Жила-была ореховая скорлупка, а точнее – половинка скорлупы грецкого ореха. Жила она на реке, у старого промышленного завода. Скорлупка была привязана веревочкой к прутику у берега. Днем и ночью качалась она на речных волнах. Когда волны относили ее далеко от берега, веревочка натягивалась, удерживая скорлупку и помогая ей найти дорогу домой. Когда волны выбрасывали скорлупку на берег, она отдыхала от речной качки и была уверена, что через время снова окажется на воде. Скорлупка чувствовала себя в безопасности и называла свою жизнь «увлекательным путешествием». Ей нравилось, что она не знает, когда и куда ее вынесет течением реки, и в то же время, она была дома. Скорлупка считала себя крепкой, выносливой и азартной. «Мои стенки выдержат любой натиск и путешествие», - думала она. Так она и жила.
Как-то раз из заводского цеха вылетела маленькая пружинка и угодила в скорлупку. Пружинка приземлилась вниз головой, да в таком положении и осталась. С тех пор пружинка поселилась в скорлупке. Изо дня в день пружинка стенала и поскрипывала, сжималась и разжималась, отчего скорлупку слегка потряхивало.
В это нелегкое для скорлупки время по берегу прогуливался несгибаемый штопор. Хозяйским взглядом окидывал штопор речные просторы и прибрежье. За плечами штопора осталась блестящая карьера устранителя препятствий: мертвой хваткой он впивался в любые пробки и звучно освобождал бутылки от плена их содержимого. Штопор чувствовал себя прирожденным руководителем и организатором, о себе он любил говаривать: «Я красив и дальновиден, что еще нужно для счастья?!» Стареющий штопор снисходительно относился к всеобщему вниманию и обожанию, он привык быть незаменимым в шумных компаниях. Но сейчас штопор испытывал недостаток в восхищении, в чем не смел признаться даже самому себе.
В поле зрения штопора попала скорлупка на привязи. В мгновение ока он оценил ситуацию: «На воде держится хорошо, повреждений нет. Она могла бы отправиться в свободное плавание, но веревка ограничивает ее возможности». Штопор уже видел себя капитаном этого судна, как вместе они бороздят речные просторы и далекие дали. «Это то, что мне нужно»,- заключил штопор и решительно направился к скорлупке. «Привет, ореховая скорлупка», - обратился он. - «Я вижу, ты чахнешь без просторов. Кончай жить на привязи, долой рутину и однообразие». Скорлупка удивленно посмотрела на штопор. «Ты не представляешь, какая жизнь ждет тебя за пределами этих берегов! Доверься мне: я умею добиваться своего, прокладывать курс по звездам, идти к цели до победного конца». Скорлупка, утомленная завываниями пружинки, поддалась напору убедительных речей. Почему бы не отправиться в путешествие в хорошей компании, подумала она и согласилась. Штопор отвязал веревку, запрыгнул в скорлупку и впился ненасытным острием в ее днище. Так началось путешествие.
Это было поистине увлекательное путешествие: скорлупку подхватывало течением и несло вперед, волны игриво ласкали и щекотали её, брызги россыпью разлетались в разные стороны. Пружинка звенела и дрожала от тревоги, воображение подкидывало ей все новые и новые картины бедствий и катастроф. Штопор стоял посередине скорлупки, сосредоточенно смотрел вдаль, ничего не видел кроме водной глади, поэтому пел воодушевляющие песни: «О море, море, простор души. Веду я судно, ты не ропщи!» Скорлупка прогибалась под весом своих товарищей, ее стенки сотрясались в такт стонам пружинки, изредка ей хотелось роптать.
Вдруг скорлупку завертело, закрутило, залило водой и перевернуло. Она попала в водоворот. Пружинка сразу пошла ко дну, штопор же держался изо всех своих стальных сил. Пружинка мягко вошла в песок, оказавшись в вертикальном положении. Впервые за долгое время она обрела устойчивость, и смогла оглядеться.
Ярко светило солнце, ласточки с щебетом пролетали над перевернутой скорлупкой, качающейся на волнах, густые облака, словно овцы разбрелись по синему небу, ветерок ласково трепал водную гладь реки.
Наконец и штопор топориком пошел ко дну. Он воткнулся в песчаное дно по самую рукоятку, выставив остриё на всеобщее обозрение. Неприкрытые тылы пошатнули его самоуверенность: «Чудовищное мракобесие и полное отсутствие самоорганизации»,- бубнил штопор, набивая себе рот илом.
Перевернутая скорлупка безмятежно покачивалась на воде - река стала ее домом, и она сама становилась домом и временным пристанищем для речных обитателей.
Пружинка и штопор ржавели под водой, а скорлупку уносило течением все дальше и дальше.