Синее вечернее небо, украшенное чуть серыми, с розовой каймой, облаками, нависло над землёй. Солнце, зависшее над землёй, пробивается сквозь листву высоких деревьев, скрывающих горизонт. Земля после утреннего дождя подсохла, и уже перестала быть липкой грязью, но ещё не покрылась слоем летучей пыли. Первые звёзды...
— Что ты несёшь? — ворчит голос за спиной. — Развёл тут пейзажи. Хватит, к сути переходи! -
Микрорайон, обычные серые дома. За ними скрывается солнце утром и вечером. Люди, спешащие между громад домов, обилие машин...
— Так, а ещё что опишешь? Горы? Море? -
— Нет, — ворчу я. — С какой радости здесь быть горам? Да и морю… -
Она была не очень высокой, с голубыми глазами, округлым лицом. И всегда улыбалась. Белокурые волосы чуть пониже плеч. Юбка в клетку приоткрывает полные колени, а белый свободный свитер скрывает лёгкую полноту.
— Ты что, ориентировку в милицию пишешь? -
— Нет. А что, уже и главную героиню описать нельзя? -
— Почему же нет? Можно. Но я тебе так скажу — фотороботы, что висят у дверей опорных пунктов, и те краше. -
— Ладно, помолчи. Я ещё туфли не дописал. -
— Ага, и размер укажи. -
— Шкодник! -
На столе дымилась жареная курица в обрамлении печёных картошек, политая своим же соком с противня. Хрустящая кожа тает во рту, а белое мясо...
— Так, покормите ж его кто-нибудь! -
— Ага, теперь я на сто страниц развернусь! -
— Сдать тебя в «Московские ведомости». -
— Поздно! -
— Так, что ещё ты нам опишешь? Постельную сцену? -
— А фигушки тебе! -
Жизнь не имеет обыкновения останавливаться. И с окончанием одной истории неизменно начинается другая. Впрочем… Течёт ли жизнь? Или всё остаётся по-прежнему?
— А, философия поехала. Рассуждения ни о чём… -
— А что вообще от меня нужно? Рецепт жареной курицы? Или рецепт соблазнения женщины? -
— Инструкцию по изготовлению бомбы. -
— Нетушки. Получайте. Распишитесь. -