Как я познакомился с Фиделем Кастро

Шизофрения, Клуб 27 или как я познакомился с Фиделем Кастро

Мое знакомство  началось раньше самого факта, но понял я это потом.  Зовут меня Артур, мне 27 лет. За плечами уже есть определенный бекграунд.  Я молод, свеж, интересен, спортивен, в меру самоуверен.  Впереди горит звезда надежды. Последние числа октября 1995 года. Я с товарищем приехал в город Лодзь по делам. 
Мы с ним познакомились 21 мая в 1986 году в областном военкомате. В  день отправки  нас на 2 года исполнять почетную обязанность, как нам тогда внушали в «Великом и Нерушимом». Влад -  так его зовут, довольно своеобразный. Мои остальные друзья и знакомые искренне не понимали и даже открыто мне говорили: - Ну как ты с ним можешь общаться?  Что ты в нем нашел? Он органически не переносит шуток над собой, даже самых безобидных. Часто его манера разговора и его тон приводила некоторых людей в агрессивное состояние. Они говорили: - Артур, если бы не ты, мы бы уже давно дали  ему в щи. Сам я когда то попал из-за него в «замес» с московскими бандитами, которые были в бегах и отсиживались у нас в городе. Отметина о том событии осталась у меня на всю жизнь. Влад ушел на дембель на месяц раньше. «Немцы» - так у нас почему то называли офицеров, считали меня «залетчиком».  А на самом деле, я просто не давал себя в обиду. В общем из сержантов я уехал домой последним.
Но вернемся в Лодзь. Мы с Владом вошли в фойе отеля «Полония»  в самом центре города. Зданию лет сто, не меньше. Ресепшн сообщил нам об утонченной простоте, а лифт был явно гордостью и изюминкой отеля. Винтовая лестница вокруг с зеркальной стеной. Номер оказался с французским окном в пол, и был явно лучше тех денег которые мы за него заплатили. Ощущение, что попадаешь в 10-е годы 20-го века. Я всегда думал откуда у меня появляется ностальгия о временах, в которых я не жил. Может это вшито в ДНК?
Настроение было великолепное, а золото осени вносило в него особую ноту. Удобно устроившись мы стали размышлять о завтрашнем дне. Решили спуститься за сигаретами. И вдруг узнаем, что оказывается мы приехали, как раз на праздник всех святых. Три дня ничего не будет работать, даже продуктовые магазины, и то не все будут открыты. Какие уж тут дела. Для нас это была полная неожиданность и мы не понимали то ли нам радоваться, то ли расстраиваться. Где то в глубине, легкая досада от этой новости очень незаметно стала вырастать  в уверенность, что все к лучшему. Ведь незапланированный  отдых всегда лучше ожидаемого. На  следующее утро, имея в запасе целых три свободных дня мы не торопились вставать. Было уже время позднего завтрака грозящего перейти в обед. Не помню, кому первому пришла в голову идея позавтракать в ресторане отеля. Наши карманы были полны деньгами, и мы лихо, смело, и весело спустились по назначению. Вообще это восхитительное чувство, когда ты не задумываешься о цене, потому что можешь себе это позволить. Мы оказались совершенно одни. Официант Томек объяснил, что в отеле  сейчас мало постояльцев. Томек был в белоснежной рубашке, худой, светловолосый, улыбчивый и не лишён изящества. Мы заказали стандартный завтрак. Яичницу с беконом, зеленью и вялеными помидорами. Поджаренные хлебцы.  Кофе со сливками и тирамису. Все очень вкусно! Качество продуктов - высшая лига! Дружелюбный официант, отменная еда, тихий бархатный блюз, в целом создавали чувство покоя и умиротворенности. Мы разомлели. Спешить ровным счетом некуда. Лениво болтая о том, о сем, думаем, что делать дальше.
 Влад говорит:
 -  Давай выпьем пива.
 – Давай, говорю, но по одному бокалу. Ведь нам надо не терять голову. Мы же приехали по делам.
-  Ну, понятное дело, отвечает он.
 Взяли. Сидим релаксируем. Незаметно прошло часа четыре. Оказалось, что мы уже выпили все имеющееся в наличии пиво. Нам уже хорошо. Решили продолжать. Заказали ужин. Тунец, итальянский томатный суп, и еще что то. Захотелось экзотики, мы взяли какой то ром. Нам его очень нахваливал бармен в баре ресторана. На вкус ром оказался как плохой самогон, плюс к этому приторно сладкий и горчил. Стали появляться посетители. Одни уходят, другие приходят, а мы все сидим. Ужин явно затягивался. Спешить то нам некуда. Томек и бармен невольно стали с интересом за нами наблюдать. Понятно было, что такие посетители бывают редко. Наступила та фаза, когда все люди братья. К вечеру Томек был уже как родной. Засиделись. Пора закрывать ресторан. Но душа требует продолжение банкета. Намекнули Томеку. Он скрылся в недрах помещений ресторана. Через какое то время он появился широко улыбаясь. Намек был понят правильно. Ресторан закрыли. Быстро накрыли другой стол, рядом со стойкой бара. Вышел какой то импозантный мужчина и подобострастно нас поприветствовал. Это оказался  шеф ресторана. Постепенно всё накрыло каким то туманом. Все уселись за стол, мы с Владом, шеф, бармен, Томек и откуда не возьмись фея. Это оказалась девушка Томека. Она была такой же золотой, как и осень за окном. Соединение подростка и взрослой женщины. Мы всех угощали. Отправили Томека в соседний отель «Центрум» за французским шампанским. Появился какой то авантюрно-соревновательный дух по поводу феи.  Мы все по очереди танцевали с волшебной принцессой. Несли какую то чушь. Нас почти никто не понимал, кроме нее самой. Женщины такие вещи чувствуют, хотя и любят ушами.  Но туман стал каким то густым, что можно было резать его ножом. Вдруг стало тесно и скучно. Но Остапа уже несло. Мы покинули почтенное собрание и оказались в отеле «Центрум» в холле казино, через которое надо пройти, что бы попасть в ресторан. Но на нашем пути выросли пять охранников очень внушительного вида.  Пару борцов. Один тяж с поломанными ушами. Остальные по виду ударники. По повадкам  боксеры.  Кто занимался единоборствами понимает о чем речь.
Нас не хотели пропускать. Мы возмутились. Как это, свободная страна! Почему? Оказалось, не соответствовал дресс-код. Мы были в кроссовках, джинсах, спортивных куртках, щетина. Образ завершал остекленевший взгляд. Долго пытались договориться, что бы войти. Ни в какую! Затем услышали:
 - Курррва!!! И еще все возможные прелести в этом духе в наш адрес. Стало очень неприятно, обидно, опасно, азартно. В памяти пронеслись все похожие ранее ситуации.
 Влад говорит:
-  Да ну их в баню, пошли!
 Одна твоя половина тебе говорит, шансов нет уноси ноги, а то выкинут или сдадут в полицию, или еще что похуже. А вторая…, в общем вопреки здравому смыслу я уже  «застегнулся». Понимал, что это самоубийство, что это все алкоголь, море по колено и т.д. Надо знать контекст тогдашнего времени. По Польше гуляло много лихих выходцев из бывшего СССР. То и дело передавали какие то известия о происшествиях с их участием. А нам ужасно не хотелось просто утереться и уйти. Надо было как то сохранить лицо. Хотя конечно, это был полный бред.
- Пшепраше панове! - Вы нас уже достали! - Сейчас звоним в Варшаву компаньонам, приедут с «калашами», всех тут положим.
 - Ну, все! - Теперь нам кирдык, говорит Влад!
 Повисла пауза. Мы стоим не шевелясь, глядя на них в упор. Они тихо стали совещаться. Затем один из них, явно старший, примирительно говорит:
 - Ладно, проходите. Только без фокусов.
-  Дзенькуе бардзо! Отвечаем мы и входим. Блеф - великая вещь. Только что у тебя тряслись поджилки, и вот ты уже летишь. Парадокс в том, что такие моменты украшают твою жизнь, вносят в нее остроту и особую прелесть. Такие ситуации вспоминаешь потом всю жизнь. Прошли через игровой зал в котором полно народу, всем хочется все и сразу. Карты, рулетка, автоматы. Сатана явно получал удовольствие. Ресторан нас не привлек. Пальмы, белый рояль, пустота.
Решили осмотреть ночной город. Такси, купили кассету с Фредди, ещё пиво. Примерно час катались по городу.  «Шоу маст гоун» звучал уже раз десять на всю громкость.
Влад орет: - Хочу в бордель!
Таксист: - Я знаю куда!
 - Едем!
 Приглушенный красный свет. Кожаные диваны, в углу освещены бильярдные столы. Вижу военного у стола. Оказался немецкий молодой солдат. Очень опрятный, похожий на оловянного. У него увольнение, он приехал из Германии в гости к своей невесте.
 Спрашиваю:
 - А что здесь делаешь?
 Смущённо улыбается. Сыграли с ним партию. Поговорили о Сталинграде, взятии Берлина, и падении Берлинской стены. Стою и думаю. Как же так? Мы вроде страна победитель. Протащил службу два года и ни разу не отпустили в «увал». И не только меня, у нас вообще это было не принято.  «Элитная часть», черт бы ее побрал. А тут, солдат срочник едет в увольнение на три дня в другую страну к своей невесте. Как вообще такое может быть? Что-то не правильно в нашем Датском королевстве. Влад ждет на диване жриц любви, откровенно клюя носом. Распорядитель этого святого заведения сказал, что необходимо немного подождать. Появились они -  затасканные, некрасивые, с пустыми глазами . Администратор виновато пояснил, что уже поздно, и всех  разобрали.
- Лучше повеситься, чем платить за такое. И мы не в состоянии столько выпить! Отвечает ему Влад.
 Стало тоскливо, пустынно. Как оказались в номере не помню. Забылись тяжелым сном.
Проснулись ближе к обеду. Еще два дня. Немного муторно и тревожно. Холодный душ и яркое солнце в окно ставят все на место. Стало веселей. Проголодались. Решили отобедать. Входим в ресторан. Бармен и Томек улыбаются. Выходит шеф. Почтительно кланяется. Соображаю, сколько же мы вчера тут оставили, что удостоились такого поклона? Все как обычно. Вкусная еда, к блюзу присоединился джаз. Выпили красного вина, потом ещё.  Все время не отпускало ощущение, что чего-то не хватает. Я решительно не пьянел. Бывает такое состояние, сколько бы ты не пил, тебя цепляет, а дальше всё ровно. Кстати, очень опасная черта. Тебе кажется, что ты супермен. Мне захотелось остроты.
Зову Томека, спрашиваю:
 - Нет ли, чего ни будь поинтересней алкоголя?
  Он, как то сразу оживился, его глаза подернулись странной поволокой.
- Нет, отвечает он. Но если пан хочет, то он может достать, и довольно интересная штука.
  Да еще и составить компанию. Но у него нет «пенензов».
 Спрашиваю Влада:
- Будешь?
 Он отказался с взглядом, который говорил: - Я бы хотел, но чего то боюсь.
 - Ну как хочешь, отвечаю, хозяин барин.
- Вот «пенензы», говорю Томеку, неси и себе  возьми тоже.
 Он растворился в мгновение ока.  Минут через тридцать он возвратился, какой то воодушевленный и по - приятельски мне подмигнул.
 Говорит:
 - Здесь нельзя! Надо найти место.
- Зачем искать?  Пойдем к нам в номер.
 Я, Влад и Томек подымаемся. Садимся в кресла. Томек достает из кармана маленький прозрачный сильно шелестящий пакетик. В нем виднелось что то серое. Затем достал прозрачную на вид стеклянную трубку похожую на олимпийский факел, сантиметра 4-5 в длину, в диаметре 5 мм в самом широком месте в виде чаши. Внутри трубки виднелось тонкое отверстие вдоль всей длинны. Раскрыл пакетик. Там было вещество по консистенции похожее на сигаретный пепел, и всыпал его в чашу трубки. Затем появилась иголка, которой он стал очень аккуратно утрамбовывать вещество в отверстие трубки. Я такого никогда не видел.
 - Что это такое? спрашиваю я Томека.
 - Не знаю, отвечает он. - Но у нас - это называют Фидель Кастро.
 - Откуда оно?
  - Я взял в «Центруме», говорит Томек.
 – Нет, откуда происхождение и почему Фидель Кастро?
 - Не знаю, опять отвечает он, откуда-то из Латинской Америки. -  Но штука классная, говорит он, и заговорщически мне подмигнул еще раз. Влад завороженно наблюдал за всеми этими манипуляциями. Сразу было понятно, что Томек давно в теме. Томек, как то между прочим, вскользь упомянул, что не стоит соединять алкоголь и Фиделя. Я пропустил это мимо ушей. Ведь я уже стоял у опасной черты, и опасность в том и состоит, что ты совершенно не осознаёшь её. Вспыхнула зажигалка, в трубке появилась красновато-оранжевая точка и почти прозрачный дымок. Томек элегантно подал мне трубку показывая, что её надо курить. Я стал втягивать дым, и с той скоростью, с какой дым стал в меня входить, стали неметь мои щеки. Раньше мне приходилось пробовать марихуану, травку или «ганджубас». Всего раза три четыре, но что бы с такой скоростью деревенели щеки, такого не было. Сразу стало понятно, что я имею дело с чем то экстраординарным. Забегая вперед скажу, что ни до, ни после этого случая я ни разу не слышал этого названия. И не видел похожей смеси. Впрочем, я не специалист. Затем затянулся Томек. Пока он это делал, я уже задумался, стоит ли продолжать. Томек улыбнувшись кивнул, ободряюще взглянул на меня и передал трубку мне.  Мол, ничего страшного, все идет по плану, не переживай. Ну думаю, затянусь еще раз, и хватит. Но где-то в бесконечной дали моего сознания, что-то йокнуло, но я уже затягивался. Не успев до конца сделать вторую затяжку, я понял, какую ошибку допустил. Но было уже поздно. В носу и гортани стало резко горячо и сухо. Лицо растянуло куда-то назад. Потрогав кончик своего носа я услышал звук пластмассовой коробки. Затем в носу стало холодно, как зимой в сильный мороз, и стало трудно дышать. Я испугался, но тут же дышать стало легче. Я перестал чувствовать и осознавать свои глаза. Томек сказал, что ему пора, а то попадет от шефа и он быстро «свинтил». Мы  с Владом решили спуститься опять в ресторан. Спускаясь по винтовой лестнице меня ужасно раздражал один тип, который искоса на меня глядел. Я остановился, повернулся в его сторону, какое то время я вспоминал, откуда я мог его знать. Меня неприятно поразило, что этот тип, был я. Это было мое отражение в зеркале. Я понимал, что это был я, но не узнавал себя. С этого момента, стали происходить странные вещи. Мое сознание и зрение стало как будто мозаичным. Все происходило у меня внутри единовременно. Мне казалось, что я вижу не глазами, а каким - то другим органом глубоко запрятанным где-то внутри. И  этот орган имеет качества, которые не имеют обычные глаза. Мы вошли в зал, сели за стол, я у стены, Влад рядом. Глядя перед собой я стал медленно говорить Владу, что бы он меня не покидал и был начеку. Мне было страшно. Повернув к нему голову я увидел лицо Влада. Оно было бледным как мел, в глазах страх - это была реакция на мои слова, мое лицо и глаза, которые он увидел. В свою очередь это испугало меня еще больше. Что же такого он увидел, что стал белым как стена?
 – Артур! Что с тобой?
Он стал причитать, как старая бабка.
- Что мне делать?
 Вспомнил инструктаж своего дворового друга детства Фили, с которым первый раз попробовал травку. Если плохо, надо съесть сладкого.
-  Срочно зови Томека.
 Он подходит.
 - Торт, пирожные, быстро!
Томек сразу понял что происходит. Метнулся. Через пять минут на столе стоял шоколадный торт и несколько бутылок пепси-колы. Я думал, что сойду с ума за эти пять минут. Но это было только начало. Я рассыпался на сотни, тысячи маленьких шариков и каждый отдельный шарик, это и был я. Мысли неслись с огромной скоростью, просто невероятной. Мне казалось, что они текут по каким-то параллельным струнам и я вижу эти струны откуда-то с высоты, и со стороны. Струн было великое множество. В одних струнах мысли и воспоминания неслись быстрее, в других медленнее, то останавливались совсем на краткий миг. Но все это, воспринималось свободно и естественно. При этом, одновременно и абсолютно четко, до малейших подробностей. Время исчезло - оно стало не важным. Я подумал, как люди вообще живут со временем, это же так неудобно, и очень нервирует. Только благодаря времени мы осознаем конечность нашего существования. А если его нет? Я стал кружить вокруг этих струн. То резко спускаясь с ускорением, то взлетая, как на американских горках. При этом я не понимал, как это происходит, потому что я оставался на месте, или мы на месте. Я уже не понимал, я это я, или я, это мы во множественном числе. Все двигалось и застыло одновременно. Мне тяжело было с этим справляться. Своего тела я не чувствовал, не мог понять с какой стороны оно находится. И есть ли оно вообще? А я, есть ли вообще? Может я уже умер? Только не осознаю этого. Вдруг передо мной появилось полотно, или какая - то даль, такой белизны, что смотреть стало больно. В самом центре этого полотна появилась едва заметная черная точка. Она стала медленно расти. Она не была четко круглой. Края её хаотично двигались, но при этом сохраняя форму окружности. Она росла до тех пор, пока белое полотно не сменилось пронзительно черным.  Затем, в центре черного полотна появилась едва заметная белая точка. Она тоже начала расти аналогично черной точке, до тех пор, пока черное полотно не сменилось белым. Так было много раз. Мне стало не по себе. Потому что, это был мой сон, который я видел в шестилетнем возрасте. Когда заболел тяжелым воспалением легких. Меня положили в детскую больницу. Мне кололи пенициллин. Двадцать четыре укола. Врачи копошились возле меня, тревожно шептались, кивали в мою сторону. Я понимал, что дело серьезно. Но мне было почему-то все равно, что со мной будет дальше. Страха не было. И вот я провалился в полузабытьи. И вижу вышеописанный сон. Когда я проснулся, то понял, что кризис миновал. Дело пошло на поправку. Но теперь, когда я это увидел и вспомнил при каких обстоятельствах был этот сон,  меня охватил липкий холодный ужас. Затем, откуда – то из-за головы, где – то из района середины спины и при этом издалека, стала подыматься изумрудно-сероватая волна. Она стала накрывать меня. И по мере её приближения, ужас охвативший меня усиливался, принимал всевозможные виды, формы и градации. Я понял, что у страха и ужаса существует великое множество степеней и оттенков, уровней интенсивности. Пока я ел торт с пепси-колой, то эта волна замедлялась, и интенсивность снижалась, а когда прекращал все начиналось с новой силой. Казалось, что этому не будет конца и я просто сойду с ума. Мысль об этом, в свою очередь, ужас  возвела в какой-то апокалиптический масштаб. Панические атаки, которые бывают у людей, даже самые жестокие, просто детский лепет в сравнении с этим.  Казалось, что все шарики, из которых я состоял, взорвутся и разлетятся на  миллиарды молекул, и я исчезну. Но это пугало меньше, чем перспектива  сбрендить.  Мои душевные силы были на исходе. Вдруг я увидел, как я лежу на асфальте. Меня сбил мотоцикл. Это реальный случай, который произошел со мной раньше. Лежу и думаю, ну вот и всё, я умираю. Все говорят – умирать страшно. Но это совершенно не страшно. Покой, безмятежность, беззаботность и умиротворение. Вижу людей идущих по тротуару. Понимаю, что они будут продолжать жить, а я нет. Но меня совершенно это не трогало. Я даже стал жалеть этих несчастных людей. Пронеслась вся жизнь. Но не только до этого момента, но как мне показалось, и дальше. Что могло бы быть, если бы я остался жить. Но мне, все было безразлично. Меня решительно это не волновало, так было мне хорошо. С немыслимой скоростью пронзила стрела осознания, что я схожу с ума. С такой же скоростью вернулся омерзительный страх. Но сил переносить его уже не было. Влад и люди в ресторане, внешне, по мне не могли понять, что происходит у меня внутри. Я оцепенел. Слез не было. Но я уже рыдал как ребенок. Мне казалось, что за мной кто-то наблюдает. Но не человек, а какая-то субстанция, холодная, беспощадно равнодушная, разумная, могущества которой мы не в состоянии постичь. Временами мне казалось, что вокруг меня ничего нет, я стою на камне размером десять сантиметров, не больше. А внизу кромешная ослепительная зияющая черно-синяя бездна. Сил стоять уже нет. Но не падаю. Рыдая, я умолял кого-то простить и отпустить меня. Оказался на улице. Хотел зайти за угол гостиницы, но четырехугольное здание почему-то оказалось круглым. Я шел, шел, а угла все не было. Угол здания от меня убегал.  Дальше провал…! Позже Влад рассказывал, что я умолял его никуда не отпускать меня, так как боялся потеряться в чужом городе и стране. Боялся, что не смог бы объяснить, кто я, что здесь делаю и как меня зовут. Затем я шептал что то не понятное. Влад говорил, что трудно было определить кто из нас был больше напуган, я или он. Мое состояние внушало ему страх. Он говорил, что когда смотрел мне в остановившиеся глаза ему казалось, что в них какие-то темные провалы со странным  блеском. И от этого блеска становилось жутко.
Очнувшись в номере я не понимал который час. Было темно. На стене колыхались причудливые сказочные чудовища. Я застонал. Думая, что все начинается вновь. Но к счастью, это была лишь тень от деревьев за которыми горел уличный фонарь. Было полное ощущение, что у меня отсутствуют колени. Ноги есть, а на месте колен пустота. Казалось, что из меня шприцем вытянули всю жидкость из организма. Было абсолютное опустошение. Ещё несколько дней я находился в изматывающей тревоге ощущая микро-дрожь внутри всего тела. Но постепенно стала расти тихая радость. В которую я боялся поверить, что кто то, неведомый мне и могущественный, сжалился надо мной и отпустил меня. Но ощущение, что наблюдение не снято, осталось.

02.09.2018.