всё вдруг стало всё равно. За чемоданом, за бежевой футболкой, как завороженная, я поднялась по лестнице какого-то старинного дома, зашла в дверь его (а, может быть, и не его вовсе, мне не было до этого никакого дела?!!!) квартиры, послушно села на указанное им место в комнате на диване.
Не знаю, сколько времени я просидела, тупо уставившись на ковёр под ногами, но вдруг ко мне стало возвращаться моё сознание! Родной мозг ли самостоятельно проснулся или ангел какой ему подсказал, только в ушах у меня вдруг засвистело, потом заухало и сквозь уханье я услышала чьё-то бормотанье в соседней, видимо, комнате. « Мама! – первое, что захотелось заорать мне, это заорать от испуга! Как я оказалась здесь, мамочка моя родная, милая! Помоги! Бежать? Бежать надо немедленно!», – мелькнула мысль, но какой-то внутренний голос заставил меня подавить вспыхнувшие эмоции: «А-а-а-а! Проснулась? Ура! Наконец-то! Дура проснулась! Нет! Нет! Стоп! Никаких резких движений: оставайся такой же, пока не выйдешь на свободу! Если выйти ещё удастся! Всё зависит от тебя, – будто командовал всё тот же голос. – Притворяйся и дальше овцой! Не меняй выражения лица! Не делай лишних движений!». Да, я и не могла делать никаких движений: ноги были, словно ватные, хотя мысли мои уже мчались по ступенькам вниз.
Я огляделась: никого не было, слышен был только чей-то глухой голос. «Как я могла попасть сюда? Как поверить могла? - осматривая пустую комнату, размышляла я и вдруг вспомнила: « Да-а! Он что-то говорил про мать и сестру! Но где они? Никого! Нет никого!», - ужас вновь наваливался на меня. В это время дверь в соседнюю комнату распахнулась, и я увидела рыжего незнакомца с телефонной трубкой в руке. Заметив, что я смотрю на него, радостно заулыбался. Неприятна была и его улыбка всё вокруг!
Разум мой, проснувшись, распекал меня: «Ты его знаешь что ли? Дура! Забери свой чемодан и беги! Не отдаст, просто беги! Без чемодана!». Я не успела ещё встать, а новоявленный попутчик уже преградил мне путь: «Ты куда, зайчик? Я договорился уже! Другу звонил сейчас: в три часа машина будет», - тихо говорил, будто я больная.
«И ты ещё сомневаешься?! Ты больная и есть! Причём, на всю голову! Притворяйся и дальше овцой! Кивай! Говори, что хочешь, только не выходи из образа, чтобы он ни о чём не догадался!» - орал во мне всё тот же спасительный голос. И я, послушно склонив голову, лепетала: «Да. Конечно. Подожду, но только на автовокзале. Просто надо кое-что купить тёте, а то еду, как снег на голову». Из образа не выходила, но смотреть в глаза ему боялась, вдруг догадается, что я уже в сознании, что проснулась давно. Рыжий неохотно выпустил меня, наказав, чтобы я непременно ждала его на вокзале, а я всё кивала в ответ, боясь посмотреть в его белые глаза. И без того было страшно.
«Он поверил! Поверил! Поверил! Молодец! Теперь только на люди выйди! Главное, что из квартиры вышла и со своими вещами! Хвалю!» – подбадривала я себя, спускаясь вниз по лестнице.
Автовокзал был прямо напротив дома, где жил этот рыжий козёл, но радоваться было рано. « Никому и в голову не придёт искать меня здесь, ведь никто не знает, где я», - страх сковывал меня, пронизывал всю, и при переходе через трамвайные пути дёрнуло же меня обернуться. Глаза мои странным образом скользнули вверх по стене, и ЖУТЬ: на четвёртом этаже во весь рост на подоконнике стоял он! Огромный рыжий человек продолжал следить за мной! Хорошо, что ни трамваи не шли в это время, ни троллейбусы. Едва сохраняя сознание, зашла в автовокзал.
Здание было полностью стеклянным: стены, двери, - всё просматривалось с улицы, как на ладони! В другое время, ну, хотя бы полчаса или час назад (счёт времени был потерян), я бы оценила всю эту красоту, но не теперь! Отовсюду я видела только этого типа, который продолжал стоять на подоконнике. Я ходила в поисках безопасного места. Для меня важно было в этот момент скрыться от его глаз! Наконец-то, я нашла какую-то колонну, а за нею – скамейка. Теперь мне его видно, а ему меня – нет. Убедившись, видимо, что я уже никуда не денусь, он исчез с подоконника.
От охватившей, видимо, радости сначала заколотило, будто от озноба, потом к этому ознобу добавилась зубная дробь. Казалось, что все слышат, как стучат мои зубы. Хотелось не плакать, орать, пожаловаться хоть кому-то! «Нельзя! Опять куда-нибудь влипну!» - состояние было такое, будто со зверем каким встретилась и удачно выскользнула из его лап. Не думаю, что это была паника без особого повода. Может быть, человек просто хотел помочь. Я не могла самой себе ответить ни тогда, на скамейке стеклянного автовокзала: «Зачем с ним пошла? Против воли своей шла!». Я не могу ничего сказать и сейчас: у меня начинается какой-то внутренний озноб. Наверное, именно поэтому я решила вспомнить всё и подробно описать то моё состояние, настолько противно и мерзко было тогда, что спустя много лет хочется плакать. Слава Богу! Ничего страшного не произошло и всё закончилось благополучно. И винить, вроде, некого, кроме самой себя. «Но себя ли? Почему я потеряла контроль над собой?», - всё время мучает этот вопрос.
А тогда, с трудом успокоившись и взяв себя в руки, боясь, как бы этот козёл не одумался, да не пошёл за мной (почему-то было страшно и на людях), я подошла к справочному, которое было внутри вокзала. Там подробно объяснили, как доехать до нужного мне автовокзала. Крадучись за людьми, накинув поверх белой футболки и голубых брюк лёгкий плащ, я вышла на остановку. Она буквально была под самым носом.
Автобус подкатил быстро. Без приключений я нашла дорогу к старому автовокзалу. До тёти автобусы шли через каждый час! Купила билет на первый ближайший рейс. Ехала и боялась, что меня догонят в пути, поэтому было не до красот. Гармония души частично вернулась ко мне, когда я шла по тихим, уютным цветущим улицам посёлка.
К обеду я была у тёти. Она меня помнила ещё школьницей, а тут я – в первом отпуске: после института и года работы. Тётя Лиза - папкина сводная сестра. Их плодовитый отец, а мой дед был многожёнец. В очередной раз он женился (и на этот раз в последний) на украинке, а тётя после смерти своей матери всюду следовала за ним. Так она и оказалась в этих краях, так и осталась здесь жить с вечной тоской о родине.
За расспросами и разговорами я, более-менее, пришла в себя и даже могла шутить, но не выдержала внутреннего гнёта от всего произошедшего со мною, разревелась неожиданно для себя. Пришлось рассказывать эту историю тётке. Лучше бы не рассказывала! Забыла, чья она сестра! Вся в папку! Порода - есть порода, даром, что от разных матерей! Знала бы и знала одна, быстрее успокоилась, но тётя Лиза вновь и вновь начинала причитать о том, что Д-к – это самый криминальный город, что исчезают там без конца молодые женщины и девчонки. Как я могла поверить первому встречному? Да, я и сама, сидя у неё, недоумевала, как я могла пойти за тем типом? Меня снова знобило теперь уже от того, что было бы, если бы да кабы. Тётя Лиза, обхватив мою голову руками, заплакала: «Что бы я батьке-то твоему сказала тогда». Ревели уже обе…
Утром из-за горизонта поднималось солнце, и по его разморённому с утра виду становилось понятно: будет жара. Весь отпуск певучие соседки моей тёти приходили поговорить, угостить черешней, шелковицей и варениками с вишней.
Поняла я с тех пор одно: нечего лишний раз болтать в дороге, да и расспрашивать тоже без особой надобности, а то язык и не до Киева доведёт. Много лет спустя, я увидела документальный фильм о том городе. Он полностью подтвердил слова моей тёти о том самом времени и о тех самых трагедиях …
Я не знаю: был ли у того парня злой умысел по отношению ко мне, но в любом случае мне от этого не легче. Тогда я потеряла контроль над собой - это мне и не нравится. И страх! Откуда этот страх? Что было бы со мною? Почему до сих пор эти воспоминания наводят на меня ужас? Мне до сих пор непонятно, что было тогда со мной. Разозлившись на саму себя, я называла себя и тупой и глупой. До сих пор непонятно, что заставило меня идти за первым встречным, не внушающим доверия и неприятным для меня человеком. Разве только предположить, что он владел гипнозом, тогда всё встаёт на свои места…
2018г.