Солнце медленно клонилось к закату, окрашивая небо над крестом купола в тревожно – алые тона. Близилась судная ночь, в которой предстояло решиться всему.
Андрея все не было, что вызывало смутное беспокойство в душе Дениса, порождая необоснованные подозрения в предательстве священника.
Потягивая остывший чай, Копылов сидел на крыльце церкви, увешанный, как настоящий сотрудник подразделений спецназа, специфическим оружием с ног до головы.
Морально он был готов. Физически тоже. Единственное, что мешало ему сиюминутно ринуться в бой это подлое, склизкое ощущение обреченности.
Теперь Денис понимал, что чувствовал бы Сизиф, если бы существовал в реальности. Копылову казалось, что идти на бой с целым болотом – это все равно, что тащить в гору камень, заведомо зная, что он рухнет вниз.
Только желание спасти дочь. Только оно мотивировало взрослого, состоявшегося человека ринуться в авантюру, с заведомо предугадываемым концом.
Неугомонный Павел все еще суетился внутри церкви, стараясь, во что бы то ни стало примостить на тело как можно больше предметов вооружения. Разгрузки не было, а поэтому приходилось импровизировать на ходу, подвязывая бутыли со святой водой и противопехотные гранаты на разорванные лоскутки ткани.
Копылов, не желая отвлекать Корнышева от важных приготовлений, не стал говорить своему боевому товарищу об еще одной аномалии, замеченной час назад за сосновой рощей.
Видимая даже при свете солнца, яркая вспышка озарила небо, и тяжелый гул донесся до заговоренного кладбища, подсказывая Копылову то, что где то за рекой, в лесу, разыгрался самый настоящий катаклизм неизвестной природы.
Тяжелый кашель на пороге туманной изгороди вырвал Копылова из оцепенения.
- Нашлась пропажа, - буркнул бывший бизнесмен себе под нос, поднимаясь на ноги, чтобы встретить давно ожидаемого священника.
Выглядел Андрей воистину плохо и премного странно. Будто бы неведомый взрыв разорвал двух разных людей на части, а затем та же неведомая сила, породившая взрыв сшила, склеила два разных организма в единое тело, лоскутами наскоро сваяв новую, специфическую внешность нового человека.
- Денис... – шепнул священник, перед тем как без сил, рухнуть у ног Копылова.
- Что случилось, Андрей?
- Победа, - выдохнул он разноцветными губами одной стороны лица и закрыл правый глаз, в то же время как левый, продолжал злобно смотреть на этот мир.
- Рано радуется – злобно прошептала независимая, левая половина лица, в которой Копылов узнал черты отшельника, живущего за рекой, - победа будет за мной.
Тело священника покатилось по кладбищу, выламывая, подминая под собой хлипкие кресты ближайших могил. Ноги священника отчаянно взбрыкивали, поднимая в воздух небольшие облачка сухой пыли.
Так же неожиданно, как началась внутренняя борьба, она прекратилась и Андрей, на время взявший главенство над странным организмом, взмолился, обращаясь к Копылову:
- Денис! – горячо зашептал он, привлекая внимание, - убей меня, Денис. Это невыносимо.
- Что произошло, в конце концов?
- Отшельник... мой двойник. Мы встретились и вступили в противостояние, но за столетия раздельной жизни он стал чересчур самостоятельным. Не повтори моих оши...
Хрип перекрыл дыхание священника и левая рука, оттянув свою же голову за длинные волосы, что есть силы, приложила лбом Андрея о ближайший камень.
Чавкающий, противный звук раскалывающегося черепа. Не смотря на явно смертельные повреждения, борьба продолжилась.
Передернув затвор Калашникова, Денис приблизился к странному, лоскутному существу. Части лица поменялись местами. С грустью, в последний раз взглянув в глаза тени священника, Копылов выпустил длинную очередь по естеству Андрея, буквально прибивая заговоренными пулями странное существо к земле.
Дневную форму Андрея вспучило, приподнимая над землей единым усилием всех мышц. Где то в глубине кладбища забилась, заклокотала, заскрежетала зубами сквозь землю прижизненная оболочка священника.
Несколько секунд и бесформенный, черный пузырь лопнул, густо оросив Копылова мелкой, теневой пыльцой. На месте бывшего союзника, отправившегося на битву со своим двойником ради него, больше не осталось и следа.
«Попытайся я погубить Воронцова, я бы достиг такого же итога?» - Копылов задал себе вопрос, на который заведомо не знал ответа, - «охо – хо... история... Болото не уничтожила артиллерия. Что смогут сделать два выскочки из настоящего? Только красиво умереть в бою».
Положа руку на сердце, спасти дочь Денис и не надеялся. Все равно, что вырывать кусок добычи из пасти разъяренного тираннозавра. Но отцовский долг вел его вперед.
На звук автоматной очереди из церкви выскочил Корнышев, с ППШ наперевес, готовый ко всему. Он не стал задавать лишних вопросов, не без брезгливости разглядывая черные разводы на лице, богато оросившие живого союзника:
- Что произошло?
- Андрей... он не сможет нам помочь. Он окончательно мертв – не стал вдаваться в подробности Копылов, вытирая лицо рукавом.
Он был несказанно рад, что Павел не стал задавать лишних вопросов, предпочитая на время погрузиться внутрь себя.
- Пошли? – негромко предложил Корнышев, спустя пару минут молчания, и первым направился по тропе к границе туманной изгороди.
- Пошли, - со вздохом согласился Копылов со своим товарищем, прекрасно осознавая, что теперь только они вдвоем способны были хоть как-то повлиять на ситуацию.
«Без союзников у нас нет и мизерного шанса» - размышлял, дорогой, Копылов, петляя по пустынным улицам Бамбуя, - «но и среди теней есть разногласия. Внутри их, казалось бы, единой структурой, все же существуют жесткие противоречия, и ведется борьба за власть над Чернобогом. Единственный мой шанс сыграть партию достойно – это породить внутри теневых рядов внутренний конфликт. И тогда, может быть, удача улыбнется нам».
Большая, черная птица прилетела со стороны болота, закружив над головами живых людей.
- Ага, вот и разведывательный дрон противника, - выдавил из себя шутку Корнышев, между делом нацеливая ствол пистолета – пулемета на птицу, парящую в вышине.
- Не стоит делать лишних телодвижений, Паша, - одернул друга Копылов, - не трать патроны. Они нам еще пригодятся.
Проходя мимо дедовского дома, Копылов не без сожаления вгляделся в места, хорошо знакомые с детства. Не так он себе представлял возвращение сюда! Ох, не так...
Не смотря на сопротивление Корнышева, Денис все-таки умудрился, чуть ли не силой вручить ему мелко исписанный листок завещания:
- И когда успел? – недовольно буркнул Павел, принимая листок, свернутый в трубочку, - ты бы еще во время боя сподобился мне эту маляву сунуть!
- Лучше поздно, чем никогда!
За рекой, практически сливаясь с темнеющим небом, возвышался над лесным, осенним великолепием столб черного дыма – место необычного катаклизма, побеспокоившего округу двумя часами ранее.
Именно катаклизм стал отправной точкой изменений в погоде. Настоящая буря, надвигаясь со стороны Чертового болота, сверкала вспышками далеких молний, донося до обостренного слуха путников далекое ворчание громовых раскатов.
Сиротливо скрипел, проворачиваясь под порывами ветра старый флигель на крыше, будто заранее скорбел о судьбе смельчаков, выдвинувшись в сторону собственной смерти.
За всю дорогу не попалось ни одной тени, лишь молчаливый ворон, наблюдая за передвижениями бойцов, перекрывая первые звезды, кружил на небосводе, докладывая своему хозяину о каждом шаге пары человек.
Шум переката казался нестерпимо мирным и спокойным, на фоне внутреннего шторма.
- Знаешь, а ведь это судьба, - улыбнулся Павел, переходя мост, - где то здесь погиб мой прадед, во времена гражданской войны... Меня в честь него и назвали. Офицером был. Белогвардейцем. Видимо и мне суждено упокоиться здесь.
- Что за настрой, Павел? Мы обязательно...
- Выживем? – перебил своего друга Корнышев, - это вряд ли. Принять достойный бой – это да, выйдет. А вот выйти сухими из воды, увы, нет.
- Я тебя не прошу идти со мной, Паша. Я пойму, если ты отступишься.
- Ты не просишь, но долг зовет. Я ведь из тех странных офицеров, кто мзду не берет. Нам за державу обидно. Если я не остановлю этих диких тварей, то кто? Дед твой умер, в борьбе с ними и больше нет никого. Еще несколько часов и черная зараза пойдет по земле, меняя миры. Я не могу допустить этого.
- Спасибо друг, - преисполненный благодарности, вкладывая множество чувств, выдохнул Денис и тут же получил равнозначный, по эмоциональному накалу ответ.
- Не за что маньяк – тепло улыбнулся Корнышев, удобнее перехватывая ППШ.
Лес обступил друзей со всех сторон, заглушая звук их шагов. Миновав, на широкой поляне, догорающие развалины дома отшельника, где произошла битва между двумя частями Андрея, они уверенно направились по хорошо знакомой дороге вглубь леса, готовясь к встрече с неизведанным.
- Куда идти то помнишь? – спросил полицейский, едва чаща сокрыла поле за их спинами.
- Только отчасти. Но, я думаю, зло само нас найдет, если мы будем продвигаться в направлении бури. Не думаю, что наши перемещения остались...
Копылов замер, заметив как черное перо, неторопливо опустилось на землю, мигом обращаясь в силуэт хорошо знакомой ведьмы. Бой начался неожиданно, для товарищей.
Синхронно рванув на себя затворы, мужчины выпустили весь боекомплект по размытой фигуре в зеленом сарафане и получили лишь язвительную усмешку из-за спины:
- Вы не представляете, как ваши действия указывают мне на то, насколько вы не готовы к дальнейшему. Твой дед, Денис, был намного более опытным и сильным. Истинный потомок Нила...
Анна возникла из другого пера, не замеченного живыми людьми. Первый образ был лишь хитроумной ловушкой, призванной ввести в заблуждение неопытных бойцов.
Ведьма махнула рукой, вбирая в себя тонкие струйки жизненной энергии мужчин, чтобы окончательно прервать попытки сопротивления последних.
- Не дурите, мальчики. Если бы я желала вас прикончить, я бы уже сделала это. Воронцов предлагал тебе сделку? – прямо спросила Анна Дениса, вглядываясь ему в глаза.
Смысла юлить не было:
- Да, а что?
- А то, что его вариант переделки мира был бы более неблагоприятен для живых, чем мой. Воронцов помешан на власти. Ему никто и ничто не интересен, не значим, кроме жажды царствования над известной Вселенной. Сейчас в его руках больше власти над Чернобогом, чем у меня. Догадываешься почему?
- Нет, - довольно честно ответил ослабленный Копылов, удобнее перехватывая серебряный крест в кармане.
- И чем ты слушаешь? – сокрушенно покачала Анна головой, - простая логическая цепочка. Если твой дед потомок Нила, то и ты...
- Его дальний предок? – выдавил из себя Корнышев, с трудом поднимаясь на ноги.
- Хвала Богам! Твой друг более сообразительный, чем ты, - улыбнулся призрак оскалом белоснежных зубов, - я нужна Воронцову, пока в моей власти Ворон, проводящий наши души между мирами, независимо от места упокоения тел. Но едва он принесет в жертву тебя и твою дочь...
- Дочь! – от слабости не осталось и следа. Копылов взвился на ноги, сжимая в кулаке серебряный крест, - но он обещал...
- Не важно, что обещал тебе твой двойник. И дочь твоя – продолжение шаманской крови. Ты думаешь, Воронцов бы упустил шанс прибавить себе мощи? Чем меньше прямых потомков ходят по свету, тем больше его сила. Единственный гарант жизни для твоей ненаглядной малышки – это я и мое слово. Ты прекрасно понимаешь, что в одиночку, у вас нет шансов. Вам придется выбирать из двух зол...
- По итогу подстелив мир под ваши ноги? – разъярился сотрудник, которого вел вперед его долг.
- Мир итак у наших ног... Нет единства. Воронцов подарит это единство много ранее, чем человечество будет готово. В любом случае решать тебе, - вновь долгий, пронзительный взгляд глаза в глаза, адресованный Копылову лично.
Ворон, не чувствуя от людей угрозы, опустился на плечо своей хозяйке
- Мне важна только жизнь дочери, - пересохшими губами шепнул он призраку и тут же ощутил, как на него оказался направлен ствол старого пулемета.
- Вот как, - протянул Корнышев, успевший незаметно пристегнуть новый магазин к оружию, - а ведь я верил тебе. Думал, мы сможем хоть как-то предотвратить беду. Тобой манипулируют, Денис...
- Я знаю... – улыбнулся Копылов, резким, отчаянным движением метая крест в сторону дьявольской тени. Одна из граней креста вонзилась в плечо привидения, порождая вой, всколыхнувший лес.
- Ворона хватай! – заорал Копылов на растерявшегося товарища и, чувствуя прилив сил от раненного призрака, первым бросился на тень, ударом приклада сбивая Безумную Анну с ног. Выгравированные на дереве приклада кресты вспыхнули, погружаясь в плоть Анны, отбрасывая древнюю ведьму в глубину лесной чащи.
К чести Корнышева, опомнился он довольно быстро, двумя руками, в прыжке, схватив древнюю птицу, ринувшуюся ввысь. Человек и животное заметались по желтой траве, борясь друг с другом не на жизнь, а на смерть.
Перезарядив оружие, Копылов, для уверенности, выдал длинную очередь в ту сторону, где исчез призрак Анны и, закинув автомат за спину, схватил Ворона за крылья, распластывая его на земле:
- Именем моего первопредка Нила! Я имею на тебя больше прав, чем кто бы то ни было из свиты Чернобога! Служи мне, проводник!
На одно мгновение Копылову показалось, что в черных бусинах глаз птицы промелькнула самая настоящая, человеческая осмысленность. Тем не менее, зверь продолжал сопротивляться.
- Бесполезно! Птицу нужно гасить, - прорычал исцарапанный Корнышев и был обескуражен легким, гитарным перезвоном, разнесшимся над местом драки.
Денис узнал место. На засохшем дереве, стоящем на берегу болота, все еще сохранялись следы истлевшего венка:
- Я ведь, правда, ждал тебя все это время, друг, - по холодному, тихому,
обиженному голосу усопшего товарища Копылов понял, сколько же времени утекло с той поры.
Он легко узнал Сергея, не смотря на то, что его образ исказили значительные, трупные изменения, отразившиеся и на ночной форме появившегося мертвеца. Голышев, не контролируемый Чернобогом, сохранял хоть какое-то подобие индивидуальности, ни смотря на поздний час.
Не переставая касаться струн любимой гитары, Голышев наводил на берег столь гипнотическую мелодию, что сам проводник перестал сопротивляться, зачарованно вслушиваясь в переливы.
- Прости меня, друг, - преисполненный эмоциями, отпустив покорную птицу, опустился на колени Копылов, - ибо я грешен. Видит Бог, я был мал и глуп, поверив безумной Анне.
Граница болота в этом месте оставалась неизменной. Все тот же берег, покрытый желтыми кочками, колючие кусты и множество искаженных проказой деревьев.
Сергей возник возле старого креста, сжимая в руках инструмент, который его родители принесли на место захоронения, как самую дорогую вещь для ушедшего сына.
- Не виню тебя. Я простил.
- Спасибо Сергей. Ты мой враг?
- Нет.
- А кто?
- Тот, кто в отличие от тебя, сдержал свое слово.
Под прицелом пистолета - пулемета, который Корнышев не опускал с момента появления новой тени, Сергей коснулся струн гитары и тут же за его спиной, бледным, серебряным свечением, возникла маленькая фигурка. Она практически не содержала формы и напоминала легкое облачко, парящее над землей, но в ней, Копылов, легко узнал свою дочь Арину. Точнее ее часть.
- Она мертва? – спросил он Сергея, и голос предательски сорвался.
- Еще нет, - грустно ответил бывшему другу мертвец, - я пою ей песни несколько дней, и это удерживает ее от провала за грань, за которой нет возврата. Хочешь послушать?
- Я думаю, не то время, - не согласился было Денис со своим другом, но тот, не внимая доводам товарища, начал петь:
Семья – великий дар небес,
И смысл, что наполнит век.
Отцов священный интерес
Хранить детей от разных бед.
И даже если вышел грех,
Во имя жизни и любви,
Семья превыше строчек тех,
Где говорят: «Овцой живи!»
Что кроткость перед эрой зла?
Терпимость пред бичом в руках?
В войну пылали города
И шли на бой, отринув страх.
Сразить врага за близких честь
Разбить! Разрушить! Растереть!
Подставить щеку воля есть?
Но есть ли смысл рок терпеть?
Плечом к плечу и в новый бой,
В поход к болотным берегам.
Прими, что писано судьбой
И не страшись ни зла, ни ран.
Едва отца прольется кровь
И он испустит с тела дух,
Тогда в иных мирах борьбой
Он разобьет и тьму вокруг!
Закрыт героям путь домой
Для них превыше жизни – честь...
Чтоб в мире всём царил покой,
Святая пусть свершиться месть!
Голышев закончил петь. Не прекращая перебирать струны гитары, он испытующе взглянул на старого друга, будто вопрошая его: «Понял ли ты меня? Готов ли ты?»
И одними глазами Денис ответит ему: «Готов!»
- Ну, раз готов, - неожиданно ответил на безмолвие Сергей, - тогда вот тебе мой подарок в путь. Раз ты потомок Нила, то и Проводник поможет тебе! Он доведет тебя туда, куда нужно, но как бы не была твоя власть сильна над ним – он посланник Чернобога и будет защищать его всем, что у него есть.
- И зачем тогда ему такой помощник? – вмешался в разговор Павел.
- А затем, - ответил ему Голышев, - что он верен Чернобогу, но не его прихлебателям.
- Какая запутанная ситуация, - со вздохом протянул Корнышев, к которому, после исчезновения Анны, стали медленно возвращаться силы.
Сотрудник, отряхнув землю с одежды, выжидающе уставился на своего товарища и понял, что последнего интересуют ответы на куда более значимые вопросы, чем судьба целого мира
- Она способна понимать меня? – спросил Копылов тень усопшего друга, едва тот закончил петь, - она слышит меня? – повторил он более нетерпеливо уже тогда, когда закончили разговор его помощники.
- Нет, Денис. И не будет способна, пока не будет объединена. Она сейчас не дневная форма, но и не теневая. Однако разум ее заперт в физическом теле. Так возжелал Воронцов. Будь осторожен с ним, Денис. Он еще хитрее и опаснее, чем кажется. Даже Анна недооценивает его мощь.
- Я заметил, - хмыкнул Копылов, не отрывая взгляда от парящей души дочери, - и я призову его к ответу, во что бы то ни стало. Вперед! – крикнул он Ворону, вынуждая птицу подняться с земли, - веди меня в логово Чернобога!
Свистливый, заливистый ветер качал изогнутые, ломкие деревья, порождая звук, похожий на стон самой природы, пораженной проказой в самое сердце. Низкие, свинцовые тучи, освещаясь вспышками молний, терзали ночной небосвод, оглашая лесную округу раскатами осенней грозы.
Ко всем прочим страданиям Дениса, промерзшего до самых костей, вот-вот должен был добавиться густой полог самого настоящего ливня, но отеческая любовь все гнала и гнала отчаявшегося отца вперед.
Очередной поворот узкой, извилистой тропинки растворился между нескольких кочек, богато поросших травой. Между ними, в прелом сплетении травы, под дорогими ботинками мужчины стала густо сочиться дурно пахнущая жижа затхлой воды.
Еще один рывок вперед, на пределе истощенных сил и Денис устало рухнул на кочки, вытирая пот грязной ладонью, полной царапин и ссадин. В суматохе бесконечной гонки за вороном он и не заметил, насколько часто ранил нежную кожу рук.
Тяжело задышал, опустившись рядом Корнышев, в очередной раз, поправляя богатый арсенал, закрепленный на теле полицейского. Они достигли места.
Высокий, непоколебимый идол возвышался над водами болота и в пугающем затишье чувствовался легкий привкус грядущей, большой беды.
Ярость, доведенная до отчаяния – вот что чувствовал отец, следуя за птицей. Желание спасти дочь. Вот что руководствовало им, пока они огибали по широкой дуге, бесконечный берег Чертового болота.
По своему обыкновению, абсолютно бесшумно, древняя птица, опустившись с вышины, взрыла лапой почву, вытаскивая на блеклый, тревожный свет фонарей, грязный кусок ткани от куртки дочери.
В нем Денис безошибочно узнал то каждодневное одеяние, в котором Арина добиралась до школы в холодную пору. Направление оказалось верным. Ворон не подвел.
Взвыв раненным зверем, мужчина тяжело оторвался от земли. Шаг. Еще шаг. Бег навстречу идолу ради единственной дочери, ради счастья и благополучия семьи, ради окончания вечного ужаса – вот что понесло Копылова вперед, вопреки иссякшему потенциалу сил, мгновенно перенеся разум за грани человеческого восприятия.
Воронцов не заставил себя долго ждать, взвившись в воздух между ближайшими кочками болота. На этот раз на нем было жалкое подобие самостоятельной плоти, готовой оформиться в настоящее тело. Оплавленное тело и лицо, взяв за основу едкую жижу затхлого водоёма, искривила улыбка оборотня, полная торжества.
- Пришел, значит, папаша? – булькая, по-осеннему тихо проговорила оскаленная пасть, полная падших листьев, - а мы тебя ждали.
- Где дочь, мразь? Где она?
- В болоте, в болоте папаня. Она ждет. Он ждет. Ждет. Ждет.
Грязь расступилась, изогнувшись причудливыми, текучими стенами смрада. Пронзая заговоренный водоем, новая тропа приглашала Дениса и Павла продолжить путь.
Взглянув на ворона, словно бы ожидая одобрения от древней птицы и не получив внятного знака, отчаявшийся отец решил во что бы то ни стало продолжить движение, что бы ни ждало его на том конце дороги.
Набожно перекрестившись, поцеловав холодный металл креста, усталый до предела мужчина шагнул под ледяные своды разверзшейся жижи, все больше погружаясь в размытые грани сознания.
Новый раскат грома и своды ожили, обращаясь толпами искаженных лиц. На секунду выныривая из стены затхлой воды, они смеялись разными голосами. Приветствуя давнего знакомого.
«Целое болото. Целое Чёртово болото и есть сплетение теней!» - догадался Копылов, понимая, насколько безмерна текущая сила Чернобога.
Вонючие телогрейки и шапки ушанки опадали на тропу безобразным снегопадом, выстилая каждый шаг Дениса вперед. Старые подстаканники, истертые временем дневники, ручки, сумки, фотографии все вытекали и вытекали из болота на тропу, превращаясь в своеобразный музей загубленных душ.
Болото, поглотившее множество людей, торжествовало, демонстрируя живым свои богатства. Души белогвардейцев и узников ГУЛАГА, современников и советских туристов, воя и булькая, выходили из темноты, давно растеряв свою людскую суть – сила и мощь неизвестного монстра, превратившего озеро в единую лужу зла.
Оступившись, Копылов почувствовал сильные руки Корнышева, подхватившие его и не давшие упасть. Друг был рядом и верил ему. И на это раз он не собирался подводить товарища.
Время растянулось. Давно уже Денис потерял ему счет. Шаг за шагом, предмет за предметом все глубже уходя на дно водоема, все глубже отдаляясь от сверкающего, свинцового полога туч.
Ворон, спикировав, удобно уселся на плече человека, деловито рассматривал творящиеся безобразия с таким видом, с которым разве что усталый обыватель рассматривает через телеэкран третьесортное, надоевшее шоу фриков.
Невольно Копылов позавидовал его спокойствию, прекрасно понимая, что как бы не кончилась эта история, именно Ворон в любом случае останется немым свидетелем страшных событий.
Подобные размышления отвлекали и Денис, сосредоточившись только на том, чтобы вновь не упасть, не заметил, как своды болота расступились, открыв взору основание древнего идола, возвышавшегося теперь над тропою массивной колонной, уходящей в почву.
Копылов догадался, что даже древний Шаман Нил, не ведал, насколько древним является объект его поклонения. Чернобог. Белобог. Морена... все эти имена теперь обрели иной смысл, уходя своими корнями и понятиями в такую глубь веков, где еще не находилось места человеку разумному.
Иная, качественно иная цивилизация породила их, оставив своеобразными памятниками минувшему величию.
Денис осмотрел основание древнего идола, фундаментом которому служил единый, спрессованный сталактит из стекла, в форме неровного, выпуклого полукруга, врастающий в почву.
- Ого, - не смотря на вакханалию, удивился новым открытиям Корнышев, - основание не рукотворное. Когда то здесь бушевали высочайшие температуры, обратившие песок в стекло, - с видом знатока выдал полицейский свой вердикт.
- Много-то ты понимаешь, - только и успел ответить товарищу Денис, как безмолвный ворон впервые закаркал, взмывая в вышину.
Пустые глаза идола были долгое время мертвы, потеряв былой, белый цвет, который скорее угадывался, чем реально просматривался на искаженном, грубо вытесанном лице истукана.
Целая и невредимая, пребывая в сладостном покое сна, крепко обняв стеклянное основание деревянного мертвеца, прямо посредине болота спала сном младенца маленькая Арина, по своему обыкновению громко посапывая во сне.
Вне себя от радости Денис кинулся вперед, но был тут же, откинут в сторону своим черным Альтер-эго, явившимся из боковой стены жижи, окружавшей тропу:
- Стоять! – рыкнул тезка, вырываясь на свет фонарей и вновь приобретя форму обычного человека, - ни шагу вперед!
Убедившись, что дальше человек не пройдет, Альтер-эго встало на колени, склоняясь перед величием древнего идола:
- О великий Чернобог! О всесильный Чернобог! Последний элемент твоей силы сам пришел в руки! Прими же в дар еще одну часть меня и окончательно возродись в былом величии и мощи!
Отвечая на призыв адепта, под идолом зашевелилась обнаженная, голая земля дна. Вырвавшись на свет бесформенным пузырем, поднявшимся из недр, древнее и великое существо пришло в наш мир, чтобы по своим правилам переписать законы яви.
Лес, живым существом застонал, приветствуя повелителя, как и мумифицированные трупы, медленно поднялись со своих мест, видимые в толщи грязной воды.
Целый легион мертвецов из разных эпох единовременно встал, насыщаясь силой, чтобы ровными рядами пройтись по миру, превращая в тени людские души.
- Денис… - как вздох разнеслось над обнажившейся поляной, - долго же я ждал тебя, Денис…
Бесформенный пузырь всё рос, смутно образовывая фигуру великана. Выглядело существо престранно – голова, не многим отличающаяся от лика, вырубленного в дереве, беспрестанно меняла свои очертания, становясь на время одним из множества лиц погубленных здесь людей. Вместо рук из туловища фигуры тонкими змеями роились тысячи нитей, уходящих под землю, чтобы продолжать руководить великим театром абсурда и тёмной силы, представления которого много лет завлекали в границы туманного круга легковерных грибников и путешественников.
- Моя сила… не должна принадлежать… человеку, - выдохнул с болотным смрадом провал рта, - опустись… на колени.
- Ты обещал, - закричал Копылов, стараясь пересилить ворчание тысяч мертвенных глоток, пробудившихся ото сна, что если я сам приду к тебе, ты отпустишь дочь!
- Моя сила… не должна принадлежать… человеку, - бесчувственно, механически повторил Чернобог, делая шаг в сторону троицы.
Теперь Воронцов правил балом. При Анне, Чернобог все же сохранял частицу воли, не смотря на безумное влияние своего посредника. Для тезки Дениса целый Бог являлся только инструментом для покорения целого мира себе в угоду.
- Сейчас! – вскрикнул Корнышев, бросая Денису зеленую бутыль со святой водой.
Сам же Павел, взметнул над головой заточенный, серебряный крест, показывая лик православного бога древнему чудовищу.
Осязаемый стон прокатился по рядам мертвецов, едва крест, зажатый в сухой, мускулистой руке взметнулся над их рядами. Анна была права – контр акция Воронцова не заставила себя долго ждать.
Стены болота, взвившись щупальцами рук, схватив товарищей за полы одежды, силясь притянуть людей в темноту жижи. Воронцов, делая па руками, явно руководил целой Ордой нечестивцев.
Бутыль святой воды разбилась о стеклянное основание истукана, брызгами богато осыпав зашипевшего Воронцова. Он отпрянул, закрывая обожжённое лицо руками и тут же напор теней спал.
Боль двойника передалась и Копылову. Синхронно зашипев со своим темным эго, он опустился на колени, силясь унять жгучую боль на коже лица.
Очередь из пистолета – пулемета Корнышева чуть запоздала – Воронцов успел прийти в себя и отпрянуть в сторону. Заговоренные пули со звоном вошли в фундамент истукана, что вызвало новый рев негодования из глотки Чернобога.
Голем рванул к собственному изваянию, тонкими нитями, прорастающими из спины, силясь уязвить стрелка. Дотянуться у него не получалось. Нити, как маленькие щупальца пронзали почву всего лишь в нескольких шагах от Павла.
Вновь Воронцов и вновь напор теней. Две гранаты, брошенные в ответ, никак не повлияли на призрака, лишь заставив его немного поморщиться от порции яркого света, возникшего в темном месте.
«Свет!» - хлопнул себя по лбу Копылов, рванув из-за спины неизменный фотоаппарат, индикатор, на экране которого, указывал на почти полностью разряженную батарею.
Понимая, что убив Воронцова, он убьет себя, живой потомок Нила выпрыгнул вперед, оставляя своё Альтер – эго за спиной и выпустил вспышку в сторону огромной туши древнего Бога.
Земля дрогнула. Вспышка фотоаппарата, слившись с вспышками молний, породила катаклизм, ощущаемый, по всей видимости, далеко за пределами Бамбуя.
Расколотый напополам голем опал, истекая смрадной жижей и из нутра его, вместе с болотными внутренностями, вытекло обнаженное, мумифицировавшееся существо, напоминающее длиннорукого, длинноногого ребенка, с неестественно вытянутой головой.
Вид тела существа, жившего задолго до появления человеческой расы, возымел на Воронцова эффект разорвавшейся бомбы. Не помня себя, откинув Копылова в сторону, он ринулся к мумии, силясь, во что бы то ни стало накрыть обнажившиеся останки собой, но был яростно отброшен назад, вышедшей из болота Анной.
- Древний мой! – зашипела тень женщины, метая в Альтер – эго Дениса пучки энергий, - если хочешь, чтобы дочь жила – помоги! – приказала она растерявшемуся Копылову.
«Куда ни кинь, всюду клин» - подумал Денис, направляя фотоаппарат на дуэлянтов, вступивших в бой, - «направлю вспышку на Воронцова – умру. На Анну – умру и убью дочь... Так будьте же вы прокляты оба, вместе с Чернобогом!»
- Паша! Накрой дочь! – заорал Копылов, надеясь на расторопность своего спутника, и нажал на гашетку, озаряя округу последней вспышкой.
Последнее, что увидел Денис – это то, как огромная птица кидается к мумифицированному телу ребенка, закрывая его мертвую плоть собой...